Кто я такой? Бродяга, кто ещё,
и русский дух во мне кипит
времён ледового побоища,
и жертвенность погостных плит.
Душевный голод – штука тонкая,
пуст, как мышиная нора.
Слегка смазливыми девчонками
он насыщается на-раз.
Идти приходится по лезвию.
Когда дадут под зад ногой,
хоть фигурально, но - болезненно.
Что остаётся? Алкоголь.
И только пьянка началась,
так стойка бара стала - стоищей,
а я с гитарой вась - на - вась,
и спор с официанткой, той ещё…
Перед глазами кружка с пеною,
по-над водярою в пивасике,
а мне бы плыть Окой и Леною
на перегруженном баркасике.
И на волну большую грозную,
что под барашками кручёными,
гребя, пока ещё не поздно,
смотреть глазами обречёнными…