Над северной столицей чёрный вечер
На белый день наводит свой прицел;
Стреляет в лица снежною картечью,
Устраивая новую дуэль.
Толпа на Мойке глаз не сводит с окон,
Где вне себя от горя Натали.
А вот – корнет, мальчишка невысокий,
Читает строки пылкие свои.
В них – боль и гнев с извечной жаждой мести,
В них – Божий суд с проклятием души
Всем подлецам без совести и чести
И обществу, погрязшему во лжи.
Но в предрешённой участи нет хода
Обратного на праведном пути,
Когда дано всего четыре года,
Чтобы затем в бессмертие уйти.
Когда среди седых вершин Кавказа
Отыщется Голгофа для того,
Кто в двадцать два стал в одночасье сразу
Наследником кумира своего.
А к дому подлетали экипажи,
И шёл народ сквозь лютую метель.
И было легче от сознанья даже,
Что отомстил за Пушкина Мишель!