Я - не Христос, чтоб быть надеждой многих,
Не Казанова: женщин - идеал,
А пешеход идущий вдоль дороги,
Что сквозняком пронзает города.
Я - грустный бард, хотя и безголосый,
В людской среде и там, где нет людей,
Зато всегда имеются вопросы,
Здесь город был: где ж он? Ответьте: где?
Сплошные дерби зарослей дремучих,
Жужжит, как символ жизни, мошкара,
Исчезли стены крепости могучей
И неприступной в призрачном "вчера",
Которая, лишь в строчках, оживая
Из под пера врагов своих опять
Дождями стрел калёных обливает.
- "Эй, странник, не дури: закрой тетрадь,
Ты - не судья, не прокурор - с "предъявой",
Зачем мостишь дорогу в прошлый век,
Твердя: "дурная слава, тоже - слава",
Смотри: глаза измученных калек
Вернувшихся с сегодняшнх сражений
Как затянула горечь пеленой
От истины твоих воображений
Над магистралью мрачной, временной."
...Иных миров и войн других дыханье
Сгибает спину , как тяжёлый крест,
На нём в прощанье, в крике: "До свиданья",
В протяжных стонах княжеских невест,
Как будто растворяет непричастность,
Под хруст костей от тяжести клинка,
И кажется: прошедшая опасность,
Давнишняя - не так и далека.
Не вечный жид - найду свою кончину,
Она придёт, как прошлое, из вне,
Придавит крест остынувшую спину,
Но вновь тетрадь откроет в новизне
Такой же летописец беспокойный -
Не Ланцелот, не Дон Жуан, не Бог,
Несущий сквозь не начатые войны
Сомнений крест по линиям дорог.
И тени предков оживут забытых,
И встрепенутся гривы у коней,
Как будто время - вовсе не убито
Среди руин давно минувших дней.
Одни слепцы шагают без оглядки,
Которым не приснится гордый князь,
Бредут и не пытаются загадки
Распутать прерывая с прошлым связь.
Утратим мы в движеньи ориентиры
И под собой не чувствуя страны,
Войны не зная, скажем: " Прелесть мира
И впрямь скучна без музыки войны"