Кто-то смотрит, щурится слезливо.
Безобразен огненный закат.
Кто-то машет прошлому: "Счастливо!"
Выбирает книгу наугад.
Эта книга, выбранная слепо,
точно жизнь, прожитая нелепо.
Так и есть, дружочек, так и есть.
Пролистать назад не доведётся.
День закончен, полыхает солнце
и чернеет выгоревший лес.
Угольные иглы, пни и кочки.
Прорастает первым иван-чай.
Кости тела в облаке сорочки.
Разговора жёлтая свеча.
Долгой ночью видишь за границей
сна и яви таволги огни.
Короед с открывшейся страницы
по руке спускается. Моргни.
Если даже так не исчезает
текст, двоится, а слова – труха,
стань дождя холодными слезами
или чистым воздухом стиха.
Ты ли – ты? Никто не скажет внятно,
на ветру же слов не разберёшь.
На бумаге голубые пятна.
Это значит, ты – не ты, а дождь.
Это значит, с первого катрена –
переход к забвению, процесс
странного тревожного обмена,
и не будет никакого тлена,
только путь без света через лес.