Бог знает откуда,
на зимовку лебеди прилетели.
Унылая, грязная бухта преобразилась:
встрепенулась, забила прозрачными крыльями о причал.
Катерки и лодки вытянулись по струнке,
чтобы стройней казаться.
Их облупленные бока
вдруг свечением розовым лебединого оперения
замерцали под солнцем.
Люди высыпали на берег – взрослые, дети.
Охали, ахали, перешептывались.
Кто-то даже заплакал – беззвучно, дыхание затаив,
словно песню лебединую услышал.
Люди бросали птицам – хлеб – пористый, нежный.
Лебеди подплывали – неторопливо.
Выгнув шеи,
хлеб от людей принимали с царственным одолжением.
А через неделю,
стала бухта, как прежде –
грязной, унылой.
Покачивает сонно
лебединую стаю.
Люди тоже привыкли,
не замечают чуда.
Толкая друг друга локтями,
спешат на катер.
Люди привыкли к лебединой стае,
как к сумасшедшей старухе,
что Бог знает откуда
приходит на пристань.
Она садится у парапета,
ставит кружку
и горланит песню про
синенький скромный платочек.
Иногда в кружку кидают мелочь,
тогда старуха перестаёт петь
и слезливо причитает – дайбогвсеготебе,
дайбогмилчеловек.
Иногда кто-то суёт ей в руку пирожок.
Она, выгибая худую шею,
ест пирожок, погружая в него красный, влажный нос,
а в редком её седом оперении
вспыхивают розоватые блики солнца.