Я была уже кошкой драной
И пушистою рыжей лисицей,
И какой-то зверушкой странной.
Пусть не часто, но гордою птицей.
Получала пинки жестокие,
Обвинения в лжи и притворстве.
В сердце раны лечила глубокие.
Счастье в руки брала... бутафорское.
Где-то ластилась, терлась о ноги,
Где-то хлеба кусок искала.
Пересчитывала пороги,
Как волчица щенков защищала.
Разводила огонь без хвороста.
Где-то плакала, где-то молилась.
Что теперь у меня кроме возраста...
Пустота.
И я в ней растворилась.