Благоговея пред бумагой,
пред чистым девственно листом,
кидаюсь с рыцарской отвагой
в ее зияющий пролом.
Что там за занавесом белым
скрывается, тая, маня,
что беспощадным и умелым
движеньем вывернет меня?
Наружу вывернет, как будто
бурдюк вина, и не скажи,
что не хочу и что не буду -
сражайся, жертвенно служи.
Служенье муз не терпит страха,
для музы ты не человек,
твои стихи ей, как присяга,
как клятва верности навек.
На дыбе ли, на эшафоте,
ни слова не произнеся,
посмотришь вниз - внизу напротив
стоит средь черни в черном вся.