На ложе смертном, средь скорби и несчастий,
В безумных муках от тяжёлых ран,
Лежал старик - лишенный былой власти,
Молился Господу кровавый, некогда, тиран.
"Кричу Тебе в сердцах! Помилуй, Господи, я каюсь!
Услышь мой скорбный глас. Я при смерти, поверь!
Мой час настал, в Твоем прощеньи я нуждаюсь,
Так не оставь души моей загубленной теперь!
Мне страшно стало вдруг. Меня покинул сон.
Я знаю именем моим детей теперь пугают.
Все тело в язвах, разум воспален.
И тени мрачные вокруг меня блуждают.
Твой лютый враг в мои наведался покои.
Лукавой, сладкой лестью он ласкает слух.
Как-будто знает зверь, о чем я беспокоен.
Поставив на кон жизнь мою и отравлённый дух.
Взываю Господи к Тебе! Как и ко мне взывали.
Те, кто в отчаянье просил меня простить.
Кровь в жилах стынет! О, как они кричали,
Когда велел на них голодных псов спустить.
Мне было все равно, что человек, что тварь иная.
Сколь душ невинных я прямиком отправил в ад?
Губил я всех подряд, на возраст не взирая.
И вот лежу теперь и источаю смрад.
Я голоден всегда был до разврата.
К безумной похоти имел я лютый интерес.
В угаре пьяном от рассвета до заката,
Носил меня подмышкой злобный бес.
Злой дух стал для меня опорой верной -
В делах при мерзостных и в похоти страстей.
Пал брат на плахе мой, средь прочих, оных первый, -
Замученных, разорванных, растоптанных людей.
Я жалость презирал считая её слабой,
Как, впрочем, и иную любую благодать.
Не ведал я любви, а жаждал только славы.
Не думая о том, как буду умирать.
В предателях других искал себе достойных.
Их в ярком золоте и в почестях купал.
На откуп отдавал я женщин непристойных
И вот дождался платы - торчит в спине кинжал!
Я умираю в муках, но боль моя чужая,
Не знал её я прежде, не знаю и теперь.
Я понимаю, Отче, я далеко от рая.
Ждёт мою душу в бездне безликий, злобный зверь."
Старик, истекший кровью, вдруг оборвал молитву.
Его безумный взгляд, кого-то увидал.
С мечем, в железных латах, как будто бы на битву,
К нему явился ангел и взор его пылал.
"Что просишь ты, злодей? Взывая в небо - Каюсь!
Прощенья вожделел, а может быть покой?
Ты сеял зло вокруг пороком наслаждаясь.
Теперь же молишь для себя ты участи иной.
Твой путь земной окончен предательским ударом.
Змеиное гнездо воспитано с лихвой.
Прощенья захотел, так будет тебе даром -
Проклятие навечно под огненной землёй!"
Отчаянье в душе, почуялась враждебность.
Взгляд воспален тирана, он отражает страх.
Читается кругом глухая неизбежность.
Старик отходит с криком, тлен обращая в прах.
В тот миг, когда покинула душа больное чрево,
Вздохнула с облегченьем измученная знать.
Цветами распустилось одно сухое древо.
"Ну, что ж, пора нам нового тирана воцарять!"