и вот
я падаю.
могу ли я падать влево или, скажем, по диагонали?
могу ли я не загадывать?
могу ли не фатализировать, не фантазировать, не думать
о конце и начале,
возможно, постигших меня одинаково рано?
ну, в любом случае меня несёт далеко от моей ценностной системы,
целостной системы, разгерметизированной, разорванной под давлением на космическом корабле из ванны.
гравитация – просто-напросто
м и ф о л о г е м а.
у меня
кипит кровь.
что думают люди за секунду до?
понимают ли, что не вернутся на странную. чёртову. родную. Землю?
осознают ли, что больше никогда не произнесут самых слов,
обесцененных и бесценных?
итак, я падаю.
(падаюпадаюпадаю)
~
удар.
ухожу в нейтральные воды.
эй, мать-Земля, мать твою! рада мне?
как правило, вода ласкова и мягка,
но в легионах так отчаянно сумасбродна,
обволакивает безумно, хлестает щупальцами в приступе эпилепсии.
нет планете значения, что она меня выращивала, лепила,
и в последнюю встречу она меня пичкает памятью, обетами верности, –
на-ка, захлёбывайся, умирать – так с музыкой, я из тебя-то выдохну, выбью, с водой вытяну все моральные силы!
так и быть.
пусть последним, кто увидит мораль, будет море.
итак, тряпичная кукла безвольно идёт ко дну.
что-то шепчет, что нужно вынырнуть и костьми лечь на землю, чтобы услышать в ответ безмолвие.
к чёрту морскому.
каждую ночь здесь с песком на губах я прощупываю до дрожи морзянку сквозь тишину.
в сущности, что я для этого странного и чудесного мира,
для этой череды прекрасных случайностей, разворотов со смыслом в каждом звене и звеночке?
пиксель. пробел. перешли – побежали. и, по сути, глупо мне полагаться на становление ориентиром,
когда есть непроходные стадии эволюции, обеспеченные неразложением.
з а ч е м?
я непригодна, нелепа для этого места, для этого воздуха.
точка.
точка.
точка.
я недостаточна, недостойна.
утопающим самое время думать об аномальности и паразитах.
разве я не имею права хоть немножечко приткнуться к счастью, на своё между всех планетных парадов стойло?
вода затыкает горло,
говорит: "да иди ты".
сквозь толщу просоленных радужек и агоний не видно лица Утешителя,
но я наблюдаю, как он осыпает ладони перьями.
мне на выбор есть жизнь.
молчу.
не отвечаю.
не кричу "помогите".
нирвана – это просто.
теперь я больше никогда никому не поверю.
улетайте. улетайте.
заприте мои останки под рёбрами, ключ выкиньте, сотрите из памяти, как сон абсурдный, храните тайну.
и давайте на этом закончим. без дороги назад, не забывшие Ирит!
без шанса.
не вздумайте оставаться.