Вся разодетая в купеческое, осень
платочек белый торопливо надевала.
Он был к лицу ей, так сказать, не очень.
И, с головой нырнув под одеяло,
закрыв глаза, я думала о Диме.
Как будто сладкую сосала карамельку,
как будто растворялась в сладком дыме
забытых лет.
.......................................
.......................................
.......................................
Ты помнишь ту скамейку?
Такую маленькую, славную скамейку,
что спряталась от всех в кусты сирени,
тот храм любви, ту школу откровений,
наш грешный рай, откуда нас изгнали
под сквернословие соседки тёти Гали.
Теперь уж всё равно. Ты помнил, но забыл.
Ты нёс так долго незабудку-быль,
она завяла, превратилась в пыль.
А я её поставила на полку,
сдувала пыль, вздыхала втихомолку.
Она блестит. Как новая. Что толку?
Нас проживали словно пирожок.
(Хотела написать я про-же-вали,
но так сработал внутренний движок –
мой кореш, баламут, мой надувало)
А, впрочем, моветон пенять судьбе.
Ты сыт и пьян, я тоже так себе –
цветочный жар, осенний пыл,
но это всё равно. Ты всё забыл.