Он часто верил и мечтал
Живым вернуться и здоровым,
Но моджахедский был кинжал
И беспощадным и суровым.
И с той минуты и всегда
Шагало рядом с ним сомненье,
Как будто страшная беда
Его раздваивала мненье.
Он, как отдельный индивид,
Порою верил, даже – клялся;
Не раз, как просто инвалид,
За жизнь отчаянно цеплялся…
Но продолжаются опять
В миру большие перемены,
И кто-то хочет все решать
И устанавливает цены
На жизнь, на мир и на любовь…
И цены… хорошо знакомы…
И будут плакать вновь и вновь
Отцы и матери и жены.