Ты такая вся солнечно-яркая!
По глазам моим хлещешь, как плеть,
Ты такая вся печечно-жаркая,
В твоем пламени можно сгореть.
Ты такая вся физико-сложная,
Что вообще ничего не поймешь,
Вся нездешняя и невозможная,
Марсиано-плутонская сплошь.
Нереально прекрасно-красивая,
Затмеваешь хентаи любой,
И от ушек до пяток счастливая,
Гордо-радостно светишь собой.
Ты такая вся оригинальная,
Что Дали бы покончил с собой
С сигаретой глядяще-печальная,
Словно в дымке Балтийский прибой.
Ты такая вся трудолюбивая,
Словно в юбке цветной муравей,
А еще ты вся стройно-спортивная,
И свежее, чем ветер Борей.
Ты настолько финансо-успешная,
Что не катит Брунейский султан,
И такая морально безгрешная,
Что обкакался весь Ватикан.
Упрекаешь меня в недолюбии,
В недостоинстве бытий с тобой,
В малочленности и скудоумии,
И за то, что такой тормозной.
В жадолюбии и в недотратности,
В криворукости и в глупизне,
В совершенно не той толерантности,
И в совсем уж ненужной возне.
Оборвавши синкопой надрывнейшей,
нашей связи тончаюшую нить,
Ты уйдешь такой мило-наивнейшей,
Чтобы полною грудью зажить.
Ты сверкнешь по чертановской улочке,
Вся такая там вот и вообще,
И захлопнет тебя дверью "Лексуса"
Твой любовник в кожаном плаще.
Он помчит тебя в страны далекие,
Не забыв раздариться колье,
Чтоб в мобилу подругам алекалось,
И оставив меня в забытье.
Он всем лучше меня ведь на практике,
Словно в сказке с тобой будет жить.
Иногда только, для профилактики,
Об косяк тебя тебя ликом ложить.
Утекут годы вешними водами,
Дети внуков ко мне приведут,
И найдя в тумбе фото заветное,
мне вопросы они зададут:
"- Это правда, что та вот, известная,
У тебя тут когда-то жила?
И с тобою, скажи только честно нам,
Годы юности здесь провела?".
И скажу я внучатам раздумчиво,
В твердой памяти и не в злобе:
"Да... Бабенка, конечно, эффектная....
Но в постели была так себе".