Вот уж много тысяч лет
Принаряжен, разодет
Обещалкин мутит головы народам.
Тот же стиль, и та же речь,
А из ножен вынут меч –
Обещает рай создать, вернуть свободу.
Только надо лишь всего:
„Задушить врага того,
Заодно своих товарищей впридачу!
Всех повесить! Расстрелять!
А потом уж разобрать,
Виноват кто, а кто – нет.” Никак иначе!
Демократов образец,
Власти возложив венец
На главу свою, Калигула всем клялся:
„Хлеба, мол, и зрелищ всем
Навсегда и насовсем
Дам-раздам, чтоб каждый в Риме наслаждался.
Только надо, чтоб обман
Ненавистных христиан
Всеми виден был. И всеми осуждаем.
Всё получите сполна!
Лишь позвольте мне до дна
Выпить кровь из тел проклятых негодяев...”
Вот – усатый дирижёр:
С содроганьем. (До сих пор!)
Вспоминаем обещание с усмешкой.
На крови и на костях,
Насаждая всюду страх,
Клялся всем: „Ферзями вскоре станут пешки!”
Обещал Мао-Цзэ-Дун:
„Среди гор и среди дюн
Революции культурной будет память.
Надо только истребить
Тех, кто нам мешает жить.
Двадцать тысяч в день. Вот это будет пламя!”
А Пол Пото коммунизм,
Миновав социализм,
За три года без усилий взял – построил!
В истребленьи изощрён,
Обещал: сумеет он
Миллионов пять загнать в могилы с воем...
Удалось. Сумел подлец
Из бесчиленных сердец
Вырвать жизнь. В затылок – выстрел напоследок!
Счастя – море-океан!
...До сих пор его обман
Душу травит. Омерзителен и едок.
Некто шустро, (просто – так!)
Преобразовать Ирак
Обещал, Хусейна-изверга низвергнув.
Только вышло, как всегда:
Было горе – есть беда.
Льётся кровь невинных. Край несётся в бездну...
Штаты, Иерусалим,
Повторяя древний Рим,
Рай построить обещают очень скоро!
Пакистан. Теперь – Иран,
Не смущаясь, шьют обман:
„Истребим боеголовкой всяку свору…”
Духовенство всех мастей
После чувственных речей
Про любовь и про сотрудничество с ближним
Молит, чтоб Христос, Аллах
Раздолбали в пух и прах,
Если кто-то в государстве будет лишний...
Век стрелою пролетел...
Кто-то мёртв. А кто-то цел.
Но бессмертен Обещалкин с новым планом!
Свита лишь команды ждёт,
Чью и где настал черёд
Кровь пустить струёй. И соль насыпать в рану...
Что ужаснее всего –
Изберут опять его:
Обещалкина... И – гром аплодисментов!
Макароны на ушах,
Безысходность. В сердце – страх.
Кровь, могилы. И – подписаные ленты...