Как Господь, возмущённый невольным предательством Лазаря,
Саван поднял, взволнованно молвил: «Вставай и иди!»,
Так и ты ошалеешь однажды – нам всем так предсказано –
Когда вдруг не сумеешь согреться на тёплой груди.
Лазарь встал. Потому что и горы склоняются верящим,
А твой друг не поднимется – ты ведь сбежал от креста.
Вот столица по лицам на спицах проходит растерянно,
Выбивая из памяти сны, имена, адреса.
Говорили, что Лазарь, воскреснув по слову Господнему,
До скончания дней улыбнуться уже не сумел.
Нам вернуть бы хотя б одного к разговору застольному –
После этой беседы бы вряд ли ещё кто-то ел...
Если спичка зажглась и погасла всего за мгновение –
Хоть сотри коробок до дыры в деревянном боку,
На обугленный конус уже не вернётся горение.
Не вернётся и он – вечно лезущий с лыком в строку.
Он – не Лазарь. А ты – не Господь. С осознанием этого
Уходи, притворив за собой чуть просевшую дверь.
Очень много у вас недосказанного, неспетого...
Ты при жизни его не любил. Так полюбишь теперь.