Светило солнце майское в глаза
И бабка, со стола сметая крошки,
Который раз крестясь на образа,
Сказала: «Нынче снился мне Тимошка».
И повела нехитрый свой рассказ:
«Вот стая-то родная разлетелась.
“Кровь с молоком” шесть девок было нас,
Родителям наследника хотелось.
Он в мир вошёл с апрельскими лучами,
Когда зазеленела в поле рожь.
Крепыш горластый с синими глазами
На тятьку, как две капли, был похож.
На ходиках вперёд бежали стрелки.
Вот первый шаг и первые слова,
Девчонка милая на посиделках
И свадебные пляски у стола.
Пришёл июнь с душистыми цветами,
А он ушёл отчизну защищать.
Запричитали бабы голосами,
Молилась за него ночами мать.
Как от разрыва на душе воронка.
Остался сын и юная жена.
Год сорок третий, в доме похоронка,-
Всё отняла проклятая война!»…
Давно отговорила канонада,
Тебя не знала я, а ты меня.
Известно: ты лежишь под Ленинградом,
Где было много смерти и огня.
Я Книгу Памяти открыла молча,
Страница триста тридцать, а на ней
Написано: «Погиб от вражьих полчищ
В бою неравном Конкин Тимофей».
Промчались сотни праздников и буден,
Победные салюты, нет войны.
Тебя, солдат, мы вечно помнить будем.
Ты в бой ушёл, чтоб в мире жили мы.