Совесть – ангел, чью крышу свезла
доброта, говори не скрывая,
кто бы видел во мне не козла,
если б я был кондуктор трамвая,
кто бы честно не дал стрекача,
не толкнул, отвернувшись спиною,
за которой – деньгою бренча,
шмат билетов и нимб надо мною.
Продираясь сквозь тесных людей,
где лишь сотый уступчив и робок,
я ценил бы того, кто худей
в час трамваев и уличных пробок,
а когда бы уставший вагон,
опустев, приземлялся с ночёвкой,
то, конечно б, молчал, как и он,
в темноте мировой и неловкой.
Вспоминал бы я, как балаган
пассажиров томился в салоне,
ожидая, что в табор цыган
украдут их трамвайные кони,
хоть колёса вагона несло
на тугом электрическом гуде,
и гремящее их ремесло
исключало понятие «люди».