Скучно стало одной тете...
Вы, вот, с дочками живете
или с мужем кофу пьете,
иль еще кому даете
очень правильный совет,
чтобы услыхать в ответ:
"Сама дура" и "Пошла..!"-
а она одна жила.
Не с кем молвить и словечко...
Тишина, лишь гудит печка,
да полено треснет в ней,
выбросив в поддув углей.
Рассыпаясь, заснуют,
искры тусклый свет прольют,
освещая, как салют,
бедной хижины уют.
Осознав картину сю,
опечалилась вовсю.
В заповедных тех местах:
очень высоко в горах,
где лежат весь год снега,
бабушка жила - Яга.
Шла молва: нет ведьмы злее!
Только те, кому важнее -
пуще жизни было нать,
могли ведьму ту искать.
Добрым людям, так пошло,
часто требовалось зло.
Чтоб самим не пачкать рук -
все же добрые вокруг -
потянулся народ к фее...
От проблем людских фигея,
Та решила убежать,
негатива избежать:
она просьбам - как сказать?..
не умела отказать.
Так под маскою злодея
проживала просто фея.
Долго ль коротко шло время,
от испуга цепенея,
отряхая грязь с коленей
встала тетя перед феей.
"Сядь, не плачь. Твою беду
я руками разведу."
Ведьма зернышко достала,
ей дала и наказала:
посадить в горшок цветочный
в полнолунье, в час полночный:
"Прорастет, росток беречь,
пуще прежнего стеречь,
от косого взгляда прятать
и руками зря не лапать,
а как только отцветет
чудо и произойдет."
Появилося дитя -
и вообразить нельзя:
И красива, и пригожа,
все на месте, тонкокожа
и изящна, и стройна,
словом - классно сложена.
Только, больно уж мала
та девчушечка была.
Обсуждали и гадали,
так и эдак измеряли:
локоть и аршин велик,
пальчик к ней - ребенок в крик.
Где-то мерку с дюйм достали
и Дюймовочкой назвали.
Ну, не знали на Руси
в те года системы СИ.
Вот случись сие в Европе -
не сидели б, как в окопе,
и ее, а с ней и мать,
в фильмах стали бы снимать.
Не сфартило, жили обе,
ну, совсем в глубокой ....яме*( можно заменить на "попе"- хотя это и не этично. *прим. автора)
По округе гиблой этой -
той, что на задворках света,
лишь болота, да ухабы,
ну и мыши, кроты, жабы.
Ни слонов нет, ни медведей,
вот таких бог дал соседей.
Саму малость потужили,
зиму люту пережили.
Тут бы, вроде, и вздохнуть
не успела и чихнуть.
Устаканилась погода -
рецидив другого рода.
Дочки рост - с свечи огарок,
но характер - не подарок,
как раззявит свой роток -
не накинешь и платок.
Уяснила быстро мать -
жениха надо сыскать.
Ну а принца, так сказать,
неоткуда было взять..
Лед сошел, апрель настал.
Сын у жабы подрастал.
Отожрался, спать устал,
слушать мамку перестал.
На нее похож точь-в-точь
и жениться был не прочь.
Оценив такую мазу,
мамки сговорились сразу.
Гордый сын лесных озер
прискакал во весь опор.
Квакал что-то на своем:
"Вместе сладко заживем.
Ни на йоту не совру -
будешь есть одну икру."
Ну, попробовать решила,
как ведется, поспешила.
Ест, пока разобрала:
лягушачья та икра.
Случай был: как банный лист,
к ней прилип один артист.
Покормил, потанцевал
и с собой ее забрал.
Обнимал и целовал,
месяц на руках таскал.
Та от счастья: "Боже мой,
буду я твоей женой!?"
- "Я бы тоже был бы за,
но не понравились глаза."
- посадив на чахлый сук,
прожужжал прожженный жук.
Оказавшись вмиг без крыши,
обратилась к свахе-мыши:
"Жить в деревне - маята."
Мышь сосватала Крота:
"Уважаем и богат.
Ну, немного толстоват,
лысоват и староват,
но имеет десять хат.
Плюс: ему нужна жена,
и не видит ни хрена.
Шубка у него, что надо
и, конечно, он - не жаба."
Вот на том и порешили,
Крота в гости пригласили.
Обработали слепца,
заарканили вдовца.
Вот и свадьбы день грядет -
в лес Дюймовочка идет
посмотреть на солнца свет,
в норах темных окон нет.
Грусть тая, печально шла,
ласточку в снегу нашла.
Околел летун, видать,
чтоб добру не пропадать,
порешила подобрать:
для перины пух надрать.
Притащила, в дом зашла,
а пичужка ожила.
Птичка с радости поет,
не доволен только Крот.
Щебетала эта птица,
как прекрасна заграница:
"Там курорты - Варна , Ницца,
Париж- Франции столица..."
Раньше этого не знала
и Дюймовочка запала,
так что нету сил терпеть -
умереть, но посмотреть.
"Там не ходят, а порхают,
от цветка к цветку летают,
бед и горестей не знают,
маленьких не обижают" -
продолжала молвить птица:
"Там найдешь себе ты принца.."
Крот учуял перемену,
хмурит бровь, сел на измену:
"Ее кормят, согревают;
Та же клюв свой разевает.
И не просто, тварь, поет -
мозг Дюймовочке "клюет."*
Обозлился старый Крот -
от ворот дал поворот.!
Вышла крошка покурить,
с понтом, птичку проводить.
Взмах крыла... Через седмицу
беглецы попали в Ниццу.
Завершился перелет,
ласточка гнездовье вьет.
И опять одна девчушка:
всех пожиток только кружка.
И ее то прихватила
от Крота, когда свалила.
Шляться с кружкой по Парижу -
велик риск утратить визу.
Беспросветные дела -
и дивчина запила.
В Нотер д'Аме песнь была,
как Дюймовочка пила...
Ну, не веришь, и не верь,
позабыта песнь теперь.
Нет, не белочка пришла,
тот, кого всю жизнь ждала.
С глызду двинулась - ей-ей!
Смотрит, Эльф стоит пред ней.
Пропищал он еле-еле:
"Will you want to be my marry? "
Та кивнула, всмысле: "Yes."
Эльф с ней на цветок залез,
не понятно, на хрена,
нацепил ей два крыла,
чмокнул в щечку и без слов
затерялся средь цветов.
Та за ним шагнула смело,
а летать-то не умела,
навернулась свысока
и отбила потроха.
Ну, Дюймовочке звездец,
тут и сказочки конец.
Сказка ложь, да в ней намек -
юным девочкам урок.
Как не посоветовать
всяким встречным не давать...
Обещаний лишних, знамо,
чтобы не крутить "динамо".
Отложить подальше счеты,
ни-ни замуж по расчету.
Раньше говорил народ,
что любовь тебя найдет.
Чувство сильное придет
к тем, кто терпеливо ждет!
Ну, а может не придет...
Ведь бывает врет народ.