Мой суд был скор,
И твёрд.
И ясен.
В окошке колыхался ясень.
Но он настолько стар, и мерзок,
Что я велел его спилить,
Казнить всех этих голодранцев!
Налить вина, позвать испанца
С гитарой.
Ну, и времена…
Порвалась первая струна.
Политика пошла…
Народ…
Он хочет всё наоборот…
Я знаю.
Пусть никто из нас
Не станет твёрдым в этот час.
Их суд был скор, как пламя ветра,
Как тык рогатины в тела,
Как ничего из тихой Леты,
Как бесполезность.
Как Дела.