Иногда устаёшь от двойного самообмана, -
В блефах, даже в таких, не точили подводные камни.
Иногда под ледовой бронёю небес и моря
Не латается то, что раскалывается снова.
Разрывается лёд, что выращивался позимно,
И в холодной воде оглушается звонкое имя.
И порою асфальт тупиков режет в крапинку руки.
В них не зря, как в аду, напряжение ходит по кругу.
Небоскрёбы всегда вырастают из Вавилона -
Как бы ни было пёстро, всегда возвращаешься к... дому?
Шпили слишком негорды и следуют ветреной розе.
Словно гордиев узел, ломаются сжатые кости.
Иногда ты, плюясь, заставляешь себя вращаться.
Мутью в памяти - Лондон, и тянутся строки о шансе.
Здесь не место под солнцем романтикам и учёным, -
Лишь таким полководцам, чей полк всегда ополчённый.
Жизнь - большая ошибка, поэтому следует выжить.
Тот, кто ищет здесь смысл, подписал себе ордер на крышу.
А от белых молитв до песчинок крошатся зубы.
Жёсткий воздух тебе ледоколом по лёгким рубит.
Молчаливая кардиограмма в водовороте...
Раз ты здесь, то ничто не должно тебе счастье портить.
Раз дано, то бери, мать твою, себе право жизни!
Передых? Будет позже. Пока что мы здесь туристы.
Передых будет долгим, и долго продлится мякоть;
Ничего не заставит заламываться и плакать,
Ничего не заставит теряться и не искаться,
Проводить свои дни в самом антиприродном танце,
Выбирать опалённому разуму больше кляпы,
Приносить на осколках гнезда силе волы клятвы...
Утешаешься тем, что в финале замолкнет ветер.
Ты идёшь, потому что
найдёшь
своё счастье
в