- Настанет день, и с журавлиной стаей – грустно пел из радиоприёмника мужской голос.
Туся сидела за столом на кухне и ела вишни.
По окончании песни послышался нежный женский голос, взывающий :
"О рыцарстве нет и помина.
По-моему, это враньё.
Мужчины, мужчины, мужчины,
Вы помните званье своё?"
- Па, а что такое званье? – спросила Туся.
- Ну, это имеется ввиду, что мужчина должен оставаться мужчиной, - ответил отец.
- А что, он может превратиться в кого-то другого? – очень удивилась дочь.
- Может, только не так, как в сказке – раз, и превратился в зайца или медведя.
- А как тогда? – ещё больше заинтересовалась Туся.
- Он может потерять свои мужские качества: быть надёжным, умеющим принимать решения, защищать слабых и много чего ещё, - сказал отец.
- А-а, – протянула Туся. – Понятно.
Отец сидел за столом и, как всегда, что-то читал.
- Па, - продолжила дочь. – А почему он Рассол?
- О чём ты говоришь?
- Диктор сказал: « Вы прослушали песню Рассола Гамзатова».
- Не Рассол, а Расул, - поправил отец. – Расул Гамзатов. Замечательный поэт-песенник. Это он написал песню « Журавли».
- А почему его так зовут? Какое-то имя нерусское.
- Потому, что он дагестанец, - терпеливо отвечал отец.
- А кто такой дагестанец? – не унималась Туся.
- Житель Дагестана.
- А где этот Дагестан?
- На юге нашей страны. Там почти всегда тепло. А ещё там растут мандариновые деревья, и много-много мандаринов, - улыбнулся отец.
- Ничего себе, – восхищённо протянула Туся. – Везёт же ему. Он, наверное, каждый день по килограмму съедает? Это же так вкусно.
- Наверное, - засмеялся отец.
- Па, а когда мы кроватку для куклы будем делать?
- Через часик, - ответил отец. – Вот закончу читать и пойдём. А пока, не мешай мне, пожалуйста.
- Хорошо, - ответила Туся. – Не буду.
Через час отец освободился, и они пошли в гараж. Отец выбрал хорошую, ровную доску. Вставил её в верстак и начал строгать. Стружка сворачилась прозрачными смолянистыми колечками и падала на пол. Туся ходила вокруг верстака и с нетерпением ждала, когда доска будет готова. Наконец отец вынул доску и стал карандашом на ней размечать что-то.
- Па, что ты делаешь? – спросила Туся.
- Размечаю, где нужно отпилить. Вот это, - показывал отец, - будут спинки кроватки. А вот это – донышко.
Разметив, он сунул карандаш за ухо и взялся за ножовку.
- Па, а ты научишь меня гвозди забивать? - с надеждой спросила Туся.
- Конечно, - усмехнулся отец. – А что, очень хочется?
- Да-а, – протянула Туся.
Наконец детали кроватки были готовы. Отец уложил их на верстак и достал молоток и гвозди.
- Давай потренируемся, - предложил отец. – Вот, смотри, ненужная доска. Вот так держишь гвоздик и потихоньку забиваешь. Только не спеши и береги пальцы.
Он слегка вбил гвоздь и дал дочери молоток. Туся не могла скрыть своего восторга.
- Бам! – сказала она громко, ударив по гвоздю.
Гвоздь тут же согнулся, к немалому её разочарованию.
- Не торопись, - сказал отец. – И не нужно бить изо всех сил. Это же небольшой гвоздь.
Получилось не со второго раза, и даже не с третьего. Отец терпеливо вытаскивал согнувшийся гвоздь, выравнивал его. И Туся снова пробовала вбить. Наконец стало получаться и отец разрешил доделать кроватку. Через десять минут всё было готово.
- Па, правда же, я сама всё сколотила? Правда же? – ища одобрения спрашивала дочь.
- Конечно, сама, – улыбаясь отвечал отец. - Ну что, покажем маме твою работу?
- Да, обязательно, - сказала Туся. – Только можно я ещё гвозди позабиваю в ненужную доску?
- Можно, – ответил отец. – Только не до темна.
- Ладно, - миролюбиво согласилась дочь.
Когда отец отходил от гаража, послышался стук молотка и бравое пение:
- А женщина — женщиной будет:
И мать, и сестра, и жена,
Уложит она, и разбудит,
И даст на дорогу вина.
Отец остановился и прислушался:
- Проводит и мужа и сына,
Обнимет на самом краю.
Мужчины, мужчины, мужчины,
Вы слышите песню мою? - самозабвенно пела Туся.
- Слышу, – засмеялся отец. И радостно зашагал домой.
( Фото из интернета. Художник Виктория Кирдий.)