Единожды было такое,
От скуки иль от серости дней,
По воле или неволе,
Теперь уж не вспомниться мне,
Решила развеять тоску я,
Бредя по Москве в поздний час,
Закатом немного любуясь,
Что в отблесках скоро угас.
Тропинками и мостовыми,
Я топала, кутаясь в шарф,
Извилистыми и прямыми,
Зашла я в заброшенный парк.
Фонарь там болтался без дела,
И тени подкидывал ввысь,
Земля замерла, омертвела,
Лишь ветви об ветер скреблись.
И тихо так было, и сыро,
На лавку едва ли присесть!
Чуть дальше в разлете тропинок,
Две тени неспешно брели…
Мой взгляд устремился за ними,
Не знаю зачем, почему?!
Какими-то были другими,
Фигуры, что кутались в тьму.
Немного сгорбленны что ли,
С опущенной вниз головой,
Шагали в потемках безволья,
Тот день был для них роковой.
Не видела глаз я несчастных,
Но воздух пропитан был болью,
Не слышала слов я ужасных,
Но в сердце забили мне колья.
Я так хорошо понимала,
Что вот уже близок конец,
Я знала что будет, я Знала…
На сердце вспороли рубец.
Сейчас на разлете тропинок,
Простятся они и уйдут,
Не будет совместных улыбок,
А я постою еще тут.
Ведь годом назад, может позже,
В такой же не радужный час,
Под светом темнеющих лоджий,
Прощалась я с ним в сотый раз.
И тот раз был самым последним,
Я помню безликий ответ:
«Не надо любовных мне бредней,
Ведь нас с тобой больше нет».
И плакали кровью березы,
Луна закатилась за край,
Мои неприкрытые слезы,
Он стер неумелым: «Мне жаль».
Я больше не плакала, честно,
Судьбу не кляла, не молила,
Тогда мне в груди было тесно,
Сейчас я все позабыла.
Но пара «гуляющих» в парке,
Напомнила, что уж забылось,
Я глупо, со взглядом дикарки,
За ними по парку тащилась.
Потом повернула налево,
Не стоит давать жизнь былому,
И в памяти все стало белым,
Исчезли, истлели фантомы…