Луна в полвторого дня
над особняком на Остоженке
осторожно остужает день.
Львиные морды насторожены.
Вазы, полные снега.
Двадцать первый век.
Балконы,
парящие в солнечном воздухе.
Колонны - жильцы у подъезда,
слуховые оконца глухие.
Мертваго, Живаго - все тут.
Дома разбирают,
где клады,
остается просто стена.
Шлем монастырский
и зелень на камнях гробовых.
Курсы, посольства, корты,
горит в глаза купол.
Большого Христа хлебосольство,
и назад повернуть уж нельзя.