Верхняя пуговица

Мария Буркова
Жажду новых встреч утолить -
Не всегда достаточно взгляда.
Но себя сможет тот изменить,
Кому это действительно надо.

Брошен жребий и начат отсчет,
Найдено решенье задачи -
Капитанский плащ на плечо,
Два глотка сакэ - на удачу.

Хельга Эль-Кенти.




1. Быть собой.


Мы пока не знаем - надолго ли обрели этот общий дом.
Недосказано слишком многое, всё отложено на потом.
Мы в душе остаёмся прежними - уж такими, какие есть...
Безмятежность - удел мятежников, риск - удел сохранивших честь.

Хельга Эль-Кенти.


Темплу Скайстону было плохо. И на этот раз уже безнадёжно. Рассчитывать уже было не на что - и жалеть о чём-то поздно. Возможно, что и эта передышка ненадолго. Ломать голову, почему его отказываются слушать, сил не было. Раз не получилось объяснить, что произошла ошибка - а ведь так и неясно, почему не верят - не совсем же идиоты эти сотрудники спецслужбы Лиги - значит, все возможности отрезаны полностью. Чёртов компьютер слишком хорошо работал - и не допускал нежелательной гибели допрашиваемого, а что при этом чувствует человек - это, разумеется, вне компетенции программы. Какая, в сущности, нелепость - Скайстон не знает того, что якобы должен знать, сказать попросту нечего, но машина не остановится, пока не выжмет из допрашиваемого то, что он якобы скрывает. Тупик - в этой камере всё учтено, деваться некуда - привет унылым беллетристам, тиражирующим сказочки о героях, которым удалось порвать путы и сбежать, ага... Кабы глянули раз на экскурсии, что это такое - посходили бы с ума всем цехом сразу. Темпл, возможно, не возражал бы сейчас и против такого исхода - может быть, хоть в безумии был бы конец пыткам, или хотя бы возможность суицида... Вот сейчас снова накатит волна боли, которую не может вынести человек - и что произойдёт потом, никто в Галактике не узнает и не поинтересуется. Неужели эти типа люди просто забавляются там, где-то, высчитывая, через какое время очередной расходный материал таки помрёт от неучтённого программой - новой порции того, чему нет названия? Как долго это продолжается и какой раз по счёту? И зачем? Не такая уж важная информация - убийство агента, этой мелкой сошки, клинических садистов ни одна спецслужба не ставит на серьёзные посты. А о Джине, то есть, принцессе Оранте, даже вопросов не задавали - как ни крути, а ничего интересного для палачей Темпл так и не знает. Остаётся только предполагать, что угодил ты, вольный негоциант, к учёным докторам, что испытывают новый стенд для пыток - а это финал. Разве что для них не имеет значения, сломался ли человек - ну, а то, что Темпл сломался, понял бы любой палач, глянув разок на заданные параметры - и никакие легенды о мучениках против цифр не попрут... Может, и стоило бы пожалеть о некоторых вещах, но это уже не имеет значения. То, что было до - перестало существовать - потому что сейчас в мире не осталось ничего, кроме боли - так и есть, новая волна, сплошная боль, затопившая собой всю Вселенную, без остатка. Почему он ещё продолжает чувствовать, почему он вообще ещё существует? Такая боль уже давно должна разрушить всё и везде... Когда же конец и пустая тьма? Или это и есть вечность? Не-ет, это невыносимо, убейте же меня кто-нибудь, раз здесь нет Бога, то есть же хоть смерть!

    - Капитан, капитан, Вам плохо? - какой-то знакомый голос, значит, он ещё жив. Больно, но вроде бы ещё в себе, раз слышу, и, видимо, уже не на стенде, раз чувствую, как трясут за плечи. Может, услышали и подмог кто? Темпл наконец ощутил, что слипшиеся веки расползаются, странно, что они ещё реагирут на свет - понятно, в помещении светло. Из груди вырвался зажатый вздох - что, на стоны сил уже не хватает, что ли - и Скайстон наконец открыл глаза. Пронесло. Он сидел в своём кресле на своём корабле, вцепившись затёкшими руками в подлокотники, а Григораш испуганно таращился на его лицо - что ж, может, наличие второго пилота и есть необходимость, а только сейчас Темпл очень жалел, что прихватил с собой этого молодого кота в мешке. Но выбирать не приходилось - и без того стоит порадоваться, что нашёлся желающий лететь к чёрту в пасть, в самое сердце Лиги, да предводителю республиканцев Темпл немало нахамил... Во всём теле носились мириады крохотных иголок, в голове кто-то недавно взорвал что-то вроде водородной бомбы, но Скайстон смог заставить себя деланно усмехнуться - ну и плевать, что слишком деланно - и не торопясь потянуться:
- Спасибо, что разбудил, стажёр, - услышал он свой густой и недовольный голос. - Я что, орал во сне, что ли? - так, половина пути уже за кормой, неплохо, но ведь всего лишь половина...
Григораш, этот типичный худощавый брюнетик с амбициозными глазками, лихими кудрями над ними и чуть худощавой фигурой в буром лёгком комбе пилота, похоже, был слегка напуган - или сейчас соврёт, или просто совсем зелёная шпана - а чего и ждать от республиканской босоты, имперской выправки, что ли?
- Нет, но очень стонали и метались, капитан, - поспешно объяснил он. - И побледнели так, что я даже оторопел - может, нужно Вам медробота подключить, а?
  Скайстон составил губы в улыбку - так и есть, бравада бравадой, хотим стать героем космоса, а на деле дрожим при первом же намёке, что капитан помрёт в пути. Ах, да, что ж я хотел, парни, видать, даже на экскурсию в монастырь не ходили, какая там практика в открытом пространстве - небось, от вида бездны до сих пор трясётся... Может, кстати, прибавил возраст - станется с них, обормотов. 
- Пустяки, нет необходимости, - буднично проговорил Темпл. - Само пройдёт со временем.
   Наврал, конечно, но со стажёра хватит, надо полагать. Может, наврал сам себе - не проходит ничего со временем, только хуже. Давний кошмар и не думал исчезать, и как раз в этом полёте очень некстати. Уже больше полугода, как остались в прошлом и наручники, и тупой конвоир, и эта проклятая камера - а стоит провалиться в сон, как всё заново. Ладно, этот полёт хотя бы некоторое разнообразие в полной бессмыслице последних недель - а если удастся успеть, то и в дальнейшем дел хватит. Ну, если ещё доживём - а это ты, Саймон Флеш, изволь дожить, дожить и раздать долги, всё же лучше, чем тупо болтаться по космосу, так и оставшись всего лишь контрабандистом, верно? Не так давно Темпл заметил, что его ненастоящее имя начинает его тяготить - может, он начал стареть? Пожалуй. Слишком много свалилось в последнее время - ещё до встречи с офицером, которому вроде бы был обязан свободой, Темпл заметил, что заскучал - слишком давно никто не называл его по имени. Узнать же, как было на самом деле - было слишком тяжело для остатков его нервов. Особенно тяжело было выслушивать пьяные откровения этого сноба - нельзя же у собеседника отнять право высказать своё мнение по поводу сообщаемого - и паскудные смешочки: "Везучий ты любовничек, паря, ой, везучий, да только разве можно было расставаться с такой девочкой, а?". Идиотизм, можно подумать, это Темпл бросил Джину - даже сейчас ему обидно вспоминать про незаслуженную пощёчину в порту сторонников Ормандо - что за необходимость была принимать предложение этого авантюриста, разгадки не существует покуда. И вот из-за этого негодяя, морочащего нищей молодёжи головы, не то дурака, не то пустого демагога - Джина имеет все шансы оказаться там, где остаётся молиться о скорой смерти и никогда её не дождаться. Эта мысль разбудила уже вполне реальное чувство - гнев, который, в свою очередь, отыскал силы в умученном кошмаром теле силы двигаться, и Скайстон нарочито медленно поднялся на ноги - не хотелось бы выглядеть перед стажёром развалиной, но не всё ли равно, если полёт окажется неудачным?
   Григораш с любопытством смотрел на командира. Темпл Скайстон, рослый белый с серо-стальными глазами, бледной кожей и обычной фигурой атлета, представлял собой классичекую породу, с незапамятных времён именуемую "белокурой бестией", но не носил ни гриву, ни короткую стрижку. Его вполне можно было принять за майора Империи, по какой-то причине снявшего форменный мундир, тем более, что в белом свете стен и потолка рубки его волосы заметно отливали оранжевым золотом - но разбавленным крепкой серебряной полосой седины, толщиной почти в два мизинца. Черты лица его не были грубыми, но и не претендовали на излишнюю уточённость - и от них веяло скорее ровным спокойствием, нежели наличием эмоций, так что трудно было представить, что пару минут назад именно это лицо было искажено ужасной гримасой страдания, а глаза казались чёрными. Также трудно было представить, что именно этот невозмутимый мужчина, который сейчас не спеша потягивается стоя, особенно не меняя местоположения, но волна за волной разминающий затёкшие после сна мышцы, сутки назад гремел так, что звук пучился по всем коридорам стоячими волнами, а сам Арней Ормандо делал без устали примиряющие жесты, чуть ли не сгибаясь под потоками ругани на дюжине языков Галактики. Действительно, потеря агента всегда событие неприятное, но разве агент не знает сам, на что идёт? с чего вообще какой-то негоциант возомнил, что имеет право вот так вести себя со столь значительным человеком всего лишь потому, что лже-принцесса разоблачена? Впрочем, вызваться вторым пилотом Григораша подтолкнула, видимо, как раз эта безобразная сцена - а также то, что даже острый на язык Томаш в этот раз прикусил его, пробормотав вполголоса: "Счастлива наша Оранта, когда за неё ТАК беспокоятся - но ведь Ормандо и впрямь помочь не в силах, с нашим-то скромным флотом". Тем временем Скайстон - Григораш уже знал, что его нынешнего капитана зовут так, поскольку Ормандо попытался вернуть себе утраченный статус старшего, нарочито высокомерно назвав того по имени и попросив "не забываться и предложить решение" - и сама "Надежда республики", оба перешли на малоизвестный диалект, непонятный большинству присутствующих офицеров и солдат республики - кое-кто даже тупо нажал запись на диктофонах, дабы после разобраться в непонятной речи. Понятно было лишь, что непонятно толком отчего разгневанный капитан торгового корабля что-то сообщает очень важное, с вызовом и укором, вероятно, что вперемешку с оскорблениями - а уже овладевший собой Арней Ормандо позволил себе усомниться в услышанном, высокомерно усмехнувшись. Это выглядело даже нарочито жёстко - при его безукоризненной внешности денди в классическом костюме лилового цвета, чёрных как межпланетные тени волосах и глазах, оливковой коже и остром подбородке с ямочкой. Скайстон был одного роста с оппонентом, но чёрные брюки и куртка, богато расшитая серебром, широкий пояс, а главное - тёмно-синяя накидка-плащ с подкладкой цвета бордо - делали фигуру их обладателя гораздо значительнее. Назначение этого плаща Григораш понял уже на борту "Демона" - несмотря на истинно комнатную температуру на борту, после внимательного взгляда на черноту межзвёздного пространства, где ни одна ледяная точка не шевелилась - ему стало настолько холодно, что он совершенно реально ощутил мороз и поёжился. Капитан же этого странного корабля, не больно-то похожего как раз на грузовик, оказывается, заметил это движение и с улыбкой швырнул ему что-то бурое того же покроя, бесцветным голосом заметив, что "понабрал Ормандо зелени себе, хоть бы постыдился малость". Усмешка же Ормандо привела Скайстона в некую запредельную ярость, которой нет названия, и его два шага вперёд к собеседнику вмиг перепугали всех любопытных наблюдателей не на шутку - всех, кроме Сахая Лестера. Тот значительным прыжком с места покрыл почти всё расстояние, что отделяло его от повздоривших, и, заслоняя своей спиной Скайстона от Ормандо, поспешно начал что-то пояснять лидеру, в результате презрение, которое уже начало показываться у того на лице, сменилось недоумением и досадой, а не в меру шумный гость главной базы остановился в движении, будто окаменевший, и, заметно побледнев, глубоко вздохнул, на пару мгновений прикрыв глаза. Ещё несколько минут все трое о чём-то говорили, заметно сбавив громкость, зрители, коих набралась уже приличная толпа - свыше двух десятков человек, считай, через два часа будут знать все базы республики - расхрабрились и якобы ненарочно приблизились к говорившим, и тут раздался сочный голосок Анжель, вечно он звучал негромко, но так, что все слышат: "А этот парень душка, жаль, что он не работает у нас". Видимо, это послужило последним аккордом, и, когда Лестер примирительно, но с нажимом на собеседников сказал на космолингве - а всё ж не зря он учился на врача в Империи! - "Второго пилота найти будет нелегко, но возможно, граждане" - Григораш совершенно непринуждённо сделал несколько шагов и произнёс: "Второй пилот имеется". Скайстон остался невозмутимым, Ормандо закусил губу, состроив недовольную гримасу, Лестер улыбнулся нарочито радушно - зато Григораш с потаённой радостью услышал общий ах и единственный стон, который мог принадлежать только веселушке Анжель. Он не ошибся - как только в нескольких фразах вопрос о полёте к Лигаполису был решён, Анжель пошла ещё дальше, прилюдно прорвавшись к нему и наградив крепким поцелуем. Наваждение не кончилось и тогда, когда Скайстон, не удостоив этот инцидент никакой эмоцией, буднично отметил: "Хорошо, значит, будет кому желать нам удачи" и кивком приказал следовать за собой. Не кончилось также и тогда, когда столь же буднично капитан "Демона" объяснил, чем и как придётся заниматься в космосе и на Бладене, третьей планете системы Центрум. Да, от этой системы в ужасе шарахались даже вольные торговцы - слишком серьёзные силы нарастил глава нынешней Лиги Несогласных, ведь, по слухам, он затеял настоящую войну против Империи. Сама-то Империя игнорировала этот район уже довольно долго. И, хотя даже сумасброд Томаш сказал бы в этот раз только одно слово: "самоубийство", Григораш совершенно не чувствовал ничего негативного. Даже думать об опасностях не хотел. Разумеется, он немало испугался, увидев мучения капитана во сне, но сейчас, увидев, с какой грацией тот двигается сейчас, едва ли не танцуя на месте, снова погрузился в некое странное, приятное спокойствие - ничего подобного он не ощущал в присутствии лётчиков, стажировавших его ранее. 
   Темпл хоть и с некоторым трудом, но справился со слабостью, вызванной сонным кошмаром, и почувствовал вдруг странное желание... Оставив второго пилота бдить над приборами, он поспешно прошёл в свой личный кабинет. Он, разумеется, был тесен, зато нечего было опасаться, что проберётся стажёр даже в случае смерти капитана - из обычной флэтки через вещевой шкаф забираться куда-либо не очень логично для посторонних. А если заберутся после смерти капитана, не всё ли равно? - с юношеским задором подумалось вдруг. Ну уж нет, не в этот раз - нынче пересекаются интересы слишком многих, так зачем-то вздумал приободрить на прощание Сахай Лестер, вся неизменная весёлость которого куда-то делась. Спасибо ему всё-таки за отличную укомплектовку нынешнего полёта - будь Скайстон офицером имперского флота, на таком небольшом корабле лучшего вооружения и желать было нечего. Этак мы поспорим со штурмовиком типа "Шквал", господа мятежники, и если вдруг случится опоздать, придётся очень удивить вас некоторыми экстравагантными мерами... Не дай Бог опоздать, конечно... Впрочем, будь Темпл офицером Империи, всё было бы и проще, и сложней. Может быть, не было бы никаких сложностей с палачами в Лигаполисе на Бладене, просто бы женился, как все, и мотался бы по космосу на вполне легитимных основаниях, с удовольствием отдаваясь службе и работе. Темпл мысленно улыбнулся - что бы сказала Джина, случись ему надеть имперский мундир на общих основаниях? Может, тогда бы и Арней Ормандо не смог ей задурить голову своим прекраснодушным словоблудием, уж врать о всеобщем будущем счастье корпорация жуликов под вывеской "республика" умела всегда. С другой стороны, для портового отребья нет более лакомой добычи, чем мёртвый имперец - сколько их, таких молодых и цветущих, прошло перед его глазами, чтоб кануть в небытие? Вот тогда точно не осталось бы никакого шанса для Джины  - интересно, вспоминает ли она его сейчас, или ей уже совсем не до воспоминаний? Стоп, не будем мотать нервы заранее - они ещё нужны. Кстати, а отчего же не попробовать-то? Ведь если придётся погибнуть, Темпл никогда уже и не наденет на себя форму, так, выходит, получается? Не по своей же воле он не смог появиться на защите диплома, стало быть, один-то раз, перед полётом в ад, можно себе позволить то, к чему он стремился всю юность? Да и мальчишка этот, ни разу не летавший в космос как это полагается, должен быть хоть как-то защищён. Решено, рискнём.
   Скайстон достал кейс, который всегда лежал на своём месте в самом дальнем углу ящика, однако в случае какого ЧП подлежал эвакуации фактически в самую первую очередь. Кабы портовые разбойники знали, что такая вещь хранится у него, награда за голову Темпла для любого отмороженного уголовника уже была бы фактически объявлена - из спортивного интереса убивать имперских лётчиков, ведь для человекообразных чудовищ нет большего удовольствия, чем добыть и уничтожить как раз то, что было сейчас у него в руках. Раскрыл. Раньше он не позволял себе даже лишний раз трогать руками содержимое. Пять лет прошло с тех пор, как случилось это страшное происшествие на окраине субарского областного центра. Скайстон и сам не понял, отчего он вдруг вмешался - ему казалось, что из инстинктивной брезгливости как раз к бандам дегенератов, коих в избытке на любой отдалённой планете. Да, он часто стрелял первым по этим бешеным глазам, потерявшим давно человеческое выражение - и то же самое должен был сделать молодой младший лейтенант, но видимо, он воспитывался в хорошей доброй семье и не привык к подобным действиям, возможно, парнишка попал в эту дыру прямо из столицы и не знал, что с наступлением темноты на улицах начинают хозяйничать даже не люди, а настоящая нечисть в людской оболочке. Но Темпл безнадёжно опоздал - был пропущен всего один выстрел, всего один, но спасти лейтенанту жизнь уже не смогли бы лучшие имперские эскулапы. Что же касается местной полиции, то она немногим отличалась от бандитов, с которыми якобы боролась, и времени уйти, чтобы не быть арестованным за убийство несчастного, у Темпла было всего ничего, однако он не мог просто бросить умирающего. Имперец, правда, не зря ел свой студенческий хлеб, и, оценив ситуацию, приказал нежданному помощнику спасти кейс - именно это и остановило возможную погоню, которая решила, что нападавшим удалось похитить вожделённое для них сокровище. Наверное, пора. Наверное, именно сегодня.
   Верхняя походная куртка иерея села как влитая - и никакого головокружения не наступило. Ничего не произошло и когда Скайстон надел напрестольный крест поверх епитрахили - разве что появилось какое-то очень спокойное ощущение внутри, где-то на уровне сердца и горла, как будто всплыло что-то крепкое, вроде повышенного уровня защиты. В этот раз даже молиться получилось без какого-либо напряжения. Итак, посмотрим, что нам скажет наш второй пилот, очевидно, не знакомый с правилами межзвёздных перелётов... Во всяком случае он должен знать, что нет лётчиков вне духовенства - и если Ормандо посмел им наврать и здесь, то Темпл бы хотел ещё сильнее вернуться целым из этого нынешнего мероприятия...
   Каблуки остроносых полусапог цвета космического мрака стучали по полу когда им самим вздумается, но Темпл ни за что бы не надел другие - от форменных имперских их отличало только отсутствие платиновых виньеток нужной формы. Григораш с удовольствием воспользовался случаем, дабы обернуться на стук - видимо, ему уже пришлось наскучаться на республиканской базе среди таких же молодых нищих беженцев из провинциальной глуши, и он был готов на что угодно, лишь бы покинуть это унылое место, где даже стены нагоняли смертную тоску, во всяком случае, именно так воспринимал бежевые тона пустых коридоров пониженной комфортности сам капитан "Демона". Тем более, что капитан то оставлял освещение на борту своего корабля меняться само собой по заданной лирической программе, то включал настройку пободрее, да и ни одной из композиций, которые за сутки ненавязчиво и мелодично звучали в рубке, наследник семьи Дракулеску не слышал ни разу в жизни - они очень выгодно отличались от бравурных наигрышей, которые гремели на летучей территории республики.
   То, что увидел Григораш, сначала вызвало ощущение прямого попадания молнии, а потом - безотчётного восхищения и радости. Стало быть, бабкины россказни - не байки, и настоящие пилоты и должны быть такими в форме для богослужения - как будто, действительно, вживую солнце в тёплый летний день. Дракулеску вскочил как ошпаренный, истово вытянулся в струну для приветствия - так учили на базе встречать командующего, потом, осознав, что сделанное - просто ничтожная мелочь перед тем, что он видит перед собой сейчас, - просто сделал пару шагов к капитану и грохнулся на колени, схватив руку Скайстона и прижав к своему лбу. Темпл, не ожидавший подобной искренности, позволил себе осторожно и глубоко вздохнуть, пережидая те несколько секунд, которые понадобились стажёру, чтоб немного унять свой восторг. Это позволило ему сохранить спокойствие тогда, когда стажёр молча поднял на него глаза, полные искреннего счастья.
- Впервые? - участливо поинтересовался капитан, и, когда стажёр молча хлопнул ресницами в ответ в знак согласия, добавил. - Бывает. Отслужим тогда полную, как положено, - как ни странно, у него получились сохранить невозмутимость, хотя про себя он прибавил: "Может быть, она будет и последней у нас".

   Ну и как не стыдно было Томашу врать что-то про жуткий запах благовоний и ужасные галлюцинации? Наверное, он сам болтал чьи-то чужие досужие выдумки - так хорошо, как сейчас, Григораш ещё в жизни себя не чувствовал. Даже сравнить не с чем - эта радость была абсолютно ни на что не похожа. А ещё появилось отчётливое знание того, что уже теперь всё точно будет в порядке - и совершенно напрасно капитан украдкой хмурится и терзается, опасаясь неудачи или опоздания. Или он забыл, что в Лиге никто не отменял три дня беспробудной гулянки по случаю дня рождения её амбициозного главы? Как раз укладываемся по срокам - а накануне войны авралить перед выходными дураков нет и не будет, это же очевидно. Да тут ещё и праздники сразу - и сколько бы подтянутый и деловой Генрих Стремительный не пыжился, призывая к железной дисциплине и прочая, на деле всё воинство и иже с ним будет очень бурно веселиться на местах, манкируя всё, что относится к обязанностям на работе.
   Да и еда у капитана на борту - первый сорт, вне всякого сомнения. Ничего подобного не приходилось пробовать раньше - хотя на базе Григораш с тоской вспоминал домашнюю кухню. Тогда ему, правда, казалась осточертевшей резаная леской мамалыга и ужасными лепёшки, стряпаные на металлическом листе, нагреваемом открытым пламенем - но в республиканской раздаточной пришлось понять, что стоило бы ценить то, что имеешь... Капитан с вялым интересом выспрашивал все эти подробности - вероятно, он искал способ отвлечься от своих мыслей, и наконец полюбопытствовал, что такого выдавали рядовому составу у Ормандо. Наверное, это оттого, что слишком забавно было наблюдать, как Григораш активно уплетает резаное мясо - а ведь старался напустить на себя серьёзность, эх... Плитка так и валялась во внутреннем кармане комба - хотя она была столь безвкусна, что никто даже смертельно голодный не мог съесть её всю сразу, поэтому курсанты оставляли этот провиант "на вечер", чтобы было легче заснуть, пожевав перед этим нечто питательное, но расставаться с ней накануне полёта не хотелось. Совершенно опьянев от уже съеденного великолепия - в то время как капитан дал понять, что трапезничать они только начали - Григораш без всякого сожаления достал свой запас и протянул его командиру. Тот автоматическим движением поменял плитку на что-то похожей формы, в блестящей обёртке, прежде, чем стажёр успел что-то сказать, и взялся рассматривать пачку, которую солдаты республики получали на обед - и в конечном счёте, ничего не поняв, порвал упаковку с глянцевыми символами свободы, равенства и братства. Последнее Григораш вообще не увидел - он наконец разобрал мелкий шрифт на упаковке того, что вручил ему его нынешний начальник, четвёртый эсперанто Золотого сектора на курсах давали лишь ознакомительно - а после, осознав, что получил имперский флотский шоколад, почувствовал заметное головокружение... У него на родине человек, пробовавший легендарный паёк имперских лётчиков, был чем-то вроде бесценной реликвии, а уж иметь такое в своей собственности... Одержимый благоговением, Дракулеску спрятал сокровище и лишь затем восхищённо посмотрел на своего благодетеля.
  А тот сидел неподвижно, внимательно глядя на то, что открылось его взору под упаковкой республиканского пайка, будто отчего-то остолбеневший, и уже потемнел, словно грозовая туча над заснеженными скалами. Прежде, чем стажёр успел вежливо поинтересоваться, что не так, Скайстон, тяжело и глубоко вздыхая, проговорил спокойным голосом, в котором, правда, без труда угадывались как раз раскаты грома:
- Значит, это основное блюдо сторонников республики?
   Григораш подтвердил, гадая про себя, чем же недоволен командир - ведь вроде бы придраться не к чему, свои жетоны для раздатки он подарил перед отправкой Анжель и Томашу, а те пообещали помнить его, если он не вернётся. Капитан задал ещё кучу уточняющих вопросов касаемо рациона рядового республиканца, а на фразу "временные трудности" скривился от гнева так, что смотреть на него стало боязно. После чего, решив ответить на растерянность собеседника, резко откинулся в кресле на спину, вытянув ноги перед собой, и, сложив руки на груди, столь сильно сжал кулаки, что стало понятно, что Скайстон просто намеренно давит в себе вспышку ярости, для которой вполне естественно было бы активно побушевать во всём предоставленном объёме пространства минут этак десять.
- Сейчас поясню, - ровно сказал он стажёру. - Я ведь в курсе кой-каких торговых связей республики, ведь грубо говоря, контрабандисты обязаны знать друг друга. А тебе вот приходилось заниматься выращиванием пищевого скота?
- Это не у нас, этим занимаются богачи на экваторе, - охотно взялся объяснять тот. - Но вообще я знаю, как это делается. Только вот это очень редкая удача - наняться в батраки к фермерам, некоторые ждут такой возможности многие годы...
   Скайстон перебил с язвительной усмешкой:
- И вот тут с неба сваливаются республиканские агенты, да? Так я и знал.
  Дракулеску молча кивнул. Рассказывать, как радовались у них в селении роскошным бижу для женщин, из-за которых порой случалась форменная драка после отлёта корабля сторонников Ормандо, с какой гордостью смотрела на него родная мать, когда его признали нужным армии, и об отчаянии младших сыновей соседа, которых не признали, вдруг расхотелось. Тем более, что появилось необъяснимое чувство, что капитан и вправду знает эти вещи откуда-то сам. Скайстон стиснул зубы, однако сдавленный стон всё-таки заглушить не удалось, и он стремительно сложился в кресле, подогнув колени под себя и прикрыв ладонями лицо.
- Боже, какая же он дрянь, какая дрянь, - едва слышно шептал Темпл себе под нос, но Григораш был достаточно близко, чтоб слышать, и это, видимо, ещё больше угнетало Скайстона, - сам-то жрёт, как губернатор в Платиновом секторе, и ещё сорокалетнее с Ошена хлещет... Кто ж мне теперь поверит, если мы вернёмся?
   Дракулеску решил не мешать капитану и молча сжевал ещё несколько кусков, погрузившись в непривычную для себя задумчивость. Затем прикончил содержимое тубы с горячим кофе, насыщенным вкусами незнакомых пряностей, и тут его мозг пронзила догадка. Скайстон, опрокинув в себя что-то явно покрепче, сидел не шевелясь мрачнее тучи и с полностью отсутствующим взглядом, очевидно, дожидаясь, когда сможет наконец успокоиться. Чтобы привлечь его внимание, Григораш не торопясь поднялся во весь рост:
- Капитан, прошу прощения, но что Вы обнаружили в моём пайке? - Темпл лишь молча отмахнулся и тряхнул головой, однако стажёра это уже не смущало. - Простите, но я уже хочу знать. Это что, комбикорм для животных, которые идут на мясо, стало быть?
   Скайстон против всякого ожидания ответил каким-то взглядом затравленного зверя, затем, быстро овладев собой, кивнул.
- В Империи этим кормят свиней, - угрюмо сказал он. - Мне очень жаль, что приходится тебе это говорить. Сядь и выпей вот, мы хоть и не в Империи ни разу, но сейчас это тебе в самый аккурат. Если мы вернёмся целыми с Бладена, то я хотя бы буду рад, что сдёрнул тебя с такой диеты.
   Дракулеску выполнил указание с удовольствием и даже обрадовался - оказывается, капитан чужд жёсткому формализму известных ему начальников, и оттого решил рискнуть ещё раз...
- Капитан, а отчего Вы так не уверены, что мы вернёмся? Лично мне терять, по сути, нечего, а Вы всё-таки свою даму летите выручать, так что всё должно быть благополучно.
   Что ж, хорошо, что успел понервничать по другому поводу, решил про себя Скайстон, хоть можно делать вид, будто не получил ещё одной виртуальной пощечины, что-то мироздание нынче на них расщедрилось... Сначала Сахай Лестер счёл нужным показать Темплу видео, как его Джина отхаживала после стенда, сопроводив это якобы будничными замечаниями о том, что равнодушная женщина ничего подобного никогда делать не будет и гадко сообщив, что не имел у неё успеха после отлёта Скайстона из Лигаполиса, потом были ещё более мерзкие намёки Арнея Ормандо, которому, в сущности, на всё это плевать, в отличие от Лестера, теперь ещё и этот провинциал туда же - а значит, болтают гадости уже всей своей республиканской агитбандой... То-то будет веселья, видимо, если полёт окажется неудачным, а если всё получится, веселиться будут и того хлеще. Ах, как же неудачно всё же был выбран курс однажды - но что поделать теперь? Ведь "Демон" пострадал от залпа мятежников, надо было дотянуть, а рассчитывать на имперцев с его биографией Скайстону не приходилось. Да ещё и кхарги... А не шло бы всё к чёрту, вот только раздам долги, и всё...
- Заблуждаешься, стажёр, терять всегда есть, что, - услышал Темпл свой безразличный к окружающему голос и порадовался, что он настолько уже равнодушен ко всему, - это лишь иллюзия всегда, будто хуже быть не может, учти, что может, и намного. А я для Оранты вовсе не кавалер, да и вообще я ей никто. И никогда не был, кстати. Не сообщишь мне, кто болтает про меня подобные вещи?
   Григораш удивился совершенно искренне:
- Но Вы же сами дали всем повод этой нашей экспедицией! Это же очевидно для всех!
   Скайстон бесцветно усмехнулся. Похоже, Лестер и вправду не болтал лишнего. Уже лучше.
- Итак, если я решил выручить из беды знакомую, значит, я обязательно её любовник? Ну и логика тут, в провинции! Или это вас ваша "Надежда республики" этому учит, а? Сам-то он часто к дамам в часы отдыха захаживает или ленится заниматься этим мелкобуржуазным делом?
   Григораш смутился. Он вдруг понял, что атмосфера, царившая среди курсантов и наставников, вовсе не предполагала такой вещи, как официальная женитьба, и вспомнил, что дома такое очень бы не одобрили...
- Прощу прощения, капитан, похоже, мне в голову ударило, вот я и болтаю чепуху. Что касается лидера, то за амурными делами он вообще не замечен. Говорят, он хранит верность какой-то погибшей даме, только и всего. Простите меня, пожалуйста.
   Скайстон, видимо, хотел рассмеяться, но передумал и сказал вполне уравновешенно:
- Ну, раз ты уже сболтнул что хотел, то придётся сказать тебе правду, не то ты решишь, что я просто собираюсь отрицать то, что мне так удачно приписали, чего и ждать от такой публики. Я обязан леди Оранте жизнью и не единожды - однако она помогала мне не с целью затащить меня в постель, а просто потому, что могла помочь в данный момент. Я вообще познакомился с ней однажды, когда меня киллеры расстреливали - и когда спросил её о мотивах, она ответила, что с её точки зрения очень нечестно нападать всемером на одного. Вот и всё. И с моей стороны было бы подло не попытаться помочь ей сейчас - когда ваш лидер, подставив её, сбежал в кусты. Надеюсь, теперь понятно?
   Григораш почувствовал себя очень мерзко. Помолчав, он спросил сокрушённым тоном:
- Леди Оранта родом из Империи?
   Скайстон молча кивнул и вернулся к еде.
- Стало быть, она и Ормандо помогла из каких-то подобных соображений, - произнёс Дракулеску, не осознавая, что думает вслух. - а вовсе не из-за слишком личных мотивов. Бабка говорила, что в Империи женятся один раз, капитан, это правда?
  Темпл ответил в прежнем тоне, хотя это и стоило ему ещё некоторых усилий:
- Это венчаются один раз. Хотя, конечно, не особо торопятся со свадьбами вообще. Но кто-то начинает семейную жизнь после венчания, а кто-то предпочитает пройти несколько стадий брака до венчания, которое может и не состояться, у всех всё по-разному. Это-то тебе зачем сейчас понадобилось?
   Дракулеску молча встал, подошёл так, чтоб было удобно приложиться к правой руке своего командира, и грохнулся на оба колена, так что отвести взгляд от его глаз было уже затруднительно:
- У меня к Вам просьба, капитан.
- Встань сначала, - фыркнул Темпл, радуясь про себя, что не последовало расспросов, почему он сам не женат, к примеру.
- Сначала изложу, - очень серьёзно сказал стажёр, не подчиняясь указанию.
   Скайстон хотел было возмутиться, и дежурное "какого чёрта..." уже наворачивалось на язык, но что-то в слишком искренних сейчас глазах этого юноши ему помешало.
- Ну, и? - нахмурившись для вида, поспешил спросить он.
   Дракулеску выдохнул почти с мольбой:
- Капитан, окрестите меня. Пока не прилетели. Я не боюсь, просто так надо. Пожалуйста, Вы же можете.
   Скайстон едва не дёрнулся всем телом от неожиданности и позволил себе запрокинуть голову вверх, прикрыв глаза.
- Понял, вставай. Будет по-твоему, только сперва закончим с ужином.


II.

   Хоть раз сон без сновидений, будто чернота, пожравшая время. Ничего приятного, но даже это сейчас радует. Интересно, эта нервотрёпка когда-нибудь закончится, или проще застрелиться? Так, судя по браслету, времени уже почти не осталось, и через какие-нибудь полчасика мы уже займёмся весёлым делом - отдачей долга распроклятому Лигаполису. И отчего же, всё-таки, понадобилось тащить меня туда в своё время? Почему нельзя было разобраться сразу на месте, или же мятежники придумали что-то ещё вместе с кхаргами? Вот уж кого нежелательно встретить там, на планете - этак сил организма может и не хватить, если атакуют втроём, например... Ладно, никогда не садился на стимуляторы, но сейчас быть таким щепетильным уже смысла нет. Тем более, что всё будет бессмысленно, если всё же опоздал. Выжив, отомстить? Да я устал уже, всю жизнь только и делаю, что выживаю, непонятно только, ради чего. Стоп, не истерить, всё узнаем по прибытии, а после будут некогда психовать - ну разве не замечательно... Да ни разу не замечательно - вот кабы пришлось подраться с самим Генрихом Стремительным - ишь, развёл у себя корпус живодёров да вовсе нечеловеческих чудовищ, или хотя бы отплатить Эдварду Рокку за его подленький удар снотворной иголкой, может быть, и было бы интересно. Вот если подумать, с каким лицом можно показаться Джине? "Большое спасибо за спасение моей никчёмной жизни, которая никому не нужна"? Ага, вспоминайте иногда бедного студента... Эх, мне бы уверенность этого мальчишки - дескать, всё получится. Надо же, даже инструкции про ментальные атаки кхаргов его нисколько не напугали. Интересно, а я до того кошмарного случая перед защитой диплома был таким же спокойным, пока не потерял голос? Не знаю уже даже, слишком сильно меня размазали. Нашёл, что вспомнить, конечно, придурок. Ладно, отложим. Что бы не случилось на Бладене, есть ещё вопросик к Ормандо, и не один - стало быть, смысл вовсе не потерян, просто я сильно устал опять. Рискнём, поставим накачку на максимум - даже если потом будут ломки, главное сейчас выполнить текущую задачку. 
   Стажёр был едва ли не в восторге - и всё из-за того, что бронекомб полной защиты ему пришлось надевать не на учебном занятии, а полифункционал ему достался автоматический... Темпл честно не помнил за собой подобного энтузиазма - хотя как знать, если мальчишка всерьёз не видит разницы между нынешним предприятием и реальной работой... хотя откуда ему знать, если не учился по нормальной программе, вечно Темпл путает со своей практикой на имперском крейсере. Однако не больно-то удобно в полной защите, пожалуй, ему самому стоит ограничиться облегчённый комбом классической защиты, иначе бегать будет тяжеловато, особенно в лендкроссах для пустыни - а что, если натянуть их просто поверх сапог? Точно, тогда не придётся бояться, что щиколотки подведут или подвернутся - что-то нынче давние травмы слишком дают себя знать, а это прискорбно. Да и без плаща отвык уже ходить - тоже плохой симптом, говорил же старый учитель на каторге: "не застёгивай надолго все пуговицы на мундире, а то верхняя тебя задушит". В молодости такая метафора вызвала у Скайстона лишь недоумение - как можно показаться невзрослым? - а сейчас, кажется, пришла пора осознать, что это всё на деле значит. Ах, я же не виноват, что негде по сей день расстёгивать пуговицу даже, не то, чтоб раздеться разок... Хорошо хоть, пояс вполне себе помещается поверх комба - ну, и остальное всё вполне себе нормально подгоняется, порядок со всеми застёжками. Возьмём ещё четыре набора лезвий с шуриками - могут пригодиться вполне. Чуть не забыл - повязочку через лоб, ту самую, тёмно-синюю с золотыми крестами, и пусть себе думают что хотят, когда будут разглядывать с мониторов - а ведь обязательно какая-нибудь сволочь успеет опознать и сообщить, куда надо. Умудрились же вычислить Саймона Флэша в этом кошмаре на Урбанетто - хотя у них там не только все системы, кроме аварийной, заклинило, но и аварийная только красным светом помигивала... Стоп, это тоже сейчас вспоминать запрещается - иначе срыв неминуем. Ну, всё, теперь быстро на мостик, прибываем к Бладену, к проклятому месту.
   Стажёр следил за капитаном с восхищением - мало того, что "Демон" вышел не на краю системы, так ещё и объявился с ночной стороны планеты. Прямо по курсу буроватый осколок планеты, укутанный в белые пятна облаков, заслонял собой пожар белого солнца Центрум. Картина пропала на долю секунды, снова появилась, чуть покрытая матовым блеском, и тут "Демон" пустился вихлять и кувыркаться, подчиняясь чётким движениям рук Скайстона, которому как будто вовсе не мешали перчатки. Внимательно следя за обстановкой, Дракулеску видел, что придраться не к чему - он если и нужен, то скорее для порядка. И, хотя корабль выдавал крены по 2, а то и 5 жи, хладнокровное поведение Скайстона себя оправдало - незамеченный планетными радарами, "Демон" проскочил с ночной стороны на дневную, тихо проплыл над безжизненными скалами, обрамлявшими пустыню где-то на двадцатой широте, и осторожно приземлился среди жёлто-красных песчаных дюн. Застыл на посадочных опорах, как взъерошеная громадная сталепластовая птица. Здесь уже был ранний вечер - хотя до заката, по всей видимости, было полновесных два часа по эталонному времени. Дракулеску помнил, что на этой планете сутки составляют полтора эталона - и вдруг обмер, поняв, что обычному человеку, попавшему сюда с эталонным распорядком, каждые местные сутки будут казаться нескончаемыми, ведь составь они два эталона, было бы легко приспособиться. Да уж, вполне задорное начало для преисподней - и если ещё учесть, но на этой широте плюс близость пустыни зори и полдень должны быть буро-кровавыми, да и наверняка пластыри антибактериальной защиты при полуденной жаре должны просто плавиться, а антиаллерген высыхать, да ещё ядовитая пустынная фауна... Да, милое местечко выбрала Лига на расквартировку, что и говорить. Неудивительно, что даже аристократ, разоблачивший лже-леди Оранту, сподобился прибыть сюда лично через столько месяцев - и то лишь по настойчивому приглашению Генриха Фолькенау, фактического диктатора на территории Лиги Несогласных.
   Дальше думать было некогда - Темпл молча вскочил и правой рукой приказал следовать за собой, и после он двигался едва ли не бегом. Лендер уже стоял у края открытой аппарели, Скайстон с грацией дикого зверя запрыгнул на сиденье водителя. Григораш не заставил себя ждать, оба гостя Бладена захлопнули на себе защитные шлемы, и лендер рванул с места.
   Трудно сказать, был ли Скайстон когда-либо чем-то вроде автогонщика - но, во всяком случае, точно не уступал в мастерстве подобным специалистам. Дюны едва не сливались в сплошной поток, а в сиденье на старте пришлось впечататься весьма ощутимо. Довольно быстро, через какие-то десять эталонных минут, впереди возник и начал стремительно расти белый тубус хвоста окраины Лигаполиса - Дракулеску видел сверху, что этот хвост должен напоминать форму настоящего хвоста некой хищной рептилии или насекомого, и именно с хвоста и расположена особистская тюрьма, в которой размещали разных интересных Лиге узников. Поди, Лига очень недовольна, что её дурили чуть ли не год, вот только места ли у них тут мало, либо просто привыкли к казарменной тесноте - располагать такое заведение почти прямо на окраине города, скажем, имперцам бы в голову никогда не пришло. Они бы уж точно если и строили всё на одной планете, то уж наверняка растащили бы такое как можно дальше. Кроме того, когда громада огромного одинокого серого здания наконец выросла в полный двадцатиэтажный рост, оказалось, что у него фактически нет окон. Ненужная роскошь разве? может, они ещё и с пластмассовой посуды тоже едят? Дюны заканчивались метрах в пятидесяти от этого унылого монумента мятежной мысли, похожего на покосившуюся коробку из-под сублимированных концентратов. Лендер лихо припарковался в мутной тени одной из них. Оба пассажира быстро выбрались из него, будто соревновались в скорости.
   Скайстон быстро достал из походной сумки нечто плоское с ежом мелких антеннок, прилепил на борт лендера и дал знак следовать за собой. Торопился он очень заметно, хотя внешне это выражалось всего лишь в повышенной быстроте движений. Так, выполняя указание идти следом, Григораш отстал сразу же метров на пятнадцать, хотя вроде бы сильно и не мешкал. В результате он увидел впереди себя некий образчик пустынной фауны, похожий на рогатого ящера размером с лендер. Лендер же вообще исчез из вида, будто и не было его возле песчаной стены. Хмыкнув про себя, Дракулеску понял, что и сам сейчас со стороны кажется таким же ящером, и сосредоточился на том, чтобы не отставать от командира.
   До стены дошли без приключений. Ни воя сирен, ни вырастающих из-под песка препятствий, ни пальбы сверху - не то Лига празднует на всю катушку, не то здесь просто не ожидают никаких гостей в принципе. Правда, это проклятое белое солнце, заливавшее слепящим светом всё вокруг, помешало вовремя увидеть, чем занят командир - а он уже шарил по гладкой поверхности актобетона сканером, и через несколько секунд иллюзия растяла, ящер исчез. Зато пара створок вдруг распахнулась изнутри - но лишь для того, чтоб впустить внутрь выстрел из полифункционала Скайстона. Зелёный комок искр резво влетел в некое помещение и исчез из вида навсегда. Выждав "три кивка", выражаясь сленгом штурмовиков, Темпл прыгнул следом в чёрный провал. Дракулеску ждать ничего не стал - в помещении наверняка не такой резкий свет, как снаружи - но последовал за командиром без особой спешки.
   Неширокий белесый коридор, пол идёт на уклон градусов двадцать, автоосвещение из потолочных панелей - понятно, или аварийный выход или воздушный шлюз. Темпл уже промахал всю длину и замер у закрытой пластины, служившей дверью-перегородкой, что-то настраивая на панели оружия. Но прежде, чем стажёр успел подойти, капитан шарахнул кулаком по дверному сенсору на стене, и она быстро вмялась в стену. Скайстон мощным прыжком влетел в проём, исчез внутри. Дракулеску поспешил следом за ним.
   Не очень просторное помещение поста безопасности, квадратов на тридцать-сорок. Оборудование лениво светит себе по периметру, посреди на полу валяются трое солдат Лиги - они даже не успели выронить из рук карты, бутылки весело выстроились рядом во внушительную батарею, на которой лихо висят все три серых кепи с блестящими вензелями виктории-победы. Один из солдат так и остался сидеть, скрестив ноги, с расшнурованным ботинком от колена, как будто жара и сюда добралась. Серые мешковатые шаровары и куртки с пурпурной бархатной полосой по левой стороне борта - а их обладатели даже не успели доесть что-то из глянцевых пакетов - унылое зрелище, решил Григораш. Он не спеша прошёл мимо и занял позицию у входа сюда - на случай, если кого принесут черти невовремя, а уж насчёт того, что гостей сейчас пока наблюдать некому, можно было не волноваться, учитывая, чем солдаты тут занимались, когда их настиг плазменный шокер. Скайстон уже сидел за главным компьютером и старательно шарил по нужным ему спискам и схемам - похоже, он хорошо знал, что делает. На его перчатках вызывающе поблёскивали шурики - словно поджидая свою цель, один такой блеск - и лезвие можно будет остановить только теоретически.
   Возможно, капитану эти семь ничего не представлявших из себя минут и показались успешно за семь лет, но Григораш ощущал себя совершенно спокойно. Он проверил обзорные экраны, показывавшие унылую пустыню, коридоры без всяких признаков патрулей или гостей, отключил "мягкими" иголками солдат, уснувших навсегда за весёлой пирушкой - тоже без особенных эмоций, как будто это были просто вещи, настроил обзорные видеокамеры на импульсные пакеты - хотя сейчас они вроде бы и передавали одно и то же изображение с коридоров в накопитель, при появлении там ещё чего-то будет сложно сразу разобрать, что же это такое и куда движется. Подготовил имитатор на излучение голограммы с изображением солдата Лиги и приготовился двигаться дальше.
   Скайстону же и впрямь эти минуты дались тяжело. Найти камеру с арестованной лже-принцессой труда не составило - но не было никаких данных, поясняющих статус узницы. Кроме того, камера, словно по злой насмешке невесть кого, оказалась той же самой, в которой он сам несколько тупых месяцев назад мечтал о смерти, как о спасении. Всего-то пять допросов в жёстком режиме, какая мелочь с точки зрения тех, для кого эти слова - пустой звук, например, для Арнея Ормандо, который, говорят, даже к обзорным экранам кораблей не подходил никогда. И каждый раз - провал туда, откуда не возвращаются. Значит, сам Скайстон, судя по данным компьютера, украденным Сахаем Лестером, окончательно потерялся на пятый раз, когда со стенда сняли только тело. Девушке, надо полагать, одного раза хватит за глаза - но палачам-то факт не хватит. Темпл ещё помнит тот странный сон, где услышал, что его позвали по имени - как он теперь понимает, вовсе не сон, да, но что же эти чёртовы прислужники успели сделать с Джиной? Что ж, даже если ему и достанется только тело - как ни ужасно это осознавать, но хотя бы это улика, от которой не отмахнёшься. Неужели всё зря и Темпл так и не встретится с той, которую он ни разу даже не поцеловал? Что эти уроды посмели там себе вообразить - что он будет спать с той, что спасла ему жизнь, просто потому, что она жила как-то на его корабле? А потом будут хохотать, узнав, что он не успел ни спасти её, ни толком отомстить? Что ещё может означать это "данных нет"? Ладно, на нет и суда нет, придётся делать, что возможно...
   Дракулеску этот скоростной забег по коридорам и лестницам показался даже забавным - как по заказу, они все были пустынными и никого встретить не довелось. Поэтому он вполне непринуждённо занял пост охранника у нужной им камеры и невозмутимо просматривал сканер системы слежения - внутри голограммы можно было не опасаться, что эту меру предосторожности заметят случайные наблюдатели и сделают надлежащие выводы. Скайстон всё же нервничал достаточно, и хотя открыть вход в камеру труда не составило - она спокойно открылась после набора нужного кода и не потребовала ломать замок - заметно дёрнулся всем телом, прежде чем исчез внутри. Григораш спокойно остался ждать его.
    Скайстон же чувствовал себя так, будто совершил прыжок в открытое пламя без одежды, даже ощутил на долю секунды некое оранжевое зарево в глазах. Этот проклятый потолок на дюйм выше роста, серая коробка в шесть шагов на три... Белое, как солнце Центрума, пятно в потолке - как раз над головой, когда лежишь. А когда упираешься спиной в стену, светит прямо сквозь закрытые веки. Неудивительно, что роскошные волосы Джины почти полностью лежат у неё на лице - она хоть и чистокровная шатенка, но огненный оттенок в этом великолепии, что на свободе свисают чуть ниже пояса, виден и сейчас. Лежит на спине, руки едва ли не крестом - ага, да эти наручники утяжелённые, возможно, ещё и притяжение на них прикручено до отказа, поэтому приходится держать их как можно дальше, эти два пятикиллограммовых браслета на якобы свободных руках. Да уж, если они схлопнутся - растащить их не сможет даже бесноватый. Темпл пока возился с ними, нечаянно сбил регулятор своего имитатора, отключив его. Неважно. Важно разве что то, что бирюзовый комби-коктейль  и щегольские туфли на шпильках Джина могла носить разве что на приём, где её и вычислил заезжий гость, стало быть, она здесь оттуда, только накидку, ясное дело, с неё сорвали и порвали. Итак, обе руки, либо одна - но минус полкорпуса - будут заняты сейчас, эх, тогда имитатор просто бесполезен, не скроет ношу. Тогда и шлем мой толком сейчас не нужен, только мешает, долой. Дурак же этот отпрыск аристократии, мог бы и польститься на такую фигуру, как у Джины. Принципы, видите ли, да видел ли он её лицо-то толком, снобище?
   Темпл осторожно снял пышные пряди с лица девушки - он помнил, как однажды, вдребезги уставший, спрятал в них лицо и уснул - это было год назад, целую вечность, после того, как еле уцелел после ментальной атаки кхарга. Это было её лицо - высокий открытый лоб, густые ровные брови, сходящиеся к переносице, прямой нос, ровные щёки и подобородок, сочные крепкие губы. Только через лоб две острых морщинки, под глазами - тёмные тени, губы тронуты трещинками, а длинные густые ресницы не шелохнулись от яркого света. Жива ли - ну, в том смысле, в каком мы ждём, что человек жив? Снимать перчатки решительно некогда, и Скайстон осторожно приподнял свою драгоценность за плечи и тронул губами артерию на шее. Здесь порядок, но раз держала руки крестом, значит, в сознании была? Может, есть ещё шанс?
- Джина! - настойчиво позвал он. - Джина, услышь меня, пожалуйста. Это я, Темпл.
   Дышит ровнее - точнее, уже заметно, что дышит. Ладно, это уже результат, тогда завернём-ка её в лёгкий комб пока - если грохнут меня, то хотя бы этот мальчишка её дотащит спокойно, а без этой оплётки и лендкроссов дело дрянь, нахватается местного воздуха с микрофлорой и махом увянет, прежде чем долетим куда бы то ни было. В идеале надо было бы и шлем на неё тогда надеть, но эти волосы волной, да ещё и не наденешь на человека без сознания шлем-то... Темпл глянул на лицо своей подопечной и оцепенел. Глаза девушки, эти большие бездонные зелёные глаза, были открыты. Они смотрели на него, но что они видели - за это никто бы не поручился. Бояться просто было уже некогда, и Темпл снова позвал, почти с мольбой:
- Джина, ты меня видишь? Это я, Темпл, я за тобой пришёл. Джина!
   Где-то в позвоночнике что-то щёлкнуло, и Скайстон услышал вновь ту фразу, что казалась ему довольно долго только бредом перегруженного мозга: "Так его имя вовсе не Саймон Флэш, потому он вас и не слышит". Слышит ли его сейчас Джина? Или он ей сейчас кажется неким размытым пятном или вовсе чудовищем? Нет, ну что за пытка...
- Темпл, - едва слышно, но внятно прозвучал знакомый мягкий голос, - ты здесь? - ресницы пару раз хлопнули и остановились, но глаза так и не поменяли выражения. - Это точно ты?
   Скайстон не сразу понял, что застонал сквозь зубы. Если Джина его не видит, дело совсем скверно. Не велика будет радость найти её, только чтоб умерла в его руках - и что после всего, дёшево стреляться? Что за мучение!
- Джина, я вернулся, я заберу тебя отсюда, ты только держись за меня, хорошо? - плохо понимая, что говорит, Скайстон смотрел в её глаза, надеясь увидеть там перемену к лучшему. Бесполезно. Однако руки девушки скользнули вверх и остановились на его предплечьях. Она вымученно выдохнула.
- Темпл, подними меня, не получается. Я не вижу тебя.
   Скайстон со сдавленным стоном повиновался и осторожно поднял её, обнимая за плечи - девушка плавно потянула ноги, сгибая их в коленях. Теперь она почти самостоятельно уселась, опираясь полностью на него руки и прижавшись корпусом к нему, а он так и остался стоять на коленях. Глубоко вздохнув, Джина вдруг сделала резкое движение и правой рукой схватила его за волосы. Из-за этого он неосознанно приблизился лицом к её глазам почти вплотную.
- Вроде он, - задумчиво произнесла бывшая принцесса. - Темпл, скажи ещё что-нибудь, пожалуйста.
   В груди натурально саднило, и Скайстон стряхнул с себя этот кошмар.
- Некогда особо говорить, сейчас двинем бегом до "Демона", там придёшь в себя. Идти сможешь или мне нести тебя?
- Поставь меня на ноги, проверим, - Джина будто случайно прижалась переносицей к его шее...
   Это получилось без особого труда, но Скайстон заметил, что девушка и не собирается размыкать объятия. Пожалуй, она права, мелькнула мысль. Если нас пристрелят на выходе, к примеру, всё будет зря. Что это с её глазами? Блестят? Этого ещё не хватало, а ведь я и не подумал даже. Ладно, рискнём, а то ещё вот как не будет больше ни разу такой возможности, и буду я идиотом в её же глазах... Темпл прижал к себе свою драгоценность покрепче и припечатал её губы крепким поцелуем. Тут же захмелел, ощутив ответ. Да такой, что сомневаться в успехе затеянного предприятия Темпл перестал - даже если лететь пришлось только за этим, то жизнь была прожита не зря, сколь бы мало её не оставалось уже...
- Ты всё ещё сомневаешься, что это я? - с озорной усмешкой проговорил Скайстон. - Как только мы выберемся отсюда, я смогу доказать это пожёстче! А пока дай-ка я на тебя шлем одену, там снаружи погода дрянь.
- Теперь нет, - девушка говорила спокойно, но вымученно, как человек, отходящий от наркоза. - Идти смогу, но придётся тебе вести, так что командуй сам.
- Джина, не бойся, мы выберемся, оба, - неизвестно откуда взявшаяся уверенность в голосе Темпла была сейчас очень кстати. - Я останусь с тобой, - она молча кивнула, но Скайстон уже успел справиться с её волосами и шлемом, крепко взял её за локоть и осторожно повёл за собой.
   Имитатор всё-таки сгодился. Григораш невозмутимо тронулся впереди, настроив полифункционал на обычный режим. Так удалось пройти около половины пути, и Скайстон спиной и грудью ощутил опасность. Рефлекс снова не подвёл, Темпл будто не глядя обернулся, и выстрел пришёлся как раз по бурой фигуре в остроконечном балахоне футов четырёх ростом, ещё один, ещё два. Похоже, вся группа - кровь у кхаргов мерзкого жёлтого цвета, но если бы остался ещё один, то в голове бы рвануло так, что тяжёлый обморок был бы обеспечен. Дракулеску не обернулся сразу, молодец, помнит инструкции, это тоже оказалось кстати - шесть таких же фигур обозначилось впереди, ближе к концу коридора, и тут заговорил уже полифункционал стажёра - похоже, стендовая стрельба у него была на уровне, капитану не пришлось вмешиваться. 
   Скайстон был рад, что Джина не видит этой паскудной жёлтой слизи, к тому же источавшей мерзкий запах, и аккуратно провёл её между телами в сплошных балахонах. Союзнички Лиги, стало быть, вовсю резвятся на территории тюрьмы - страшно даже подумать, сколько людей они успели высосать за сегодня, пока мятежники справляют свои праздники. Темпл прекрасно помнил этот кошмар - когда кхарг напал на него, разумеется, со спины, нательный крест вмиг раскалился так, что оставил ожог на коже. Эти ужасные приступы резкой боли во всём теле, удушье - никакой гарантии, что он смог бы справиться один, и если бы не реакция Джины тогда, скорее всего, чудовище победило бы. Оставили ли они вообще кого-то здесь, не превратив в пустое тело либо в биоробота? А ведь когда Темпл сам был арестантом в этом проклятом месте, никакие кхарги его не навещали. Да и безопасники, снявшие его со стенда, ничего не знали толком об этих "мудрых советниках". Ну и дела... Сами-то офицеры Лиги представляют, с чем имеют дело? Или они уже сами кхарги, но пока в человеческом обличье? Скайстон вспомнил, как его самого без всякой причины взялся избивать дежурный квестор - а Эдвард Рокк, похоже, ничуть не удивился, хотя сам был вовсе не из сброда Ормандо, а в прошлом кадровый имперский штурмовик. Не то, чтоб было очень больно и обидно - хоть это и так, разумеется, но угнетала сама бессмысленность экзекуции и то, что офицеры сами пачкаются об это занятие. Но выпустить кхаргов на людей в камерах... Кем же надо быть тогда, а, Генрих Стремительный? Неужели не знаешь вовсе, что творится твоим именем у тебя под носом?
   Они снова встретились с этими молчаливыми чудовищами почти у входа к посту безопасности, в помещение которого ворвались из пустыни. Две фигуры суетливо подпрыгивали у двери - по одному выстрелу сделали капитан и стажёр, ещё четыре оказались внутри помещения поста, они кружились в каком-то танце, что ли, возле убитых Дракулеску солдат. Холодеть от ужаса при взгляде на это действо мужчинам было некогда - только тихий шорох выстрелов, и оба постарались не смотреть на то, что стало вываливаться из мерзких мишеней, да ещё порадовались про себя, что их спутница не видит происходящее. На выходе на из бетонного склепа Скайстон переключил имитаторы, взвалил Джину себе на плечо, сказав ей что-то спокойное и ласковое, и предупредил стажёра:
- Прикрывай, я двину к лендеру без оглядки.
   Дракулеску молча кивнул, выбираясь первым под бладенское солнце. Он был спокоен - приборы не фиксировали ничего подозрительного, да и серый песок под ногами уже казался симпатичным после того, что произошло только что. Всё-таки Скайстон силён - бегать по такому грунту с такой нагрузкой... Григораш даже перешёл на форсажное дыхание, чтоб не отстать - кажется, ему самому ещё не приходилось так развлекаться не на тренировке. И лендер, похоже, в этот раз гнал гораздо быстрее, хотя капитан вёл его одной рукой - другой он крепко держал запястье девушки, почти лежавшей рядом на пассажирском сиденье. Роль молчаливого охранника не доставила сейчас никаких хлопот - хотя и стоило ожидать подвоха ежеминутно на этой земле, видимо...
   Лендер лихо закатился по аппарели внутрь "Демона", она тут же взялась закрываться. Дракулеску поймал себя на том, что ощущает себя ещё спокойнее, и, быстро избавившись от бронекомба и оружия, помчался на мостик. Проверка его даже обрадовала - за время их отсутствия ничего не произошло, и ничего, похожего на погоню, датчики не фиксировали. Только бладенское солнце намекало, что собирается лихо завалиться за горизонт, да появился некий вечерний бриз, что ли - совсем не сильный, но десяти минут его вполне хватит, чтоб заровнять следы на песке. В сумерках же сам "Демон" станет похож на одну из дюн. И ведь никакого шума в эфире, ещё бы так с пару часиков, право. Что там за шум в риддерике? Вроде как голос спасённой пленницы, что-то о том, что седины у Скайстона прибавилось. Но ведь это значит, что... Обернувшись, Григораш так и застыл, не шевелясь и радушно улыбаясь.
   Капитан появился в своём обычном виде, не забыв пришнуровать плащ, но синюю повязку с золотыми крестами со лба не снял. Он аккуратно нёс свою добычу на руках, распакованную от комба, и его лицо казалось освещённым каким-то ярким светом - вечно хмурый владелец "Демона", оказывается, умеет улыбаться, хоть и только глазами. Ого, а леди Оранта и вовсе настоящая принцесса, что бы там не говорили - такой красивой женщины раньше наблюдать не приходилось. Скайстон говорил ей что-то успокаивающее, совсем тихо, но полным нежности голосом, и Григораш счёл нужным быстро сделать вид, что занят показаниями приборов. Тем временем Темпл упаковал девушку в пассажирское кресло, и удалось расслышать:
- Хорошо, хорошо, останешься тут и будешь видеть меня. Когда мы выберемся отсюда, ты совсем успокоишься, а пока глотни вот и перестань уже дрожать. Раз я изменился, значит, настоящий, логично? Что? Моя личная, на выпускном курсе все разрабатывают себе аксессуары, это входит в программу. Мало ли чего ты обо мне не знаешь, больше знаешь - крепче пьёшь. Потом расскажу как-нибудь, - и капитан без спешки, но быстро очутился в своём кресле.
   Стажёр позавидовал этой его аристократичной грации в обычных движениях - в знакомых ему ранее пилотах ни следа величия не было, скорее некая заполошность и резкость присутствовала. Те же торговцы, что временами появлялись на базе у республиканцев, держались нарочито брутально, даже сверх всякой меры вежливости. Капитан тем временем очень спокойно и с деловитой быстротой работал, вскоре глянул на второго пилота с вежливым вопросом во взгляде. Григораш с готовностью кивнул, подтвердив готовность, и с удовольствием расположился на своём месте. Скайстон ровно выпрямился, плавно кивнул ему, и, застыв ровным взглядом на секунду в никуда - сейчас этот взгляд излучал спокойствие, а не тревогу, как раньше - и аккуратно потянул штурвал на себя. "Демон" тихо вздрогнул и всплыл над поверхностью планеты, уходя едва ли не прежним курсом на ночную сторону. Стало ясно, что в кровавых бладенских сумерках он сейчас похож на некую нереальщину заката - из тех, о которых не хочется думать, что же это на самом деле такое. Кроме того, его могут принять даже за местный эклекар, на котором пьяная вдрабадан солдатня вздумала проветриться под вечер - так что есть огромная доля смысла в известной директиве "поспешай медленно!".
   Действительно, полдюжины геликоптеров шатались в полутыще километров от места старта, но отчего-то совсем не заинтересовались "Демоном" и его пассажирами даже связисты, чья работа была наблюдать, кто и зачем выходит на орбиту с превышением второй космической скорости. Темпл вдруг быстро левой рукой набрал что-то на нижней панели, почти на уровне колена - и Григораш заметил, что корабль резко потерял неплохую массу, но что за балласт был сброшен, приборы не фиксировали вовсе.
- Что это, капитан? - осторожно полюбопытствовал стажёр.
- Мигрень для Генриха Фолькенау в качестве презента, - бесцветно усмехнулся в ответ капитан. - Жаль, лично встретиться не получилось - он сейчас вовсе не на Бладене прохлаждается. А так хоть немного испортим кхаргам удовольствие. Загремит через несколько минут, что-то слишком тихо мы взлетели, кабы не помешали нам, право.
- Как, диктатор не в столице? - изумился Григораш. - А как же празднества?
- Он не так прост, как его сторонники, - спокойно разъяснял Темпл, не отрываясь от работы. - Полагаю, сейчас он как раз по уши занят - например, встречается лично с новой порцией собственной армии, которую ему подогнал Ормандо. Это, видишь ли, очень волнующе - присягнуть диктатору в день его рождения, ха-ха. Ну, или смотрит, кого и что тему на этот раз привезли воры и жулики, как это добро можно приспособить для себя.      
   Дракулеску почувствовал себя дурно, но изо всех сил овладел собой. Томаш, Анжель... там же кхарги! С их ужасными чёрными ритуалами, от которых воротит так, что сил никаких нет...
- Как, Ормандо отправляет ребят диктатору? - упавшим голосом проговорил он. - Вы это знали, капитан?
- Как не знать, если мне был предложен чин полковника? - Скайстон улучил момент, чтоб участливо подмигнуть собеседнику. - Не грусти, ваша база последняя в списках, до неё очередь может и не дойти.
   Григораш вовсе не обрадовался, хоть и очень хотел бы. Почему капитан отказался - он уже понимал, хоть и смутно.
- Почему же Вы сочли нужным мне это сказать, капитан? Я не обязан был знать это, так ведь?
   Скайстон посмотрел на него серьёзно и уважительно, будто на равного себе.
- Потому что крещёному там делать нечего - на части разорвут. В лучшем случае.
   И в этот момент стало совсем не до разговоров - как раз по проложенному курсу нарисовался штурмовик Лиги... "Шквал", понял Дракулеску, а это настоящие неприятности, тем более лобовая атака. Капитан смотрел на изображение корабля скорее с любопытством, невозмутимо слушая стандартное требование, и с усмешкой пробормотал себе под нос: "Нарисовался, как по заказу, надо же". Он слаженно подобрался, полностью переходя на ручное управление, и неожиданно сам заговорил в эфир, обращаясь к пилоту противника:
- Ну да, остановился аж два раза, - спокойный насмешливый тон Скайстона настолько контрастировал с громовым рёвом незнакомого пилота, что становилось действительно страшно. - Ишь ты, кто голос подал. Эдвард Рокк, а не слишком ли ты серьёзен нынче? Может, личико своё мне покажешь - а то я уже и соскучился, давненько не виделись. Поговорим чуток.
   "Шквал" ушёл от лобового столкновения и расположился коллинеарно.
- Саймон Флеш?! - прогремело из космоса с немалым изумлением. – Это ты???? Каким образом, чёрт побери, почему?
- Ну так посмотри да убедись, бедняжечка, - продолжал невозмутимо язвить Темпл. – А то, видать, правду говорят, что у расстриг с мозгом проблемы, соображают хуже. Я тут пространство инспектирую, полковничьи погоны Лиги примерить решил, а ты всё ещё лейтенантом прибедняешься, да? Или платят плохо уже за маневры с иголочками, раз опаздываешь на пирушку?
   Вспыхнул экран связи. Появилось бледное лицо зеленоглазого атлета огромного роста, светлые, как звёзды класса G, ровно подстриженные волосы, дабы скрыть то, что они склонны виться, лихо спадали на лоб. Он выглядел бы вполне солидно в сером с малиновым мундире лейтенанта Лиги, кабы не выражение сильной озлобленности на и без того крепких чертах лица.
- Что это ты себе позволяешь, а? Откуда ты тут вообще взялся, да ещё в таком виде?
   Темпл, похоже, забавлялся над ним вполне искренне и без всяких эмоций.
- Да просто решил заглянуть в ту камеру, в которую меня упекли по твоей милости, малость соскучился, - говорил он с холодной усмешкой, но не без едва уловимого оттенка высокомерия, - а там кхарги шляются, как у себя дома, по всей тюрьме. Эдвард, они что, по всей столице теперь также разгуливают, что ли?
   Пилот "Шквала" чуть не поперхнулся от возмущения.
- Ты вообще кто такой, чтоб меня допрашивать? - сурово прогремел он. - Судя по твоему виду, ты пока вовсе не полковник!
   Скайстон вздохнул, якобы горько сокрушаясь, и ядовито усмехнулся.
- Ах, ты стал ещё глупее с нашей последней встречи - может, в твоих мозгах они тоже успели покопаться? Я-то, грешный, думал, что тебя хоть чему-то научили в подразделении "Штерн", а ты не то необучаемый, не то склерозом рано начал маяться. Ну, так ответ будет, или я могу действовать, как сочту нужным?
  Собеседник только головой покачал, показывая, насколько он возмущён услышанным.
- Ты что ж это, всерьёз хочешь спросить и только за этим обратился? С чего ты взял, что тебе спущу?
- Это я тебе не спущу - если у тебя хватит духу драться сейчас, - холодно фыркнул Темпл. - И что за блажь была жалеть тогда эту столицу, пусть бы сгинула к чертям. Да, пожалуй, пусть сгинет, раз там столько кхаргов шатается.
- Ты мне вовсе не нужен, чёртово недоразумение! - почти истерично выкрикнул Рокк. - Я знать тебя не хочу, шёл бы ты подальше! - и экран связи погас.
  Скайстон, похоже, нимало не смутился, только ледяно усмехнулся с некоторым разочарованием.
- Дурак - это фатально. Может, он всё же пойдёт в атаку, а?
  Дракулеску решил ответить - хотя он наблюдал за командиром с явным восторгом, это не мешало ему работать.
- Нет, капитан, он не поменял курса и прибавил скорость. Можно выходить на авторежим.
- Можно вообще отсюда сваливать, - холодно ответил Скайстон. - Выводи на установленные координаты, патрули нас уже не достанут.
   Григораш быстро выполнил указание, но тут увидел, что на Бладене вдруг расцвели вспышки, а цифры ослабления сигнала говорили сами за себя... Кроме того, координаты места назначения выглядели совсем незнакомыми... "Демон" осторожно вздрогнул, уходя бесследно из системы Центрум насовсем в неведомые глубины космоса. Конечно, то, что они покинули систему, уже радовало, но сейчас стажёр ощущал себя некомфортно - произошло что-то вовсе нехорошее, и будущее радужным уже не казалось.
   За бортом полыхало лиловое пламя, на мостике повисло молчание. Скайстон, проверив напоследок все данные, устало откинулся в кресле, прикрыв глаза, выудил откуда-то фляжку и сделал из неё крупный глоток.
- Всё, отстрелялись. Пауза на трое эталонных суток, будем восстанавливаться. У кого какие будут вопросы?
   Помолчав с четверть минуты, Дракулеску решился:
- Капитан, куда мы летим? Я не знаю эту систему.
   Скайстон повернулся к нему всем корпусом, однако успел бросить быстрый взгляд на Джину, которая так и лежала в кресле, как её и оставили перед полётом. Он выглядел очень усталым, но взгляд его был ровным и спокойным, и оттого возникало ощущение какого-то тепла, очень вовремя против ледяного безумия за бортом.
- Ну не могу же я просто взять и вернуться  в гости к Ормандо, верно? Вас там просто посадят под замок для начала, а меня тупо грохнут так или иначе - я слишком неудобен для всех без исключения. Так что придётся сделать вид, что мы все погибли - а этот тупица будет сам же идиотом, если проболтается о встрече. Летим в систему Гардар, это очень тихое место. После того, как нас перестанут искать по всем портам даже за ту сумму, что пообещают за наши головы, можно будет думать о возвращении.
- А что случилось на Бладене? Это тот самый неприятный сюрприз для диктатора, обещанный Вами?
- Верно, - согласился Темпл, отхлёбывая из фляжки. - Если раньше я был к Генриху Фолькенау равнодушен, то сейчас он мне уже не нравится. Человек, обратившийся за помощью к изоморфной расе колдунов, умным быть не может. Особенно, если учесть, что для кхаргов люди - не более чем корм.
- Что ж, - задумчиво произнёс Григораш, - на меня эти странные комки тени произвели самое тягостное впечатление, скажу даже больше, после каждого выстрела по ним я ощущал, будто пространство становится чище. Странно, что я ничего не ощутил, когда убил солдат - это ж люди, всё-таки.
- Как знать, может, они уже обработаны кхаргами и перестали быть людьми, - в тон ему ответил Темпл. - Или вообще даже этого не понадобилось - таких персонажей везде хватает. Во всяком случае, ты избавил их от участи стать вскоре едой - пенсионеров среди войск Лиги не существует, скажу по секрету.
   Дракулеску сокрушённо покачал головой.
- Вы отказались от полковничьих погон потому, что знали все эти вещи?
   Скайстон пожал плечами с деланным безразличием. Слишком деланным, но это его право, всё же.
- Полагаю, этого вполне достаточно. У тебя всё?
- Почти. У меня мало опыта, и я совсем не знаю, что такое система Гардар...
   Скайстон вдруг на секунду улыбнулся - зрелище оказалось столь же прекрасным, сколь и редким.
- Можешь не волноваться - её пока вообще никто не знает. Прилетим, увидишь сам.
  Григораш радостно кивнул головой и развёл руками, давая понять, что разговор окончен. Сейчас, несмотря на молодость, он вдруг почувствовал сильную усталость и желание заснуть. Однако уходить с мостика совсем не хотелось и он лишь поудобнее устроился в кресле, вытянув ноги и откинув спинку подальше.
   Темпл с некоторым сожалением спрятал фляжку - хотелось выпить всю, но это можно было себе позволить, продолжай он лететь на "Демоне" один с пилотом. Кроме того, ещё толком неизвестно, как сочетаются с коньяком в его теле стимуляторы, их ещё часа три нельзя будет игнорировать в крови. Самое противное, что сейчас начнётся то, что для краткости все военные называют "отходняк" - а выглядеть кисло перед гостьей совсем не хочется. С другой стороны, вряд ли он был лучше после стенда, конечно, и Джину это не смутило. Но сейчас по-юношески хотелось попижонить, распустив хвост - жаль, что придётся сразу отказаться от подобной блажи. Ах, если бы не этот распроклятый суд в молодости, где хватило гордости кричать: "не смейте прикрываться именем Империи, не пачкайте её!", даже с пола под сапогом охраны... Тогда ещё хватало сил и желания быть собой и огрызаться, даже и на краю пропасти в рудниках перед толпой озверевших смертников. Куда ж это всё пропало, и как давно? После разрыва с  Зораной или после неудачной свадьбы с Элестой, когда он познакомился с Кейтаром? Ах, да, хорошо, что вспомнил Кейтара - вот кто искренне порадуется сегодняшнему налёту и похвалит, а это совсем не мелочи для Темпла. Седины у меня прибавилось? А не всё ли равно, дорогая принцесса, выручать тебя кроме меня оказалось некому, какая горькая ирония, лучше об этом вслух не говорить. Ну и ладно, пусть даже и всё закончится, не начавшись - как ни странно, в этой жизни ещё есть чем заниматься. Надо полагать, Кейтар-то сообразит точно, что я ещё вернусь, он умница.
   Скайстон обрадовался про себя, что силы обернуться для неизбежного разговора с Джиной ещё нашлись, и решил не медлить с этим движением. Может, он и впрямь тряпочный супермен и дешёвый герой-любовник, но он на своём корабле и кое-что ещё значит в данный момент. Поговорим, даже если и придётся поругаться.
   Однако всё оказалось намного проще. Похоже, девушка уснула на своём месте, сам же постарался прикрепить её. Ну, ещё лучше тогда - Скайстон осторожно высвободил свою добычу из кресла, взял на руки и понёс прочь, в свою флэтку. Включать каблуком свет и откидывать диван нам не привыкать, это автоматические движения. Вот так, пусть спит, ещё закроем пледом и можно будет тогда ещё раз достать фляжку, просто замечательно. Ладно, тогда не будем шарахаться по помещению, скинем перчатки, отшнуруем плащ и вздремнём - уж неизвестно, что получится, но делать что-либо ещё вовсе неохота. Темпл осторожно освободился от сапог и тихо улёгся рядом с пленницей - проснётся если, разбудит и его своим движением. Прикрыв глаза, он даже осмелился поиронизировать над этим положением - а может, не было никакого чёртового стенда, никаких визитов в Лигаполис, который сейчас задыхается от последствий мощнейших взрывов в разных стратегически важных местах, может, и Эдварда Рокка и Арнея Ормандо не было? Лежим, будто полтора года назад, когда случайно познакомились. Тоже ведь странное было приключение...
   Скайстон понимал, что тогда он вляпался вполне серьёзно - уж кому из конкурентов взбрела мысль нанять ликвидаторов, было, по большому счёту, неважно. Но члены этой банды были идейные киллеры, и перекупить их было в принципе невозможно - они выполняли то, что было оплачено, любой ценой и дьявольски пунктуально. Их было семеро - а значит, они считали добычу знатной и ни за что не отказались бы от удовольствия прикончить её. Они не особо скрывались - даже повязочки свои с уродливой эмблемой нацепили, что ж не нацепить, когда маска на голове красуется. Темпл был почти в отчаянии - жить хотелось, несмотря ни на какое уныние либо хандру. Но перемещаться, отстреливаясь от семерых, постоянно меняющих положение... Нужно было всего-то прыгнуть через проход, дальше был шанс уйти прыжками в стиле пьяницы хотя бы, но именно это сделать ему и не давали, а значит, оставалось лишь ждать, когда доберутся до узкой щели в стене, в которую он еле вжался, и расстреляют в упор - это в лучшем случае, неизвестно же, за какой сценарий платили этим отморозкам. Тем более, что боеприпасы у них не заканчиваются... Откуда-то совсем рядом возник тонкий, но высокий и фигуристый силуэт на шпильках, с довольно крупненькой сумочкой для него, с двумя длиннющими хвостами на голове... Бластерный огонь тут же смолк - случайных прохожих бандиты не трогали принципиально, это была часть их имиджа. Незнакомка серьёзно посмотрела на Темпла и сделала глазами знак двинуться вперёд - туда, куда выстрелы не давали только что возможности сунуться, при этом явно намереваясь шагнуть в ту же сторону. Терять было уже нечего, он ресницами показал, что согласен. Скайстон изумился окончательно, когда их парочка умудрилась сделать целых три шага через проход, и услышал тихое: "теперь беги". Он бы выполнил указание, кабы не выдержали нервы у одного из киллеров и тот не сделал бы предупредительный выстрел в темноту прохода, в покрытие мостовой. Он успел рассмотреть девушку и понять, что не был знаком с ней раньше, а ломать голову, чьё на сей раз столкновение интересов имело место тут быть, было уже бессмысленно. Успел увидеть, что выстрел был неожиданностью для незнакомки, и отпустил рефлекс на свободу. Выразилось это так - Темпл покачнулся по вертикали на долю секунды, схватил девушку за шею и превратил её в свой живой щит, быстро отступая по проходу и прекратив в полутьме огонь. Как ни странно, незнакомка не только не сопротивлялась, но даже помогала, стараясь поспеть за ним. Видимо, инцидент порушил все планы ликвидаторов - во всяком случае, погоня если и была отправлена, то успеха особого не имела - убежать у них получилось без особых сложностей. Да и бежали они вскоре вместе молча, взявшись за руки, маскируясь под ночных гуляк.
   Когда же Темпл счёл нужным оставить свою спасительницу одну, она воспротивилась.
- Можешь уходить. Дальше я справлюсь сам, - вежливо сказал он, почтительно пожимая ей руку.
- Не хочу. Да мне и некуда, - девушка смотрела на него с каким-то отчаянным порывом, но вовсе не была похожа при этом на наркоманку либо психопатку, которых полно в любом городе.
- Хочешь пойти со мной? - галантно полюбопытствовал Темпл, разглядывая её уже с неприкрытым мужским интересом. - Но мне придётся улететь с планеты после произошедшего, как можно скорее.
- Хочу, - спокойно сказала она. - Мне тоже придётся, ведь они не простят мне, что ты уцелел.
- Не возражаю, - согласился Темпл. - Но я бедовый.
- Уже не важно.
   Познакомились они уже на "Демоне", и Темпл узнал, что Джина не смогла стать студенткой - протекции у неё не было, а бюджетные места чиновники загодя распределили среди детей своих знакомцев. Хотя, конечно, ей предлагали протекцию - но на условиях через интим... Он пообещал попробовать похлопотать, задействуя свои знакомства на других планетах, и даже пытался выполнить обещанное, но Джина всякий раз находила предлог остаться рядом, а случай с нападением кхарга и вовсе подружил их в итоге, но этот манерный Ормандо испортил всё... Скайстон пытался отговорить, убедить, объяснить, что нельзя соглашаться на это предложение, что работа шпионки - не то, чем стоит заниматься, особенно в этом случае, что это означает только скорый ужасный конец, что она даже не представляет себе, во что ввязывается - бесполезно, с тем же успехом можно было уговаривать скалу. Он пытался сыграть даже на том, что ему будет плохо без неё - не подействовало вовсе. Темпл тогда с досады почти крикнул: "Так что, ключевое слово - принцесса, оно сделало тебя бесчувственной куклой?" Интересно, успела ли Джина пожалеть о том, что так сильно ударила его в ответ? Даже сейчас обидно вспоминать, после всего случившегося. Ладно, глупо обижаться нынче, спасать его со стенда её никто не просил - кабы знал тогда, в чём дело, потребовал бы аудиенцию снова. Даже ценой новой пощёчины.
   Но вот незадача - и верно, полутора лет и неизвестно ещё сколько сожженных из-за них будущих как ни бывало, а всё как будто тогда, и Темпл не чувствует себя вправе прикоснуться к Джине, как мужчина. Да, они целовались в камере Лигаполиса - что это меняет? Они могли погибнуть через пять минут - кто ж знал, что вместо патрулей придётся встретиться с кхаргами. Тогда это была бы всё же победа над всеми злыднями, что желали смерти ему и ей - а сейчас он может снова проиграть полностью, если Джина снова захочет уйти. Она ещё молода, он же никто, просто старый друг, ага. Как всё ужасно, всё-таки. Есть несколько недель - но что они значат, если был уже год, что пролетел без толку и как один день. Раньше Скайстон был просто контрабандистом - теперь он сделался врагом всей Лиги, а на Империю рассчитывать давно не приходится. Джина же свободна - и любой штабс-капитан с имперского крейсера, у которого глаза на месте... Стало холодно и нестерпимо захотелось застонать. Или это просто дрожь из-за отходняка от стимуляторов? Этой беды ещё не хватало, да и сердце, кажется, начинает опять пошаливать, в груди давит страшно и будто дыра с колючим осколком. Ах, как нехорошо и невовремя, но этого следовало ожидать...
   Скайстон сжал ладонь в кулак так, что хрустнули пальцы, но ужасное ощущение продолжало нарастать, ещё и проблемы с дыханием начались. Пришлось заставить себя подскочить и рвануться к ящику с пластинами медкомпа, вытащить оттуда нужные капсулы и раскусить немедленно. Вроде помогло. Вроде всё совсем несмертельно, но до чего же муторно. Темпл вернулся на диван, но смог только сесть, подперев локтями колени и уложив лицо на ладони. Он надеялся, что переждёт, но зря - начались какие-то блуждающие боли в коленях и запястьях, кажется, даже воротник куртки начал его душить. Хорошо, куртку долой - последний глоток из фляжки, и нужно всё же лечь, даже ценой сна с кошмарами в итоге. Иначе эта беготня загонит его окончательно - сколько же лет он только и бегает всюду? Неужели десять? А если ещё и учёбу посчитать сюда же? Неудивительно, что забегался, этак можно и упасть - и тогда только плащом и накроют. В лучшем случае.
   Колени по очереди предательски хрустнули, когда Темпл улёгся на спину. Когда же наконец полегчает? Неужели уже никогда? До чего же холодно, как давно ему так холодно? Только последние полгода или с той ужасной ночи в лесу, когда он как-то дополз на локтях до порога монастырской часовни? Скайстон стиснул зубы покрепче и накрылся плащом. Надо бы радоваться вообще-то, он ведь успел, сделал. Кейтар точно похвалит - даже без сомнений, надо было ему рассказать про Гардар всё-таки, жаль, что случая не представилось в этой проклятой беготне. Кейтар, он ведь тоже спас мне жизнь тогда, когда выстрелили в спину. Нет, когда мы с ним попали в те адские пески Кордариджи, у меня было сил побольше - да и седины не было. К чёрту, пусть себе блестит - пилоты волосы не красят. Если это пилоты, конечно, а не клоуны. Чёртовы ломки, как же тяжело-то... Бывало ведь и хуже - мог же вынести, чего сейчас подыхаю? Как грустно...
   Джина шевельнулась и повернулась на другой бок, лицом к нему. Молчать и не открывать глаза - пока нет полного контроля над собой, надо делать вид, что заснул. Да она вроде и не проснулась, дышит также, тем лучше. Ну и хватка у неё, сонной - этакое крепкое объятие, однако. Не вырываться же теперь.
- Темпл, ты здесь? - голос был явно из глубин сна, но очень настойчив.
- Да, конечно, Джина, я с тобой.
- Не вздумай никуда уходить, понял? Я тебе не позволю! - о манере разговаривать во сне у принцессы ничего толком неизвестно, но тон, которым это было сказано, не оставлял сомнений в серьёзности сказанного.
- Хорошо, хорошо, - Темпл почувствовал, что наконец проваливается в сон и так сильно, что даже не успевает обрадоваться тому, что только что услышал. Силы действительно кончились, но и холод на время отступил. Скайстон уже не слышал своего дыхания - оно стало ровным и спокойным, как и положено чуть повзрослевшему мужчине в объятиях своей женщины. Несколько часов безмятежного сна - вот и всё, чего его телу не хватало, но именно отсутствие вовремя этой простой вещи унесло ужасное количество жизней космолётчиков самых разных возрастов. Не взирая на все усилия реаниматологов после...


III.


Рыжий туман с чёрными трещинами. Нет, не туман, похоже, пламя - но сквозь него ничего не видно. Где это и что это? Почему так жарко и нечем дышать, но я сознании? От такого спазма дыхания умирают быстрее, чем обычно, но ничего не меняется, только чернота и непрозрачный оранж, мерцают и не двигаются. Может, просто уже случайно умер, где же хотя бы боль? Ничего вокруг, только эта рябь и жара... Невыносимо, но не кончается. Как же быть, что делать? Помогите, кто-нибудь, пусть хоть что-нибудь изменится! Я же ничего не чувствую, но мне ужасно плохо, значит, я жив? Или уже нет и не вернусь отсюда? никакой даже боли, но душно, душно и... страшно. Нет, я против, не так, как-нибудь иначе! Оно не кончается и усиливается, так не бывает, но есть - неужели это насовсем? Я не согласен, но неужели нечего сделать? Не хочу, не хочу! Чёрная полоса будто шевельнулась... БОЛЬНО! Но где же отключка? Почему нет? Боль такой силы в природе быть не должна... Ещё одно чёрное шевеление... нет, не надо, БОЛЬНО! Третье, пятое, семнадцать... Сколько уже раз? Я так не могу! Неужели оно так и будет? Не надо, мне БОЛЬНО!

Мокрое полотенце на лбу. Ладно. Руки ноют в суставах, пакостно, но терпеть можно. Кажется, лежу - что там с правым коленом, хрустит? Значит, жив покуда. Попробуем с этим как-то разобраться тогда, что-то веки опять прилипли, что ли? Так, меня зовут по имени, понял, дыхалка вроде работает. Неужто пронесло? ВОДЫ! Ага, горло работает, значит, пронесло. Ну, и где я? Кому там ещё нужен этот полудохлый Темпл Скайстон? Веки ворочались, как свинцовые, но всё же глаза открыть удалось. Ага, дома, то есть у себя на "Демоне". Уже неплохо. Джина. Смотрит якобы сурово - ну, испугалась, надо полагать. Вот же подлость, оказаться с ней рядом и быть такой развалиной. А это ещё что, пластины медробота на предплечье? Кто её учил таким вещам, интересно? Уж точно не я. Так, что там у нас стряслось, докладывай, долбаная электроника... М-да... Я бы на месте Джины тоже испугался. Тут надо кое-что радикальное уже, не то при попытке встать в полный рост можно рухнуть раз и насовсем. Что ж я совсем не подумал, что кхарги тупо жахнут по площадям, вот оно меня и накрыло...
- Джина, ты в порядке? - голос как из бочки, ну да ничего, хоть получается говорить.
- По сравнению с тобой - великолепно, знаешь ли, - какой капризный тон, однако, можно было бы и обидеться, ну да не стоит, перенервничала же, факт. - Что за блажь умирать так часто, Темпл Скайстон? Меня это совсем не устраивает, прекращай такие забавы.
- Я не нарочно, просто твоё отсутствие действовало на меня плохо. Мне жаль, но придётся тебе ещё раз мне помочь, и прямо сейчас, - ага, я ещё не разучился улыбаться, странно даже...
- Говори, что делать, - тон совсем деловой, но приятельский. Как раньше...
- Белый кейс вот там, в углу. Тащи сюда, только осторожно. Вот, давай ставь. А сейчас отвернись от меня, пожалуйста, я скоро. 
   Вроде не обиделась. Значит, у меня есть шанс, и она не думает обо мне скверно. Хорошо бы. Так, вино от Литургии осталось, это очень кстати. Господи, прости меня, грешного, но если я не доведу дело до конца, моим подопечным помогать будет некому. А они ни в чём не виноваты. Пусть Джина делает, что хочет, но её нельзя было оставлять там. На Гардаре она хотя бы будет в безопасности и отдохнёт. Не надо её сейчас пугать моей смертью, она и так достаточно пострадала. Или уж помоги им сам, если я уже слишком далеко зашёл...
- Всё, Джина, поставь, как было. И... нужно подождать несколько минут. Только не пугайся, если я кончусь совсем, ладно? Ну, это со всеми бывает, не надо этого бояться. На Гардаре похороните, а инструкции все я оставил, второй пилот найдёт их легко, - слова получались какие-то будничные, да и голос, кажется, сел. - И не смотри на меня так, я бы сам хотел остаться с тобой надолго, но это уже не от меня зависит, - что это у меня с дыхалкой, садится, что ли? Тогда уж поскорее бы, чтоб не затягивать...
- Ты что это несёшь, моя драгоценная развалина?! – похоже, она вовсе не рассердилась, хотя хочет такой казаться, да уж, куда я полез со своими амбициями... – Если тебе настолько плохо, то цепляйся за меня, Темпл, прорвёмся, нам привыкать, что ли? – она обхватила плечи и талию, это очень здорово и… невыносимо, от этого хочется рыдать, если бы хватало сил ещё. – Я вовсе не хочу тебя терять ещё раз, пойми ты это, наконец, пожалуйста, Темпл! – так, это что-то новенькое, так она на меня ещё не смотрела…
   Рискнём, Саймон Флэш? Чего тебе терять, когда уже всё закончено? Ты же всегда хотел это знать, не так ли?
- Джина, - говорить становится всё труднее, но ничего, успеем, - ты что, настолько ко мне неравнодушна? Я же… уже старая развалина, честно говоря, и…, - не успел, но зачем же так орать?
   Или ему показалось, что он глохнет? Во всяком случае, её крик достиг цели вполне удачно…
- Не смей!!! Не смей уходить, я этого не вынесу! – ах, можно подумать, я хочу этого, дурочка… - Темпл, я же люблю тебя, почему ты такой тупой, а??? – честно говоря, эта мысль не приходила мне в голову, но если это так, то само по себе это очень здорово, жаль, что слышу так поздно…
   Скайстон, правда, вдруг ощутил, что все эти мысли он хоть и не говорил вслух, но будто бы они дошли до собеседницы сами по себе, без его участия. Наверное, утрачен контроль над лицом. Эх, мне бы мои «золотые преддипломные» сейчас, я бы не подкачал, но, видимо, уже слишком поздно…
- Спасибо, Джина, я действительно тупой, - до чего трудно говорить, но быть эгоистом и молчать уж совсем тогда неприлично. – И мне жаль, что я не подумал об этом раньше. Прости.
   Так, что-то происходит, надо напрячь зрение и рассмотреть получше. Какие-то золотые искры в воздухе, но не похоже на галлюцинации. Ох, ты, лицо моего старшего учителя, погибшего там, за рудниками, жизнь назад, по дороге к свободе уже – видимо, дело совсем дрянь, раз появился его образ, мы же с самой его гибели так и не виделись. Пропало, зато голос в ушах совсем не галлюцинация, надо полагать. «Расстегни пуговицу, Темпл, нельзя всё время ходить в мундире, задохнёшься. Расстегнись – иногда это необходимо.» Но я же с этим никогда не спорил, хоть и не понимал! Как быть?
- Темпл!!! – пришлось поспешно доказать, что он ещё видит и слышит, как ни странно. – Ты…, - и не надо так трястись, правда, Джина, я же ещё здесь, - ты ничего мне в свою очередь сказать не хочешь, а? – ах, какой же я чёрствый чурбан, она права, оказывается…
- Джина, - надо же, хватило ловкости ещё на улыбку, - я уже поцеловал тебя там, ты же помнишь? Так что очередь теперь твоя…
   Нарвался. Но вот уж о чём мне нигде не придётся жалеть, так об этом! Да, с моей стороны было бы очень нехорошо оставить её одну сейчас, раз она такая голодная, но это же не мне решать… Так. Я ещё жив, получается? Это резко меняет дело. Кроме того, я, оказывается, должен больше, чем предполагал – что ж, я готов сделать всё, что получится. Я ни от чего не отказываюсь.
- Джина, успокойся, я же не шучу вовсе, - левая, свободная рука вполне себе сносно двигается, уже неплохо, - я действительно тебя люблю, и давно. Не дрожи, я же ещё здесь, с тобой.
- Что-о? Почему я слышу это только сейчас? – похоже, успокаиваться она и не думала, впрочем, это неудивительно, но, кажется, ей уже лучше, во всяком случае. – Повтори немедленно, чтоб я знала, что это не шутка! – слишком блестящие глаза, слишком, как же я это допустил-то, до чего нехорошо с моей стороны…
- Повторю, сколько желаешь, хотя пока мне тяжело. Это так, поверь.
   Опять неудача, у неё из глаз так и брызнуло. Какой я неуклюжий, оказывается…
- Почему ты молчал, негодяй?!!! Я бы не поехала вообще в Лигаполис, а ты не попал бы в лапы к этим изуверам! Думаешь, приятно на тебя смотреть, когда ты умираешь в одиночку?!!!
- Я немало удивлён, честно говоря. Разве я похож на подонка, который пользуется положением женщины, которой некуда идти? – ох, как бы это всё не вылилось в ссору, иначе рыдать придётся уже мне…
   Но не пришлось. Джина сначала бросила его лежать, разомкнув объятия, будто её само что-то душило несколько секунд, ненадолго откинула голову вверх, только для того, чтоб выпустить сдавленный крик, похожий на тихий вой, и с рыданиями спрятала своё лицо у него на груди. Темпл осторожно отцепил пластины медкомпа с правой руки, пока она не видела этого, и, крепко обняв, взялся укачивать и говорить ей что-то нежное и ласковое, не особенно думая о содержании сказанного. На него сыпался град из обвинений чёрт знает в чём, но он не слушал вовсе, осторожно отвечая только поцелуями. Боли прошли, уступив место тихому спокойствию во всём теле. Осталось лишь какое-то слабое удивление – он сказал то, что вовсе не собирался говорить никогда, но совсем не чувствовал от этого дискомфорта. Он и сейчас говорит то, что ему совсем не свойственно говорить – и скорее испытывает сам радость от этого. Это что, то и означало – «расстегнуть пуговицу»? Действительно, вовремя и совсем не страшно. Значит, золотые искры совсем не привиделись? Честно говоря, ощущения самые приятные, надо признать, и ничего болезненного. Стало быть, умирать ещё рано, а это не может не радовать.
- Джина, успокойся уже, ради Бога, я с тобой и никуда не делся! Делай что хочешь, только перестань реветь!
    Плечи девушки замерли. Она подняла лицо, слёзы её вовсе не испортили, и с вызовом посмотрела ему в глаза.
- Слишком опрометчиво сказано, Темпл. А ну как я и правду сделаю, что хочу?
   Скайстон усмехнулся со столь самодовольным видом, что сомнений, как он понял эти слова, не оставалось.
- Принцесса, прежде чем Вы безжалостно начнёте пользоваться положением несчастного больного мужчины, не изволите ли Вы сначала подкрепиться вместе с ним ради такого дела?
- Я изволю сама этим заняться, - сурово произнесла она. – Но требую, чтоб ты больше не называл меня принцессой, ясно? – Темпл молча кивнул, не желая нового взрыва. – И пока я шарю у тебя в припасах, прицепи пластины на место, мне нужно знать, что с тобой.
   Скайстон не без удовольствия вытянулся на спине. Он совсем не против был расстегнуться полностью, хотя уже не помнил, когда позволял себе подобное. Да и было ли такое вообще? Трудно сказать.

Темпл себя таким не помнил. Просто не помнил, и всё. Как всякий жизнелюб в любом приключении, ценителем приятных минут он был всегда. Однако он ничего подобного не позволял себе на своей территории – и уж тем более, на «Демоне». Он даже вполне серьёзно влюблялся – и едва оба раза не оказался женат, а прояви настойчивость – легко бы и оказался. Владеть собой или не особенно – не особо важно, но уж не разочаровывать женщину Скайстон умел вполне. Однако нынче он действительно расстегнул все пуговицы – и хотя жалеть тут было совершенно не о чём, как ни сказать наоборот, эффект превзошёл все мыслимые ожидания. Темпл под любым именем нравился дамам – но после произошедшего он мог разве что сделать вывод, что он просто ещё не встречался с той, которая его действительно любит. Да и себя не столько искусным, сколько любящим – он вообще ни разу не представлял и таким никогда не был.
- Почему ты не встретилась со мной, когда я очухался после стенда? – хотя это был настоящий упрёк, но звучал с таким количеством нежности, что переставал им быть. – А если б я не успел или вообще бы не узнал, мы ведь погибли бы порознь, Джина! Мне ж этот стенд каждую ночь снится,  я б там однажды остался, да и всё, а гроб в космос бы отправили, - Скайстон нежно перебирал волосы своей женщины, которая с выражением блаженства спрятала своё лицо у него на груди. - Про тебя и говорить страшно, что могло случиться.
- Думаешь, мы бы поладили? – всё же до чего приятно видеть, что любимой хорошо с ним. – Боюсь, что не так. Да и устала я тогда очень, честно говоря – моё дело было тебя вытащить, а не приручать, - хитрый томный взгляд только одним глазом, ну, да, сейчас-то ей уже безразлично прошлое...
- Я что, бездушная скотина, чтоб меня «приручать»? Неужели нельзя было дать мне шанс самому сказать, что я чувствую? - вспылил Темпл, хотя совсем не собирался.
- Дождёшься от тебя, ты скорее умрёшь, чем скажешь, как оно видно на деле, - фыркнула она, стараясь не смеяться. - Да и о чём было разговаривать, если мы поссорились до того? Я ж не знала, что настолько тебя интересую – ты вот мной не очень-то интересовался, пока не разозлился на Ормандо.
- Джина, я… контрабандист, вообще-то, - его глаза заметно потемнели.- Я ведь сказал тебе своё имя, помнишь, когда? Было не понятно разве? А ты оставила меня спать одного, я это прекрасно помню.
- Да, помню, сказал, когда на нас выскочил кхарг, потом. Ты уснул раньше меня, вот я и ушла, - сказано с такой детской непосредственностью, что терялся предмет разговора.
- Зачем? – с какой-то колоссальной горечью прошептал Темпл. Сейчас было заметно, что кроме «ничего этого вообще бы не случилось» в этой краткой фразе уместились все ужасы, пережитые ими порознь и совместно, да ещё и обида, что им пренебрегли ради непонятно чего. И, возможно, «кого» - и этот «кто» был никто иной, как Арней Ормандо… или же Карлос Ребельде, что ухаживал в Лигаполисе за принцессой Орантой, пусть и без какого-то успеха. Впрочем, оба сразу отстранились от дела, а этого следовало ожидать, вообще-то. Джина промолчала, хотя поняла это - заявить о своих припадках ревности к дарившим милости Темплу красоткам в бытность их дружбы она уже не хотела, не желая портить то, о чём мечтала с момента их знакомства. Да и не существовали они для неё уже давно, а сейчас - тем более. Но с этой истерикой издёргавшегося по пути в Лигаполис юноши возраста Христа надо что-то быстро делать...
- Всё хорошо, что хорошо кончается, - сурово заявила бывшая принцесса, повернулась, приподнявшись, и посмотрела в глаза своего мужчины. - Я намерена остаться с тобой, у тебя что, есть возражения?
- Нет!!! - вместо ответа получился какой-то дикий крик, аж самому нехорошо... - Никаких!
- Вот и славно, - с восхитительной невозмутимостью заявила девушка, бесцеремонно подбираясь к его губам своими. - Я тоже порядком соскучилась, знаешь ли.
   Темпл почувствовал, что резко пьянеет, но сопротивляться желанию не стал. Пропади они пропадом, эти десять лет одиночества, в самом деле, в дальнем отвале рудников, где предполагалось, что он сам бесследно сгинет...

Тёплый субарский вечер сулил приятный отдых у реки среди раскидистых кустов. Летняя набережная слыла пусть не особо фешенебельным, но определённо любимым местом отдыха скучающих одиноких горожан - ведь вправду верно, что на бегущую воду можно смотреть бесконечно. Сюда традиционно не ходили не то что компаниями - даже парочками, для этого были уютные места ниже по течению реки. Сочная зелень, приятный запах цветов каких-то симпатичных деревьев - Скайстон решил, что не зря воспользовался советом своего второго пилота. Да и местное пиво пришлось ему очень по вкусу - пожалуй, стоит просидеть тут как минимум до полной темноты, слишком хорошо, тихо и спокойно было сейчас. Четыре месяца гонок по космосу утомили Темпла, хотя он считал, что не заметил этого. Несколько часов молчания в одиночестве - вот чего, оказывается, недоставало, но не на мостике "Демона", а в предзакатье ярко-жёлтого солнца этой планеты. Хитрец Ютака Хориа снова оказался прав, посоветовав Скайстону прийти сюда. Темпл не особо обращал внимание на своего волей случая второго пилота, не ощущая от того ничего негативного, скорее, чувствовал к нему даже странную симпатию - тем более странную, учитывая обстоятельства их знакомства, но уже успел привыкнуть к нему. Удивительно всё же, отчего все его полунасмешливые реплики никогда не вызывают раздражения всерьёз - другой бы на его месте по-настоящему тихо ненавидел нового капитана "Демона", в мгновение ока уничтожившего всю команду корабля в приступе гнева. Может быть, он просто очень хорошо понимал чувства Темпла, у которого на глазах с безразличным цинизмом застрелили учителя: "Старик нам не нужен"? Или он просто никогда не питал уважения к тем, с кем сотрудничал раньше? В любом случае, от всех немногочисленных сентенций Ютаки веяло столь несокрушимой очевидной адекватностью, что Темплу никогда не хватало эмоций обижаться на того или перечить, даже если тот ему в лицо хихикал. "Ты ха-роший лётчик, даааа, имперскую школу хоть в лохмотья выряди, да всё равно за горизонтом видно!" - получи он такой комплимент от кого другого, обиделся бы - но только не на этого напарника. " Выбрось в открытый космос трупы этих убитых тобой, чтоб не следить на планете, а твоего спутника мы найдём где с честью похоронить. И не ропщи на Бога, он лучше тебя знает, кому что полагается" - скажи такое кто другой, отделался бы хорошим тумаком, не меньше. Скайстон однажды обнаружил, что привык доверять мнению этого вечно напыщенного и готового к мелким насмешкам низкорослого человечка, что весело жестикулировал и намеренно коверкал космолингву в полупанибратском стиле, но при этом ни разу не сказал ничего действительно обидного или унизительного. Поэтому он без колебаний принял очередной совет - уйти вечером отдыхать в это место города, скорее похожее на прибрежный сад.
   Оказывается, он ужасно устал - по сути, отдыхать ему за последние два года не пришлось, да он и не думал всё это время об отдыхе. Алые с вычурным солярным узором наручи успешно скрывали шрамы на запястьях - и он даже привык не замечать тупой боли от них в душе. Ему дважды очень повезло выжить - стоило бы радоваться этому, но ничего подобного не происходило. Пока Темпл мог только слегка успокоиться тем, что воспоминания перестали лезть в сны - уж лучше совсем без снов, чем постоянно возвращаться в ту злополучную ночь, когда он потерял голос из-за крика от боли. Минус голос, минус диплом и честная жизнь, минус даже своё имя. Но он ещё жив - а значит, есть надежда, что что-то удастся исправить. Развороченные железом руки ведь зажили? Возможно, заживёт и остальное. Хотя... руки лечили ему монахини, да и крест на шею снова надели они - а он так и не спас никого из них, угодив за решётку. В рудниках ему помог бывший ротмистр Империи - уж он-то какими чудесами слуг преисподней оказался там? Слишком поздно, однако хотя бы его убийц довелось прикончить, пусть крохотный, но плюс. Стоит ли жалеть тогда о своём загубленном имени, ведь не будь этого побега, они бы с учителем погибли оба, там ведь не живут больше года, как известно. Да и постоянные стычки с остальными осуждёнными на смерть как бы намекали на единственный финал жизни. Скайстон помнил, как он остервенело дрался, не надеясь уже ни на что. Он лишь хотел, чтоб его побыстрее забили насмерть озверевшие от постоянных неудач юнцы - слишком много их было, либо быстро завалили более матёрые уголовники - эти тоже отчего-то видели в нём смертельного врага, хотя всё, что хотел Темпл - это чтоб его просто оставили в покое. К сожалению, успешно отбивая удары нападавших, он пропустил камень, летевший откуда-то сбоку - это означало, что лёгкой смерти теперь не видать, будет только медленная и мучительная, на потеху чудовищам в человеческом обличье. Ах, как этого не хотелось - но выбора не было, контроль за происходящим был уже потерян. Кабы не вмешательство некоего старика, которого он совершенно автоматически поддержал, не давая на прошлой неделе тому упасть в отвал с новой, узкой ещё тропы - нетрудно представить, как веселилась бы вся орава этих потерявших человеческую сущность существ, осторожно разрезая "наглого мальчишку" острыми кусками руды... Как же мало нам удалось поговорить, учитель.  "Жизнь прекрасна, Темпл, ты ещё молод и многое успеешь, а я рад и тому, что выпало мне. Нужно жить, Темпл". Как?! Как я буду жить, когда сам не знаю, кто я нынче и зачем?! "Бывает и хуже, учти это и помни всегда". Согласен, конечно. Но лучше? Станет ли мне хоть когда-нибудь лучше? У меня ведь теперь... даже исповедь поверхностная, где же найдётся кто-то, кого не страшно сделать своим духовником? "Не все вопросы решать тебе. Цени то, что уже имеется, пока ты жив, есть шанс". Понятно. Так значит, я что, просто боюсь отдыхать, получается? Вот оно что... Это глупо с моей стороны, верно. Так чего же я хочу, собравшись отдохнуть? Пиво отчего-то быстро закончилось, жаль...
- Скучаем или горюем? - раздался вдруг приятный женский голос.
   Так, слишком отвлёкся, когда это она успела забраться на мою скамейку? На счёт три неторопливо оборачиваемся для ответа. Та-ак. Ровесница или немного младше, безупречная фигура в ничего не скрывающем шнурованном алом комби в обтяжку, шпильки и вызывающе крупное бижу - думайте что хотите, как говорится, эта шикарная брюнетка может оказаться кем угодно. Да и не выгонять же её теперь сразу.
- Ни то, ни другое, - вежливо ответил Темпл, позволив себе только повернуться в сторону гостьи.
- Значит, не мешаю? - с лёгким вызовом осведомилась незнакомка.
- Пока нет, - Темпл с лёгкой хитринкой прищурился. - Хотя возможно, я должен бы сказать что-то вроде того, что общество такой красотки не может быть обузой, да?
- Не должен, - спокойно ответила она, продолжая бесцеремонно разглядывать его, - но в целом сказал хорошо.
- Уже радует, - усмехнулся Темпл. - Чем обязан?
- Хорошей погоде и моему капризу, - в тон ответила она. - Мы пока незнакомы с тобой.
- Я заметил, - ага, я ещё и улыбаться умею, стало быть? уже неплохо. - Так каприз в том, чтоб познакомиться?
- Не совсем так, но раз ты так спросил, стало быть, твой вечер свободен? - а улыбка у неё хорошая, без излишнего блеска.
   Скайстон хотел помолчать, но вместо этого рассмеялся.
- Это так. Ещё и пиво закончилось. А что от меня ожидается?
   Незнакомка слегка приблизилась к нему, пристально глядя в глаза. Темпл не стал сбрасывать свой взгляд - угрозы он не чувствовал, а девушка ему нравилась.
- Ожидается приятно провести время в твоей компании. Если ты не против, конечно, - ага, в её тёмно-карих глазах появилась слабинка, она не уверена, что я согласен. Это тогда и есть аргумент, сударыня, во всяком случае, для меня...
- Вот ведь занятно, - произнёс Темпл нарочито медленно, - а я действительно не против. Проблема лишь в том, что я могу не оправдать всех возможных ожиданий.
- Ну и долго ли в этом случае прекратить разве? - она приятно смеётся, это хорошо.
- Логично, - удовлетворённо кивнул Темпл. - Так с чего начнём?
- Дай руку, - Темпл молча повиновался, и в следующий момент между их пальцами треснула искра, заставив обоих засмеяться.
- Надо же, - с каким-то весёлым подъёмом заявила девушка, - всякое бывало, но такого не припомню. Ты откуда будешь хотя бы? Впрочем, если не хочешь, не отвечай.
- Можно и ответить, - пожал плечами Скайстон. – Прямым рейсом с Ошена, сегодня утром, на недельку сюда.
- Утром с Ошена нет рейсов! Я же просила просто не отвечать, а не сочинять на ходу! – фыркнула она, но не отодвинулась, а лишь крепче взяла его руку в свою.
- Да, пассажирских рейсов нет, но я прибыл на своём корабле. У меня здесь дела.
- В таком случае мы идём ко мне, - заявила незнакомка, гораздо более требовательно посверлив его взглядом. – Мне нужна ночь с тобой, а не чепуха вроде прогулки, кафе и поцелуя на прощанье. Пойдёшь?
   Скайстон хоть и не ожидал подобной резкости, но и не удивился.
- Пойду. Но я не подарок, если что.
- Я тоже не воздушная пери, что вчера родилась, знаешь ли. Нечего время впустую терять.
   Те четверть часа, что заняли у них на прогулку до квартирки на чердаке старой каменной многоэтажки, заставили Скайстона усиленно разбираться в ощущениях. Девушка крепко держала его за руку, словно боясь, что он исчезнет, если она разомкнёт пальцы. Шла она едва ли не стремительно, будто торопилась, ступая с приятной плавной грацией хищницы. Приключение могло показаться опасным, но совсем не казалось таким. С удовольствием разглядывая спутницу, Скайстон начинал радоваться где-то далеко внутри – кабы он сам встретил её раньше, то вряд ли прошёл мимо. Хотя мимо скольких красавиц он прошёл за эти месяцы, пролетевшие мигом после бегства с рудников на захваченном у контрабандистов корабле? Это что же получается, он даже не вспомнил, что есть ещё и эта премилая сторона жизни? Вот ведь замороженный кусок идиота… Или я кусок лгуна самому себе? Почему бы не сознаться просто, что боялся, оттого и делал вид, что не хотел вспоминать? И почему я сейчас не боюсь, интересно? Устал, стало быть?
   Дверь тихо захлопнулась на вакуумный замок. Алый с золотом будуар в вечернем полумраке смотрелся, как шкатулка бордо. Девушка порывисто обняла Скайстона за шею и наградила сильным и страстным поцелуем. Он не спеша ответил, осторожно скользя ладонями по её талии. Куртка рухнула с локтя куда-то на пол. Пальцы девушки зарылись в его гриве – похоже, ей доставляло удовольствие перебирать волосы гостя.
- Тебе снять сапоги или ты сам? – томным шёпотом спросила она.
- Похоже, ты сама это хочешь сделать, - улыбнулся Темпл. – Мне не трудно, но ты так спешишь, что остаётся только успевать.
- Угадал, - услышал он игривый ответ, прежде чем полететь спиной на постель от бесцеремонного толчка в грудь. – Но я не спешу, просто ты на меня действуешь так, что я едва владею собой. Ты можешь называть меня Зорана, это моё настоящее имя. Можешь не говорить своё вовсе до утра или сказать любое, какое тебе нравится, я всё равно не сообщаю это никому. Даже полиции, - Темпл обнаружил, что лежит уже без сапог, и с удовольствием потянулся.
- Меня зовут Саймон, - тихо произнёс он. – А твоё имя тебе подходит.
- Вот и славно, - девушка взялась за наручи, намереваясь побыстрее стянуть их.
- Нет! – резко воспротивился Темпл. – Извини, но это делать не следует.
- Хорошо, но не стоит так дёргаться, я ж не собираюсь делать что-то неприятное тебе.
- Это долго объяснять, и я совсем не хочу это делать.
- Ну так и не нужно, - деловито-спокойно ответила девушка, полностью расстегнув его рубаху и аккуратно снимая её. – Всё равно не помешают, - она с явным удовольствием положила ладони ему на лопатки и снова заставила утонуть в поцелуе. Её руки поспешно заскользили по всей спине, потом по бокам. Нахлынула острая волна наслаждения – сколько же времени спина не знала подобных прикосновений? Даже подумать страшно, как уже далеко всё это студенческое прошлое, и как будто его уже и не было вовсе… От шквала поцелуев в шею и дальше Скайстон застонал и покрепче прижал к себе свою невесть откуда взявшуюся радость.
- Да ты же плавишься, как ледышка в стакане, - услышал он и обнаружил, что его глаза прикрыты, - где тебя так заморозило? – он уже хотел что-то сказать, но не пришлось. – Сейчас не отвечай, это неважно, просто отпусти себя, ничего плохого с тобой не случится, обещаю.
- Я тебе верю, иначе бы не пришёл, - выдохнул Темпл почти шёпотом, открыть глаза сил отчего-то не было.
- Это приятно слышать, я рада. Но ты же совсем закаменевший, хотя живой. Давно ничего себе не позволял, да?
- Да, очень давно, - это прозвучало едва ли не печально, но вызвало лишь бурную волну ласк, от которых совсем закружилась голова.
- Ну так нечего волноваться, подвигов бешеных животных от тебя никто не требует. Успокойся и думай только о том, что тебе хорошо сейчас, всё остальное сейчас неактуально.
   Скайстон нашёл в себе силы добраться до её губ – ага, ей очень нравится, стало быть, порядок…
- Силён, - восторженно выдохнула девушка, не сразу освободившись от этого плена.
- Мне просто действительно хорошо, - шепнул в ответ Темпл. – И хорошо, что ты появилась, Зорана.
   Она весело засмеялась, озорно сверкнув глазами, и с силой повалила его снова на спину. Её ладонь скользнула по рёбрам к бедру, и тут Скайстон с ужасом обнаружил, что от этого прикосновения чуть ниже талии его тело дёрнулось, как от мощного разряда электричества. Девушку это озадачило, но вовсе не смутило.
- Так, не бойся, это бывает, хотя и редко. Ну-ка, перевернись спиной вверх, разберёмся, что с тобой не то.
    Темпл молча повиновался, но почувствовал, что горло начинает давить страх. Он не знал, как с ним справляться и что предпринять, и только стиснул зубы в надежде, что его не начнёт бить дрожь. Однако после первых же жёстких поглаживаний по спине эти опасения подтвердились.
- Тихо, тихо, тебе ничего не угрожает, бояться нечего, - услышал он заботливый и деловитый тон Зораны. – Похоже, тебя просто когда-то ударили сзади, вот ты и дёргаешься. Было такое, да?
   Скайстон молча кивнул, говорить было слишком трудно. Руки девушки взялись мять его спину. Это было приятно, даже очень, но какой-то слишком жёсткий прут, в который вдруг превратились его нервы, не давал совершенно наслаждаться этим.
- Да у тебя не спина, а пласт железобетона, - с некоторым удивлением сообщила ему Зорана. – Ты что, в камнедробилку нырял однажды? Не отвечай, я просто констатирую факт. Сейчас мы это безобразие ликвидируем, не нервничай.
- Очень верное замечание, - через силу, но вежливо ответил Темпл. – Именно так оно и было, по сути.
- Не вспоминай это сейчас и расслабься, - участливо посоветовала она в ответ. – Я отлично вижу, что ты битый, но это можно исправить, не сомневайся.
- Хорошо, если так.
- Просто спокойно лежи.
   Однако очень скоро массаж стал причинять нешуточную боль. Заметив это, Зорана сменила тактику, быстро и осторожно нажимая пальцами над ключицами и лопатками. Но несколько раз эти несильные прикосновения заставили Темпла неожиданно вскрикнуть – несмотря на все предосторожности.
- Не стоит стесняться, это совершенно нормально, - успокаивала его девушка. – Кроме того, это только начало, судя по всему.
- Будет ещё больнее? Я вынесу, если надо, - пообещал Темпл.
- Не в этом дело, хотя и это возможно. Твоя спина забита сверх всякой возможности, и это трудно преодолеть сразу. Я не знаю, в какой преисподней тебя мариновали, но назвать это всё иначе не представляется реальным. Однако придётся довести начатое до конца, иначе ты просто не справишься один. Так что не пугайся, что бы не случилось. В итоге всё будет хорошо, поверь.
- Я даже представить не мог, что всё так серьёзно, - озадаченно пробормотал Скайстон. – Хотя насчёт преисподней ты сказала верно.
- Не рассказывай, тебе и так тяжело. Скоро пройдёт, не грусти, - её руки снова взялись мять мышцы на спине, и те взялись заполняться каким-то лёгким, но обжигающим пламенем. Голова предательски закружилась.
   Не успел Темпл полностью уяснить себе смысл предупреждения, как всё начало меняться не в лучшую сторону. Сначала он просто вскрикивал от каждого резкого нажатия, уже не в силах сдерживаться. Потом тело словно затопило кислотой, и он с немалым удивлением обнаружил, что самым натуральным образом рыдает и захлёбывается. Сколько времени продолжалось это наваждение и что при этом происходило – он не знал. Это действительно было тяжело физически и сильно выматывало, не поддаваясь никакому контролю. Он смутно помнил, что Зорана то и дело вытирала его слёзы платком, что пару раз давала ему стакан с каким-то шипучим питьём, гладила его по волосам и шептала что-то успокаивающее.
  Но наконец в какой-то момент кошмар отступил, и душившая пелена растаяла. Скайстон понял, что лежит уже на спине, которая хоть и продолжала жечь жарким пламенем, но больше совсем не беспокоила, и непривычно легко и глубоко дышит. Во всём теле разлилось совершенно непривычное спокойствие, и сейчас было заметно, насколько сильно, оказывается, оно было напряжено во всех мышцах раньше. Голова гудела страшно, но это было скорее приятно, чем причиняло беспокойство. Зорана сидела рядом, натирая полотенцем свои руки, порозовевшие до локтей - от струи холодной воды, в которой она держала их несколько минут, как выяснилось - и улыбалась, очень довольная собой и состоянием гостя. Хотя руки её также не были бледными - субарское солнце щедро наградило её ровным золотистым загаром, который выгодно оттенял и яркие своенравные брови, и украшал не излишне пышную, но вполне крепкую грудь - по всей видимости, не тронутую хирургом.
- Ну что, ожил? - превесело констатировала она, чуть повернувшись всем корпусом к гостю. - Разве можно, будучи лётчиком, пренебрегать услугами медсестёр, а? Этак лет через пяток ты бы сжёг себя к чёрту и умер. А мне бы этого очень не хотелось, учти, - последнее было произнесено прежним тоном, когда глаза были достаточно бездонными.
- Так ты... - Темпл не закончил фразу, так как Зорана нарочито хлопнула длинными ресницами в знак согласия, и её тонкие губы сложились в ещё одну довольную усмешку, которая, правда, только украсила её, несмотря на пышные щёки и острый подбородок.
- Но пока ещё не полностью доучилась, осталось два года, - с грустью сообщила она тут же. - Однако я рада, что учёба мне так вовремя пригодилась. Ты уж, пожалуйста, больше не доводи себя до такого, ладно?
   Скайстон почувствовал, что становится непривычно для себя спокойным, как будто в него только что влили полный боекомплект хладнокровия.
- Это не моя вина, знаешь ли, - невозмутимо сказал он и сделал то, что ещё вчера казалось ему просто немыслимым - расстегнул застёжку на правой руке и обнажил запястье полностью. - Видимо, это последствия вот этого, а я и вправду не подумал.
   Зорана не выдала никакой негативной реакции, только быстро взяла эту руку и поднесла к лицу, внимательно рассматривая. Вид у ней стал деловито-озабоченный, и она испустила глубокий грустный вздох.
- Не знаю, чем это сделано, но болевой шок при этом мог тебя убить в первые два часа. Как скоро тебе смогли оказать помощь? Впрочем, наверное, спрашивать мне не стоит.
- Тебе уже можно, - спокойно пожал плечами Темпл. - Если считать точно, то помогли мне часа через четыре, как не больше, да я и не помню уже этого момента. Я помню, что меня оставили, сочтя умирающим, а потом я долго пробирался в темноте, потому что увидел какой-то огонёк. Когда я понял, что вижу лампаду и свечи в часовне, я отключился и пришёл в себя только через несколько суток. 
- Идти с такими травмами и в темноте! Более чем впечатляет..., - она уселась совсем близко.
- Я не шёл, - бесцветно сказал Темпл. - Я вообще почти не помню этого, мне перебили ноги ниже колен, чтоб идти не мог. Но как-то добрался.
- И... кто это тебя так основательно, уж извини за вопрос? - она осторожно обняла его за плечи.
- Поклонники Белиала развлекались. Потом были ещё весёлые приключения, но мне уже не хочется портить тебе настроение дальше, - Темпл бесцеремонно подмигнул и уже не стал отводить взгляд.
   Зорана серьёзно покачала головой:
- Ты ничего не испортил. Наоборот, оказал мне услугу, позволив применить мои умения. Но рассказывать помногу зараз действительно не стоит. И..., - она не договорила, потому что Темпл резко сжал её в объятиях и притянул к себе.
- Вернёмся, с чего начали, - рычащим шёпотом сказал Скайстон, рванув с неё комби левой рукой, - теперь моя очередь тобой заняться, - и впился в её губы со всей страстью оголодавшего до предела.   
  Снова говорить Зорана могла бы только утром - но ей уже было не до того, она спала крепким сном на плече Темпла, израсходовав весь свой хвалёный запас выносливости. Он тоже не особо желал просыпаться.
   Однако яркий луч субарского солнца разбудил его, безжалостно полоснув по ресницам. До чего неудобная планировка, подумалось автоматически - в детстве он мог часами смотреть на вечернее солнце в окне своей комнаты, наслаждаясь зелёным полумраком, здесь это немыслимо, и, надо полагать, квартира обходится дёшево в таком случае. Тем более, столь крохотных размеров, со встроенной мебелью и с портьерами вместо переборок. Что ж, если дальнейший сон - к чёрту, то и нечего жалеть. Самочувствие было фактически отличным - просто пропасть между вчерашним вечером и теперешним состоянием. Виртуальный осколок тоски никуда не делся, конечно, но сидел себе тихо внутри и не беспокоил, притворившись несуществующим - так ему, гаду, однажды он меня, конечно, прикончит, но до чего приятно ощущать, что это будет совсем не скоро. Темпл с удовольствием полюбовался спящей девушкой - она спала очень крепко, но по-прежнему держалась за его ладонь, будто боясь его исчезновения. Это смотрелось столь трогательно, что вызывало только нежную улыбку. Совершенно растрёпаное жаркой ночью каре оттенка черноты космоса выглядело и вовсе беззащитно, рассыпавшись по хрупким плечам - так вот зачем ей комби, а не декальтированный коктейль, чтоб смотреться солиднее.
   Летнее утро, конечно, не было холодным - но впервые за два года не хотелось закутаться в плащ, поэтому куртка сгодилась лишь на то, чтоб достать из её кармана пачку кредиток, которые Скайстон спрятал в выдвижной ящик прикроватной тумбочки поверх груды пластинок электронных книг, оставив ящик чуть выдвинутым. Через полчаса нужно быть уже не здесь - иначе Ютака забросает браслет связи вызовами, он не выносит непунктуальности, она его просто бесит - а будить Зорану совсем не хочется. Как назло, ни карандаша, ни клочка бумаги в этом будуаре - ну разве можно настолько доверять электронике, эх, а ещё студентка... Может быть, просто молча уйти и хорошенько запомнить адрес - похоже, Зорана всё же живёт здесь, а не только ночует, но что, если это не так и она просто пользовалась чужими ключами на ночь? Ну вот, как всегда, последняя застёжка щёлкает громче удара грома для сонного человека, проверено. Жаль.
   Зорана взметнулась, как от удара или сильного испуга, и полным беспомощности жестом протянула к нему руку. В её взгляде было столько молчаливой мольбы, что расстрогался бы и камень. Скайстон не заставил себя ждать - тепло улыбнувшись, он уселся на постель и осторожно обнял её за плечи.
- Ничего страшного, мне просто надо уйти по делам. Не волнуйся, - ласково сказал он и осторожно поцеловал.
- Прости, - она снова схватила его за ладонь тем же беспокойным жестом и грустно вздохнула. - Мне всего лишь очень хочется увидеть тебя ещё раз, вот и всё.
- Значит, увидишь, - с улыбкой заверил Темпл. - Я вернусь сюда вечером, хочешь?
- Ты правда вернёшься? - ну зачем же так нервничать, ничего не понимаю, право.
- Слово негоцианта, - он сказал это серьёзно, но весело подмигнул.
   Зорана глухо застонала.
- Ну зачем ты сочиняешь на ходу? - обиженно упрекнула она, мотая головой - волосы у неё мягкие и доставляют удовольствие, цепляясь за лицо. - Какой же ты негоциант, болтай такое абитуриенткам из дальней деревни, - увидев вопросительный взгляд Темпла, она решилась пояснить с прежним апломбом. - У негоциантов в глазах злоба и куча денег, да ещё пустота. Ты совсем не то, не прикидывайся.
   Скайстон от удивления даже покачал головой.
- Ну и кто же я тогда, по-твоему?
   Зорана воззрилась на него прежним бездонным взглядом, полным желания и нежности.
- Ты имперский лётчик либо аристократ, а то и всё вместе, ты сюда по делам инкогнито приехал, возможно, у тебя даже и мелкие неприятности, а я тебе мешаю - вот ты и врёшь, чтоб не лезла куда не следует. Вот я и боюсь, что ты уйдёшь насовсем, а я не хочу - ведь твоей спиной ещё нужно заняться, кроме того.
   Темпл почувствовал, что где-то внутри ему становится очень тепло, абсолютно забытое ощущение, но до невозможности приятное. Он на пару секунд даже прикрыл глаза, чтоб в полной мере насладиться этим потоком спокойствия и уверенности. Затем глубоко вздохнул и наградил Зорану крепким поцелуем.
- А я хочу, чтоб ты мне просто поверила - я вернусь, как и сказал. Не сомневайся, пожалуйста.
- Хорошо, Саймон, тогда до вечера, - она с тяжелым вздохом отпустила его руку. - Возвращайся.
   Скайстон ярко улыбнулся и поправил пышную прядь её волос, отодвинув её со лба, затем неторопливо встал.
- Тогда будешь называть меня Вальтер. Я приду вечером раньше на полчаса, жди.

Хориа, не смотря на свою аккуратную извечную сдержанность, встретил его не просто радостной улыбкой, но восторженно взмахнув руками – совсем нечастый жест у него. Скайстон видел, что его обычно хладнокровный компаньон увидел его ещё издали, и с интересом смотрел на него, делая вид, что интересуется утренними облаками над горизонтом. Уж что там он углядел в напарнике – непонятно, но явно был увиденным очень доволен, и его раскосые глаза сияли настоящей радостью. Может быть, именно искренностью своих эмоций он и вызывал к себе доверие?
- Ах, сегодня у нас будет очень удачный день, Скайстон, это несомненно! Хорошо отдохнувший капитан – ничего не может быть лучше для дела, да-да!
   Темпл по обыкновению молча пожал плечами – он и не думал, что его плавные поневоле движения так заметны. Или же дело в окрепшей осанке? Впрочем, ерунда, главное, он не опоздал – претензий не будет – а новые компаньоны его вовсе не знают. Хориа с явным удовольствием подмигнул:
- Может, хочешь позавтракать? У нас есть ещё полчаса, я просто вчера тебе не сказал об этом.
   Скайстон покачал головой и резко кивнул в знак согласия:
- Ты ещё скажи, что знал, что я ночевать не приду, - фыркнул он, изображая недовольство.
Ютака с назидательным видом поднял вверх указательный палец, не переставая улыбаться:
- Я очень надеялся, что произойдёт всё так, как произошло! И ты был столь хорош, что не обманул мои ожидания. Это здорово. Идём, тут рядом готовят кое-что достойное тебя, не сомневайся.


IV. 


Скайстон плохо помнил детали того дня, точнее, при желании их можно было, наверное, выковырять из памяти, если бы оно появилось, такое желание... Правда, вероятность его появления была равна нулю, только и всего. Зато он прекрасно помнил вечер и ночь. Помнил перепуганную Зорану - было б чего бояться, букет в половину его роста вещь совсем не страшная, а чего было так волноваться, если сама готовила ужин гостю - вообще неясно. Сцену ему из-за денег устроила - вообще чушь какая-то, когда они были у студентов, пришлось сказать, что алый комби ему не очень нравится, пусть чего поспокойней себе купит да и нехорошо это - пользоваться услугами медсестры безвозмездно, ага. Помнил, как хорошо было после, ведь кроме спины беспокойная подруга ещё занялась его ногами. И уже неспешную, жаркую ночь в объятьях друг друга.
   Потом всё слилось в один тихий, но радостный поток, похожий на дуновение свежего ветерка в жаркую погоду. Сады, водопады, вино, поцелуи, звёздные ночи, какие-то уютные горные озёра, где Темпл так полюбил плавать, что Зорана довольно скоро выучилась тоже... Она ни о чём его не спрашивала, только всегда с сильной тревогой смотрела на него на прощание и с безудержной радостью кидалась ему на шею при встрече. Он молча улыбался и слушал , как стучит её сердце, а потом принимался тихо целовать её. Ночью он показывал ей на небе, где успел побывать, что означает каждая звезда - только вечно не мог понять, интересно ей на самом деле или она просто обожает слушать его голос. Она не знакомила его ни с кем из своего окружения, хотя несколько раз он заставал, когда она резко давала кому-то отповедь по браслету связи, прежде чем отключить связь совсем. Он молча наслаждался её обществом, видя опытным взглядом, что занимает в её душе столь значительное место, что она не живёт в его отсутствие, а только ожидает новой встречи. К счастью, надолго в космосе пропадать не приходилось, Ютака Хориа блестяще вёл дела с субарцами и через год вежливо посоветовал прикупить очень симпатичный домик в пригороде столицы. Это предложение Скайстон принял ещё через год, но скрыл покупку от подруги, подумывая о том, как преподнести вполне логичный с его точки зрения сюрприз и решив дождаться, когда ей вручат Золотой сертификат медсестры - ведь тогда можно будет на законных основаниях прокатить её на "Демоне", существование которого совершенно не было интересно его девушке, как оказалось.
   Сертификат Зоране вручили Платиновый, столь сильно за последние два года она оставила за спиной других студенток своими успехами в учёбе. Это вызвало очень мощный укол ревности - ведь это означает, что  обладательница такого документа при желании может быть автоматически зачислена в штат Имперского космофлота. Конкурировать с имперскими лётчиками не всегда могла позволить себе даже родовая аристократия - куда уж там простолюдину с амбициями, хоть по факту и равному выпускникам Академии, но без диплома, а следовательно, и без мундира. Оставалась только одна надежда спасти положение в виде немедленного предложения руки и сердца, однако даже среди субарцев нелегко было бы найти священника, который молча бы обвенчал неизвестную ему пару. Хориа обещал помочь, но и ему требовалась неделя на такой вопрос. Кроме того, венчаться под чужим именем... этак можно и скоропостижно скончаться во время таинства, как известно. Впрочем, если ограничиться для начала обручением - а после уладить все проблемы с именем, хотя бы до Саймона Флэша, то шанс был. В конце концов, Темпл Скайстон погиб в рудниках под отвалом - именно так и сообщили в своё время куда следует во избежание неприятностей для всех, и с этим следовало смириться всем, даже ему самому...Ах, можно подумать, это так легко сделать - вот взять и забыть вообще, всё, ага. И детство на реке, и учёбу, и приятелей из Академии - разве они виноваты, что были уже на практике и не знали, что с ним случилось? Да и семья Курио прекрасно к нему относилась и даже пыталась помочь, когда он оказался в тюрьме - не их вина, что их усилий оказалось недостаточно. Жаль, что вернуться и встретиться с ними не представляется возможным...
- Вальтер, ты слишком долго молчишь и хмуришься! В чём дело? - что-то я и вправду раскис, раз стало заметно. Ну ладно, рискнём, хотя именно сейчас рисковать я очень опасаюсь...
- Я думаю о нашей свадьбе, вот и отключился малость, ничего страшного, - так, взгляд в небо, быстро, и смотрим на реакцию сбоку...
- Та-ак, я не ослышалась, стало быть? - ну, вспышка, всё понятно, но где же прилив радости, что я опять упустил? - Разве это уже дело решённое? - не понял, или это опять просто поворот в танце, которые она так любит? Ладно, уже можно повернуть голову и посмотреть ей в глаза. Спокойно, Вальтер, ты же не Темпл Скайстон, чтоб завестись с пол-оборота, верно? Твоя задача быть мягким и невозмутимым, осторожно, пошёл!
- Зорана, тебя удивляет разве такое моё поведение? Я всегда успею отгрохать любую церемонию предложения стать моей женой, а сейчас меня интересует только твоё мнение об этом. Если я тебе показался хмурым, то лишь потому, что не считаю дело решённым заранее - а это заставляет волноваться, и серьёзно.
   Ах, какой самоуверенный жест плечами - но это может и означать что угодно... Даже опасность.
- Ты действительно меня удивил, и уже дважды. Вальтер, я же заметила, что ты не рад чему-то, не отвлекай меня другой темой, - бесполезно, я ничего не чувствую от неё, даже тепла. Что-то не так, но что? Ладно, разве нам привыкать лезть сквозь огонь, искренность - тоже оружие, хоть и неудобное на редкость...
- Я приревновал тебя к Имперскому космофлоту, вот и вся недолга! Может быть, тебя и устраивает наше положение - меня уже давно нет, и что странного в желании жениться? Ты уже полгода не даёшь мне случая сказать об этом, и мне досадно, что я опаздываю до сих пор! - и теперь не торопясь, не торопясь, аккуратно отшнуровываем плащ - пусть будет понятно, что я всё-таки спешил на встречу, это же правда.
   Бездонные глаза Зораны неприятно потемнели, она упрямо закусила губу и уложила ладони себе на талию.
- Нужен мне был аж три раза Имперский космофлот, глупость изрядная. А наше положение меня давно не устраивает - достало меня бояться каждую ночь, что ты из космоса не вернёшься однажды. Хочешь жениться - не вопрос, хоть завтра, но при условии, что летать ты больше не будешь, хватит мне нервы мотать. Я получила выгодное распределение в клинику доктора Кумасиро, так что денег теперь хватит на двоих вполне.
   Несмотря на всё хладнокровие в боекомплекте, Скайстон рухнул в кресло, слегка покачнувшись. На то было целых две причины, и первая - настоящий шок от столь пренебрежительного отношения к делу всей его жизни. Ну что значит не нужен Имперский космофлот, что за идиотская позиция, от такого адекватные люди в здравом уме и трезвой памяти не отказываются никогда! Кому интересны в Империи амбиции провинциального докторишки, будь он хоть местным Асклепием?! Да кабы был бы, не сидел бы здесь, а давно работал при дворе Императора! Вот так взять и разменять настоящее сокровище - статус медработника космофлота, на какие-то дешёвые леденцы в лавке, у Зораны вообще ум в таком случае имеется, или он влюбился в фантик от ребячьей конфетки? Ну, а вторая... Скайстон почувствовал, что воротник куртки начинает его душить - такого он за собой вообще не припоминал, и, расстёгивая ворот, вдруг ослеп на секунду от страшного воспоминания. Подошва женской лодочки с высоким каблуком, у него на горле в проклятую ночь в лесу, когда его схватила банда поклонников Белиала, и густой голос их командирши: "Так ты отказываешься петь для меня? Тебе придётся пожалеть об этом!". Эрида Дорас, а ведь ты ошиблась, я не жалею, что отказал, хоть голоса у меня теперь нет, - и если ты всё-таки жива, я припомню тебе не себя, а разорённый монастырь...
- Вальтер, что это с тобой сегодня, ты слишком бледен, устал, что ли? - что за металл в твоём голосе, Зорана, неужели я для тебя только игрушка, которую жаль сломать или потерять? Я ведь живой, хоть и ранен...
- Что ты такое несёшь, Зорана? - севшим почти до шёпота голосом ошеломлённо произнес Темпл. - Что значит "летать больше не будешь", ты в своём уме? Я лётчик, я только это и могу, ты вообще хоть раз видела, как это происходит? Давай-ка я устрою тебе экскурсию в космос на моём корабле, чтоб не было больше таких заявлений. Там и обручение обставим - пусть твои подруги обзавидуются.
- Тебя послушать, Вальтер, так ты родился в этом космосе! - тон был очень недовольный, и это угнетало ещё больше.
- Да, так и было, на имперском крейсере по пути от границ дальней коротации, и что? - с вызовом прошипел Темпл, уже не особо сдерживая раздражение.
- А то, что в гробу я видала эти ваши межзвёздные перелёты! А также обязанность вас оттуда дожидаться! Я патриот своей планеты, и на ней можно жить вполне прилично без необходимости глупо рисковать. И... мне нужен муж, а не бродяга, - итак, роняя такие слова, какого позитива она ждёт в ответ, любопытно?
- Очень интересно тогда, чем может заниматься твой муж, - нарочито спокойно полюбопытствовал Темпл.
   Будь Зорана повнимательней в этот момент, она бы поняла, что между ними уже начала разверзаться пропасть. Но она была слишком самоуверенна в своей доминантной роли и желании блеснуть.
- Да чем угодно - для бизнеса возможностей полно, у нас даже таксисты хорошо зарабатывают!
- Ага, и уборщики тоже, - совсем тихо и ровно сказал Скайстон. - Подай мне ножницы для бумаги, пожалуйста.
- Зачем?
- Я попросил, окажи любезность, - она машинально выполнила, уже заметив, что глаза Темпла наливаются холодным сиянием дальних звёзд, но ещё не отдавая себе отчёта в происходящем. - Спасибо.
   Скайстон не торопясь поднялся на ноги. Затем с лёгким вздохом, как человек, уже принявший решение, молча взялся резать пряди своей гривы ниже уровня подбородка. Он делал это со странным спокойствием, не глядя на Зорану, которую это зрелище повергло в безмолвный ступор. Светлые, как летнее субарское солнце в полдень, яркие клочки резво сыпались на бордовый ковёр, не то создавая этим простым падением ужасающую нереальность действа, не то придавая ему особое величие. Закончив, Темпл холодно усмехнулся, бросил ножницы совершенно испуганной уже их хозяйке и молча взялся пришнуровывать плащ к куртке.
- Вальтер, зачем это? - смогла наконец выговорить Зорана, почуяв всё же неладное.
- Вальтер кончился - этот бродяга опять двинул в свой космос, и у тебя нет необходимости его оттуда дожидаться, - невозмутимо пожал плечами Скайстон, застёгивая ворот куртки. - Это, - он указал небрежным жестом вниз, - всё, что от него осталось в этом мире. Кажется, был неплохой парень, верно?
- А... ты... - ах, так она так ничего и не поняла до сих пор, ну, значит, я прав, хоть и не хотел этого...
- А мне пора, сударыня, всего доброго, - Скайстон церемонно поклонился, развернулся спиной и неспешно двинулся прочь. В наступившей душной вечерней тишине где-то послышался грохот обвала, но было ясно, что этот шум не имеет реального источника. Каблуки сапог вдруг вздумали стучать по ступенькам лестницы - обычно обходилось без этого, но, оказывается, в этой старинной постройке ступеньки из настоящего природного камня. Когда капитан "Демона" уже оставил за собой первый пролёт, Зорана выскочила из квартиры с каким-то невнятным криком, оборвавшимся, как только их взгляды встретились. Против воли Скайстон чуть помедлил, остановившись. Девушка тоже застыла на верхней площадке, приняв очень уверенную позу.
- Вернись, - негромко потребовала она.
   Темпл вежливо, но отрицательно мотнул головой и молча двинулся к выходу, не особо спеша, но и не стараясь медлить, а спустившись, перешёл на спокойный, но быстрый шаг. Даже желая его догнать, теперь это было проблематично - особенно в неприспособленной для широкого шага женской обуви. Тем не менее, ещё в подъезде он резким движением осенил себя тройным крестным знамением - и в этот момент вспомнил, что его подруга не носила канонического нательного креста, предпочитая стилизованные затейливые бижу.  Захотелось горько засмеяться, но Темпл подавил это желание. Как назло, затрещал браслет связи - но это оказался Ютака Хориа:
- Прости, что беспокою тебя в недолжный для этого момент, но кое-что потребовалось очень срочно уточнить. Ты можешь уединиться на пяток минут и поговорить со мной?
   Скайстон против желания всё же усмехнулся:
- Я свободен, Ютака, и весь в твоём распоряжении хоть на весь вечер. Где увидимся?
  Собеседник вежливо кашлянул - это означало у него сильное удивление.
- Тогда я жду тебя как можно скорее в кафе "Даймё". Будь сейчас осторожен, хотя у меня и нет плохих новостей.
- Я постараюсь, - вежливо пообещал Темпл, и, уже отключив связь, понял, что обрадовался.
   Но неспешной прогулки не получилось - ноги так и не желали сбавлять взятый темп, будто опасаясь стать ватными, и Скайстон махнул рукой на тот факт, что его продвижение по мощёным диким камнем улочкам со стороны было очень заметно. И как давно он привык делать вид, что его нет на местности? Сразу, как превратился в Саймона Флэша, стало быть? Экая глупость с его стороны, однако - он же не насекомое, чтоб оставаться незамеченным окружающими, достаточно просто сделать непроницаемое лицо, глядя сразу везде и в никуда. Вот и всё, так гораздо легче дышать, особенно вечерним воздухом. Для гуляющих горожан, как было видно по их реакции, он вовсе не вызывал подозрений - разве что некоторую искреннюю симпатию, большинство проводивших его взглядом точно также смотрели бы на любой понравившийся им объект, вне зависимости от степени одушевленности предмета. Хотя вот девушки и дамы... да, очень конкретный интерес, без сомнения, но тут уже пора посмеяться над самим собой - было бы вовсе скверно, не будь этого интереса в природе, верно? Тем более, что он на голову, как не больше, выше местных мужчин и не темноволосый, как они. Но даже останавливаться на ком-то взглядом Темпл не хотел - осколок тоски внутри получил-таки сегодня солидную порцию обиды для роста и зашевелился внутри. Хотелось уйти куда-нибудь на безлюдный берег и улечься там, закрыв лицо руками - но именно этого сейчас и нельзя, и это очень хорошо.
   Кафе "Даймё", несмотря на то, что до темноты было ещё прилично времени, яростно ощетинилось и вовсю мигало праздничной иллюминацией, будто желало всему свету сообщить, что именно в нём сегодня будет происходить что-то феерическое и достойное внимания. Едва Скайстон ступил на каменные плиты летней террасы, как справа будто из-под них вырос вечно улыбчивый и постоянно кланяющийся субарец в форме служащего заведения:
- Вас ждут, позвольте проводить.
   Темпл молча кивнул и двинулся за ним, машинальным движением правой руки расстёгивая куртку. Расстегнув до половины, он опомнился - разве вечер душный или он шёл слишком быстро? И отчего вдруг так резко испортилось настроение, этак через четверть часа ещё взвыть захочется. Хориа сидел с озабоченным видом на второй террасе за пустым столиком, и Темпл негромко сказал сопровождающему:
- Распорядись для меня - литр бренди постарше и засахаренного имбиря к нему.
   Тот исчез, отвесив нужное число улыбок и поклонов, и Скайстон не без тайного удовольствия развалился в кресле напротив напарника, закинув руки за голову и водрузив правую ногу на левую.
- Всё в порядке, - спокойно сказал он при этом. - Теперь слушаю тебя.
   Хориа смотрел на него очень внимательно чуть больше минуты, затем заговорил внешне спокойно:
- Итак, ты поссорился со своей тян, надолго ли это? Прости, что спросил, но сейчас и это важно.
   Скайстон потянулся, тихо вздыхая, и ответил очень ровно:
- Я расстался с ней. Так что если нам предстоит что-то длительное, то всё к лучшему.
   Хориа недовольно покачал головой и сделал пальцами раздражительный жест.
- А ты силён. Но наши юбки все в массе такие дуры, жаль, что это и тебя коснулось.
   Темпл вяло улыбнулся в ответ.
- Говоришь так, будто знаешь причину. Однако спасибо за участие.
   У стола возник фиолетовой тенью официант, молча поставил на него заказ и исчез. Хориа раздражённо скривился и проверещал, явно издеваясь над женской интонацией разговора:
- "Ютака, ты занимаешься очень опасным бизнесом, почему бы тебе не перейти на что попроще, например, торговлю фруктами", - затем, ядовито фыркнув, продолжил своим голосом. - Тут и знать нечего, как видишь.
   Скайстон признался себе, что был невнимателен - его напарник старше его на шесть лет, однако тот ни разу не упомянул, что был женат или что-то в этом роде...
- Мне жаль, что я причинил тебе столько хлопот, - грустно сказал он, наливая себе бренди. - И ты прав. Но давай уже о деле тогда, - и опрокинул в себя половину бокала.
- Сначала выпей, сколько чувствуешь нужным, тогда и приступим. Тебе нужно отрезать то, что причиняет дискомфорт, так что сейчас тебе алкоголь никак не помешает.
   Темпл налил себе ещё, но поставил бокал и указал пальцами себе на плечо:
- Я уже отрезал то, что было лишним, а напиваться мне, пожалуй, можно будет и после того, как переговорим.
   Хориа посмотрел на него очень серьёзно, одобрительно кивнул и извлёк на свет божий некий внушительного вида документ, с почтительным кивком протянул его собеседнику:
- Держи. Оно вполне стоит тебя, оказывается. Ты ещё ни разу не разочаровал меня, надеюсь, этого и впредь не случится никогда.
   Скайстон молча порадовался, что он удобно сидит. В его руке был имперский паспорт на имя некоего Вальтера Рейнхарда, с его личными данными... Темпл аккуратно положил сокровище в карман, затем уселся ровнее, поставив локти на стол и уронив лицо на ладони.
- Ютака, но он же... настоящий. А я - нет. Это слишком рискованно, я боюсь. Это же не простая фамилия...
- Совершенно напрасно. Твои опасения делают честь твоему уму, но в данном случае всё учтено и чисто. Никто не пострадает, пока ты будешь пользоваться этим документом, а пользоваться придётся, если ты вообще хочешь однажды стать самим собой. Но даже если и не хочешь - ты слишком ценишь своё имя, чтоб полностью превратиться в ничто, так что пока выбора нет.
- Что я буду должен делать? - упавшим голосом проговорил Темпл, не шевелясь.
- То же, что и раньше - корпорации нужен лётчик, то есть ты. На несколько рейсов, дальше доживём сперва.
   Темпл почувствовал, что его бросило в жар, и он уставился в упор на собеседника.
- "Субару синрабансёу"? Я тебя правильно понял? - он вдруг вспомнил, что видел мельком на дальней парковке груду очень солидных стильных эклекаров с символикой этого крупнейшего в этом домене Галактики концерна.
   Хориа обрадованно закивал, улыбаясь.
- Я доволен, ты меня никогда не подводишь. Тебе ведь нравится предложение, да?
   Скайстон  кивнул, размашистым жестом осушил бокал, поставил его на стол и откинулся в кресле на спину.
- А что с этим аристократом, чьё имя мне присваивают?
- Мизантроп и холостяк, мёртв уже несколько лет, хотя свидетельства о смерти так в природе и не существует. Просто не вернулся однажды из одиночного рейса. Забыт всеми и прочно. Думаю, он простил бы тебя, зная, что с тобой однажды случилось.
- Откуда такая уверенность?
- Этот человек известен тем, что одно время преследовал секты поклонников Белиала. Поэтому никто и не удивился его исчезновению.
   Темпл почувствовал, что ему стало тяжело дышать.
- Когда он исчез? - едва слышно осведомился он у Ютаки и слабым жестом попросил налить себе ещё бренди.
- Около четырёх лет назад, - откликнулся тот и подал ему наполненный бокал, осторожно приблизившись. - Ты слишком бледен, сначала отдышись, потом пей. Сегодня у нас будет длинный вечер. 
   Скайстон с видимым трудом перекрестился и взял бокал.
- Хорошо, тогда я согласен. Ты-то хоть с этого имеешь какую-нибудь выгоду?
   Хориа наклонился и сказал ему почти на ухо:
- Скажу, раз спрашиваешь. Если мы сегодня всё сделаем хорошо, меня берут в долю, - после чего вернулся на своё место.
   Темпл выпил бренди и взялся неспешно жевать имбирь.
- Излагай.
- Закончим наше и перейдём к общему. Я полагаю, что тебе пора стать рантье, раз твоя женитьба не состоялась.
- Я ещё об этом вообще не думал, но соглашусь с тобой, - угрюмо кивнул Скайстон.
- Тогда завтра утром я тебе всё представлю на подпись. Я хочу, чтоб было кое-что, чтоб я мог знать, что с тобой порядок - кроме тебя, ренту никто не сможет забрать.
- Вечно ты перестраховываешься, но спорить не буду.
- Это моя обязанность, а риск - твоя работа. Даже по найму в "Субару синрабансёу" - держи своё удостоверение, действительно с любым паспортом, если оно в твоей руке, в чужой оно блокируется.
   Темпл спрятал полученное в карман и грустно вздохнул, покачав головой. Должно быть, в его глазах успело промелькнуть нечто, слегка встревожившее его напарника, либо у того просто была слишком развита интуиция. Хориа вдруг плавным, но быстрым жестом положил свою ладонь на запястье Темпла и тихо заговорил, глядя ему в глаза. Это было тем более странно, что субарцы не позволяют себе тактильных контактов без слишком серьёзной на то причины, разве что речь может идти об угрозе жизни.
- Послушай, Скайстон, - в голосе напарника не было ни следа обычной вежливой бравады, только совсем непривычная искренняя забота, - это всё не навсегда. Послушай меня, пожалуйста, Темпл, ты ещё будешь владеть своим именем, оно не погибло в прошлом. Ты обязательно снова станешь собой, причём гораздо в лучшем качестве, чем ты можешь себе представить сейчас. Имя Рейнхарда тебе подходит, ты сам на него очень похож, случайных совпадений не бывает во Вселенной, стало быть, в этом есть что-то очень важное. Возможно, он хочет что-то успеть с твоей помощью, взамен давая тебе то, чего ты несправедливо лишён сейчас. Будь ты не годен для того - мы бы вообще с тобой не то что сейчас не разговаривали, а и не встретились даже.
   Скайстон с сомнением покачал головой.
- Возможно, ты и прав. Я даже хотел бы, чтоб это было так. Что за беда, если я уже дал согласие?
- Беда в том, что ты мучаешься, а это мешает тебе выбираться. Ты должен понять, что сможешь, иначе некоторые мрази могут праздновать победу над тобой, зачем им позволять это?
   Укол достиг цели, и Темпл был благодарен за это напарнику. Но дискомфорт не желал убираться, и Скайстон грустно проговорил с бесцветной будничной интонацией:
- Думаешь, меня хватит? Я даже не аристократ. Я могу на чём угодно провалиться.
   Хориа даже фыркнул, хотя и очень вежливо:
- А почему ты об этом говоришь так уверенно, разве ты знаешь своего отца? Ты сам себя ещё толком не знаешь, на что ты на деле способен, а уже делаешь поспешные выводы - они тебе только вредят. Я наблюдаю за тобой достаточно, и когда ты ведёшь себя естественно - у тебя всё получается, так зачем воспринимать всё слишком всерьёз? Будь самим собой, большего от тебя не требуется. Кто тебя надоумил сегодня подстричься, а? – с нажимом спросил он с некоторой хитринкой.
- Никто, я сам. Почему ты об этом спросил? – искренне изумился Темпл, не шевелясь.
   В глазах Хориа промелькнула искорка торжества.
- Потому что Вальтер Рейнхард никогда не носил длинных волос. И разве не ты выбрал себе его имя, хотя никто тебе не подсказывал? Ты страдаешь от того, что сорвал однажды голос - а сколько было знаменитых белых шансонье, у кого вместо голоса было хриплое дребезжание? Да всем плевать, кто ты на самом деле - люди видят только то, что им нравится видеть в тебе, - это звучало хоть и не в обычном назидательном тоне, но очень эмоционально, особенно в устах субарца .
- Да, пожалуй, - мрачно произнёс Темпл, тихо вздыхая, - а кое-кто ещё и норовит отрезать понравившееся, например, крылья, как сегодня... А я хочу летать и буду, спасибо тебе, Ютака.
   После этого Хориа счёл возможным убрать свою руку.
- Похоже, ты посадил свой мотор за наши два года или того раньше, потому так болезненно и реагируешь на всё. В любом случае, перед длительным рейдом необходима профилактика для всякого лётчика, и завтра я отвезу тебя в кардиологию лично, правила корпорации, не обсуждается.
- Забавно, - улыбнулся вдруг Скайстон. - Это не в клинику ли Кумасиро меня отправят, а?
  Хориа даже цокнул языком, сам этого не заметив.
- Она имперской не уступает, уж не сомневайся. Кстати, ты ужинал?
- Нет, забыл как-то. Может, от того и захандрил, - Темпл, успокоившись, снова принялся за бренди.
- А я и вовсе не успел. Надо исправить это упущение, тем более, что сегодня нас с тобой ждут наверху, в випзале, а я ещё должен кое-что рассказать тебе, Вальтер Рейнхард, - и, выждав крохотную паузу, подмигнул ему и весело засмеялся. - Я же говорил, тебе идёт и ты спокойно реагируешь, вообще-то. Прорвёмся.
- Что за сборище желает видеть нас наверху? – деловито осведомился Скайстон холодным тоном.
- Сам увидишь, да тебе и понравится, к тому же. Корпоративная вечеринка работников "Субару синрабансёу", ты ведь уже и сам об этом догадался, - хитро улыбнулся Ютака и щёлкнул пальцами, подзывая официанта. 
   Отужинав и аккуратно поправив новую причёску, оставшись без куртки и плаща и выпив почти весь бренди, Темпл ощутил себя даже повеселевшим. Он заметил, что Ютака сегодня смотрел на него с добродушным беспокойством, тем взглядом, которым субарцы смотрят на своих домочадцев. «Произвести приятное впечатление на публику» - так стояла задача. Если там только субарцы, то достаточно будет вежливой лаконичности. И всё же это было впервые после бегства – показаться на людях, упрямо продолжало ныть где-то внутри. Однако то ли Темпл устал от привычного инкогнито, то ли чужое имя подействовало на него, как дождь на увядшее от жары растение, но перспектива того, что на него полночи как минимум будут пялиться десятки глаз, ещё неделю назад способная ужаснуть, сейчас воспринималась едва ли не как должное. Да и ощутить вечером себя спокойно без куртки – в этой новизне также было что-то приятное, также ранее безвозвратно потерянное. Только алые наручи поверх белой рубашки, а дальше – как и положено выпускнику Академии, только без платиновых виньеток – Скайстон, а ведь ты ещё молод, после выпуска прошёл только третий год, забыл? Так, а это откуда такая мысль вдруг, как будто сказано другим человеком… Темпл инстинктивно поднял голову к небу – сейчас он стоял на краю террасы, откуда открывался вид на вечернее море, и увидел в потемневшей синеве одинокую пока Шуго Тенши, только-только вспыхнувшую в небе, она смотрелась как обычная звёздочка нулевой величины. У этой звезды не было планет, но она служит надёжным ориентиром здесь, на этой планете. Слишком долго смотришь себе под ноги, Скайстон, снова прозвучало где-то внутри. Действительно, раньше он был склонен сжиматься в комок, сейчас хочется выпрямиться и… а дальше Темпл думать уже боялся. Но, наверное, только пока боялся? Ах, ну отчего же он раньше не думал, чего же на самом деле ему хочется, кроме того, чтоб тупо выжить? Шуго Тенши, талисман этой планеты, как насчёт того, чтоб я снова смог петь. Мне ведь и правда очень этого не хватает. Темпл убрал руку из холодной чаши клепсидры и с удовольствием потянулся, задвинув руки за голову. Вздох получился лёгким, как и четыре года назад, когда ещё он был полон спокойствия и радости.
   Скайстон забыл, что Ютака наблюдает за ним в этот момент, а тот не удержался от одобрительного кивка, увидев, что напарник не закрывает инстинктивно лицо локтями, как раньше в подобных случаях. Более того, уже через минуту Темпл вернулся, совершенно спокойный и дисциплинированный:
- Ну что, нам уже пора наверх?
- Да-да, сейчас начнётся. Думаю, тебе понравится компания.
   В полной мере осознать значение этих слов Темпл смог только позже, когда они уже оказались на огромной «верхней палубе» випзала, которая на самом деле была скорее крышей, оборудованной для огромной компании на несколько сотен гостей. Сумерки уже спустились сюда, и для посетителя, который только что вышел из ярко освещённого коридора, утонули в полумраке, подсвеченном праздничной иллюминацией, не только столики с пирующими гостями, но и танцпол со сценой, и группы людей, неспешно прогуливающихся по территории с бокалами. Скайстон слишком поздно понял, что для всей публики, что развлекалась здесь, появление его с напарником в яркой полосе света было видно вполне отчётливо, и это явно неспроста было устроено. Поздно, хотя укол дискомфорта он и не пытался купировать, просто отмахнувшись от него и пытаясь рассмотреть, куда он попал – а рассмотрев, понял, что отступать некуда и бесполезно. Здесь были субарцы, верно, но их едва ли набралось всех вместе, сидевших за столиками с учтивыми улыбками, даже к полусотне. Там они и просидели всю вечеринку, словно мебель, сдержанно обсуждая свои дела и пристально наблюдая за остальными. Из остальных, которых уж точно было гораздо больше, сначала бросались в глаза разнаряженые по последней имперской и местной моде для молодёжных вечеров субарские красотки – всех типажей сразу. Их присутствие было более чем оправданно – на танцполе весело разминалось несколько десятков лётчиков Имперского космофлота, ещё несколько же шаталось по вечеринке группами и вперемешку с дамами. Именно наличие этой толпы мундиров и заставило Темпла похолодеть на несколько секунд, натурально остолбенев. Скайстон совершенно не был готов к такому повороту дела и не знал, кого проклинать – себя за неспособность понять, как ему быть теперь, или Ютаку, который ничего не сказал ему заранее. На кой чёрт сейчас ему нужны эти вежливые пояснения, что уважаемые работники корпорации, сиречь сборище начальников, пригласили на мероприятие своих зятьёв, а те привели с бортов, где служили, всю холостяцкую братию? Ну да, видимо, все всерьёз полагают, что Темпл встретит товарищей по касте и должен обрадоваться. Вот ведь ужас-то…
   Поспешно опрокинув в себя стакан оранжада, капитан "Демона", лихорадочно искавший решение, как ему быть, вдруг ощутил, что резко успокаивается, будто сам по себе. Он здесь всего лишь наёмник, и зовут его сейчас Вальтер Рейнхард, который для имперцев в отпуске без содержания, так? Ну так зачем же давать повод думать иначе... Интересно, уж не сам ли Вальтер ему сейчас подсказывает, как действовать. Итак, вечеринка, на которой я остаюсь один, потому что Хориа сейчас факт потащится куда-то к соплеменникам докладывать и обсуждать свои дела. Отчего быть тогда просто не повеселиться, тем более, что вряд ли наблюдатели сочтут его перспективным, вздумай он просидеть где-либо на отшибе с мрачной миной? Темпл поймал себя на том, что с интересом наблюдает за тем, что вытворяют на танцполе его коллеги, вообще-то... "Надо добавить" - мелькнула быстрая мысль, как в юности. Дальнейшее было столь привычно, что даже не отпечаталось в памяти - только спустя минут сорок Скайстон осознал, что его, что называется, унесло - когда обнаружил, отлично размявшись, что непринуждённо болтает и хохочет у столов с той группой танцоров, к которой бессознательно присоединился. В пустой голове гулял себе развесёлый ветер, уничтожив полностью все сколь-нибудь заметные мысли - да и что за шутливый каламбур представляла из себя беседа, упомнить точно было совершенно невозможно. Скайстон говорил и отвечал полностью интуитивно, и успеть за этим процессом разум был бессилен в любом случае. Единственное, что сохранила его память - это чью-то добродушную реплику о везунчике, который умудрился прибыть без мундира и оттого "всех сейчас заставит запыхаться".
   Говорят, когда счастлив, этого не замечаешь. Выходит, когда счастлив внезапно, не замечаешь вообще ничего, мог был уточнить тогда Темпл. Субарская ночь в конце лета уже вовсе не коротка, а он ни разу не посмотрел на таймер, разве что иногда - на звёздное небо, где царственно сияла Шуго Тенши в ажурном обрамлении Пояса, которым была видна отсюда сама Галактика. Он вряд мог вспомнить, сколько раз оказывался победителем на танцполе и сколько раз успел побывать и на сцене, совершенно охрипшим баритоном горланя оттуда вечные хиты "Лазурной системы". Единственный эпизод, оставшийся в его памяти прочно - это были недолгие выборы "красного пиджака". Когда на очередном перерыве к компании поспешно подошёл какой-то сержант и заговорщицким тоном вполголоса объявил, что следует срочно решить, "кому сегодня тянуть красную лямку". Иначе останется только три минуты, пока очередная дамочка со сцены слезоточивым тоном завывает стандартную песенку о несчастной девушке, брошенной лётчиком, который навсегда скрылся в космической пучине, не оставив ей в утешение даже ребёнка, а этого всё же мало для верного решения. Компания заметно нахмурилась.
- Сколько там нынче страждущих? - спросил вовремя сбежавшего с женской территории разведчика неявный лидер группы, высоченный брюнет с мозаичными глазами - голубые брызги на карих радужках смотрелись довольно симметрично и эстетично, но вполне могли и вызвать суеверный страх, будь на то желание их владельца. Тем более, что бледная, почти белая кожа в сочетании с заострёнными чертами лица и слишком резким изломом бровей лишь усиливали впечатление неограниченной мощи при слишком широких плечах даже для роста на голову выше остальных белых мужчин - а низкорослых в космофлоте почти не служило.
- Всего одна, Хелл, - поспешно ответил ему сержант, - только какая она из себя, выяснить не удалось.
- Опять какое-нибудь тупое погробище, которое свои замуж брать отказываются, да ещё на втором месяце беременности, - чертыхнулся рыжий капрал, с неудовольствием пожимая плечами. - Субарки в целом вроде ничего, но что-то нынче меня эта перспектива не вдохновляет. Говорят, в прошлом году с борта "Альбиона" потребовалось аж пять красных пиджаков, так все парни потом слегли от перенапряжения на сутки в лазарет.
- Так и было, - уточнил Хелл, величественно складывая руки на груди, - а ещё двоих в позапрошлом месяце застрелили в системе Шакти, через полмесяца после дефиле в красном. Я вообще не знаю случая, чтоб обошлось без какой-нибудь пакости после, - и его и без того сумрачное лицо потемнело ещё больше.
- Дикое место эта Шакти, - откликнулся шатен в форме штабс-капитана, - впрочем, народ везде бывает дикий. Я когда ходил в прошлом году в красном, серьёзных проблем не поднял, но деваха грохнулась в обморок как только я её поцеловал, - это вызвало слабый отклик смеха среди остальных. - Пришлось курить эти необходимые четверть часа, да и рад был я, что схалтурить получилось, честно скажу.
- Вот ты и застрял не то в штабс-капитанах, не то в холостяках, - с ехидцей отозвался кто-то из бледноволосых капралов. - Это Субару, так что тут нам наверняка подсунут девочку распечатывать, отчего бы тебе не рискнуть в таком случае? Небось, ещё тестя-кошелька получишь - чай, не самое дикое место в Галактике.
- Вот и вдохновись сам подобной перспективой, - лениво огрызнулся ему в ответ тот, - а я нынче пас, меня последние полгода интересует одна конкретная девушка, вряд ли тебе интересно это, впрочем.
- Это ещё не самое грустное, с обмороком, - явно стараясь перебить обоих, встрял другой капрал. - Мне четыре года назад, когда я был совсем зелень, попалась и вовсе вдова, двоих уже родившая! Видите ли, местные её не устраивали совсем, и за эти два часа я проклял традицию неизвестно сколько раз!
- Отставить делиться опытом, вы не в парилке, - очень тихо произнёс Хелл, быстро окидывая резким взглядом всех по очереди, и сейчас стало заметно, что он значительно старше остальных, уж точно пару лет как перебрался через тридцатку, которая для прочих была ещё где-то в далёком будущем. - Есть желающие пойти, или придётся искать так или иначе? - он заметил, что Темпл ответил ему подобающим взглядом, и соизволил ему ответить лично. - Ты не годишься сегодня, Вальтер, тут мундир обязателен.
- Я сегодня бросил одну субарку, - вежливо возразил Скайстон, ничуть не смущаясь от хохота, сопроводившего эти слова, но Хелл нисколько не удивился и как будто был рад возможности говорить с ним дальше.
- На "Парсифале" был такой три года назад случай, сразу после расставания рискнул парень и разбился насмерть месяц спустя, так что тем более тебе не стоит. Кроме того, ещё ни одна действительно брошенная нашим братом юбка ни разу не согласилась на красный пиджак - или ты забыл об этом? Нет, даже и не пытайся нынче, - он сопроводил это таким жёстким приказом в глазах, что Темпл автоматически кивнул, вытянувшись в струну и сам не успев удивиться своей реакции. - Ну так что, - неторопливо произнёс дальше Хелл, ещё раз бросив дежурный взгляд на остальных, - больше безбашенных нет? Это вы правильно, господа, очень правильно. Ладно, вопрос решён, всем расслабиться, - он повернулся всем корпусом прочь от остальных и взялся глядеть на сцену, куда уже забралась какая-то довольно юная профурсетка в белом коктейле со шлейфом и затянула жалостливый до тошноты старый мотив.
- Хелл, какого чёрта, ты уже восемь раз за весь борт впрягался, - обеспокоенно встрепенулся рыжий, - может, это тебе не стоит уже рисковать? Ты ведь тоже не титановый, всё-таки!
   В профиль огромная фигура Хелла смотрелась с некоторым зловещим оттенком, сочная прядь волос цвета ночного мрака сползла на его высокий лоб, подчёркивая слишком жёсткую линию римского носа и острый подбородок. Слишком бледные и тонкие губы вежливо сложились в грустную усмешку:
- Мне вовсе не грозит женитьба, Витторио, так что не стоит волноваться.
- Так именно поэтому! - было заметно, что говоривший действительно беспокоится, и вполне искренне. - Ты не можешь постоянно всё вытаскивать, ты и так пашешь больше всех на борту, заменяя всех, кто просто устал или сослался на мигрень. Хватит делать вид, будто ты двужильный, это добром не кончится!
   Взгляд, которым наградил его Хелл, можно было назвать и мрачным, но никак - злым, при всей его тяжести.
- Я проклятый, Витторио, успокойся. Всё когда-нибудь закончится, а чем - не нам решать. Лучше посмотри на тему с другой стороны - у нас есть шанс приберечь мальчишек и наделать новых для флота, так лучше выйти из засады с минимальными потерями. Не дёргайся, просто завтра помолись и за меня, и этого достаточно.
   Его собеседник замялся, намереваясь ещё что-то сказать, затем, ещё раз посмотрев на застывшее живое воплощение сумрака и передумав, отвернулся от него и сделал резкий жест досады в полный взмах правой руки, обращаясь к остальной компании:
- У кого?! Дайте мне это сюда! -потребовал он, протягивая ладонь перед собой.
   Этот поступок вызвал некоторое замешательство - вопросительно переглядываясь между собой, все обнаружили, что ответить просто нечего, и в молчаливом недоумении только пожимали плечами. Затем раздался тихий, добродушный смешок.
- У меня это, Витторио, успокойся ты, ради Мадонны, - невозмутимо проговорил Хелл, и его тёплая интонация никак не увязывалась с его хмурым видом. - Вот, не обессудь, но ты это сейчас не получишь из моих рук, хоть спарринг устраивай, - и лёгким движением достал из левого пястья мундира широкий алый кушак сарисского атласа.
   Оппонент цикнул губами от досады, затем горестно махнул ладонью:
- Против тебя шансов в спарринге всё равно нет, в трёхминутке завяжешь, не дожидаясь.
- Тем более, что и этого времени уже нет, - со вздохом ответил Хелл, густо обматывая талию. - Ну, не скучайте тут без меня, - его бледное лицо озарила слабая тень улыбки, и он протянул правую руку ладонью вниз.
   Витторио первым приложил сверху свою. Темпл решил подойти последним, и чуть прижал ладонь Хелла, маскируясь под обычный церемониальный жест, и выпустив мощный импульс в момент касания. Тот, казалось, вовсе не удивился и вежливо кивнул, резко собрав пальцы в кулак. Тем временем, песня со сцены оборвалась, и силуэт имперского лётчика в красном кушаке поверх мундира, нарочито неспешно продвигавшийся к сцене, поневоле приковал взоры всех присутствующих без исключения. В наступившей тишине, тем не менее, отчётливо были слышны нечленораздельные недоумённые возгласы, стоны изумления и восхищения, и даже фраза, брошенная откуда-то из темноты, но не оставлявшая сомнений в сословной принадлежности говорившего: "С какого борта его достали? Быстро выяснить, кто это!" Но именно после неё тишина перестала существовать, наполнившись грохотом агрессивных аплодисментов - начали те, откуда явился объект всеобщего внимания, а оставшиеся просто присоединились в ответ. На каждый удар Хелл делал шаг, и атмосфера с каждым разом становилась всё более ощутимо накалённой. От этого сильнее всего доставалось женской части присутствующих, и больше всех - стоявшей на сцене в пятне света, ведь из-за него она не видела ничего, что происходило вне светового пятна. Девушка была миловидна, как все молодые дамы, и прекрасно смотрелась в своём наряде, пожалуй, это всё, что можно было сказать о ней определённого. Во всяком случае, с мужской точки зрения. Женская же половина присутствующих, хорошенько рассмотрев того, кто поднялся на сцену под этот начисто лишающий спокойствия грохот, в едином порыве на полсекунды выдала такой вопль сладострастия, что заложило уши. После чего грохот утих, кое-где сменившись ехидными смешками - не без причины, разумеется...
- Опять Имперский космофлот за чёрт знает кого отдувается, - громко произнёс Хелл, констатируя факт, затем молча поднял на руки побледневшую девушку и двинулся с ней прочь, за кулисы.
   Вопреки распорядку, тапёр слишком замешкался - оказалось, он сделал лишнее движение, поддавшись общему волнению, и убил список того, что могло и должно было себе звучать сейчас. Темпл поймал себя на том, что скривился от такого неудобства и снова взглянул на Шуго Тенши, ярко блестевшую в совсем чёрном небе среди остальной заполненной звёздами бездны.
- "Under my skin", - услышал он свой громкий и низкий голос, и двинулся к сцене плывущим шагом, не чувствуя вообще ничего. Грохнули первые аккорды древней мелодии - надо полагать, тапёр безумно обрадовался, что услышал указание. Скайстон понимал, что делает нечто немыслимое для него самого раньше, на редкость ужасное - теперь его не только рассмотрят, но и запомнят надолго, что может быть хуже для того, кто скрывался столько месяцев под именем Саймона Флэша? Но сейчас эта мысль была будто отброшена каблуком куда-то прочь за дальние задворки сознания, в небытие. Он не просто знал, что делает всё правильно, он действительно хотел сделать то, что делал. И это доставляло какое-то запредельное удовольствие, не то напрочь забытое, не то вовсе неведомое. Внутри властно расположилось странное, совершенное спокойствие - и, поднявшись в слепящий луч света, Темпл легко и не напрягаясь спел старую песню так, как, возможно, делал это сам её автор - во всяком случае, после он наслушался подобных комплиментов. Потом были несколько часов танцев и беспечного веселья - Хелл, помнится, вернулся уже через полчаса, вдруг возникнув среди всей остальной компании без алого кушака с бокалом красного игристого, который медленно выпил под общий одобрительный вой и широким жестом разгрохал его об пол. Витторио первым посмел задать ему естественный вопрос, на что тот без всяких видимых эмоций пожал плечами и процедил:
- Взял клятву, что отдаст сына в Академию, да и всё. Она блондинка, так что парень получится голубоглазый.
- А ну как будет дочка? - съязвил сержант из другой компании, недавно присоединившийся к ним.
   Хелл посмотрел на него совершенно индифферентно:
- Видишь ли, дочки у меня ни разу не получались, - и отвернулся за новым бокалом. 
Скайстон последовал его примеру - ему вдруг на секунду показалось, что он видит неподалёку знакомое до боли алое комби, но ему упорно не хотелось проверять, соответствует ли это реальности. Вместо того он предпочёл чокнуться бокалом с Хэллом:
- За твою удачу, - тихо сказал он, протягивая руку.
- Ты пел, стало быть? - ещё тише спросил его тот, пристально заглянув ему в глаза и переведя взгляд на запястье собеседника, будто разглядывая узор на наручах.
- Да, я, - спокойно ответил Темпл.
- Спасибо, - только и сказал Хэлл, звякнув бокалом и залпом выпив его. - Не забуду.
- Пустое, - пожал плечами Скайстон. - Бывает и хуже, - и опрокинул в себя свой бокал.
- Ещё как бывает, - холодно заметил Хэлл. - Пойдём, присядем, что ли?
- Да, не помешает.
   Они уселись в полумраке у стены через столик друг к другу, но повернувшись боком. Каждый смотрел в никуда, совсем не глядя на собеседника, и угрюмо молчал, не шевелясь. Так прошло около получаса, потом оба одновременно встрепенулись и поглядели друг на друга.
- Пора, нас потеряют, - горько произнёс Хэлл.
- Тебе ещё и упиваться нельзя? - сокрушённым тоном спросил Темпл.
- Увы. Но если ты напьёшься к утру, я буду рад, - едва заметно вздохнул Хэлл, и его хмурое лицо на секунду озарила некая светлая тень.
- Ладно, но не раньше, чем ты со своими отбудешь, - пообещал Темпл, вставая.
- Спасибо, - тихо, но очень эмоционально ответил Хэлл и исчез в темноте.
   Скайстон дальнейшее помнил плохо - он навеселился, видимо, сразу за все месяцы, что прошли после Академии, а уж как только он заметил, что можно выполнить своё обещание, то и вовсе отключился от восприятия реальности. Он, конечно, вполне корректно реагировал на Ютаку, который вежливо взял его под руку и повёл прочь в своё авто. Он ничего не говорил и только лучезарно улыбался в пустоту, сверкая полностью счастливыми глазами, и только это и выдавало, насколько мертвецки он на деле пьян . Эта улыбка так и осталась на его лице, даже когда он блаженно уснул на сиденье. Хориа же не обратил никакого внимания на выбежавшую за ними следом брюнетку в алом комби, и, хотя и видел, что она шла за ними на некотором отдалении, совершенно не заинтересовался причиной этого, а также не счёл нужным заметить, как эта дама размазывает слёзы, силясь унять рыдания. Он слишком устал сам этом корпоративе - а предстояло ещё везти напарника к себе домой, и эту важную миссию серьёзный субарец не доверил бы никому. Хватит и того, что на его авто красуется логотип "Субару Синрабансёу" - знак принадлежности к высшей касте этой планеты.

      
V.


Вот и сейчас он делал то, что хотел. Он слишком давно хотел быть с Джиной - просто прямо сказать себе об этом ему постоянно что-то мешало. То многочисленные приключения в провинциальных джунглях Галактики, после которых приходилось либо отсыпаться, либо крепко напиваться - да и Джина натура весьма впечатлительная, устав, сразу проваливалась в сон, и сколько раз ему приходилось её укладывать на "Демоне", уже отключившуюся, Темпл уже и сам не помнит. То смертельная обида на пощёчину, которая в итоге после бешеной вереницы развесёлых гулянок закончилась снотворной иголкой в висок - Эдвард Рокк был предельно прост в своих действиях. Ему бесполезно было объяснять, что убитый Темплом агент - убит случайно, от резкого удара хмельного Скайстона, ещё и левой рукой - просто правая была тогда ушиблена, сам ударил со злости, в стену, без свидетелей - когда пьёшь в одиночку со смури, ещё и не то бывает. Ударил убитого потому, что тот жеманно лягнул старика в рубище - какая разница, на кого был похож этот старик, мне не понравился этот скользкий тип с очень паскудными манерами и лоснящейся личиной, что странного-то? Темпл поздно понял, что правда никому не нужна - но он полагал, что просто похищен как множество реальных рабов Лиги, и уж никак не думал, что его вежливый разговор с майором уже в Лигаполисе закончится нелепым избиением и стендом в итоге...
- Здравствуйте, сударь, наконец-то я говорю с тем, кто хоть что-то решает...
- Саймон Флэш, негоциант? - два очень чёрных глаза под низким лбом смотрели слишком злобно...
- Так точно. К Вашим услугам.
- А чего не кланяешься, ежели ты негоциант, а? - тучная фигура медленно поднялась из-за стола и приблизилась вплотную, совсем недобро усмехаясь и держа ладони горкой.
- Наручники мешают, - вежливо улыбнулся Темпл.
- Какой щепетильный чистоплюй, однако, - с издёвкой прогудел собеседник и поцокал языком, вытягивая паузу. - И наглый не по годам, как все прихвостни императора...
- Я не состою на службе у Императора, - с горьким спокойствием ответил Темпл, покачав головой. - Давайте всё же решать вопрос, а не терять время, майор. Чем я могу быть Вам полезен?
   Тогда он совсем не ожидал этого - а зря, как оказалось. Хотя мышцы пресса были в должной форме - майор, должно быть, тренировал кулаки на предметах, которых не жаль было разнести в прах и прекрасно натренировался в этом деле - и Скайстон рухнул на пол от болевого шока.
- Вы же кадровый офицер, - с упрёком произнес он, вне себя от изумления и боли. - Почему сами?
- Лживая имперская тварь! - визгливо вскрикнули в ответ, и от удара сапогом тело сложилось в комок само. - Ещё и хамишь старшему! Ладно, эту-то дурь из тебя у нас живо выметут, будешь ещё прощенья просить. Будешь, а? - Темпл почувствовал, как его подбородок поднимают носком сапога, и нашёл силы открыть глаза.
- Какая жалость, что я не имперец, - процедил он сквозь зубы. - А я бы очень хотел, право.
- Уберите этого подонка в семьдесят седьмую, - прорычал лиганосец кому-то ещё, кто зашёл в помещение. - Пока я его не покалечил совсем, давно не видел подобных негодяев.
   Дальнейшее Темпл предпочёл бы и вовсе не помнить - но когда успевал приходить в себя, ловил себя на мысли, что то и дело вспоминает Джину - как-никак, на одной планете и даже в одном городе, каких-нибудь три-четыре километра, пусть и навсегда недостижимых... В этом было что-то от нелепых амбиций - но не хотелось умирать, так и не встретившись, хотя о смерти приходилось думать, как об избавлении. Как ему потом казалось, это упрямство породило не то сон, не то галлюцинации от перенапряжения - а безопасники, которые привели его в форму, не сочли нужным сообщить, чей приказ выполняют. Возможно, они и не знали - а их командир, Сахай Лестер, похоже, интересовался только деталями того, что вытворяли со своей жертвой сатрапы спецслужбы Лиги.
   Потом были почти полгода пустоты, когда не происходило ничего интересного или заслуживающего внимания Темпла. Хотя внешне он был очень даже занят, успешно занимаясь поставками всякого барахла республиканцам и дожидаясь неизвестно чего, как ему казалось. Арней Ормандо упорно демонстрировал искреннее радушие и делал предложения одно краше другого - только Темпл от этого становился всё черствее и злее, и всерьёз ничем не заинтересовался. Вальтер Рейнхард был застрелен на Лезвайе - не то за сотрудничество с субарцами, не то вовсе лапы поклонников Белиала дотянулись-таки до него, и остался только никому особо не известный Саймон Флэш с новыми шрамами внутри и на теле, да и это имя предстояло менять после возвращения из ада. Выручало только общение с Кейтаром, который спас Темпла на Лезвайе - но тот был не в состоянии понять, отчего его друга тошнило при слове "республика". Паспорт на имя  Джона Пэрриша  пригодился только раза три при проверке документов имперцами и не произвёл никакого впечатления ни на кого. "Тебе нужно жениться, у тебя ж всё для этого есть", - с простодушной уверенностью вещал Кейтар Север, искренне желая добра другу. Скайстон только усмехался, вспоминая уходящий трейн под бирюзовым небом Лезвайи, где солнце было чуть с оранжевым оттенком...
   Там он, счастливый жених, красивым жестом запрыгнул на подножку вагона с парой чемоданов - чуть припозднился с мороженым для невесты, но Элеста смотрела на него столь торжествующе, что не оставалось сомнений, что они будут делать в пустом купе поезда. Её абрикосовый брючный костюм облегал соблазнительную стройную фигуру так маняще, а вуалетка и перчатки с зонтиком от солнца были бесподобны. Вуалетка себя оправдывала - черные волны волос до пояса при наличии бездонных чёрных глаз, римского носа, чувственного подбородка и потрясающих тонких губ просто нуждались в ней. Темпл, поставив чемоданы, чуть подскользнулся и намеревался удержать равновесие, галантно обняв даму, но именно в этот момент прошелестела пара выстрелов, и кровища брызнула из груди прямо на тонкие перчатки Элесты... Скайстон знал, что он мог не упасть назад - если бы эти руки в перчатках рванули его в свою сторону, он бы свалился на пол вагона, и трейн, уже набиравший скорость, увёз бы их обоих. Но Элеста с лицом обиженного ребёнка смотрела на брызги крови на перчатках - похоже, она и падения своего мужчины на перрон из-за них не увидела. "Теперь я знаю, что хуже выстрела в спину" - пронеслась тупая мысль и угасла от удара о покрытие. Белое молоко противного ватного тумана заволокло всё вокруг, но сознание не пропало. Убийцы не подошли проверить свою работу - или опасались станционной охраны, или слишком были уверены в себе. Но и станционный персонал не реагировал - видимо, имел на то свои причины. По всей видимости, предстояло просто истечь кровью и незаметно заснуть навсегда. Темпл не стал шевелиться и сосредоточился, вспоминая отчего-то тропарь Кресту...
- У тебя аллергии на бризин нет? - услышал он прямо над собой сочный баритон и почувствовал, что с ним что-то делают, но мерзкий туман пробрался уже и в голову.
- Нет, - прошептал он одними губами.
- Ну, тогда будь спокоен - эта дырка у тебя быстро зарастёт, а пока не взыщи, вколю две дозы сразу, - пронеслось вполне себе жизнерадостно над белым штормом.
- Ты кто? - услышал он свой требовательный тон.
- Кейтар Север, Ваше благородие, - весело отчеканил тот же голос, - не извольте сомневаться, починим быстро, вот только убрать тебя отсюда надо скоро, пока не хватились кто не надо. Спи, тебе ничего плохого не грозит.
   Однако эти обстоятельства вовсе не смущали Кейтара, как и прочие их совместные полёты и вылазки. Он признался, что испытывал некоторое беспокойство - понимай, как хочешь, как говорится - и даже видел пару каких-то тревожных снов, когда Скайстон однажды не вышел на связь, поскольку уже был в плену, но по-прежнему весело обрадовался, когда тот вернулся. Темпл не стал рассказывать детали и про Джину также ничего не сказал - хотя тот и видел её мельком несколько раз, но не придал её присутствию никакого значения. Темплу нравилась естественная весёлость друга - и он наслаждался ею в его обществе в полной мере, но говорить что-то о причинах собственного сплина он вовсе не желал. Кончилось тем, что, заметив, как Долорес Сангре, двоюродная племянница Ормандо, с удовольствием стремиться общаться со Скайстоном, Север попробовал намекнуть... Темпл молча глянул на него так, что тот больше никогда не поднимал тему женитьбы. Да и безупречные манеры и мастерская искушённость Долорес хотя и были скорее приятны, чем наоборот, вовсе не вдохновляли Темпла - это был лишь один из способов отвлечься от пустоты, но не заполнить её. Он часто ловил себя на том, что хочет прямо сказать только два коротких слова: "не хочу", но леди всегда ловко увиливала до наступления этого момента, и они так ни разу и не прозвучали вслух. Интересно, думал он каждый раз после, неужели этого не видно в моих глазах - или даму вполне устраивает происходящее? Тупая, бессмысленная суета - ничего живого, кроме улыбок Кейтара и старого красного вина семьи Сангре, которое иногда столь хорошо ударяло в голову, что ночь пролетала без кошмаров. Поездки на Гардар не радовали - там было очень хорошо, но также пусто и безрадостно - а это было уже и вовсе скверно, ведь раньше он про всё забывал напрочь, укатив на своё место на этой роскошной и доброй планете. Сказать же себе даже на Гардаре, что он хочет быть с Джиной, он отчего-то не мог - не то сильна была обида, не то он не хотел этого понимать. Зато он прекрасно понимал, что делает не то, что хочет, и это с каждой неделей становилось всё тяжелее и неподъёмнее - ведь вроде бы в этот раз ему ничего не мешало...
   Срыв, разумеется, не заставил себя ждать - стоило приехать Сахаю Лестеру... Кто был из них хмельнее либо на деле трезвее - знает разве космос, оба старались обхитрить друг друга, устроив будто бы бесшабашную пьянку. Именно там Темпл позволил себе вслух и громко сказать всё, что думает о республике вообще и о лидере республиканцев в частности - начиная от аксиомы про демократию в аду и заканчивая впечатлением, которое производит на нормального мужчину главный апологет этого понятия. Вопреки его ожиданиям, конфликт не разгорелся, молодёжь, пусть и остолбенев, внимательно слушала, а Лестер тупо хохотал с самой что ни на есть радушной и весёлой миной, искренне радуясь инциденту - похоже, он вообще не бывает серьёзен, если не хочет. Должно быть, ему казалось забавным, что сообщение о том, кому Темпл обязан своим спасением на деле, подействует на того именно так. Какие-то девушки вместе со своими парнями после ещё пытались не то затащить Скайстона в свою компанию, не то потащились с ним до самого "Демона" - он вежливо что-то разъяснял им об устройстве общества, а потом завалился спать, закрывшись от всего остального мира. На то была слишком серьёзная причина - Темпл не хотел, чтоб кто-нибудь услышал, как он сонный и хмельной бормочет имя, которое для него значило уже слишком многое, и, когда наутро позвонила Долорес, он просто не ответил на вызов. Он уже знал, чего хочет - но снова не мог себе этого позволить. Имя, голос, крылья... хоть женщину отдайте! какой привычный, не прекращающийся кошмар. Через пару суток Темпл выбрался из корабля, чтоб прогуляться по базе - как ни странно, никаких последствий его пьяный скандал не имел вообще. Никто не явился за это время потребовать от него убраться прочь, никто не требовал объяснений или извинений за оскорбление Арнея Ормандо и его сторонников, не отворачивался и не демонстрировал презрения или ещё какого негатива. Какая-то стайка юнцов, выглядевшая в своих шароварах и свитерах как вочеловечившиеся весёлые котята, особенно когда смотрели исподлобья под своими беретками и банданами, сама порхнула к Скайстону с обрадованными восклицаниями - вот он-то им и поможет осмыслить новость, ага... Что за новость? Потупившись и смущённо шурша подошвами спортивных шнуровок по полу, неприкаянно теребя повязки на рукавах и значки с символикой республики, грустно вздыхая и сокрушённо кивая головами, наконец сообщили о пленении принцессы Оранты. Скайстон почувствовал себя  так, будто в него угодил неслабый разряд молнии - только вместо того, чтоб согнуться, он резко выпрямился и ровно поставил спину и плечи - а во взгляде его появилось что-то такое, что заставило всех на долю секунды ужаснуться. Но только на долю - неторопливым движением застегнув ворот куртки, Темпл вежливо поблагодарил за сообщение и молча двинулся широченными шагами к Розовому Ареопагу, где Надежда Республики имел обыкновение встречаться со сторонниками по разным поводам и без таковых. Около дюжины юнцов побежало следом, по дороге молчаливыми красноречивыми жестами подзывая остальных таких же курсантов - их нисколько не смущало, что Скайстон не обращает на них внимания, занятый по дороге своими мыслями, которые невозможно было прочесть на его закаменевшем лице. И, хотя в целом в помещении было около полусотни человек, не больше, да и те были рассредоточены на мелкие группы, появление целого отряда с интересным лидером - именно так оно выглядело со стороны - не только не осталось незамеченным, но привлекло всеобщее внимание, когда все делают вид, что совсем не смотрят на интересующий их предмет. Темпл обо всём этом не думал и думать не хотел - а скандал с испугавшимся невесть чего Арнеем Ормандо получился сам собой. Но Скайстон знал, что делает то, что хочет - наконец-то, и разве что эта мысль помогала не свихнуться по пути в Лигаполис.
   И сейчас он тоже делал, что хочет - не желая думать уже ни о чём и ни о ком больше, полностью утонув в ласках Джины. Он слишком долго этого ждал, оказывается - этот голос, так нежно называвший по имени - его настоящим именем, которое он уже и не мечтал услышать, был сейчас важнее всего остального огромного мира. Темпл заметил ещё одно новое ощущение - странного, непоколебимого спокойствия, как будто внутри наконец затянулась насовсем эта дыра в груди, в которой то и дело возникал старый колючий осколок невесть чего, причинявший не особо сильные, но вполне себе заметные страдания именно тогда, когда это было менее всего кстати. Шрамы на руках вроде бы тоже перестали саднить вовсе - больше их наличие не вызывало тупой забытой где-то в глубине боли. Такого волшебства не было даже в клинике весёлого доктора Кумасиро - хотя именно этот до предела уверенный с себе и своих сотрудницах чуть высокомерный субарец безапелляционно заявил ему, помнится:
- Молодой человек, за этакое обращение со своим мотором Вас следовало бы подвергнуть серьёзному наказанию, ну да коль скоро Вы уже здесь, то поступим иначе, отправив Вас к нашим кардиологам. Может быть, Вам и не кажется опасным путешествовать по тем уровням преисподней, где Вы изволили шататься последние три года, но терять из-за этого жизнь архиглупо, Вы не находите?
   Темпл проигнорировал последние слова, заинтересовавшись чуть выгнутыми клинками в ножнах на стене кабинета и древней голограммой, будто сделанной ещё с плоского фотоизображения. Точнее, двумя изображениями в бамбуковых рамках - солдата в форме в фуражке с крохотной тульей, больше похожей на кепи, рядом с дамой в просторной одежде, оба черноволосые и с овальным разрезом глаз, и - какого-то древнего аэроплана, похожего на одноместный, летящего среди туч. Ему вдруг показалось, что эти скромные предметы старше многих поколений династий Галактики...
- "Божественный ветер смерти да защитит сына Солнца", - как бы просто так пробормотал Кумасиро, шелестя карточками на своём столе, и Скайстон вздрогнул, не понимая, отчего эти слова его так цепляют.
- Браво, Вальтер Рейнхард, - хитро прищурившись, Кумасиро церемонно поапплодировал, - вы достойны этого имени, как я погляжу, молодой человек. Очень хорошо, что Вы оказались у нас, - он нажал какие-то кнопки на пульте связи и проговорил кому-то из подчинённых. - На уровень гансэки, направить к подразделению ари-ва.
- Там ещё никого не было, - немало удивившись, ответили по связи.
- А я говорил, что будет, верно? - не терпящим возражений тоном откомментировал владелец клиники. - Действуйте согласно инструкции. Момое Ран пусть появится у меня лично немедленно.
   Когда Темпл увидел своего кардиолога, он остолбенел на пару секунд. В кабинет вошла некая легендарная царица в алом с золотом - никак по-другому это нельзя было воспринимать. Эта знойная вечно молодая субарка, будто сошедшая со страниц доисторических местных хроник, пожалуй, могла при желании движением брови внушить мужчине самое отчаянное безрассудство... Он церемонно поклонился. Женщина посмотрела ему в глаза очень внимательно, затем повернулась к своему начальнику и деловито проговорила, будто речь шла о погоде:
- Да он совершенно здоров на данный момент, просто ещё не встретил свою жену. Разве что соматических нарушений может хватать вполне, уже взрослый.
- Об этом и речь, - в тон ей ответил Кумасиро, подавая какую-то документацию. - Взгляни и разберись - всё-таки мы готовим капитана спейсера "Сёгун", а не шпану для эклекаров. Учтите там также, что он полностью соответствует своему имени, - очень серьёзно добавил он, подняв вверх указательный палец.
   Момое Ран почтительно поклонилась и сделала ладонью правой руки вниз церемониальный жест - прижав стороной с пальцем к кимоно на уровне сердца. Скайстон снова вздрогнул от волнения, хотя не мог найти этому объяснения - а Кумасиро с видимым удовольствием отметил и это для себя, хоть ничего и не сказал в вслух. Дальнейшее напоминало какие-то фантастические приятные каникулы - прогулки среди скальников, поросших цветущими пряными кустарниками, яркое горное субарское солнце и шумные речки, целая куча разных яств вместо привычных блюд и роскошные молчаливые девушки, каких после нигде встречать не приходилось. Но даже  Момое Ран  на прощание предупредила, что их медицина убрала только следствие, а не причину появления этой пустоты с колючками внутри. Но Темпл предпочёл об этом забыть, совершенно сдурев от счастья, когда увидел спейсер, который ему надлежало вести - громадина "Сёгуна" оказалась ничем иным, как легендарным транспортником "Изольда", о котором приходилось разве что читать ещё студентом. Десять рейсов по третьей по длине хорде коротации - приключение, о котором авторы учебников сами могут мечтать... Тогда Темпл совсем не думал о том, зачем это субарцам понадобилось делать форменную эвакуацию с планеты - ему объяснили, что корпорация просто переводит бизнес в другой филиал. И только когда год назад стало известно, что Лига Несогласных фактически поглотила эту дружелюбную систему, капитан "Демона" понял, что на Лезвайе действительно желали прикончить не его, а Вальтера Рейнхарда. Возможно, Ютака догадывается, что он жив - кроме них двоих, никто не знал о ренте за домик, которая исправно появлялась на счёте - и Скайстон снимал эти деньги время от времени, дабы дать знать, что с ним порядок. Хориа был очень благодарен напарнику за то, что после известной вечеринки новоиспечённый Вальтер Рейнхард никак не отреагировал на заигрывания молодой субарки, что оказалась родной сестрой Ютаки. Темпл даже помнит, как слышал странную обмолвку у того в доме после обеда - когда суровый брат жёстко объявил заплаканной сестре, что с сегодняшнего дня конец её проказам, и она идёт замуж за того, кого он укажет, ибо последнее её приключение с Вальтером его уже довело... После полётов на "Сёгуне" он видел её ещё раз - довольной замужеством очень, а сейчас уже и забыл её лицо. Но не забыл, как однажды в клинике Кумасиро услышал того более странные обмолвки сотрудников...
- Это что ли Вальтер Рейнхард? Тогда он дико помолодел, стоит сказать.
- А ты почём полагаешь, что можешь это утверждать? Проблема что ли помолодеть при желании?
- Да слухи доходили, что путался он крепко с Офелией Скайстон в дальнем космосе...
- А тебе что за интерес болтать такое? Неприятностей хочешь?
- Просто любопытно...
- Такое любопытство есть нарушение устава клиники, между прочим... И я бы на твоём месте...
   Но ни найти говоривших, ни тем более узнать больше не пришлось. Удостоверение от "Субару Сибарансёу" погибло в песках Кордариджи, где Скайстон и Север чуть не остались навсегда. Вернулась после и пустота в груди, которую Темпл пытался глушить имбирём пополам с женьшенем - помогало, пока Джина не уехала в Лигаполис... Но тогда дело спасло случайное падение на Гардар - всё же вести корабль одному та ещё мука, особенно после нового приключения, закончившегося не очень опасным ранением, и ошибиться при прокладке курса в полубессознательном состоянии более чем естественно...
   Несколько недель назад Скайстон всерьёз жалел, что остался жив - сейчас ему было стыдно вспоминать это. К счастью, ему было почти не до воспоминаний - Джина оказалась очень жадной любовницей и вела себя так, будто упорно желала наверстать все упущения с момента их знакомства. Но Темпл совсем не возражал - ему было приятно ощущать, что он настолько ей нужен. Кроме того, не проходило ощущение, что руки зажили почти полностью, а боль в груди исчезла навсегда. Ему не было никакого дела до того, что творилось в мире где-либо ещё - стажёр отсыпался в своей флэтке актобетонным сном хорошенько уставшего юноши, которого бесполезно будить до условленного срока, а проблемы в системе Центрум экипаж "Демона" не волновали. Узнай в этот момент Скайстон, что Генрих Фолькенау понял, отчего на Бладене возникли серьёзные неприятности, и торжественно поклялся "лично изловить и проучить наглеца" - он сардонически усмехнулся бы и ответил бы что-то вроде "это ему за Субару небольшая взбучка". А уж о последствиях разговора с Эдвардом Рокком он и вовсе понятия не имел, хотя именно они заинтересовали бы его весьма, получи он такие сведения. Но Темпл твёрдо знал другой, гораздо более серьёзный факт, и знал, что оба врага проиграли ему по этой статье полностью и окончательно: Темпл нашёл свою женщину и был счастлив, чего никак не грозило ни флибустьеру удачи на истребителе "Шквал", ни пока удачливому диктатору, которому пока служил флибустьер.      


  VI


Эдвард Рокк был зол. Редкое и странное состояние. Ибо действительно зол и зол весьма основательно. Ещё бы. Битых два часа кружить вокруг Бладена, пока наконец его «Шквалу» было позволено сесть, да ещё на запасном космодроме, а всё потому, видите ли, что полностью разрегулированы системы связи в планетарном масштабе, а от Лигаполиса даже руин не осталось. Мало того, крупнейшие базы в системе Центрум основательно разрушены, а от двух из восьми пострадавших частей столицы, разбросанных по системе, осталось одно воспоминание. Связь и транспорт Центрума парализованы аж двумя доселе неизвестными компьютерными вирусами, которые явно изготавливались в лабораториях Рейха и уж наверняка ушли за пределы системы Бог знает куда по всей территории, занятой Лигой. На Бладене вообще паника – серия спонтанных взрывов на закрытых объектах: то рвануло на топливохранилищах, то полетели в никуда комплексы ангаров с новыми истребителями, то исчезли целые комплексы поздемных коммуникаций и ПВО, то легло энергоснабжение основных портов. Чертовщина, конечно – с точки зрения насмерть перепуганных бравых вояк Лиги, но сущая досада для самого Рока – он-то прекрасно знал, кого за весь этот злобный карнавал нужно благодарить, но не мог даже сказать об этом вслух кому бы то ни было, догадываясь, что после не докажет, что от него уже ничего не зависело и вообще он никакой не сообщник этому Саймону Флэшу, а просто случайно встретил его корабль, уходивший прочь.
   Этот человек вызывал у Эдварда всегда очень грустные воспоминания – раздражение, которое он старательно усиливал у него сразу после пленения, уже успело остыть, и даже злобу от открытого презрения к его персоне можно было бы перестать считать личным оскорблением, кабы не нынешний эпизод. А ведь Эдвард почти простил этого экстравагантного контрабандиста – когда понял, что за шпиона того приняли по ошибке, просто откуда-то у парня стать имперского офицера, возможно, дружил долго с кем-то или был младшим братом какого-нибудь капитана со спейсера… Кабы этот парень был на деле шпионом, он бы хоть раз попробовал бы договориться со своим волей судьбы хозяином – а он лишь не уставал проклинать его да осыпать язвительными замечаниями, будто хотел спровоцировать убить себя в припадке гнева – а так себя ничьи агенты тоже не ведут, тем более военные. Но за весь путь в Лигаполис измучить Эдварда этому парню удалось – всё же немыслимое достижение, честно говоря. Было всё же обидно слышать аргумент, который отпарировать так и не получилось – мол, слабо тебе выйти на спарринг, оттого и струсил, снотворную иголочку в дело пустил. Отчего – сам не понял, интересы дела ведь соблюдались, не более того… И вместо того, чтоб ощутить облегчение, что наконец-то избавился от докучливой обузы, флибустьер удачи понял, что оказался ранен навсегда одним странным эпизодом, о котором он старался вовсе не думать. Он ни разу не видел, чтоб в армии или у силовиков Империи могло даже гипотетически произойти то, чему случайно оказался свидетелем, и после чего было на редкость неприятно, как будто… даже сравнить не с чем. Очень странная ситуация – Рокк уже не впервые получал деньги за работу даже при тех пленниках, которых доставлял, правда, ещё никого не приходилось сдавать аж в Лигаполисе, и ни разу не чувствовал, что сделал что-либо не так. Но Флэш наградил его при этой процедуре таким странным молчаливым взглядом, что бывалому штурмовику стало не по себе, а деньги захотелось вдруг просто выкинуть – такое наступило странное мгновение, пусть короткое, но ужасное в своей сути. Но даже на это можно было бы не обращать никакого внимания, кабы не стон, который он услышал, уже разворачиваясь спиной к тому, что было теперь вне его компетенции – офицер внутренней службы безопасности, разобравшись в записях, кого ему сдали сейчас, крепко ударил закованного пленника…
- А если я отвечу, а ты не рад будешь? – услышал тихое замечание, уходя, Рокк. – Какое доблестное поведение, вы тут все такие, что ли?
   Прежде, чем дверь плавно прошелестела, отрезав происходящее и раздумья о нём от всегда уверенного в себе и своей удаче лейтенанта Лиги, он ещё успел услышать несколько довольно жёстких ударов и одно очень крепкое слово, произнесённое тем же спокойным голосом Саймона Флэша – и, хотя этот тип и был всего лишь контрабандистом, ощущение, что случилось что-то непоправимо скверное и страшное, только усилилось. Эдвард старался забыть это недоразумение, и это ему вполне удалось – и вот оно вам, пожалуйста, через столько времени выплывает, да ещё таким образом! Действительно, размах у парня вовсе не простецкий, да и требование подраться занятно само по себе – на кого ж довелось нарваться-то, а? Он же никто, и сейчас тоже никто, это было заметно – но результат мести, кхм… Хотя, повязочка у него на голове – это что, намёк на…? Нет, не может быть, иначе бы разговаривал жёстче и атаковал. Нет, Саймон Флэш никакой не имперец и уж подавно не тот, за кого его приняли, когда Эдвард получил предложение доставить его в Лигаполис. Но столь грамотно осуществлённая месть – вовсе не масштаб торговца… интересно, сколько можно огрести денег за такое мероприятие, не я ли его надоумил своим примером, стало быть. Впрочем, Империя за такое не заплатит – это ж не Генрих Стремительный, щедрый на серьёзные дела, там же полагают естественным служить интересам короны. А что, если уже и платит? – похолодел вдруг Эдвард, поняв вдруг, что ситуация могла измениться, отчего бы не заплатить плащом лётчика негоцианту, это же хорошая карьера для парня со странными понятиями о кодексе чести, уместными скорее в среде духовенства? Да и подготовка диверсии такого уровня, что рассуждать о личной мести одиночки, который дальше торговца не двинулся, как-то несерьёзно. Наиболее странно и непонятно – как Флэш смог выбраться из Лигаполиса после того, как Эдвард привёз его туда? Один, без связей, без сообщников? Спохватился и решил сотрудничать, а после просто кинул Лигу? Не того уровня персона, если даже Эдвард понял, что парень ни при чём, то на месте скорее решат отправить такого в расход или в рабство. Рабы, конечно, сбежать не могут, но если какой балбес не учёл, что Флэш лётчик, то тот точно этим шансом и воспользовался, ага, ясно. А если ещё учесть тот факт, что Флэш вдребезги пьяный может, как показали собственные наблюдения за ним в ресторане, оставаться недосягаемым для пары нарядов полиции – интересно, кто его учил всем этим приёмчикам, уместным разве что в подразделении «Штерн»? – то уж пару-другую собственных охранников уделать он мог особо не напрягаясь. Нет, точно не нужно сообщать никому пока, что знаком с этой мутной личностью, которая разнесла Лигаполис, этого никто правильно не поймёт. Эх, отчего ж так тоскливо и досадно – это ведь единственный человек, знакомство с которым приносит реальный негатив, тогда было как-то неуютно и гадко на душе, будто сделал что-то отвратительное, да и сейчас ощущаешь себя неполноценным? Или я просто боюсь, что однажды этот странный человек решит отомстить мне за то, что я не отпустил его восвояси, а продал? Интересно, что бы у нас в спарринге получилось… Кто сказал про спарринг – я, который трижды успокаивал парня парализатором? Он же теперь имеет полное право действовать также – не особо стесняясь в средствах… Ладно, попробуем всё это снова забыть, постараемся, хотя бы на время, решил про себя текущий оперативник спецслужбы Лиги. Мало ли каких врагов довелось уже нажить – небось, поручик, под чьим началом приходилось служить в Империи, поди, тоже не особо рад тому, что меня перекупили люди Фолькенау, так что теперь, тоже с ужасом его глаза вспоминать? Глупости какие… Деньги на операцию на верфях Хоасси уже получены, так чего бояться – нового задания в той свалке, стало быть, новых денег? Ха-ха!
   Эдвард Рокк не спеша шествовал по коридорам разведуправления Лиги – смех и грех, его ж хотели недавно переносить из Флайлиги в Лигаполис! Определённо, суета царила и здесь – хлопали двери, туда-сюда сновали сотрудники с папками, грудами накопителей плашек, ящиками с разным добром. Изредка пробегали худощавые долговязые парни с неизменно грустными глазами и задумчивыми лицами, одетые как попало, словно студенты-провинциалы – у программистов сплошной аврал, но этих ребят ничем не прошибёшь, они в реальности если и есть, то, как правило, лишь частично. За дверями кабинетов ругались на чём свет стоит, топали ногами и даже, возможно, швырялись стульями, орали во все имеющиеся средства связи и выпивали декалитры самых разнообразных напитков из всякой разной посуды. В курилках дым стоял кусками и стенами, народ радушно подпирал плечами стены или бурно жестикулировал, против обыкновения, там можно было встретить начальство всех калибров, и гвалт стоял что надо – незаинтересованных и невзвинченных людей вообще не существовало сейчас на планете. Возможно, Эдвард Рокк и представлял сейчас особой единственный островок невозмутимости на фоне общей истерики: его задумчивые зелёные глаза, белая всегда кожа, светло-золотистые волосы и грубые черты лица вкупе с ростом в шесть футов семь дюймов вполне способствовали этому. Но, возможно, как раз поэтому на его громоздкую фигуру в обычной форме лейтенанта, мышиной с малиновыми кантами и манжетами почти до локтей, никто особо и не обращал внимания, ибо все были чрезвычайно заняты своими проблемами. Когда же он добрался до своего крыла, навстречу из-за угла вывалило человек восемь из его отделения, что-то бурно и яростно обсуждавших.
- Привет, парни! – вскинул руку Рокк.
   Ватага разом притихла, непонимающе взглянула на него, будто видела в первый раз, и организованно удалилась, деловито продолжая свои разговоры. Эдварда это немало озадачило, но он продолжил идти, как ни в чём ни бывало. Из двери соседнего кабинета выбежал низкорослый озабоченный человечек с ящиком в руках, столкнулся, не глядя, с мундиром Рокка, затем уныло воззрился на того, кому принадлежал мундир. Выражение безысходной тоски сменилось у него гримасой леденящего мистического ужаса, и человечек мгновенно исчез прочь, только волна воздуха в коридоре осталась колыхаться. Эдвард не стал смотреть ему вслед или размышлять, что это могло значить. Он лишь пожал плечами и вошёл в тот кабинет, куда и направлялся.
- По Вашему приказанию прибыл! – отчеканил  он давно привычное и уставился на начальника отдела ничего не выражающим взглядом.
   Тот сидел с довольно хмурым выражением лица и вертел в руках циркониевый портсигар с вычурной висмутовой чеканкой, и не только эти движения, но и вся его поза выдавала скрытое напряжение.
- Вот и хорошо, - глухим голосом поторопился сказать он, встал, пристально глядя перед собой. – Поскольку Вам предстоит повышение, возникла необходимость встречи с лицами солидного уровня, Рокк. С Вами желает говорить господин Мред. Через час найдёте меня на совещании в красном крыле, - и поспешно вышел из кабинета, так и не взглянув в глаза тому, кому говорил.
   Фигуру у окна в коричневом плаще до самого пола и в остроконечном клобуке с прямой горизонтальной прорезью, зашитой чёрной сеткой, Эдвард увидел не сразу. Эти вечно молчащие субчики встречались в управлении всё чаще, но что за типов пригревает начальство, никто так пока и не смог понять. С кем и зачем вели свои беседы неведомые «консультанты», которые вечно молчат, но всегда где-нибудь присутствуют, было совершенно неизвестно даже заядлым сплетникам, знавшим всё и вся обо всех. Во всяком случае, сознавать, что сейчас он явно будет первым, кто сорвёт покровы с этой тайны, Рокку было приятно. Он небрежно развалился в кресле для клиентов и спросил со всем возможной непринуждённостью, плавно переходящей в вальяжность:
- Чем могу быть Вам полезен?
   В этот момент у него возникло ощущение, что разговор может состояться из не очень приятных, но он постарался отогнать его, ведь повышение сейчас кстати, как никогда – особенно после этих подколочек Саймона Флэша про чин полковника – и что он мог иметь ввиду, право? Странный собеседник был ростом едва ли больше каких-то пяти футов. Он кивнул головой в знак приветствия, во всяком случае, так можно было понять движение верхней части тела под этим непроницаемым колпаком. Но голос озадачил бы кого угодно – самого прожженного и экстравагантного флибустьера удачи… Это была какая-то соверщенно дикая смесь шипения, свиста и глухого гудения:
- Ттты будешшшшь весьма полезен мне, чччеловекккк!!!
   «Почему он так странно обратился ко мне? – откровенно изумился Рокк. – Ведь он знает моё имя!» Прежде, чем хоть что-то успело послужить подсказкой, в голове вспыхнула страшная мигрень, которую почти невозможно стало терпеть. Ничего не успев понять от внезапности этого обстоятельства, Эдвард инстинктивно дёрнулся всем телом и попытался вдохнуть поглубже. Это почему-то не удалось, и даже кисти рук занемели, как будто поражённые свинцовым отёком. Уже начиная бояться, как растерянный ребёнок, молодой офицер пытался сделать вдох – и наконец заметил, что не получается это очень неспроста, при каждой попытке боль в голове начинала заметно усиливаться. Ещё несколько бесплодных попыток вернуть контроль над дыханием ввергли его уже в панический ужас – а ведь он всерьёз думал ещё совсем недавно, что уже отучился ощущать, что такое страх…
   От способности мыслить моментально осталось только истеричное визжание на весь мозг – что, что это такое?! Невозможность справиться с нарастающим страданием была слишком чудовищным сюрпризом, чтоб можно было найти ей хоть какое-то объяснение. Пытаясь вдохнуть, Эдвард запрокинул голову вверх, судорожно вцепившись руками в борта кресла, взгляд автоматически скользнул по фигуре в балахоне и отметил, что та как будто чуть подрагивает в такт волнам боли в голове. Это породило смутное подозрение – а не работа ли это этого странного кадра? Так кто же он тогда и зачем всё это делает? Уже задыхаясь, бравый когда-то вояка, сейчас осознавший, что может умереть от страха мгновенно, отчего-то вспомнил слышанную вскользь фразу того, кто ещё недавно занимал его мысли – ехидный тон Саймона Флэша как будто прозвучал над ухом снова. «А там кхарги шляются, как у себя дома… может, в твоих мозгах они тоже успели покопаться?»
   Перед глазами даже заметно потемнело, но Эдвард уже понял, что с ним случилось, и вместо животного ужаса ощутил столь же сильный и глубинный гнев – это нечто хочет его… Погибать уже было вовсе не страшно, но на редкость противно и омерзительно – одно дело, когда тебя прикончит кто угодно, но из людского племени, или откажет техника – тоже следствие твоих же поступков, но совсем другое – когда за твоей душой и мыслями приползает то, чему даже пока названия нет, точнее, погано произносить его, это название… Омерзение быстро переросло в чёрную злобу – ничего себе участь, врагу не пожелать, отчего ж его не прикончил кто угодно, у кого на это есть какое-то право? Какое немыслимое унижение, и за что ему это – он же не хуже других солдат удачи, вообще-то… Ужасно не хотелось ни мириться с этим беспомощным положением, ни сдаваться – и Эдвард сделал попытку хотя бы мысленно запротестовать. Дрянь, паразит, невесть кто, ты, делающий это со мной, да пошёл ты!!! Пошёл ты по всем известным адресам, куда люди друг друга посылать стыдятся, тебе там самое место, стало быть! Вон отсюда, мразь!
   Думать, отчего эти мысли стало возможным оформить серией эмоциональных импульсов, было некогда – где-то на уровне живота внутри случился столь страшный и болезненный спазм, что сидящего в кресле согнуло почти пополам. Ага, тебе не нравится, тварь, значит, ты меня понял, - с мрачным удовлетворением порадовался остатками сознания ещё молодой боец, - ну так будь ты проклят, скотина, я не собираюсь сдаваться, даже если… даже если… пошёл ты, короче!!! Эдвард, пробуя собрать возможные силы, откинулся в кресле, упираясь ногами в пол, запрокинул голову назад, пытаясь хотя бы ртом хватануть воздуха. Он уже не надеялся на успех, но это удалось. Радоваться было некогда, хоть и очень хотелось, и крепкий мужчина раз за разом дёргался, заталкивая горлом в парализованные лёгкие воздух, понимая, что от этих действий сейчас зависит жизнь. Отчего-то гость не мешал этому, не приближаясь и не шевелясь даже, должно быть, наблюдал что-то непривычное для себя. Но Рокк воспринял это поведение не иначе, как наличие глумливого удовольствия от вида его мучений, и разозлился ещё больше. Неизвестно, сколько ему удастся продержаться, но хотя бы получилось доказать, что мириться с волей неведомого врага он не намерен, да и погибать страшно не хотелось. Прочь от меня, кусок дерьма!!! Не дамся, пока живой!
   По горлу как будто прошёлся какой-то лёгкий холодок – это было самое настоящее чужое чувство, холодное, искренне изумление… Боль в голове угрожала легко довести до потери сознания, однако Эдвард продолжал методично вспоминать и мысленно выкрикивать все разнообразные проклятия и ругательства, подчерпнутые большей частью из богатого арсенала Саймона Флэша, а также памятные ещё со времён выяснения отношений на Пограничье в ранней юности. Бурая фигура сделала шаг к его креслу, и человек не заметно для себя ехидно оскалился в ответ на это – ага, тебя проняло, вражина, что, съел, не нравится, да?! Пусть и слабая, но возможность сопротивляться, хоть и таким способом, добавила сил, и Рокк смог поднять голову, чтоб уставиться с животной ненавистью на противника – итак, ты и есть кхарг, получается? А что, слабо на человека по-честному, да? И – мысленно нанёс удар кулаком по капюшону. Умри сам, гадина!
   Тёмный силуэт врага заметно дёрнулся, и он приблизился ещё на пару шажков. Вдруг появилась мрачная аллегория, тёмной молнией сверкнувшая перед глазами – так приходится, перехватив руку убийцы с ножом, отжимать лезвие от своего лица… Прочь от меня, ублюдок, вон из моего разума! Эдвард выпрямился в кресле – что бы ни ждало сейчас, пусть видят, что он встречает это не хуже тех, кто полагает возможным считать его трусом. Мред как будто чуть надулся изнутри, чуть подрагивая, и сделал какое-то импульсивное движение под своим тканевым панцирем, отчего капюшон слетел прочь. Взору предстал некий лысый череп, обтянутый серо-голубой кожей с огромными треугольными жёлтыми глазами с красными круглыми зрачками, уши и губы отсутствовали, зато два ряда зелёных зубов делами челюсти весьма крупным элементом. Вместо страха Эдвард ощутил резкое отвращение. Безумно захотелось плюнуть в эти мутные жёлтые гляделки. Не то пугать вздумал, придурок, не то решил показать личико противнику. Рокк молча, но очень старательно выдал витиеватую фразу про феерично уродливых образин и ещё несколько не менее ядовито-издевательских комбинаций… Губы тем временем сами сложились в очень пакостную усмешку – если эта тварь понимает насмешки, то и этот знак внимания должна оценить по достоинству. Кажется, оценила – затряслась и ещё на шаг приблизилась. Упорно продолжая мысленно выкрикивать самые грязные ругательства, что можно было вспомнить, Эдвард жалел, что не хватало дыхания в голос рассмеяться. Что, сильно удивлён, мерзавец, что люди могут тебе сопротивляться? Ну и дебил же ты в таком случае, чтоб тебе издохнуть, и прямо сейчас!
   И кхарг наконец потерял терпение. И ринулся на сидящего в кресле беспомощного человека, не способного даже шевелиться, воздев кверху рукава плаща, из которых выглянули костлявые трёхпалые почти синие кисти с зелёными кривыми когтями. Конечно, четыре метра – это не дюйм, и двигался он не быстрее бегуна на пляже. Эдвард понял, что это конец, и даже успел с грустью распрощаться с жизнью, не успев, правда, вспомнить из неё толком ничего – так напроказивший ребёнок начинает плакать, понимая, что грядёт наказание, о котором он не хотел думать, расшалившись. Всё же, мысль о том, что эти мерзкие когти сейчас вопьются в его плоть, с ненавистью раздирая её, была слишком болезненной – настолько, что хотелось униженно просить кого-то о снисхождении. Но в пустом кабинете был только он – почти задохнувшийся от отчаяния, уже сдавшийся до грязной инфантильной истерики – и чудовище, поддавшееся на его провокацию уничтожить тело, а не душу. Мужества радоваться этой победе у Эдварда Рокка не было и в помине, как и скорбеть о том, что не удалось достигнуть большего – для этого его сознание было слишком примитивным, а душа – чёрствой, способной излучать только страх от предстоящего. Как назло, даже боль в голове отступила, будто для того, чтоб явить во всей красе ужасную процедуру и намекнуть, что послабления в виде потери сознания не будет. Тело не желало слушаться, и мышцы где напоминали застывший свинец, где – стекло… Похолодев от ужаса, Эдвард уже не помышлял о сопротивлении либо о несправедливости судьбы, да и не осталось у него уже никаких мыслей – зловещие когти приближались неотвратно, и глаза уже сами видели потоки собственной крови, хлещущей из рваных ран.
   Кхарг оказался совсем уже вплотную, и в этот момент в ушах раздался всё тот же насмешливый ровный голос Саймона Флэша: «ты стал ещё глупее с нашей последней встречи». Осознав это за столь краткий миг, что ещё даже вражьи клешни не успели придвинуться ни на сантиметр, Эдвард ощутил, что правая нога отчего-то обрела способность двигаться и выстрелила резким ударом по приблизившемуся противнику. Тело в балахоне подбросило чуть ли не на полтора фута к потолку, оно отлетело себе назад едва ли не на метр от кресла, раздался тихий хруст, и кхарг обмяк на светло-серой поверхности пола мятой тряпкой. Мигрень мгновенно прекратилась, и в кабинете наступила резкая, почти звенящая в ушах тишина. Как будто мозг успели потерзать некие раскалённые щупальца, а теперь они прекратили эту забаву. Рокк неосознанно встал на ноги, проверяя способность тела слушаться – всё было в порядке, никаких параличей или болей. Враг не двигался, и оперативник спецслужбы Лиги позволил себе несколько раз пнуть его тело носками ботинок, дабы убедиться, что оно мертво.
   Поняв, что напасть миновала, пришлось рухнуть в кресло, на котором только что корчился от ужаса – нервы наконец сдали, и Эдвард полез в нужный карман мундира с изнанки, чтоб найти нужные капсулы и разгрызть. Раньше он себе такого не позволял – но и не наступало подходящих для этого моментов. Не было сил торжествовать победу, радоваться тому, что уцелел или даже просто весело расхохотаться. Куда-то делись бесследно также все бравые чувства – от радости освобождения от неземного ужаса и чудовища в уродливом обличье до естественной брезгливости и ощущения омерзительности того, что только что случилось. Будь Эдвард эстетом хотя бы в душе, он бы расплакался или взялся искренне горевать о своей нелёгкой доле. Но сейчас он всем привыкшим к нагрузкам и тренировкам телом чувствовал, что победа принадлежит не ему, а другому человеку. И что сейчас он очень сильно обязан этому человеку за своё спасение. И что осознавать это как раз горько и больно – а не корчиться в оковах чужеродных сил, пытавшихся его только что уничтожить. И что дабы не чувствовать себя совсем нехорошо, следовало бы хоть как-то выразить свою признательность известному человеку, чтобы Госпожа Удача не отвернулась от её верного флибустьера насовсем и навсегда – а этого страшно не хочется. Потому что неудобно. Потому что прав он, а не я. А признаваться в этом даже самому себе – страшно не хочется. Потому что знаю, кажется, в чём виноват. Как бы так сделать, чтобы не думать об этом, а? Может, ещё капсулу?



2. Вовсе не безрассудство


Может, это наш последний шанс
Помоги его не упустить:
Назови меня по имени - сейчас.
Это даже проще, чем убить.
Назови меня по имени - сейчас!
Это также просто, как... любить.

Хельга Эль-Кенти


I.


Мохеш Давар имел нахальную привычку поедать что-либо, вкусное и не очень, когда наблюдал за работой подчинённых. Когда-то давно, в ранней молодости, у него бывали амбиции стать кем-то крутым, но сейчас он понимал, как всё это глупо – люди его сорта нужны всегда всем и везде, а потому он поступил мудро, заняв собой весь портовый узел Сариссы – оставаясь для вида обычным главным инженером-техником. Ну и что, что он не вышел ростом, статью и прочими привлекательными прибамбасами внешности – денег у него вполне хватает, чтоб не заморачиваться по этим темам, более того, он из тех, у кого они не кончаются. Он сумел стать незаменимым для всех – от соглядатаев всех спецслужб до предметов их наблюдения. Правда, Мохеш так и не разобрался до конца, какова его реальная жизненная позиция – уж очень активно он продавал всех и вся кому попало. Тем не менее, почёт и уважение были толстым слоем со всех сторон, не разобрать, чьё толще. Особенно сейчас, во время окончания знаменитого сарисского карнавала – чистая прибыль от одной легальной торговли товаром составила пятьсот процентов, а разные мелочи вроде дорогого роскошного дома и разных дурацких изысков были на деле не нужны. Мохеш вскоре понял, что ему нравится сам процесс его успешной деятельности на собственное благо, а не достигнутые результаты. Почти неслышно войдя в серверную регистраторов, Мохеш с беззаботным весельем наблюдал, как исчезают с экранов игры, монстры и вызывающе сексуальные красотки, сменяясь схемами, документами, таблицами и прочим важнейшим контентом, а серьёзные люди, мигом превратившись в них из развесёлых раздолбаев, полностью погружаются в их изучение. Он молча улыбнулся едва заметно – гардемаринские замашки не свойственны только не способным ни на что тупицам, и оттого, искренне любя своих подчинённых, не позволял себе никогда лютовать попусту, из желания показывать, что он – начальник. Из-за этого те, зная об этом, работали на совесть и всегда старательно, не смотря ни на какие шалости.
- Как дела, бравые парни? – немилосердно хрустя рыбными сухарями, весело осведомился Давар громким голосом, чтоб было понятно, что вопрос ко всем. – Что, скучаете на вахте?
   За всех ответил не очень юный атлет довольно хриплым голосом:
- Тишина, только вот полчаса назад прибыл ещё один торговец – это странно, ведь все они давно уже поприбывали перед Карнавалом. Ну, этот оригинал какой-то.
- И что за кадр? – Мохеш лихо шлёпнулся в пустующее кресло для начальства, продолжая чавкать.
- Ээээ, сейчас глянем, как его там… - скрывая зевоту, отозвался другой чуть потасканный мужичонка, старательно молодящийся под интеллектуалов. – А, вот, Видгар Аронаро его звать, грузовичок крохотный, да и называется по теме – «Пылинка».
- Ччего? – севшим голосом прошипел Давар, а затем сразу взревел так, что заложило уши. – Кто пустил на планету этого поца??? Вы что, сдурели тут совсем все, а?!!!
- Инструкций не было, босс, - невозмутимо пробурчал атлет, откусывая от сладкого хлебца. – А что сие за птичка тогда?
- Это слишком хищная птичка, мой мальчик!!! У дьявола в глазу была эта пылинка – он до сих пор чихает, ха-ха! – дрожа от избытка чувств, проревел в ответ Давар. – Это Саймон Флэш собственной персоной, и кораблик у него «Демон» называется! Надо быть редким идиотом, чтоб разрешить посадку такому пернатому, понимаешь?! У тебя зубов не хватит, чтоб такую пы-лин-ку сплюнуть теперь! – он медленно встал и побрёл прочь из серверной, изредка глумливо всхохатывая.
   Его собеседник озадаченно уставился на соседа, часто-часто моргавшего и подёргивающего щекой:
- Интересные дела, - проговорил он озадаченным тоном и положил крупный кусок себе в рот. – Мне кажется, он из-за чего-то расстроился. С чего бы вдруг, а?

«Какого чёрта эти уроды из Лиги клялись своими ботинками, что Флэш мёртв, поелику это он взорвал Лигаполис?! – Мохеш истово и резво семенил к своему кабинету и размышлял вперемешку с озвучиваниями всевозможных ругательств себе под нос. – Это ж неуправляемый элемент в схеме, его проще убить, чем вычислить! И прилетел явно по делу, иначе бы как все к началу праздника явился, незаметно под шумок. Не-ет, он слишком много знает, слишком! Это если и решать, то через ликвидаторов уже, но они нынче дороги, эти, надёжные, стирающие себе память каждый раз. Ох, а может, пронесёт, зря паникую? Но уж хвост-то ему бы точно надо было прицепить, сейчас, сейчас – посмотрим, где он, там у причала ведь камеры никто не отключал нынче, вот и поглядим, что копы видят у себя, такие же балбесы, как мои!» - проворно запрыгнув в своё логово-кабинет, он трясущимися руками сперва заблокировал дверь, затем включил освещение – экономить всё была старая, как мир, привычка… И понял, что сделал это зря – уж лучше бы дверь оставалась открытой, тогда был бы шанс, что войдёт какой-нибудь балбес и помешает.
   В его собственном кресле, довольно беззаботно положив ноги на стол, восседал посетитель – слишком рослый для этого кресла блондин, глаза которого было видеть невозможно из-за зеркальных очков. Слишком широкие для его роста плечи обтягивала дорогая бархатная куртка, на которой виднелись золочёные гнезда для шнуровки плаща – лётчик, можно не сомневаться даже, а покрой чёрных брюк под имперский мундир, да ещё и сапоги лишь без платиновых виньеток – такое носит только один из известных на Сариссе лётчиков, что, по слухам, не уступает имперцам ни в чём, как ни сказать больше. Всё верно, вот и алый краешек пястья просвечивает под рукавом, и заколка на нём с алым алмазом – ни один контрабандист и в мыслях себе не позволит так разгуливать по миру, кроме одного, того, что свалил с Урбанетто последним и даже премию, положенную Рейхом за спасение народа оттуда, взять отказался якобы из-за траура по близкой родственнице – а денежки-то немелкие, между прочим! Интересно, что эта бестия намерен теперь делать – вымогать свою положенную долю в авантюре по перевозке кристаллов или загнёт чего похуже, припомнив кое-что мрачное из эпопеи с доставкой нелегалов из захваченных Лигой территорий? Чёрт, если он сейчас потребует деньги, о расширении дела придётся забыть, а это прескверно, право… Бабу свою опять с собой таскает – помирился, стало быть? Ну, здесь-то его можно понять, пожалуй! – глумливо похихикал сам над собой Мохеш, избегая даже смотреть в сторону красотки в блестящем комби-коктейле, со скучающим видом подпирающей стену за креслом. Ни один из торговцев за всю историю вольного негоцианства не мотался по космосу с подружкой или женой – нет среди серьёзных парней такой блажи – а этот странный тип, оказывается, крутит амуры не отходя от экрана и ещё с одной и той же, прямо не торговец, а мечта экзальтированных юбок! Чего молчат, угрожают, что ли? Вот нахалы, оба!
- Приветствую, дорогие гости, - елейным голоском проговорил Давар, как будто невозмутимо направляясь к сейфу – хвала Всевышнему, цел! – и преспокойно – а что ж, если пришли убить, то сделают, а если ограбить, то тем паче сделают, так нечего позволять им думать, что боюсь – взялся вышаривать там нужные кнопки, пока не зажужжала выдача карточки. – Я рад, что вы сочли возможным проведать меня.
- Странно, а я вот на твоём месте был бы не рад, - в тон подначил гость сочным тенором, не шевелясь. – Или на то есть какая особая причина, Мохеш Давар?
- О, безусловно, несравненный Видгар Аронаро, он же Огненный Нефрит с очень дальнего космоса! – подобострастно улыбаясь, карикатурно поклонился хозяин кабинета. – Или Вы предпочитаете, возможно, драгоценный Джордж Стенбонд Колючая Пыль, чтоб я так Вас называл?
- В сущности, значение имеет вовсе не это, - скучающим тоном проронил гость, обозначив лёгкий оскал хищника, тем не менее очень похожий на улыбку. – В очень дальнем космосе можно и не такие величания услышать, да и сделать кое-что так, что на Сариссе от ужаса охнут да к попам и копам побегут, верно?
- Конечно, Ваша милость, конечно! – Давар осторожно приблизился и положил карточку к самым сапогам собеседника, затем отстранился на расстояние, исключающее возможный удар ногой. – Соблаговолите принять, это тем не менее Ваше в любом случае. А только сообщеньице есть одно, но для Саймона Флэша, будете забирать тоже, или как?
   Карточка почти незаметно исчезла – видимо, посетитель решил немного размять мускулы…
- А что, этот тип ныне здравствует? – с интересом осведомился он. – Ну, говори, если встречу – передам.
   Мохеш картинно воздел тёмные глаза кверху и растопырил корявые пальцы.
- «Саймон, тебя твой шафер обыскался уже. Найдись, пожалуйста, ты ему нужен».
- Какие странные слова, - прицокнул языком гость, но от глаза хозяина не ускользнуло то, что он подавил сильный вздох. – Что ж, надеюсь, адресат поймёт их как-нибудь.
- Желаете ещё что-то, господин? – с елейным подобострастием чуть поклонился Давар, не скрывая довольства. – Я рад угодить Вам сегодня.
- Да, конечно, - гость мило ухмыльнулся, снова откидываясь в кресле. – Мне нужен один человечек, но планетка заполнена народом, а ты знаешь, где искать, - он грациозным жестом ткнул каблуком нужную кнопку информатория. – Будь добр, дай координаты.
- И только-то? – с Давара мигом слетело всё наигранное радушие, как только он услышал о любимом виде деятельности. – Сей момент, не извольте беспокоиться, - самодовольным тоном, уместным скорее у выросшей школоты, чем у солидного серьёзного дельца, заявил он, усаживаясь за второй стол перед монитором. – У меня никто не пропадает нигде, если что.
- Я не сомневаюсь в этом, дорогой Давар, - сладко ответил гость, ехидно улыбаясь.
- Приятно слышать, - тем же молодцеватым тоном ответил хозяин, углубляясь в поиски.
   Он и вправду был высококлассным специалистом. Через семь минут он закончил работу.
- Уж не знаю, какая она там Эрида Дорас была, но сейчас эту штучку зовут Бельда Юмари, вот, отель «Солнце Сариссы», номер 2666, - бесцветным голосом сообщил он, зевая. – Судя по местным камерам, ещё и спит, хорошо приняв. Это этаж для типажа «одинокая стерва желает приключений», так что сломанные шпуры тут не увидят ещё сутки – отключаем уже, да?
- Нет, с задержкой на четверть часика – мало ли, заметят вдруг, - в тон ответил собеседник, посматривая на экран у себя за столом. – И не отключаем, а сжигаем.
- Ах, какой горячий темперамент! – ядовито процедил Давар. – И чего мне ждать от этой шалости, можно узнать, а?
- Ничего такого, с чем бы ты не справился, Мохеш, - благостно прошелестел посетитель, неторопливо выбираясь из кресла. – Да будет удача и впредь благосклонна к тебе.
- Да уж, хорошо бы, - жёстко усмехнулся хозяин, следя колючим взглядом за тем, как гости неторопливо двигаются к выходу. – А правда, что Флэша видали с Панчорой Ярл на правах жиголо, не знаете ли?
   Замок щёлкнул совершенно безучастно, да и никакой реакции фраза вроде не вызвала, как ни странно…
- Спроси об этом у самой Панчоры, - холодно обронила спутница гостя, и оба скрылись в коридоре.
   Давар потёр лоб рукавом и взялся за блок связи.

- А теперь смени пароль на этом счёте, и сними часть денег, - холодно указывал Темпл с таким выражением глаз, что перечить не хотелось.
- Но почему? – почти всхлипнула Джина после. – Разве я не имею права понимать это?
   Скайстон просиял вполне себе тёплой улыбкой – той, за которую и когда-то, и уж тем более сейчас, ей было не жаль ничего…
- Если бы ты не пожелала увидеться с Эридой, я бы не получил этих денег, так что они твои, вот и всё.
- А на что мне деньги, когда у меня уже есть ты? – надув губы, проворчала бывшая принцесса, насупившись.
   И как теперь объяснять ей, что это у ней могут отнять в любое время точным выстрелом?! Осталось только ахнуть про себя и воспользоваться беспроигрышным приёмом – крепко поцеловать… Чёрт подери! – мало того, что очки опасно съехали, так столь вовремя, ага, что кто надо не только заметил это, но уже и вычислил меня, ишь, какая колючая волна пошла откуда-то впереди… Так, кто это такой резвый, а, хоть надо глянуть, пусть знает, что я его тоже подцепил, и поцелуи мне в этом не помеха вовсе, наоборот! Темпл резко стрельнул взглядом в сторону чужих эмоций, и увидел их обладателя – как ни странно, парень не отвёл взгляд, просто продолжил смотреть с безразличием гуляки и даже вполне доброжелательно. Будь проклят тот негодяй, что когда-то ввёл в моду спортивный стиль в одежде – никогда не догадаешься, что скрывается под этой скорлупой! Рослый молодой белый, конский хвост из тёмных волос едва ли не до пояса, брутальная щетина на квадратном добродушном лице, глаза вроде тоже тёмные – далеко не дегенерат, напротив, скорее очень породистый, эх, да это может быть кто угодно, от простого прохожего до имперского гебиста. Ладно, вроде опасности нет, есть только внимание, тогда делаем вид, что всё случайно и снова целуемся. Боже, пусть это не будет моим последним поцелуем, ладно?
- Я просто очень люблю тебя, Джина, идём, - тихо произнёс Темпл, будто ни о чём вообще сейчас не думал.
   В вестибюле отеля случилась ещё одна колоритная деталь, заставившая Скайстона насторожиться, но ничего не сказавшая Джине, что неслась на всех парусах навстречу выбранной цели. Девушка была столь уверена в том, что ничего плохого при этом случиться не может, что просто не могла чувствовать никакие говорящие нюансы – а говорить ей об этом было просто бесполезно. Возможно, дело было в разнице в возрасте и опыте, возможно, в нюхе пилота. Джина отвлеклась на несколько секунд, разглядывая вычурный интерьер под крикливые античные мотивы – и этого хватило вполне для нужного маневра – Скайстон не сомневался, что он был спланирован, и старательно… У него на шее резко повисла вызывающе сексуальная дама, с пышной причёской и грудами обильных украшений над условными верхом одеяния и крохотной юбочкой:
- Саймон, драгоценный, как я рада тебя видеть в добром здравии! – как будто реплика обычной озабоченной дуры, но только очень хорошо поставленным голосом и слишком громко и спокойно…
- Жоржетта, - едва слышно, только для дамочки, шепнул Темпл и сразу взял слышный вальяжно-спокойный тон. – Ох, Вы ошиблись сударыня, я не тот, кого Вы изволите видеть во мне.
   Та понимающе мигнула длиннейшими ресницами и смущённо зачастила:
- Ой, ну как же это, ну так похож, что аж страшно! Ну, простите тогда дуру, сударь, жаль, право, что так вышло, очень даже! Извините меня, пожалуйста, - проговорила она уже обернувшейся на происходящее Джине и двинулась прочь развязным подиумным шагом слегка потасканной модели.
   Скайстон подавил в себе желание сразу сбежать из отеля побыстрее – если это сделать, то он полностью выдаст себя и даст повод к неприятному разговору, что уж точно тогда состоится в полицейском участке. А так он пока предоставлен сам себе и может творить, что пожелает – иначе бы не такими бы словами его сейчас поприветствовали. Уж не желают ли копы сами убрать Эриду его руками? Или есть заинтересованные повыше? Но тогда не нужно было намекать, достаточно спокойно дать мне действовать, ничем не смущая – значит, в деле есть ещё кто-то, с другой стороны. Да, именно так, иначе бы я не дрожал от неведомой мне опасности – ведь если у Вас паранойя, это ещё не значит, что за Вами не следят, как известно. Итак, я, значит, вызвал огонь на себя? Будь я один, это вообще был бы никогда не вопрос…
- Заскочим перекусить, милая, - Темпл умел улыбаться так, что отказать ему было никак не возможно, и Джина, подавив тяжёлый вздох, подчинилась.
   Он так беззаботно болтал что-то о том, что было бы неплохо съесть, что, когда пришлось сосредоточиться над этим толстым фолиантом, Джина не заметила, как потеряла бдительность на несколько секунд… Наваждение продлилось ещё некоторое время, а затем, резко вскинув голову, она поняла, что его Темпла нет рядом. Подошедший официант воззрился на неё типичным взглядом умной собаки. Джина бросила меню на стол и спросила того столь деловито, что вечно юный предпочёл просто толково ответить на вопрос и сразу забыть об этом:
- Сударь, как побыстрее у Вас тут попасть в номер 2666?

Интерьер этажа в стиле под гангстерские ретро-заморочки, скука какая. Впрочем, ха-ха, богему мы всегда презирали, верно, Саймон Флэш? – мысленно усмехнулся Темпл, от души нажав на вызов у двери номера. Можно было и сломать запор, проткнув его алмазной иголкой, но должен же быть хоть какой-то пиетет к постороннему миру… Томный женский голос ответил на удивление быстро:
- Кто там? – похоже, ничего не изменилось за десять лет? Сейчас узнаем…
- Стриптизёра заказывали, сударыня? – бархатными тонами прошелестел голос Скайстона, будто он ещё даже не вышел из заведения папаши Курио и не нарвался на парализатор, и что за беда, если этих слов он ещё ни разу не произносил? Импровизация – стиль и оружие солиста-тапёра...
- Входите, - холодно прогремело в ответ, и дама не только позволила двери открыться, но и также сама вышла навстречу гостю, в нежно-розовом пеньюаре.
   Скайстон шагнул за порог, ровным взглядом рассматривая ту, что сделала больше, чем достаточно, чтоб он не только не получил диплом и никогда не выбрался с каторги, а также надёжно постаралась, чтобы, сорвав голос, он просто умер к концу ночи от рваных ран и потери крови. Сухощавая крепкая фигурка не доставала ему даже до третьей пуговицы на куртке, да и выглядела дама на два десятка старше, чем была сейчас. Чёрные глаза с поволокой были по-прежнему живыми и жадными под лихими стрелами бровей, выгодно сочетаясь с орлиным носом и когда-то сочными губами, сейчас поджатыми весьма высокомерно над острым подбородком с ямочкой. Длинная шея, и сейчас увешанная какими-то крупными бусами из пятнистых камней с вырезанными на них символами, казалась чуть подсохшей, если смотреть на неё сверху. Когда-то воронёно-чёрная пышная грива сейчас была размалёвана полосками всех цветов радуги – видимо, её хозяйка полагала себя по-прежнему вызывающе сексуальной, как девушки младше двадцати. Тем не менее, холёная кожа под переливающимися оттенками сейчас напоминала что-то вроде чешуи рептилии из-за света искристых бра. Обычный будуар бордо – так отделывают номера для известных утех, и разило тут смесью резких ароматов от дымящих аксессуаров, амбициями и тоской. Темпл холодно усмехнулся краем рта и промолчал.
- Да Вы получше стриптизёра будете, сударь, - неторопливо оценила дама, вздыхая. – Может, вина?
   Скайстон медленно отрицательно мотнул головой, уложив ладони себе на талию, и продолжил смотреть ровно и холодно. Как ни странно, в груди было полностью тихо – никаких мало-мальски заметных эмоций, не говоря уже о ненависти или гневе. На данный момент ему лишь хотелось, чтоб его узнали – того, молодого, не желавшего ни совокупляться по приказу, ни петь для той, что причинила ему боль.
- А по Вам и не скажешь, что Вы непьющий, - чуть кокетливо пожала плечиками Эрида. – Что ж, будьте гостем, - она повернулась спиной и сделала несколько шагов вглубь, чтоб оказаться у постели.
- Это не так, я просто Вашего вина пить брезгую, - без всякого выражения сказал Темпл, не шевелясь.
- Даже страшно подумать, какое дорогое вино Вы предпочитаете в таком случае, - церемонно улыбнулась дама, остановившись и обернувшись, и в её глазах вспыхнул огонёк уже жгучего интереса.
- Обычное, но без крови и не из Ваших рук, - холодно пояснил Скайстон, неспешно приближаясь.
- Ну так возьмите сами в баре, - чуть более звонким тембром произнесла женщина, усаживаясь на постели и наблюдая, как гость движется мимо, чтобы подойти к балконной двери, нет, не доходя до неё… но… зачем ему эти белые перчатки, заправленные в алые пястья под курткой?
- Всенепременно возьму – после, чтоб помянуть Вас, Эрида, - мужчина не резко, но быстро обернулся, чтобы встретиться взглядом с женщиной, и та смутилась, почувствовав неладное.
- Вот как, - она улеглась на бок. – Мы встречались, я поняла сразу, но помогите мне тогда вспомнить…
   Скайстон вдруг весело и беззаботно рассмеялся, но когда смолк, его холодный взгляд уже не понравился собеседнице.
- Скажите, сколько всего было побрезговавших Вами и Вашими просьбами, Эрида? – осведомился он дежурным тоном следователя.
-Что?! – обомлев, она зачем-то схватила задрожавшими пальцами подушку. – Вы его друг или брат, что ли?
- Но как его звали тогда? – цинично ухмыляясь, процедил Темпл, не шевелясь и лишь продолжая глядеть ей в глаза всё более жёстко. – Вижу, Вы хорошо это помните отчего-то.
- Вы хорошо осведомлены о неком инциденте, - пророкотала Эрида, задышав глубже обычного. – Есть смысл договориться, верно?
   Капитан «Демона» снисходительно и отрицательно помотал головой, и в его глазах сверкнули пара-другая  сверхгигантов класса О, а затем быстро образовалась межзвёздная колючая мгла.
- Да ладно меня стращать, - высокомерным тоном проговорила она в ответ. – У Вас есть интерес, я просто уважу его – ведь право отвечать так имеет только тот, кого здесь нет.
- Вы настолько в этом уверены? А если – снова ошибка? – великосветским тоном произнёс Темпл. – Право отвечать как сочту нужным у меня не отнимет ни Господь, ни тот, кому вы все служите.
- Что? – с немалым изумлением проронила Эрида, и её глаза стали совсем бездонными. – Не может быть, хотя и так похож, - озадаченным тоном зачастила она вполголоса. – Да-да, меня просто седина сбила с толку, но лицо его – как такое возможно вообще… Нет, не может быть. Чего Вы хотите, сударь? – добавила она уже с апломбом человека, привыкшего командовать.
   Скайстон цинично усмехнулся, чтоб потянуть паузу.
- Я же сказал, что однажды вернусь подвести итог, верно, Эрида? – проговорил он почти проникновенным тоном. – Ну же, назови меня по имени – может, я ещё и спеть захочу тогда, а?
   Она затряслась крупной дрожью и сделала жест ладонью, будто хотела смахнуть наваждение.
- Ты не мог выжить, откуда ж ты взялся, а? – с тяжёлой горечью процедила она, покачав головой.
- А тебе разве не говорил хозяин, что у Господа всё возможно? Даже вырастить новые крылья, не вопрос, – с лихой усмешкой ответил Темпл и продолжил уже с нажимом. – Итак, как меня зовут? Говори!
   Женщина понуро опустила голову и скривилась – так они делают, собираясь зарыдать.
- Ты Темпл Скайстон, - хмурым тоном процедила она. – Ты какое-то недоразумение в этой Вселенной, таких, как ты, быть не должно. Наверное, ты сын этого Рейнхарда, вот в чём дело. Что ж, это нетрудно проверить – сын Вальтера отплатит мне той же монетой, а кто другой примет моё предложение – у меня есть чем заинтересовать тебя, не сомневайся.
   Ей снова было неприятно слушать его смех – он как будто жёг её изнутри.
- Таких, как я, в Галактике целый имперский космофлот, дурочка, - снисходительно проговорил Темпл. – Стало быть, тебе просто не попадались настоящие мужчины, вот и всё.
- Сам дурак, - прошипела Эрида, поднимая глаза с апломбом царицы. – Уж в чём я отлично разбираюсь, так это в этом сорте. А космофлотских этих перебывало у меня под ножичками предостаточно, можешь убедиться сам, - и в лицо Скайстону полетел увесистый ридикюль.
   Вещица жалобно звякнула в ладонях и раскрылась. Темпл остолбенел – внутри лежали гербовые металлические пластины с цифрами, именами и автографами, жетоны космолётчика на случай гибели, когда тело не может быть опознано… Десятки жетонов – хватит не на одну роту… Что ж, он знал, на встречу с кем шёл – умертвить цветущих парней после многих часов пыток только за то, что они хотели летать, а потом ловить удовольствие, перебирая похотливыми пальцами память о них, зная, что бедняг даже некому отпеть, раз не найдены тела, вполне достойный досуг слуги Белиала.
- Ты знаешь, - холодным ровным тоном проговорил Скайстон, застёгивая ридикюль и отправляя его в карман куртки, - в моём свидетельстве о рождении стоит прочерк. Ты подсказала мне хорошее имя, чтоб вписать его туда, я не против даже.
- Ты не сделаешь ничего из этого! – холодно и самодовольно усмехнулась женщина, чтоб скрыть искру страха, блеснувшую у неё в глазах. – Слишком ты хорош для ангела мести.
- Я же недоразумение, - неспешно проговорил Скайстон, ядовито улыбаясь. – Значит, могу им и стать, тем более что раздают по мерке той, которой сделано дело. Парни заслужили, чтоб я отомстил за них, а уж спеть нужное после я смогу, не сомневайся.
   Эрида отшатнулась.
- Не глупи, есть вариант получше, уверяю тебя, он тебе понравится больше. 
- Мне он не нужен, - холодно пожал плечами Темпл. – А сил взять плату нужным способом у меня хватит, ты ведь уже и сама поняла это.
   Они ещё некоторое время смотрели друг другу в глаза: он уже с каменным лицом и взором, она – с быстро растущим ужасом.
- Я… прощу пощады, - твердо выговорила Эрида. – Если ты слуга Распятого, то должен послушать.
- Гнилуха, - цинично процедил Темпл. – Не прокатит – тебя же не раз просили о пощаде другие парни, верно?
- Но я женщина! – почти взвизгнула она. – Тебе нельзя меня трогать!
- Вот и проверим, - раздался вдруг ещё один голос, и оба с огромным удивлением воззрились на Джину. – А то что-то я вот сильно уже сомневаюсь в этом.
   Та приближалась спокойно и уверенно, улыбаясь сиятельно-нехорошей улыбкой доминантной самки, от чего даже Темплу стало не по себе.
- Какого чёрта, милая, я же просил подождать меня! – пробормотал он совершенно безотчётно, уже полностью заметив и совершенно не желая принимать тот факт, что его дорогая успешно превратилась в некое подобие разгневанной валькирии, что просто пока не торопится явить миру полный оскал ненависти.
- Ах, так ты просто человек! – Эрида метнулась к подушкам. – Вовсе не ангел! Ну, с людьми у нас разговор
простой тогда… - однако ни договорить, ни достать что-то она не успела.
  Тихо прошелестел низкий обертон разряда, и луч бластера преградил ей дорогу – пришлось отшатнуться от сжигающей полосы – Эрида всхлипнула от досады и обернулась к гостям, чтобы раскрыть рот от удивления, не понимая, у кого из них оружие.
- Не надо дёргаться, Эрида, у летчиков всегда есть крылья и меч, - высокомерным тоном проворковала Джина, продолжая двигаться к своему мужчине – она-то отлично видела, что бластер у него под курткой там, где его держит всякий грамотный боец, и полагала, что не знать этого может только глупый невежда.
- А ты ещё кто такая? – высокомерным тоном осведомилась Эрида и подбоченилась, заметив, что Скайстон оробел настолько, растерянно глядя уже на гостью, что даже замолчал, не пытаясь вернуть себе инициативу. – Ходят тут всякие, не карнавал даже, а цирк какой-то…
- Зачем ты здесь? – с тихой грустью обронил тем временем Темпл, не замечая, что отступает на шаг назад, отчего его спина оказалась как раз напротив раскрытой балконной двери. – Не нужно было вовсе…
- С дороги, Скайстон, - ровным тоном проговорила Джина, приближаясь почти вплотную. – Это уже моё дело, а не твоё.
- Как это? – совсем тихо произнёс он, потрясённый до глубины души.
   Он ещё хотел сказать что-то, точнее, приказать Джине не сметь вмешиваться, но в этот момент та столь основательно ударила его в грудь, что тело вылетело на балкон по инерции… Ничего на деле страшного, даже аккуратно с ним обошлись – по меркам уличных бойцов, разумеется – но дверь сразу захлопнулась, а вакуумный замок блокирует все попытки проникнуть внутрь помещения, тут теперь целая операция по вскрытию нужна.
 

II.


Чёртов номер-будуар, шторы в нём как занавес в театре, а позволять себе глядеть в стекло балконной двери – и некогда, и нельзя по всем правилам. Что ж, раз делать нечего, придётся набраться терпения и ждать эти резиновые доли секунды, пока бластер вырежет это распроклятое оконное стекло, чтоб можно было войти внутрь. Кабы не растянулось это занятие на страшные минуты – думать о том, что Джина осталась наедине с Эридой Дорас, Скайстон спокойно не мог и не смог бы даже если бы у него была возможность понять всё аргументы своей милой, под довлением которых она совершила это отчаянное безрассудство, выкинуть его прочь, чтоб пообщаться с упырихой лично. Он смог заставить себя не рехнуться от ужаса, понимая, сколь это опасно, но ждать был физически не способен – и боялся опоздать ещё сильнее, чем когда мчался в Лигаполис навстречу неизвестности. Ещё очень сильно и некстати мешали отвратительные воспоминания о тех зверствах, что вытворяли с ним клевреты слуги Белиала в ночь, едва не стоившую ему жизни и чести – и факт наличия ридикюля с жетонами тех несчастных лётчиков, кому так не повезло – выжить. Вероятно, бедняги погибли, не вынеся кошмаров адских пыток, согласившись на то, что с ними делали – и осудить бы это «малодушие» Скайстону никогда бы не пришло в голову, скорее, ему быстро пришло бы в голову лично умучить тех, кому бы оное в голову пришло – он знал, что таких найдётся множество, если что… Если Джина погибнет на этом рандеву, весело отыгрывая роль доминантной самки, решившей подраться за своего самца, дабы доказать себе свою крутизну – будет чем заняться, прежде чем застрелиться, право, на кой чёрт ещё нужна эта нелепая жизнь, если в ней не будет той, что зачем-то столько раз спасла её. Впрочем, насчёт самозастрела это мы с тобой, Саймон Флэш, загнули, конечно – застрелить нас с тобой всегда кому найдётся, и не по разу.
   Какого чёрта Сарисса столь богатое место, что стекло у них дорогое, без точек, неужели так и поставили литое сплошь из уса, что выращивается без дислокаций в кристаллической решётке?!!! Батарее нужна пауза для перезакачки, а расколоть это даже десантным ножом не представляется возможным, дело вообще дрянь! Впору завыть диким зверем с отчаяния и тоски. Темпл с тоской смертника приник лбом к ненавистному сейчас покрытию, бормоча про себя одну молитву за другой и боясь, что огонёк заряжённого бластера вспыхнет тогда, когда уже поздно будет что-то исправлять. Вечно Джине охота погеройствовать – и почему, почему он не предвидел в эту поездку, что так может получиться? Перед глазами всё задрожало – накатились самые настоящие слёзы, ужасная в своей простоте вещь, спутница одиночества и пустоты впереди. Неужели всё погибло – и он тоже? Как теперь возвращаться на Гардар, в те озёра, которые всю жизнь хотел Джине показать, и в которых они плескались по умопомрачения, как он когда-то мечтал? Даже на борт «Демона» невозможно будет ступить – там они познакомились, там и всё случилось нынче… Нет, в этот раз Темпл уже не сможет подняться самостоятельно, и даже долг офицера космофлота не сможет растолкать его – тем более, что этому случиться так и не довелось, стать настоящим офицером. Отдайте мне хотя бы Джину, я уже не мечтаю о мундире, который у меня так подло отобрали, отдайте Джину, она ни в чём не виновата! Спасите её, она не сделала ничего плохого, просто связалась со мной!
   Огонёк так и не зажёгся – похоже, не батарея села, а подгорел основной контур, а это почти смерть оружию. Темпл уже открыл рот, чтоб выпустить наружу вопль смертельно раненого зверя, но в этот момент в нос ударил резкий запах жжёного можжевельника, которому было просто неоткуда взяться здесь, на высоте нескольких этажей. В голове прозвучал некий знакомый голос – тот самый, что подсказывал ему в тот вечер, когда в руке оказался паспорт на имя Вальтера Рейнхарда. «Не бойся, молоденький, всё будет как надо», - прозвучало покровительственным тоном с добродушно-весёлым апломбом. Недорезанный пролом в толще оконного стекла отеля как будто на краткое мгновение заволокло белесым туманом, а затем всё наваждение бесследно растаяло. Это было уже слишком для никаких нервов Темпла, и он совершенно машинально поднял руку с зажатым в ней бластером, чтобы тупо повторить те движения, что делал, пока луч разряда не погас. Оттого никаких нервных  импульсов, не говоря уже об эмоциях, которое уставшее сердце просто не смогло сгенерировать, не возникло даже тогда, когда из направляющего жерла вырвался сноп порыжевшего ровного пламени и впился в холодную прозрачную стену. Когда отрезанный наконец-то пласт с тихим стуком лёг на пол, и стало возможным запрыгнуть в комнату, эмоций тоже не успело возникнуть – как известно, фраза «меня колбасит» есть последние слова жертвы мясокомбината, и это вовсе не чёрный юмор досужих сплетников. Позже, много лет спустя, когда Скайстон привыкнет не только к белому плащу и перчаткам, но и к обращению «монсеньёр», он будет неторопливым вальяжным тоном говорить, что одно из самых страшных мгновений в его жизни было как раз то, когда он должен был отдёрнуть штору в отеле «Солнце Сариссы»… Но тогда, в это мгновение, для него не существовало никакого будущего. И он не знал, существует ли в этот момент сам.
   Позже Темпл силился припомнить и почти готов был согласиться, что какие-то вопли его уши могли слышать и наверняка слышали истошный крик: «Вальтер Рейнхард, не надо!». Вполне может быть – но позже. Скорее всего, едва его мозг осознал, что Джина вполне себе жива и даже не ранена, то сразу потерял способность анализировать и воспринимать что-то ещё. Со стороны же всё выглядело хоть и величественно, но вполне себе спокойно – Скайстон сделал несколько шагов вглубь комнаты, чтобы поближе подойти к происходящему. А происходило следующее – если бы у этой сцены был другой свидетель, он, скорее всего, счёл бы её возмутительной и циничной, недостойной и отвратительной – и т.п. Тело Эриды с выкаченными глазами и покусанными в кровь губами корчилось на полу в конвульсиях – именно тело, поскольку душа этого монстра была парализована страхом чего-то ведомого полностью только ей. То, что кровь была чуть видна также на правой ладони, сразу в глаза не бросалось и оказалось замечено Темплом несколько позже, когда, отогнав гордо торжествующую девушку, он приступил к детальному осмотру ещё вполне себе живой и даже пришедшей в ясное сознание упырихи в человеческом обличье. А отогнать Джину было необходимо, ибо та напоминала малого ребёнка, упорно доискивающегося до сути дела, причём с детским же отсутствием всякой жалости настойчиво толкавшую носком туфли подбородок своей недавней собеседницы:
- Ну ты, чего разлеглась-то как попало, вставай уже, чертовка проклятая, что там у тебя такое, отвечай!

- Лучше ты мне ответь, что ты умудрилась тут сделать без меня, озорница! – тихим рыком прошипел Скайстон, как можно суровее блеснув на подругу стальными глазами пилота, наводящего прицел.
   Порез на руке Эриды был небольшим, но подозрительным – с посиневшими краями, как от смеси «Проклятья Аттиса»… Попав в кровь даже при поверхностном надрезе эта адская рецептура уже не выводится из организма никаким антидотом, и единственное, чем можно помочь пострадавшему в этом случае – быстро убить его, потому что при общем параличе речи и часто – конечностей яд причиняет ужасные мучения, длящиеся часами, а то и до полусуток. Скользнув взглядом по будуару, Темпл заметил одиноко лежащий у прикроватной тумбочки шурик размером с половину ладони взрослого мужчины, и сразу понял, в чём дело. Поклонники Белиала любят держать такие страшные вещи в ближайшем доступе – вот, раскрытая шкатулка с украшениями, должно быть, на деле была хранилищем для этого гламурного оружия, коим побрезговал бы всякий честный и даже не очень шпион – уж очень опасная штука такой яд в быту, да и крупное это пятилучёвое лезвие слишком, чтоб таскать его при себе. Но если нынче здесь кого-то ждали для постельных утех – то порезать любовника отравленной металлической звездой как раз входит в набор игр такой штучки, как Эрида. Демоница явно собиралась метнуть его в гостью и отчего-то порезалась им сама – или понервничала, или действительно увидела Вальтера где-то рядом. Интересно, а ей он в каком виде показался? – мелькнула вялая мысль, кажется, мозг начал обретать способность думать…
- Да собственно, ничего, - почти обиженным тоном проговорила Джина. – Я ей объяснила, зачем пришла, она очень испугалась, хотела мне что-то отдать, а потом завизжала как свинья на бойне и стала вот такая, некоммуникабельная совсем.
   Скайстон с горьким вздохом покачал головой, всхлипнув, как детстве после двухчасового бега в надежде встретиться с матерью и слишком поздно узнав, что всё было зря – рассказывать сейчас о мере настоящей опасности, которой чудом избежала Джина, не было никаких сил.
- Ты зря обижаешься на меня, - рассудительно ворковала над ним Джина тем временем. – Пойми же, мстить за тебя положено не тебе, а другому человеку, это всегда так. Это действительно уже было моё дело – коль скоро ты остался со мной.
- Дура! – взревел Темпл, закрыв лицо ладонью и резко вставая на ноги. – С твоей манерой вести дела я бы сейчас остался без тебя, кабы не кое-кто, кому не лень было явиться сюда с того света. Вечно ты лезешь чёрте-куда, что за несчастье, право… - нужно было хоть как-то справиться с севшим дыханием – сердце расшалилось уже не на шутку и начало грохотать, летая внутри по всей длине роста тела, видимо…
   Руки Джины довольно приятно обвились вокруг его шеи, - и сил скинуть их решительно не было.
- Всё ведь хорошо, что хорошо кончается, милый, успокойся, - продолжила разливаться милой сиреной подруга, явно вознамерившись раскрутить его на поцелуй. – Мы оба шли на правое дело, поэтому ничего плохого случиться не могло.
   Эта наивная логика окончательно убила исстрадавшееся существо Темпла, поэтому против поцелуя он протестовать не стал, беспомощно уронив руку с лица. Но заметил, что это действо наблюдает поверженная упыриха – и явно осознанно, вот только зрелище это причиняет ей боль едва ли не большую, чем яд, неторопливо убивающий её, и не отказал себе в удовольствии повторить уже по своей воле, к великой радости Джины. Наконец-то стало спокойно и хорошо, будто не было вообще только что пережитого ужаса.
- Я люблю тебя, дорогая, - произнёс Темпл вслух, отчётливо осознавая, что делает участь врага ничуть не менее плачевной, чем та, что была уготована им ему. – И обязательно ещё не раз спою для тебя. Может быть, найдём для уединения более симпатичное место, а? – и для улыбки победителя уже не понадобилось никаких усилий – глаза Джины успешно помогли ей появиться, девушка ведь действительно не думала в этот момент о том, что её видит не только она.
   Надо было ещё по-хорошему устроить добротный обыск – но увы, заниматься этим полицейским делом в присутствии Джины было уже невозможно, так что придётся оставить эту работёнку своим шпикам. Вряд ли они найдут ещё что-нибудь более серьёзное, чем то, что уже лежит в кармане куртки, а если и найдут – то с удовольствием состряпают версию о самоубийстве в результате помешательства. Поможем им в этом – оставим подгоревший бластер на полу, а на нём – отпечатки пальцев Эриды, вот так… Чего? Огонёк регулятора так и не горит?! И досыл оплавлен фатально? Но как же бластер только что мог тогда работать, будучи уже погибшим?! Ах, это из тех вопросов, на которые ответа лучше не знать даже…
   Теперь галантно раскланяемся и подадим руку подруге – чем мы хуже принца Рауля в таком деле, а? Верно, Джина, ничем.
   Уже на пороге номера с губ Темпла слетел шёпот, не слышный никому:
- Спасибо за помощь, Вальтер…
   «Увидимся», - тем же голосом раздалось в голове на краткий миг. Как и следовало ожидать, спокойствия это предвещать не могло. Однако стало чуть легче – как будто сбил четвёрку истребителей Лиги… или больше. Если выживем, напьюсь в хлам, короче.

Оставаться в ресторане отеля не хотелось, и Темпл поторопился выйти на людную улицу через их выход. Однако здесь стало ещё хуже – спина легко различала аж трёх наблюдателей за собой с разных точек, и это не были следы камер или тех, кто ими в данный момент пользовался… Что ж, или следят тупицы, или на хвосте уже и киллеры. Тем не менее, ситуация ещё не сложилась в бесперспективную, и пока уж очень мрачная перспектива не ощущалась – пока. Или врагов смущает наличие Джины рядом – странно, обычно оно никого не смущает в этом случае – или она права, поскольку приносит мне удачу. А что, если обнаглеть и вовсе не прятаться, пусть подивятся, как известно, наглость – второе счастье? Так и поступим, не будем брать транспорт и продефилируем прогулочным шагом до угла, а там посмотрим, как отреагируют.
   Нет, право, это уже запредельная наглость, парень – перегородить мне проход собственной грудью, а ну как я сорвусь в истерике и ударю? Чего смотришь так пристально, а? – нет, не ударю, сам ещё не знаю, почему, но не стану…
- Аккуратнее, любезный, я мог Вас сбить с ног, - ослепительно улыбнулся Скайстон мажорному гуляке – эге, так это он меня разглядывал при входе в отель, интересно, сколько ещё штук с ним здесь… стоп, я знаю этого парня откуда-то ещё, но кто же это, а? – Здесь нынче очень много народа.
   Почти чёрные глаза смотрели на него почти с тревогой, но без всякого негатива…
- Да, и я искал Саймона Флэша, сударь, - очень тихо прошелестел волне себе искренне озабоченный баритон. – Времени в обрез нынче, понимаете, а дело срочное. Ветер подул, - и непрошеный собеседник выразительно пожал правым плечом.
   Услышав знакомую фразу, известную всем контрабандистам и не оставляющую иных толкований, Скайстон инстинктивно глянул краем глаза в том направлении – к входу в отель споро двигалась пятёрка вполне себе цивильных парней в классических костюмах с нарочито незаметными чертами лица, которые так сложно будет запомнить всякому, кто их увидит…
- Думаете, прохожие Вам в этом помогут? – столь же непринуждённо и радушно улыбаясь, ответил Темпл, чуть поворачиваясь влево, чтоб заслонить спиной Джину – и сразу почувствовать, что поток внимания следящих теперь плещется на лбу… втрое сильнее. – Кажется, я слышал это имя, но, право, не знаю…
   Занятно – а ростик у парня едва ли не чуть больше, но из-за чёртовой спортивной куртки он кажется даже шире, чем сам капитан «Демона», но чего он боится, аж мигает мне медленно?
- Пригни голову, если жить хочешь, мсье Видгар, - едва слышно прошелестел неопознанный пока молодой человек, - до угла я тебя прикрою, делай вид, что болтаешь со спутницей. Там уже или отстанут, или нападут открыто.
- Какого ч… - едко взялся шипеть Темпл и осёкся, выполняя указание, и троица неспешно зашагала в прежнем направлении, прочь. – Ты бы хоть представился, что ли, я не могу тебя вспомнить.
- Ах, да, - спохватился спутник совсем по-мальчишески, - Вы же могли меня забыть уже, Саймон, простите. Я Имре Флэйк, сын клоуна, которого Вы спасли.
   Скайстон задумался на несколько секунд, с трудом вышаривая фамилию в уголках памяти…
- Чем это я его спас-то вдруг? – проворчал он наконец. – Подумаешь, выпили – у старика было очень скверное настроение, но вечерами это бывает.
- Зачем скромничать? – с тихим теплом, отдававшим светлой грустью, произнёс Флэйк. – У отца был последний в жизни выход, я не смог к нему тогда приехать, и бедолагу прямо на сцене накрыл приступ отчаяния. Всё бы кончилось очень плохо, кабы из толпы зрителей не выпрыгнул один, с которым отец проговорил до утра – а узнав, что кто-то потерял в молодости голос, устыдился и взял себя в руки.
- Хорошо, положим, оно было так, но кто сейчас нас держит на прицеле? – сурово процедил Темпл.
- Тройка молодцов, которых можно смело списать – у них задача убрать Видгара Аронаро, - почти беззаботно ответил спутник. – Я их координатор – когда они поймут, что ситуация изменилась, могут шмольнуть и по мне, но мы успеем их опередить, не сомневайтесь, прошу Вас.
- Каким образом ситуация изменилась? – взяв голосом заметно высоко, поинтересовалась Джина.
- Я же не знал, что Видгар окажется Саймоном, - рассудительно пояснил Флэйк. – Поэтому я просто меняю команду, я так решил. Люблю иной раз сам принять решение, знаете ли.
- И на кого ты работаешь на деле? – совсем спокойно осведомился Темпл, ощущая, как внимание следящих сменяется нервным недоумением.
- Теперь уже только на себя, - с тихим вздохом произнёс собеседник как будто совсем непринуждённо. – Тоже надо иногда, честно скажем… так, некогда детали обсуждать! – и он вполне ощутимо толкнул пару за угол – Темпл с Джиной по инерции пролетели пару метров в сторону, а сам он загородил собой полностью направление и от души нажал что-то в кармане куртки. – А теперь возьмём немного темпа – здесь может быть другая группа, о которой я не знаю, но если что, светиться с выстрелами не хотелось бы. Лучше снова наденьте очки, Саймон, так Вас хуже видно. Дама, спрячьте у него лицо на груди – и двигайтесь вон до той арки, там будет уже безопасно. Идите уже, - почти попросил он, приваливаясь спиной к стене здания.
- Ты будешь в порядке? – деловито спросил у него Темпл, выполняя указания.
- Конечно, - грустно улыбнулся молодой человек. – Даже не соскучимся, правда.
 
За ампирной аркой был какой-то проход в палисадник-парковку, но выбирать было не из чего – и через десяток-другой метров обозначился микроавтобус, и не то хозяин его, не водитель явно хотел пообщаться… Впрочем, коренастый стриженый крепыш в столь же безликой спортивной амуниции вёл себя гораздо вежливее. Он просто очутился рядом, не перегораживая проход, и ослепительно улыбнулся – и сомневаться в том, что был искренне рад, не пришлось, хотя Скайстон уже был изнутри похож на дикого пса с поднятой на загривке шерстью. Особенно это ощущение усилилось, когда он услышал своё имя из этих крепких уст – что-то смутно подсказывало, что неопознанный сероглазый шатен с ровными чертами лица или военный, или хотя бы полицейский…
- Хвала Господу, Скайстон, Вы целы! Я Кен Курио, помните меня? – он сказал это совсем негромко, но виртуальная шерсть понемногу стала укладываться. – Прошу Вас, уделите мне чуток времени.
   Темпл неторопливо вздохнул, чтобы успокоиться и проверить таймер опасности – кажется, он утих наконец где-то внутри. Да, прошло десять лет, мальчишка вырос во взрослого, но изменился мало – просто Темпл и не подумал бы о нём, не узнал бы и прошёл мимо. Хотя это было и очень неожиданно, встретить сына директора ресторана, в котором студент Академии подрабатывал себе на жизнь и однажды ему её же возле него и сломали, но Скайстон помнил, что эта семья очень старалась, чтобы найти его, когда он исчез после похищения поклонниками Белиала, а также из кожи вон лезла, пытаясь повлиять на ход дела о нападении на окружного прокурора – любовничка Эриды, как оказалось после. Иногда может случиться всё, что угодно – и сколь бы оно не казалось забытым и оттого странным, Темпл, почувствовав наконец хорошее, успокоился.
- С каких это пор Кен, ты меня так поВЫсил, что уже и выкаешь? – Скайстон просиял совсем тёплой улыбкой и по-приятельски подмигнул. – Я что, так сильно постарел за эти годы?
- О, нет, - парень так и полыхнул самым настоящим счастьем, склонившись очень почтительно. – Просто я понимаю, что меня можно было и забыть за столько времени, Темпл.
- Как ты оказался здесь у меня на пути? – непринуждённо осведомился тоном старшего брата Скайстон.
- Не ты один видал репортаж, Темпл, а я ведь верил, что ты жив, - выпрямившись, деловито пожал плечами Курио. – Я очень рассчитывал, что у меня получится, и не ошибся. Думаю, встретить тебя мне помог наш талисман, право – он у меня с собой, не желаешь получить или хотя бы взглянуть?
- Хочу взглянуть сначала, - с царственным кивком ответил Темпл, обнаружив про себя, что не понимает уже, о чём может быть речь, слишком всё поблекло в памяти.
- Изволь, - с аристократическим достоинством снова поклонился молодой человек и двинулся к авто, чтобы открыть салон. – Она тебя уже заждалась, надо полагать.
   Джина воспользовалась этой паузой, чтобы спросить так, чтоб слышал только Темпл:
- Это тот самый мальчик, которого ты вытащил из реки когда-то? – и, получив в ответ легкий кивок, вздохнула уже спокойно, обняв своего мужчину за талию.
   И это тоже оказалось кстати – когда Скайстон увидел то, что было справедливо названо талисманом, он почувствовал, что земля по ногами самую малость, но качнулась – джитара с его автографом, на которой столько вечеров было пережарено со сцены ресторанчика Курио-старшего, да и немало часов убито на прогулках студентов Академии... Трогать перчатками инструмент – тем более этот, где те лады и струны, что снились даже ещё и в тюрьме, было просто святотатством, и прежде, чем принять ладонями корпус старой боевой подруги, Темпл освободился от белого покрытия на руках.
   Где-то в неизвестных глубинах мироздания что-то упало или даже взорвалось – во всяком случае, время точно застыло на несколько мгновений прочным монолитом, и без катастроф обойтись в мире просто не могло. Когда артефакт находит избранного – схлопывается калейдоскоп некоторых параметров в самой Вселенной, и она меняется мгновенно и необратимо. Именно такое поистине сказочное событие и произошло сейчас, как бы просто и по-будничному оно не выглядело для постороннего наблюдателя, кабы такой сыскался. Но случилось так, что постороннего не нашлось, а Джина и Кен отлично понимали, что происходит совсем не будничное событие, на которое пока ещё долго внешне как будто не будет реакции – но на самом деле глобальное превращение уже случилось здесь и сейчас, за несколько секунд, пока Темпл молча взял в руки инструмент, словно бы только для того, чтоб убедиться, что это на нём ему приходилось играть два года почти каждый день. Скайстон прижал джитару к груди на несколько секунд, прикрыв глаза, чтоб переждать неловкий момент, когда в правом глазу ощутимо и настойчиво защипало. Он сам, молодой, крепкий и поющий, честный и знающий, что ничего плохого с ним произойти не может, пока он радуется жизни и держит удар, встретился с собой, еле живым после стенда для пыток, одиноким и отчаявшимся окончательно, с сорванным уже десятилетие как голосом, без сил и желания жить. От встречи явно что-то незаметно для окружающего мира вспыхнуло – и зажглось тихим и ровным пламенем, которое уже нельзя было однажды погасить – ведь уже вернулась Джина и голос, а теперь ещё и это, Кен и джитара… Может, у меня будут ещё настоящие, белые крылья, а, Вальтер? Можешь не отвечать, я понимаю, что ты занят.
- Нужно сыграть уже и отметить это дело, верно, Кен? – резко открыв глаза и радуясь про себя, что по щеке не потекло, с озорным добродушием сказал Скайстон. – Разрешаю тебе поводить малость сегодня.
- Ну так… - заметно зардевшись, молодой человек вытянулся в струну. – Присаживайтесь, босс, да поехали!   
      

III.


   Кен Курио был явным сибаритом - и весь интерьер кабинета говорил в пользу этого. Однако планировка и стиль уже с порога насторожили Темпла - появилось ощущение, что он находится в гостях у офицера Империи чином не ниже капитана. Впрочем, чувство опасности сейчас помалкивало - однако некая пульсация тревоги наличествовала. Джитару Темпл  совершенно машинально уложил на малый столик, Джину усадил в кресло рядом, затем подошёл к хозяину, который уже достал из скрытого в стене за рабочим креслом бара бутылку и бокалы, но отчего-то не понёс их к столику, а поставил прямо на рабочий стол - теперь он находился между гостем и владельцем помещения, и Скайстон успел заметить, как Кен естественным, но торопливым движением сунул ладонь в выдвижной ящик со своей стороны стола. Жест был подозрительный, но снова таймер опасности промолчал, и Темпл даже протянул руку к тому, что Кен, вынув из ящика, протягивал ему одной рукой - какой-то небольшой свёрток - а другой уже разливал вино.
- Это твоё, - с прежним добродушием пояснил Курио, - забирай.
   Скайстон не видел, как новый знакомый бесшумно устроился на стуле у входа - а Джина слишком рада была наконец удобно присесть, чтобы отметить это, да и обратить внимание, что окна в кабинете, несмотря на ясный летний день, закрыты плотно. Как и входная дверь.
   В свёртке оказался имперский паспорт на имя Темпла Скайстона, с совершенно верными данными, сияющий, как абсолютно новый, в который было вложено свидетельство о собственности на "Демон" - но также на имя Темпла Скайстона. Обладатель этих документов ощутил, как пол на децисекунду качнулся у него под ногами, и молча уставился на Курио, ожидая пояснений - и, хотя лицо сейчас выражало один немой вопрос, рука уже отправила полученное в карман брюк. Курио одобрительно кивнул в ответ и молча, плавным, но быстрым движением расстегнул лёгкую курточку, что была на нём, весело улыбаясь - он явно наслаждался замешательством гостя, скидывая куртку с себя и аккуратно вывешивая на спинке рабочего кресла.
   И не без причины - под курткой оказался мундир майора госбезопасности Империи. Это уже было черезчур, но Скайстон поспешно овладел собой и вежливо поклонился. После чего снова молча уставился на Кена, взглядом, требовавшим дальнейших пояснений. Тот снова одобрительно кивнул, и сделал приглашающий жест к наполненным бокалам. Темпл сделал отрицательный жест головой, сложил руки на груди и продолжил ожидание.
- Очень хорошо, да я и не ожидал другого, - с явным удовлетворением, но столь же добродушно отметил Курио, - ты прав, сначала о деле, - и нажал пару кнопок на пульте связи.
   Затем повернулся к гостю спиной и тронул ладонью винтажную виньетку с гербом - незаметная глазу посетителя дверь беззвучно отворилась. Сам Курио с неподражаемой имперской выправкой развернулся и застыл в карауле у проёма - в кабинет шагнул пожилой полковник в мундире и плаще, молча встал, разглядывая гостя и сделав краткий жест "вольно" для майора. Кен занял позицию с левого края кабинетного стола. Скайстон молча поклонился, но чуть ниже, затем встал, вытянув руки по швам.
- Майор, так это и есть Темпл Скайстон? - будничным тенором, не поворачивая головы и внимательно сверля глазами вчерашнего Саймона Флэша, прогудел вошедший.
   Темпл резко вытянулся в струну, щёлкнув каблуками.
- Так точно, Ваше превосходительство. Чем могу быть полезен? - и ощутил, что в данный момент на него надвигается что-то огромное, ещё не ощутимое, но слишком сильное. Сердце поспешно и тревожно стукнуло, но его сейчас никто и не спрашивал. Полковник вежливо усмехнулся в усы, продолжая внимательно смотреть на него.
- Уже отдали ему паспорт? - неспешно осведомился у Курио, не шевелясь. Тот отчеканил подтверждение. - Хорошо, значит, с ним можно теперь разговаривать.
   И тут Скайстон ощутил, что его с обеих сторон вежливо, но жёстко взяли за локти - и вырваться из такого захвата можно только с очень серьёзным риском для жизни - если  конвоиры получили приказ оставлять живым, разумеется... Чтобы замаскировать горестный вздох, он стрельнул глазами в их сторону - слева держал сын клоуна, справа - неизвестный ему офицер с типичным незапоминающимся лицом. Курио улыбаться прекратил, а Джина и вовсе оцепенела от ужаса.
- Да не беспокойтесь, Темпл Скайстон, - миролюбиво произнёс полковник, - это для Вашей же безопасности, а то Вы у нас очень резкий человек, по слухам. Сейчас я объясню Вам, чем мы можем быть полезны друг другу.
   Скайстон готов был взвыть от досады, но отчего-то смог сдержаться и не стал тянуть паузу.
- Эриду Дорас убил я, - невозмутимо сказал он вполголоса, да громче тут было и не надо. - У меня был личный мотив для этого, но я полагаю, объяснения понадобятся уже не здесь.
- О Вашем личном мотиве нам известно, - снова усмехнулся полковник, уже с каким-то барским интересом продолжая разглядывать собеседника, - но Вы ошибаетесь. Эта дама была приговорена к серьёзному наказанию за рейдерский захват собственности женского монастыря - Вы и сами прекрасно знаете эту историю. Соответствующие документы на сей счёт находятся у майора Курио, можете не сомневаться. Это слишком несерьёзная тема для разговора, - покровительственным великосветским тоном добавил он.
   Скайстон он неожиданности даже тряхнул головой - и отметил, что захват нисколько не ослабел. "Да не парься" - услышал он шёпот незнакомого офицера, что, разумеется, не добавило ему спокойствия.
- Значит, я отправлюсь в рудники? - нарочито безразлично осведомился он.
- Экая нелепость, - насмешливо ответил собеседник, - Вам совершенно нечего там делать, Темпл Скайстон. Вы вполне логично завершили там свои приключения.
   Темпл растерялся - воспоминания мутными обрывками затопили память, и он не мог решить, какой из клочков стоит выхватить и понять причину ареста. Полковник с полминуты позабавлялся его молчанием, затем заговорил вновь, не спеша, словно опасался, что его слова будут плохо усвоены.
- Скажите, Скайстон, когда Вы поступали на первый курс Академии, Вы ведь подписывали формуляр о правах и обязанностях этого учебного заведения? Вы признаете свою подпись под этим документом сейчас?
   Темпл с искренним изумлением уставился на говорившего. Он ожидал чего угодно, но не такого нелепого с его точки зрения вопроса.
- Разумеется, признаю.
- Вот и славно, - ответил полковник ясной улыбкой инквизитора и сделал рукой повелительный жест конвоирам. - Приступайте.
   Это было уже слишком - но Темпл понимал, что единственное, что он может сделать - это достойно промолчать. Его оставили ровно стоять, но сначала на пол от резкого рывка отправился его пояс, потом с него столь же жёстко и бесцеремонно сорвали наручи и куртку. Это было почти физически больно, а полковник не спускал с него насмешливого взгляда, который сам по себе заменял в его сознании некую устаревшую модель стенда для пыток. Происходящее было столь унизительно, что Темпл, наверное, предпочёл бы вместо этого вернуться на сутки в распроклятую камеру в Лигаполисе. Он не стал шевелиться и уставился на куртку на полу ничего не выражающим взглядом - всё ж лучше, чем встречаться глазами с кем бы то ни было сейчас. Как ни странно, рубаху на нём оставили - но Темпл ежесекундно ждал прикосновения электродов. Вместо этого его аккуратно дёрнули за ворот один раз.
- У него нательный крест, Ваше превосходительство, - сообщил конвоир слева.
- Очень хорошо, - удовлетворённо заметил палач. - Тогда продолжим.
   Темпл смотрел вниз остановившимся взглядом и оттого не видел, как Кен Курио оказался у него за спиной, неся в руках какой-то свёрток, не знал также, что было там развёрнуто и подано державшим его офицерам. Он хотел исчезнуть сейчас отсюда, и не сразу понял, что происходит. Снова осознавать происходящее он стал лишь тогда, когда почувствовал, что на него надели что-то вместо куртки и уже крепят застёжки. Он через силу встряхнулся изнутри и заставил себя посмотреть на это и вдруг осознал, что его руки свободны, да и конвоиры отчего-то разом отступили от него на шаг в сторону, оба.
   То, что он увидел на себе, ослепило его похлеще всякой молнии или взрыва. Офицерский мундир лётчика Империи... Скайстон инстинктивно зажмурился, тряхнул головой и открыл глаза. Затем машинально провёл пальцами правой руки по нагрудному щитку. Настоящий, не привиделось... Голова предательски закружилась, и Темпл через силу поднял её, чтобы глотнуть побольше воздуха. Полковник смотрел на него вовсе не с издёвкой, но с какой-то искренней глубинной радостью. Темпл хотел уже что-то сказать, но горло отказалось повиноваться, и он лишь сделал рукой беспомощный вопросительный жест. Похоже, полковник прекрасно понимал его смятение и лишь молча кивнул головой, по-отечески улыбаясь. Темпл растерянно посмотрел на тех, что только что были в роли его мучителей. Оба офицера молодцевато отдали честь и молча застыли по стойке "смирно". Пол снова предательски качнулся на пару децисекунд, и незнакомый офицер очутился перед ним с полным бокалом в руке:
- Пейте, Скайстон, не тот случай, чтоб ломаться.
   Темпл молча повиновался. Крепкое игристое оказалось очень кстати, от слабости не осталось и следа, хотя сказать, что шок прошёл, Скайстон не мог даже себе. Кроме того, голос офицера показался ему очень знакомым, а тот, заметив на себе заинтересованный взгляд Темпла, лишь по-приятельски подмигнул и отвернулся.
- Ну, так-то лучше, - снова прогудел полковник, - а теперь, Скайстон, получите свой диплом, будьте так любезны.
  Этот удар Темпл воспринял уже спокойно - и, увидев протянутый ему полковником документ, молча подошёл, поклонился и повиновался - а подпись на нужном бланке рука сделала уже автоматически.
- Как впечатления? - бесцеремонно поинтересовался вдруг тот же офицер. - Поди, приятнее подписываться своим именем, а?
  Темпл вздрогнул, резко повернулся к говорившему, увидел знакомую усмешку...
- Сахай Лестер! - услышал он свой отчего-то очень низкий голос. - Так вот, оказывается, какого чёрта, да?
   Ответом был взрыв развесёлого хохота:
- Господа, он очухался! Можно продолжать!
   Темпл закусил губу и отвернулся от Лестера, посмотрел, чтоб успокоиться, на свои пястья на мундире и обомлел. Затем резко повернулся к полковнику и уставился на него недоумённым взглядом. Тот покровительственно кивнул:
- Никакой ошибки, Скайстон. Вы действительно в звании капитана, и Ваше назначение после окончания учёбы никто не отменял. Просто приказ о нём Вы получите после. А пока извольте получить личное оружие.
   Темпл уже машинально выполнял всё, что требовалось. Потом всё же осмелился спросить:
- Почему я уже капитан? Как это могло получиться?
- Всё довольно просто, - охотно пояснил полковник. - Ваши заслуги оценены по достоинству, только и всего, - и, увидев опять недоумённый почти умоляющий взгляд, снова покровительственно улыбнулся. - Хорошо, разъясню. Главным образом за поддержку старшего офицера Империи, оказавшегося в рудниках вместе с Вами, и собственноручное наказание его убийц. Кроме того, уже работая под именем Саймона Флэша, Вы неоднократно оказывали важные услуги Империи. Полный список найдёте у майора Курио, если интересно. Вы скромны не по годам, Скайстон. Или полагаете, что преследовать личный интерес в том положении, в котором Вы оказались после несправедливого суда считается недостойным? 
- Но ведь... - Темпл осёкся. Он хотел что-то сказать о том, что ни о какой службе Империи он после приговора и не думал, что своему учителю он помогал совершенно безотчётно, что сознательно пошёл в контрабандисты... Однако полковник жестом запретил говорить и продолжил:
- Как Вы уже поняли, Ваш корабль остаётся у Вас в собственности. На нём Вы и полетите на Брилл, в столицу. Там получите все права и отправитесь на свой крейсер. Вы достаточно опытный кадровый офицер, чтоб справиться с этой задачей. Кроме того, Вы, надо полагать, не против продолжить то, что так блестяще начали в системе Центрум, верно?
   Темпл поник головой и совсем тихо проговорил:
- Да, я не против продолжить, тем более, что кхарги методично превращают людей, работающих на Лигу, в бездушное мясо. Я сам едва не подвергся этой участи, и если бы не Джина...
- О Вашей нынешней спутнице разговор будет отдельный, - прервал его полковник. - Сотрудничество с Ормандо для неё далеко не лучшая рекомендация, и...
- Я не поеду без неё! - с отчаянием выкрикнул Темпл. - Разве спасение жизни офицера Империи не достаточно хорошая рекомендация? Ещё и трижды? Я бы не полетел в систему Центрум, да что я говорю, раз и так уже всё известно...
   Полковник снова иронически усмехнулся.
- Не стоит быть таким прямолинейным, разве Вы забыли, что Вам положена личная медсестра? Кстати, получите приказ о Вашем полёте в систему Центрум, экий Вы торопливый...
 Темпл на этот раз был сражён. Он уже не стал смотреть на документ, да и оставил все попытки вернуть себе крохи невозмутимости. Он лишь умоляюще посмотрел на собеседника.
- Вы поступили разумно для контрабандиста, скрывшись после отлёта с Бладена, - терпеливо разъяснял полковник, - но глупо для капитана Империи. Однако криминальные портовые элементы уже предупреждены благодаря этому приказу. Сегодня Вы сами видели это, когда покинули отель, разве нет? Документ же Вы будете хранить у себя, как и полагается.
   Темпл взглянул на дату и обомлел:
- Но ведь тогда получается, что я уже был в звании капитана, ещё не решив лететь туда самостоятельно?
- Почему для Вас это важно? Гораздо важнее для Вас сообщить, где Вас носило столько недель после выполнения приказа!
   Темпл почувствовал, что самообладание к нему медленно, но неуклонно возвращается.
- Я служил Литургию на борту своего корабля по пути в систему Центрум. Вот почему.
- Однако! - оценил полковник и посмотрел на него уже совершенно серьёзно. - И чем ещё Вы после этого занимались?
- Очевидно, послужил косвенной причиной бегства из спецслужбы Лиги одного бывшего офицера Империи по имени Эдвард Рокк - ведь это он доложил, что я жив, не так ли? - уже спокойно говорил Темпл, устав нервничать за последние минуты своей жизни сильнее, чем за полгода до полёта в злополучную систему Центрум, чтоб ей провалиться... - Потом в системе Гардар, что названа так по названию главной обитаемой планеты и не обозначена на обычных картах пограничья в коротационном круге, создавал условия для безболезненного вхождения аборигенов этой системы в состав Империи. Я уже несколько лет веду эту работу самостоятельно, и сейчас на борту моего корабля находится абориген из этой системы. В свою очередь на Гардаре остался Григораш Дракулеску, сопровождавший меня в налёте на Лигаполис и взятый мной в качестве второго пилота среди сторонников Арнея Ормандо - об этом должен был сообщить Вам Сахай Лестер. Дракулеску мне пришлось не только крестить, но и венчать с аборигенкой. У меня есть основания предполагать, что Гардар располагает собственным флотом - хотя на планете насчитывается пять формально независимых друг от друга государств. После чего меня поймали, как последнего дурака, на приманку в виде Эриды Дорас. Может быть, теперь я могу услышать Ваше имя, полковник?
   Темпл замолчал, и повисла тишина. На целых несколько минут. Полковник молча вынул из кармана платок и протёр им лоб, затем, снова запихав его в карман, другой рукой достал своё служебное удостоверение и молча протянул Скайстону. Тот взял деловитым движением, прочёл и с поклоном вернул.
- Наденьте на него плащ, - отрывисто скомандовал полковник. - Давно пора.
   Курио молча тронулся с места и исполнил приказание. Темпл автоматически приосанился и закутался, вдруг ощутив холод. Плащ послужил некой твёрдой поддержкой - именно сейчас Скайстон понял, что ему трудно стоять, ощутил себя спасённым в тёплых волнах ткани.
- Что ж, Вам будет что доложить в столице, - нарушил молчание полковник, аккуратно выговаривая слова. - Вы что, не рады этой возможности?
- Не в этом дело, - в тон ему ответил Темпл. - Я хотел удостовериться, что у Вас достаточно полномочий зарегистрировать мой брак с моей личной медсестрой. В конце концов, все уже знают, что мой успех в системе Центрум хоть и принадлежит сейчас Империи, но без участия Джины не состоялся бы.
   Полковник тяжело вздохнул.
- Ваши резоны понятны, Скайстон, но у меня недостаточно полномочий, - с этими словами он извлёк откуда-то из складок своего плаща ещё один странный на вид документ, таких Скайстон ещё не видел, и это заставило его не на шутку испугаться. - Я могу зарегистрировать брак и даже обвенчать капитана Империи, но вопрос о женитьбе человека, удостоенного графского титула, решает лично Император.
- Что? - только и смог выдавить Темпл. ¬- Как это? - он почувствовал, что ему становится трудно дышать, и позволил себе вцепиться ладонями в край стола - не сделай он этого, по всей видимости, уже упал бы на подкосившихся ногах.
- Ваш успех в системе Центрум, как Вы верно заметили, принадлежит Империи, - неспешно вещал полковник и протянул собеседнику документ для ознакомления, - однако она умеет вознаграждать подобное как следует. Вы летите в столицу также и для того, чтоб пожалованный Вам титул смог полностью вступить в законную силу, и поскольку Император лично подтвердит Ваши законные права в соответствии с законом и традицией, то это Ваш единственный шанс осуществить желаемое. Единственный, зато верный.
   Темпл застонал, словно раненое животное.
- Я летел туда не ради Императора! Верный шанс, говорите? Хорошо бы. С чего вот только было решено жаловать меня тем, чего я не просил? Они что там, в столице, всё по себе меряют?
- Не стоит так убиваться, Скайстон. Вы опять задаёте странные вопросы - неужели непонятно, что Ваше происхождение натолкнуло комиссию на эту мысль?
  Темпл дёрнулся, как от пощёчины.
- Моё происхождение? Хватит издеваться надо мной, полковник! Я не позволю произносить даже имени моего родного отца при моей жене! Вы же сами понимаете, что это за мерзавец...
- Скайстон, успокойтесь, я и не собирался этого делать. Ну, мерзавец, бывает, я даже спорить не буду с Вами. Чёрт с ним, раз вам так угодно. Речь идёт не о нём, а о Вашей матери - именно здесь и причина, если уж хотите знать.
   Темпл замолчал и опустил глаза.
- Я её почти не помню, - едва слышно сказал он. - Тётка говорила только, что она работает в открытом космосе сразу по нескольким контрактам и только поэтому денег на моё содержание и обучение ещё хватает. Я лишь знаю, при каких обстоятельствах она погибла - да и те сведения попали ко мне случайно.
- Ну, немного же Вам сообщила Ваша тётя, - миролюбиво заметил полковник, - однако в Империи хватает офицеров и с более мрачными воспоминаниями о начале жизни.
   Темпл посмотрел на него так, что собеседнику стало холодно от тоскливой бездны в его глазах, а от мольбы в голосе и вовсе уж неуютно.
- Кто она? Кто моя мать?
- Надеюсь Вас обрадовать, Скайстон, если, конечно, Вы опять не найдёте новый повод для недовольства. Офелия Скайстон происходит по прямой линии от знаменитых в семидесятых годах позапрошлого века принцев крови, осваивавших планеты дальней коротации малого рукава Галактики, тех самых Неустрашимых Пятерых, о которых знает каждый третьекурсник Академии. От кого конкретно - уточните в столице, я не знаю. Осмелюсь лишь предположить, что найденная Вами система Гардар скорее всего находится в том же районе. Таким образом...
   Дальше Темпл не слышал - перед глазами снова появилась знакомая белая мгла, и окружающий мир перестал существовать.
   Имре Флэйк среагировал быстрее - или просто именно у него были права на этот случай - и вовремя успел прыгнуть, чтоб осторожно подхватить обмякшее тело Скайстона и аккуратно унести его на диван у окна. Джина взвилась уже в следующую секунду, но Лестер крепко поймал её за плечо и участливо заметил:
- Не бойся, с ним порядок - личный мундир офицера изготавливается с учётом особенностей организма, так что сейчас Темпл придёт в себя совершенно безболезненно. Разве ты не заметила, что в Лигаполисе я ходил в одной и той же куртке? Лучше прибери с собой то, что осталось от Саймона Флэша - вряд ли Темпл захочет сразу расстаться со всеми своими вещицами даже сейчас.
- Я не собираюсь подчиняться тебе, Лестер, - прошипела Джина едва слышно и попробовала вырваться. Это не удалось, Сахай развернул её лицо к себе и посмотрел ей в глаза. Против ожидания, сейчас она не увидела ни следа прежней бесшабашной насмешливости.
- Перестань бузить там, где это не нужно - ты и без того наворотила достаточно проблем для всех. Дай Темплу отдохнуть пяток минут - и он сам позовёт тебя, или ты до сих пор в этом сомневаешься? - Лестер говорил устало и спокойно, словно с больным ребёнком.   
   Джина предпочла не спорить и молча взялась паковать в свою сумку вещи, уступившие место мундиру имперского офицера. Лестер шумно вздохнул, потягиваясь, и громко проговорил:
- Ну и комбинация... То-то я всегда ломал голову, что же мне напоминает лик нашего героя - а оказывается, надо было вспомнить эту историю. Он же вылитый не то второй, не то третий из Пятерых Неустрашимых, просто я подзабыл хронику. Вот что значит лишняя простуда в сессию...
- Да второй это, даже и думать нечего, - в тон ответил Кен Курио, - именно он носил прозвище "Сладкоголосый". Нам ещё повезло, что Скайстон не расшвырял нас, как котят - во время рейдерского захвата монастыря он сильно разозлился, и пришлось вызвать два дополнительных взвода полицейских, но кастрировать каблуком окружного прокурора он уже успел. Выпьем, что ли, раз всё обошлось без эксцессов.
- А! - Лестер одним махом выпил полный бокал, резко очутившись у рабочего стола. - Тогда всё сходится, ведь судя по отчёту Рокка в Лигаполисе, он применил снотворную иголку именно потому, что сам видел, как с этой задачей не справились как раз три наряда полиции - и это при том, что Скайстон был волшебно пьян.
- Лестер, насчёт Лигаполиса, - неторопливо произнёс полковник, развалившись в рабочем кресле, - покажите-ка мне список того, чем нашего гостя там потчевали. Это уже действительно всё становится очень интересным. Будет что в старости внукам рассказать.
- Двадцать восьмая страница моего отчёта, у Вас в руках , - мрачным голосом ответил Лестер и закашлялся. - Только об этом не то что внукам, простым смертным рассказывать не стоит. Я бы не стал, по крайней мере. Сладкоголосый Неустрашимый не имел столь специфического опыта, как этот его потомок, и мне даже страшно подумать, во что это в итоге выльется, ведь тогда никакой войны в Галактике не было, а сейчас мы уже перешагнули порог.
- Он спит, полный порядок, - сообщил тем временем Флейк, - да и кардиокартина отличная.
- Слава Богу! - одновременно выдохнули Курио и Лестер. - Нальём ещё.
- Жене его тоже налей, - распорядился Лестер. - А то не пришлось бы нам с тобой часом служить под началом этой парочки - а ведь он сильно обиделся, когда мы взяли его под руки. Кабы я заранее знал, что имею дело с аристократом, я был бы намного осторожнее. Джина, подойди, не жеманься, твоим нервам тоже надо отдохнуть.
- Однако Вы правы, Лестер, - задумчиво проговорил полковник, - такие данные не для широкой публики. Сказать, что впечатляет - это ничего не сказать.
- Вообразите моё положение, полковник, когда этот олух по прозвищу "Надежда республики" посмел заявить, что эти данные - выдумка, а Скайстон лжёт, - фыркнул Лестер, опрокидывая новый полный бокал и снова подставляя его Курио. - Да ещё назвал его по имени, придурок.
- Что?! - Джина так и поперхнулась от гнева. - Это так и было, что ли?
 Лестер невозмутимо пожал плечами.   
 - А какой мне смысл сочинять? Сама у Темпла при случае спросишь, если не боишься. В сущности, хорошо, что хорошо кончается, мне удалось предотвратить этот жестокий мордобой, но Ормандо действительно мерзавец, о чём сегодня уже было сказано, если ты заметила, и сказано тем, кто имеет право говорить это более, чем кто бы то ни было во Вселенной.
   Джина почувствовала очень нехорошую слабость в коленях...
- Так это значит, что... - она не смогла дальше ничего сказать, да это было и не нужно.
Лестер чертыхнулся, поддержал её за плечо и почти влил в неё содержимое бокала.
- То и значит, что ты всё правильно поняла наконец-то! Лучше поздно, чем никогда, как говорится. Не я ли четыре раза сказал тебе, что ты дура, если полагаешь, что Темпл может ревновать тебя к этому паяцу? Ты узнала, что хотела узнать, так имей теперь мужество держать об этом язык за зубами! Ты слишком много думаешь о своей значимости, и тебя не смущает даже то, что она вредит тому, кого ты любишь. А теперь ступай, твоё место возле него. Флейк! Подходи, пока у нас не закончилось, эта девочка теперь справится и сама.
- Браво, Лестер, - усмехнулся полковник. - Но я, право, в растерянности от Вашего отчёта. Судя по тому, что здесь указано, я вообще не понимаю, как наш герой по сию пору жив. Во всяком случае, я не знаю ни одного из известных мне блестящих офицеров, кто мог выдержать такие пытки и не превратиться в растение. Так что единственное, что может помочь в осмыслении таких фактов - это наличие крепкой императорской крови. Неудивительно, что наш гость всего лишь отключился в сон после того, как мы заставили его понервничать.
- Придётся добавить ещё один фактор, - фыркнул Лестер. - Я нашёл его опытным путём.
- Какой же?
- Подождём несколько минут, господа, у нас как раз будет время выпить за удачу, хорошо? Вы, полковник, меня грубо подставили, не сообщив мне о происхождении Скайстона, а скажут, что это я облажался и навредил интересам Империи. Вы хоть понимаете, что мы сейчас сделали недопустимое, проведя церемонию таким способом? Извольте указать этот моментик в рапорте сами! - в этот момент карие глаза Лестера приобрели почти чёрный оттенок.
- Как это? - мохнатые брови полковника поползли на лоб. - Что ж, я, по-Вашему, должен был делать с этим новопожалованным графом - пригласить его в оперу, что ли?
   Лестер тряхнул головой, отчего сочная прядь его тёмно-каштановых волос заметно сползла на лоб, тихо цикнул губами, словно школьный преподаватель, возмущённый тупостью ученика, и навалился вполкорпуса на стол, упираясь ладонями в край и уставившись в упор на собеседника.
- А ничего забавного, вообще-то - даже указанное Вами было бы намного лучше, чем то, что мы тут учинили. Это Вам не простолюдин-таксист, который не обидится за свёрнутую челюсть, если протянуть ему кошелёк потолще, да ещё подобострастно будет кланяться вслед, получив сверху на чай. Аристократ, лишённый несправедливо своих законных прав и вынужденный выживать годами чёрт знает где, не будет подбирать подачку, брошенную в лицо, так что он не новопожалованный, как Вам хочется думать, а лишь частично восстановленный, а такие ничего не забывают. Майор Курио удивлён, что Скайстон не расшвырял нас, хотя мог? Да он просто умнее, чем ожидается. Недооценивать такое - преступно, полковник!
   Прежде, чем его собеседник смог ответить, вмешался Флейк:
- Сахай, не шуми, от ошибок никто не застрахован, - почти приятельским тоном сказал он. - Тебя спросили ведь о том, как следовало проводить церемонию, а ты рисуешь нам картины ужасов, которые ещё не обязаны даже случаться.
   Лестер медленно повернулся к нему, сложив руки на груди и слегка опустив свой резкий подбородок.
- Как следовало? Уж во всяком случае, не в закрытом наглухо кабинете через стол, расположенный на кафедре, да ещё с захватом за локти без предупреждения. Вы бы ещё догадались отвезти его в контору с решётками на окнах, ага, в наручниках, поставив на колени и уронив лицом на пол. Я не шучу - разницы никакой, в данном случае. Теперь понятно хоть малость, что вы наделали сегодня? Или снова логика тупого полицейского "мы его сильно не били, просто забыли покормить" застит вам всем мозг? Из-за таких ошибок в прошлом погибали целые династии монархов и государства тоже! Чёрт возьми, астрономию десятками тысяч лет тоже считали ненужной наукой, а что на это скажет нынешний ребёнок в любом уголке Галактики?
- Ну хорошо, Лестер, - неторопливо произнёс полковник, - поясните нам в таком случае, что бы мы выиграли, кабы пригласили его в парадную гостиную для випперсон и с поклоном вручили бы всё, что полагается, а потом закатили бы банкет с эстрадным концертом?
- Ничего, - скривил тонкие губы Лестер. - Почти ничего, потому что чувствовать себя униженным или обманутым разница невелика, верно? А вот кабы Вы даже здесь, а не в саду поставили пару глубоких кресел и угостили посетителя хорошим старым вином или бренди, да после без всякого высокомерия объяснили, в чём дело - вот тогда Скайстон решил бы, что Империя вспомнила про него сама, а не тогда, когда ей срочно понадобилось захапать то, что он с таким трудом сделал для себя своими руками. А исправить уже сделанное невозможно. Вы спрашивали про дополнительный фактор? Ну так посмотрите, что делается на диване, только не мешайте им целоваться сейчас же, пусть сами успокоятся. Это нам ещё очень везёт, господа - шанс ещё есть, пока эта юбка с ним. Я бы очень не хотел, чтоб эта последняя подпорка сломалась и начался обвал, - он повернулся и направился к окну, якобы для того, чтоб распахнуть створки.
- Я хренею с этого особого отдела, - только и нашёлся пробормотать Курио. - Они всегда правы, а это чертовски обидно.


IV.


    Скайстон ощущал себя пьяным, хотя два бокала игристого - сущая безделица для его комплекции. Нужно было какое-то время, чтобы утоптать в голове то, что случилось только что, и он потребовал третий, продолжая полулежать на диване, куда его, видимо, уложили после обморока. Хотя старые шрамы столь блестяще оказались замазаны бальзамом, ощущение, что их всё же предварительно вскрыли, было устойчивым. Сознавать, что всем известно абсолютно всё, было мучительно, несмотря на все возможные выгоды положения. Может быть, и хорошо, что карьера контрабандиста кончена, но что ждёт в новом качестве - об этом думать было просто страшно. Да и думать, похоже, некогда - опять это ужасное ощущение, что сейчас придётся бежать по ночному пожарищу, среди горящих построек. Тогда, десятилетнему ребёнку, ему повезло - огонь ещё не успел добраться до комнаты, в которой заперли Катрин и забыли, а остальное было лишь обычной дежурной работой, как выразился он сам при получении перевода в элитную школу для абитуриентов Академии. Но уже через четыре года захолонуло перед поступлением на первый курс - прямо у входа в корпус это ощущение упрямо возникло в памяти. Потом - когда в руках уже лежал сделанный диплом, странно лишь, что перед злополучным вечером в ресторане Курио-старшего он ничего не почувствовал. Побег из рудников - и снова, когда корабль контрабандистов появился мутной точкой на закатном небе... Погибающая станция Урбанетто сама была олицетворением подобного пожара - но найти в этой кошмарной свалке мать так и не удалось. Даже вояжи в Лигаполис не вызвали из памяти это ужасное дежа вю - и уж совсем не к хорошему оно выплыло сейчас, когда надо бы радоваться, что цель жизни достигнута. По крайней мере, то, что ею вроде бы считалось так долго... Так, это невыносимо, нужно срочно на что-то переключиться или что-либо должно произойти прямо сейчас - уж не выстрел ли в спину нынче вечером от какого-нибудь неизвестного обозлённого на весь мир дурака, вроде тех, что убивали офицеров лишь потому, что на них был мундир?
   Перед ним возник серьёзный и подтянутый Сахай Лестер.
- Послушай, Темпл, я очень виноват перед тобой. Я довольно груб и чёрств с людьми вообще, а с тобой позволял себе уж совсем жёсткие вольности, хотя мог догадаться, что моё поведение как минимум неприятно, - он говорил суровым деловым тоном, однако без всякого намёка на то, что выполняет лишь формальность. - Вряд ли мои слова что-то способны изменить, но я хотел бы попросить прощения за всё, что успел наболтать за время нашего знакомства. Прости дурака, я действительно не желал тебе зла, просто у меня ужасные манеры и я вовсе не склонен себя менять.
   Это немало удивило Темпла - он вовсе не считал нужным обижаться на старые эскапады Лестера и уж тем более придавать сейчас какое-то значение этим мелочам. Стало быть, все эти слова содержат намёк на что-то совсем другое.
- Хорошо, Сахай, пусть это всё будет похоронено. Поверь, тебе не за что уже извиняться, - и Скайстон, усевшись поровнее, протянул ладонь для рукопожатия.
   Лестер пожал руку подчёркнуто вежливо, но прежде, чем разжать свою ладонь, быстро наклонился и прошептал на ухо так, что слышно было только тому, для кого говорилось:
- А я не Сахай. Я Франсуа, - и чопорно поклонился, отступив на шаг.
   Скайстон понял и, в свою очередь, уведомил об этом собеседника, пристально посмотрев на него и серьёзно кивнув головой, не проронив ни слова в ответ. Лестер лихо отдал честь, щёлкнув каблуками и ярко улыбнувшись. Действительно, никакой ошибки - но ведь замаскированная присяга на верность ценнее любой засвидетельствованной... Темпл воспользовался подсказкой и добродушно спросил с насмешливым вызовом:
- Так, я не понял, а где моя пара билетов в пятую ложу на "Рагнарок" старика Рихарда? Можешь доставать, я ж знаю, что откуплена не только пятая…
   Лестер задорно расхохотался.
- Силён! – с почтением произнёс он и вытащил откуда-то из пястья требуемое, подал Темплу. – Но я бы всё равно её не зажилил. Кстати, вот тебе ещё сертификат в сеть салонов «Герцогиня», оденешь жену как подобает. Нынче в честь праздника в опере аншлаг, знатный во всех смыслах.
   Скайстон молча кивнул. Снова всё сходилось – до спектакля оставалось четыре часа.
- Охранник или сопровождающий нужен? - деловито осведомился Лестер.
   Темпл отрицательно мотнул головой:
- У тебя, должно быть, тоже дела есть, - и добавил беззвучно, одними губами. – Вольно.

   Джина решила смириться со своей ролью едва ли не мебели. Лестер, уходя, молча весело подмигнул ей, но это её вовсе не обрадовало, все остальные словно забыли о её существовании. Имре Флейк, правда, навязался водителем, и Скайстон не стал спорить, вежливо и чопорно подав ей руку для сопровождения. Авто без особой спешки тащилось по улицам, плавно виляя по нужному маршруту. Темпл молчал, будто погрузившись в какие-то раздумья, но лицо его сейчас напоминало мраморную статую. Джина же с ужасом думала о том, какая пропасть теперь возникла между ними. Игры в самореализацию не просто закончились, а закончились полным крахом. На вступительных экзаменах она знала, что правильно излагала вопросы, и вполне хватало задора потом резко отвечать кулуарным домогателям: "Ваше предложение интересно, но сделано уродливо, а оттого не может быть мной принято". Даже оказавшись на улице без всяких перспектив на будущее, она отчего-то была уверена, что ничего ужасного не произошло, и бесшабашно отправилась гулять по вечернему городу. Плотная бластерная перестрелка её вовсе не испугала, а подействовала, как запах дичи на охотничью собаку - а ну как именно это приключение для неё? Действительно, никакой ошибки - знакомство с Темплом привело её в истинный восторг, который так легко оказалось спрятать под маской обычной нервотрёпки. И жизнь была настоящим праздником до тех пор, пока высокомерный красавец Рауль, лишь мельком взглянув на неё, презрительно не расхохотался: "Да, Генрих Фолькенау действительно обречён - подбирать на улицах разное отребье, видать, его судьба! Стоило ради этого тащиться на этот богомерзкий Бладен." - и поторопился уйти прочь. Именно эта равнодушная реакция, а вовсе не дальнейшее - арест и пребывание в камере, окончательно сразила Джину. Настоящий принц действительно как солнце - но солнце может сжигать и убивать одним-единственным лучом, отчего-то об этом качестве звёзд, имеющих планеты, женская половина человечества совсем не задумывается... И чтобы Темпл, всегда похожий на тёплый уютный вечер, добродушный весёлый друг с иногда печальными глазами, за несколько минут вдруг превратился в такое же яркое и опасное солнце? Да это же просто глобальный катаклизм какой-то! Он молчит, можно было бы предположить, что думает о чём-то, кабы она не знала, что это выражение бровей означает у него вовсе не усталость, а скуку! Подруга негоцианта - вполне себе нормальный статус, мама и сёстры бы даже позавидовали, но жена имперского офицера - это уже из области недостижимого, несмотря на все хитрости, которым обучал её в Лигаполисе вечно весёлый и невыносимый Лестер. Похоже, прежний Темпл сегодня перестал существовать - дело не в мундире, который выглядит настоящей бронёй, а в той волне, которую излучает в пространство каждый человек. И сейчас спектр частот совсем другой, незнакомый и оттого страшный. Джина никак не могла представить, что Темпл прибудет за ней в Лигаполис - она даже не отводила эту роль ему, однако кошмар на Бладене имел, видать, более серьёзный смысл, хотя и закончился внешне благополучно. Прибытие на Гардар её также потрясло, но вовсе и не напугало. Приключение в отеле с Эридой Дорас вообще напомнило прежнюю безбашенную игру с реальностью, радостную и бесстрашную. Но игра закончилась, страшно и бесповоротно - а то, что ожидало впереди, пугало совершенно серьёзно и не на шутку. Можно сколько угодно произносить правильные речи о том, что люди везде есть люди, а уж мужчины и вовсе по сути одинаковы - ага, если работаешь в провинциальной сельской школе, где портреты родовой аристократии Галактики доступны только в учебных пособиях, и ученики, ни разу не видевшие вживую имперского лётчика, всерьёз полагают, что падать ниц перед кем бы то ни было - дикий анахронизм. Ага-ага, вам бы самим разок глянуть в эти бездонные глаза - да ощутить, кем на деле являетесь и чего стоит ваша дурацкая бравада... А ведь стоило подумать над своим поведением, действительно, ещё до отъезда в Лигаполис, когда всегда спокойный Темпл вдруг вышел из себя, заявив, что он категорически против того, что она задумала. Принцесса-то из Джины получилась действительно фальшивая, не дальше театральной бутафории, а вот сомневаться в том, что Скайстон - настоящий принц, просто глупо. И после этого разве возможно воображать, что Темпл помчался в Лигаполис спасать её из-за каких-то сантиментов? Он просто выполнял свой долг, так это у них называется. Да и Лестер может насмехаться на вполне законных основаниях - стоит предположить, как забавляла его вся эта игра в республиканских шпионов, на самом-то деле... Она видела Лестера серьёзным только когда с Темплом случилась беда, да ещё сегодня, в кабинете Курио. А ведь Джина даже не придала значение его отъезду после того, как стало известно, что Рауль приедет на Бладен. Какая же она на самом деле дремучая дура, и до чего смешно выглядит везде... Конечно, её не обидят и найдут ей достойное место. Но глупо надеяться, что это будет место рядом с Темплом, разве что до того, пока они не приедут в столицу. Мама, пошла ты к чёрту со своими "вовремя забеременеть"! Что-то мой родной отец совсем не впечатлился твоим поведением, как в итоге стало известно. И правильно сделал, вообще-то. Ладно, утешимся хотя бы тем, что моё солнце хоть недолго, но ещё рядом - пожалуй, это и всё везение, но уж лучше, чем совсем ничего.
   Скайстон вдруг резко сгрёб её за талию и прижал к себе - по всей видимости, он хотел, чтоб его слова поглотил фоновый шум движения. 
- Милая, это офицерьё вымотало мне все нервы, достань шоколад, пожалуйста, а то меня мутит уже, - голос был прежний, того самого владельца "Демона" по пути на Гардар.
   Да и поспешно сжевать большую плитку, а после опрокинуть  себя пол-литра холодного чая - это тоже было сделано совершенно по-старому, разве что с более заметным удовольствием, чем раньше. Темпл поблагодарил её кивком и снова на несколько минут превратился в статую. Джина постаралась подавить тяжёлый вздох и сжалась в комок, усевшись ровно и прямо – взгляд сам упал на собственные ладони на коленях. Но на правой руке так и осталось кольцо, надетое на Гардаре. Сейчас оно казалось осколком погибшего мира, который уже никогда не вернётся. Ужасно невовремя защипало в глазах – но пока вроде бы без катастрофического течения. Ладно, главное, перемолчать этот момент, может, само пройдёт. Когда она последний раз плакала? На родине ещё, что ли? Нет, в Лигаполисе, когда получила известие, что Саймон Флеш благополучно отбыл и добрался до Сариссы, откуда улетел на своём корабле. Точно, когда осталась одна. Тогда всё испортил Лестер, вломившись без доклада, под каким-то выдуманным предлогом. Конечно, ему было интересно, как она себя чувствует – в этом сомневаться не приходится вовсе, просто у него свои на этот счёт соображения. Интересно, принцессы действительно не ревут, или это просто удобное для всех правило-утверждение, а на деле всем плевать, как кто себя чувствует? Неужели так же, как сейчас? Ладно, примем как постулат, что на людях точно не позволяют себе такого. Но, честно говоря, радоваться бурно произошедшей метаморфозе тоже как-то совсем желания не возникает. Да и идти некуда.
   Руки Темпла ухватили её довольно крепко, и пришлось повиноваться, спрятав лицо у него на груди.
- В чём дело? – деловито осведомился Скайстон очень тихим голосом. – Ты так сильно перенервничала, думая, что мне грозит арест? Или я скверно смотрелся, когда упал?
   Джина охотно закивала головой, не проронив ни слова – горло повело себя плохо, и следовало дать ему успокоиться. Но, уткнувшись лицом в имперскую чёрную с платиновой паутиной парчу, она совсем не почувствовала себя лучше. От мундира веяло чем-то напоминающим озон, жёсткий кварц, базальтовые скалы…
- Недостаточно, Джина, - с безжалостным спокойствием заметил имперский капитан. – Тебя беспокоит что-то другое, ведь так?
   Уж лучше бы сидел себе истуканом – а так эти его ласковые ладони только ещё сильнее раздражают то, что необходимо задавить. У Скайстона руки тёплые и ласковые – и это слышно через любую ткань на спине, впрочем, сердце его под мундиром тоже слышно. Как же ужасно станет, когда не будет слышно…
- Джина, не молчи, а то я начинаю бояться, - сказал он тем же тоном. – Что тебя так расстроило – моё назначение, что ли? Или о чём-то болтала эта гвардия, пока я валялся? – не получив ответа, он терпеливо добавил. – В любом случае это ничего не меняет. Успокойся, пожалуйста.
   Джина сделала затяжной вздох, пытаясь выполнить это его указание. Получилось плохо. Скайстон это заметил и решил не дожидаться, когда получится, резко повернул её лицо к себе, и, мгновенно оценив увиденное, в частности, заблестевшие глаза, просто припечатал её к себе мощным поцелуем. Затем, увидев краем глаза, что нужный ему эффект успешно наступает, дважды повторил процедуру.
   Кошмар на время отступил, перед ней был её Темпл, с добродушной усмешкой в глубоких, как горная пропасть, глазах. Солнце сияло совсем не страшно, а нежно и для неё.
- Я же сразу сказал тебе, что я бедовый, - спокойно произнёс он, осторожно роясь пальцами правой руки в её волосах. – Непохоже, чтоб ты перестала меня любить из-за произошедшего, так чего ж ты в таком случае так испугалась?
   Упрёк успешно достиг цели – Джина считала себя виноватой за то, что они потеряли столько месяцев, и встрепенулась даже сильнее, чем сама ожидала. Она крепко ухватилась за его шею и прижалась потеснее.
- Прости. Дело не в тебе, просто я боюсь этого всего.
- Боишься, что меня заберут? – невозмутимо произнёс Темпл. – Так бы сразу и сказала. Это очень приятно ещё раз услышать, чёрт возьми. А то уж я подумал, что тебе не по вкусу стать графиней Скайстон.
   Джина почувствовала, что её начинает бить крупная дрожь.
- А этого я ещё сильнее боюсь! Я ни разу не она, и никакая не принцесса! И вообще, я никто, честно сказать…
- Понял, - Темпл говорил также спокойно, только его глаза стали ещё глубже и шире, и бездна стала размером с летнее ясное небо, а руки сжали её ещё крепче. – Но это ты зря совершенно, поверь. Запомни – ты моя жена перед Богом и людьми, я тебя люблю и не желаю, чтоб ты оставила меня. Особенно сейчас, когда ты мне нужна ещё больше. Ты ведь не хочешь, чтоб меня грохнули где-нибудь агенты Лиги? Так какая разница, кто я теперь?
- Ты прав, но это всё правда страшно!
   Скайстон иронически усмехнулся.
- Итак, тебя пугает Империя, да? Она похожа на крупную боевую собаку, но её есть смысл бояться только врагам. Их она жёстоко загрызает, но как любая собака, ласкова и добра к своим. Суди сама – будь она монстром, что мешало избавиться от помехи вроде меня? Ведь для этого достаточно было просто оставить, как есть – и всё само случилось бы очень быстро. Конечно, нас мирная тихая жизнь не ожидает – но тебе такая быстро бы прискучила, и она в любом случае лучше, чем скорая гибель по излюбленным сатанистами сценариям. Честно говоря, я очень жалею, что позволил Ормандо заморочить тебе голову - слишком хорошо мне известно, какого сорта это враньё.
   Джина неожиданно почувствовала приступ раздражения. Это было уже что-то новое.
- Ормандо не сделал ничего, когда у меня случились неприятности! И, похоже, и не хотел ничего делать, это в его стиле,- презрительно фыркнула она. - Не вспоминай о нём больше без особой на то причины, пожалуйста.    
   Темпл помолчал, тихо улыбаясь. Точнее, его лицо озарилось ярким тёплым светом, не меняя выражения.
- Я рад это слышать, - задумчиво сказал он наконец. - А ещё говоришь, что до графини не доросла, тут ты малость ошибаешься. Я не шучу. Основное качество аристократии, Джина, это адекватность, а вовсе не наличие привилегий. Так что нечего смущаться и бояться. Бояться нам и сейчас некогда, понимаешь? - он добродушно подмигнул ей, и недавний кошмар исчез в никуда. Авто остановилось, и Флейк вышел, чтоб открыть дверь.
- Нам пора, - тихо сказал Темпл деловитым тоном. - Ничего не бойся и держись так, будто впереди вечность, и вся Вселенная - твоя, и тогда мы оба со всем справимся играючи. Других рецептов выживания нет, поверь своему мужу, - он успел ещё раз поцеловать её, прежде чем освободился от её объятий, и в этот момент дверь распахнулась. Скайстон грациозно выпорхнул из салона, чтоб замереть снаружи, протягивая ей руку. Что ж, хотя вечность и бывает разная, но эта вполне устраивала Джину. Если Темпл хочет, отчего бы и не поиграть в принцессу всерьёз - это ведь более важная причина, чем собственные желания.
   Когда они появились в холле салона, по всему заведению будто пронёсся тлеющий разряд. Мало того, что весь цветущий персонал от некоторого шока заулыбался с искренним восторгом, так ещё и полдюжины сотрудниц наперегонки рванули к посетителям, чтоб приложиться к левому пястью имперского капитана - интересно, что эти счастливые красавицы сделают с тем умником, что скажет им, будто они подобострастные рабыни? Ох, лучше бы и не думать об этом, ха-ха! Начнём с того, что у такого умника уж точно шансов нету добиться благосклонности этих милых дам, даже если бы он и прикусил свой республиканский язык - хотя это всего лишь вчерашние студентки, цену настоящему счастью они уже знают. Скайстон радушно улыбнулся и широким жестом перекрестил всю группу. Посреди шума от радостных восклицаний обозначился важный буржуа, сам не намного старше своих сотрудниц, который, судя по его манере держаться, мог быть начальником смены в этом салоне. Только он столь пристально смотрел на гостя, что это могло бы показаться и подозрительным, хотя было заметно, что он-то рад едва ли не более, чем весь сентиментальный дамский цветник, едва ли не вслух визжащий: "Счастье привалило, ура!" Действительно, именно в таком контексте и воспринималось появление имперского лётчика среди любых простолюдинов, которых в Галактике большинство. Это не было новостью для Джины. Однако, увидев эту искреннюю радость, она даже успокоилась - здесь действительно не было места такому чувству, как ревность, слишком грязным было помышлять о чём-то подобном, глядя на эти лица. Не ощутила она и зависти к себе, как к спутнице вестника счастья - она была всего лишь необходимой деталью рядом с ним, пусть и не похожей на платиново-серебряное пястье на мундире, едва ли не достающее до локтя, но столь же неотъемлемой.
   Скайстон спокойно разъяснил резво подошедшему сотруднику, продолжаевшему с неослабевающим интересом буравить его глазами, что необходим туалет для дамы в оперу, но через хрустальный холл. Приказчик, казалось, в этот момент наконец решил в голове некий ребус, вызванный появлением гостя, и отдал какие-то распоряжения сотрудницам, после чего объявил гостю, что у него как раз есть кое-что очень подходящее для такого случая. Девушки, почтительно кланяясь, повели клиентку в будуар для примерок.
   Темпл расположился на диване, приготовившись ждать, приказчик мигом исчез и снова появился с чашкой кофе, которую нарочито почтительно поставил перед клиентом. Отхлебнув, Скайстон сообразил, что происходит что-то странное - вкус был такой, как будто подавали не меньше, чем за столом у главы администрации планеты. Он с интересом посмотрел на незнакомца. Тот был по-прежнему радушен, но явно ожидал чего-то от гостя. Скайстон не торопясь уничтожил половину напитка, предоставляя инициативу другой стороне, которая уже начинала отчего-то нервничать. Темпл не ощущал опасности, но уже захотел узнать, в чём дело. Этот слишком нервничающий субъект напрягался всё больше от его демонстративно выжидающего молчания. Занятно, в самом деле. А вот и ничего не скажем, поблагодарив кивком головы - и что дальше будет делать?
- Вам понравилось? - сдался наконец молодой коммерсант - судя по кофе, он владелец если не всей сети салонов, то части - уж точно.
- Безусловно, - этого будет достаточно. Нет, не помню я этого парня, видимо, точно не помню.
- Такой кофе очень любил один хороший человек, у него был прекрасный вкус, - ничего особенного, но сказано как-то слишком поспешно.
- И чем же знаменит сей ценитель? - ничего не выражающим добродушным тоном поинтересовался Темпл.
- Я обязан ему жизнью, честью и капиталом! - выпалил собеседник, уставившись на него резким взглядом в упор. - Это был не человек, а настоящий ангел с неба! - что-то он совершенно натурально волнуется, право.
- Должно быть, интересная история, - великосветским тоном заметил Скайстон. - Если Вы хотите её рассказать, то любопытно знать причину этого желания.
- Причина заключается в том, что я полагал, что Саймон Флэш меня помнит, - собеседник, казалось, загрустил.
- Если история старая, всякий может позабыть, - спокойно заметил Темпл.
- Вы всерьёз так полагаете? - с надеждой спросил буржуа.
- Конечно, - невозмутимым тоном уверил его Темпл. - А если ещё выяснится, что этот тип был пьян, то вообще ничего удивительного.
   Собеседник озадаченно взлохматил рыжие волосы целой пятернёй. Насколько же мальчишка младше, на шесть лет или гораздо больше? Глаза серые, обычный белый... Не помню, абсолютно.
- Ох, а ведь верно, так и было, - растерялся он. - Я как-то совсем не учёл этого...
- А как давно Вы с ним видались последний раз?
- Восемь лет... ах, да, Вы правы, это уже много... жаль, но я-то помню!
- Ну, и что ж такого хорошего умудрился совершить этот Саймон Флэш? Раз уж Вы начали рассказывать, то я с удовольствием послушаю, - Темпл вооружился вежливой улыбкой и сделал приглашающий жест.
   Собеседник плюхнулся почти рядом - он сейчас напоминал скорее смущённого подростка, чем взрослого мужчину. Пару раз он уже без всякого стеснения взглянул Скайстону в лицо - но тот остался непроницаем.
- Ах, ладно, - он сделал широкий жест рукой, сжатой в кулак, - даже если Вы и не знаете Саймона Флэша, то нет ничего страшного, что я расскажу, как было. Вдруг он узнает от Вас, что я ему обязан...
   Скайстон ответил вполголоса, но очень отчётливо:
- Поверьте, ничего страшного, даже если я и не знаю Саймона Флэша, можете рассказывать... Самое время.
   Как удалось выяснить из довольно сбивчивого и эмоционального рассказа, восемь лет назад его собеседник, будучи обычным младшим клерком, отправился на свидание со своей будущей женой. Влюблённые не желали расставаться и бродили по городу до поздней ночи, забыв обо всём, и об элементарной осторожности тоже. Поэтому, будучи атакованными уличными отморозками из какой-то подворотни, никакого толкового отпора они не были в состоянии дать. Те же решили повеселиться согласно своим предпочтениям, сначала жестоко, до переломов, избив кавалера на глазах его дамы, а затем заставив его посмотреть на изнасилование его спутницы. До последнего пункта, правда, молодые дегенераты так и не добрались - они также толком и не поняли, что же им помешало - однако девушка видела в темноте, что некий высокий блондин, неизвестно откуда проявившийся в ночи, методично и толково прикончил всех, после чего, процедив сквозь зубы: "У меня нужно разрешения спрашивать на такие вещи, уроды", проверив состояние пострадавшего, вызвал такси. Дальнейшее, со слов девушки, выглядело так: немилосердно дыша крепким алкоголем, Саймон Флэш устроил едва ли не скандал в больнице, требуя от эскулапов "разворотливости", затем, выяснив, что девушка является невестой избитого, вручил ей иридиевую кредитную карту, повелев "как следует присмотреть за парнем, а не то...", и исчез из жизни пары навсегда. Суммы же на карте хватило на всё, в том числе на открытие дела, которое сейчас успешно процветает.   
   Скайстон задумался. Всё это было и похоже на него и непохоже. Судя по времени, приключение должно было быть после разрыва с Зораной, пил он тогда помногу. Что он ещё тогда делал? Помногу также играл, и хорошо выигрывал. Сорвать банк в казино под пьяное дело – это случалось не раз и не два, каждый случай и не упомнить, тем более что кончилось это веселье также внезапно, как и началось – однажды после очередной ночной гулянки Темпл вдруг решил, что продолжения не будет, без всяких эмоций или сопровождающих мыслей. Итак, восемь лет назад, он, пьяный вдрызг и с кучей денег, в одиночку лупит банду хулиганов, которые издеваются над влюблённой парочкой? Это неудивительно – дегенератов он не выносит в любом изменённом состоянии мышления, иначе бы он не ударил того ублюдка, толкнувшего безобидного старичка, именно это случайное убийство привело к тому, что он познакомился с Эдвардом Рокком после снотворной иголки… Отвезти пострадавшего в больницу – ну, это же естественное поведение, вообще-то, неудивительно, что из памяти могло и стереться. Если же он выпил две или три своих дозы тогда – то мог вполне и вовсе ничего не помнить, даже момент передачи денег. Возможно, они перестали его радовать, например – вот и отдал симпатичной парочке. Значит, что-то действительно хорошее было в этих ребятах, раз это решение было принято. Тогда особой логики в его поступках не было, заправляли только интуиция да слабые эмоции, потому что на сильные пороха уже не хватало. Правда, окружающие считали иначе – он намеренно не стеснялся в выражении эмоций, чтоб создавалось такое впечатление. Может, поэтому Саймон Флэш так памятен сам по себе? Эх, судя по всему, нескоро он от меня отвяжется, мой десятилетний кошмар… Чёрт возьми, я же просто хотел выжить и лишь немного позволял себе порадоваться жизни…
- Скажите, а в том квартале, где это случилось, или поблизости, было казино или что-то в этом роде? – по-прежнему невозмутимо поинтересовался имперский капитан у разволновавшегося от воспоминаний собеседника. Тот замешкался, что-то вспоминая, а затем радостно закивал:
- Да, там же тогда было самое престижное на континенте, да и сейчас оно никуда не делось.
   Скайстон сдержанно кивнул головой:
- Это всё и объясняет. Ваш знакомый просто подарил Вашей молодой семье свой очередной выигрыш, разгорячённый ночной дракой. Это вполне в его тогдашнем характере. Впрочем, Саймон Флэш не из тех, кто жалеет о содеянном, даже если совсем не помнит каких-то событий. А Вам спасибо за интересную историю.
- Вы знаете его, стало быть? – с надеждой и уважением спросил буржуа.
   Скайстон еле сдержался, но получилось – этот взгляд был сейчас едва ли не копией того, каким смотрел на него Дракулеску, когда просил окрестить его. Темпл ответил в прежнем спокойном тоне:
- Да, кое-что мне известно. Не сомневайтесь, мне было очень интересно слушать.
  Собеседник задумался на пару секунд, но не более, затем тряхнул головой, как человек, принявший решение.
- Ну что ж, раз я не зря всё рассказал, судя по Вашим словам, - он резко глянул на Темпла, тот молча и не торопясь кивнул головой в знак согласия, - то действительно было самое время, - он старался подзатянуть паузу, но Темпл лишь вежливо улыбнулся, - и я сделал всё правильно, ведь кроме Вас, я никому этого не рассказывал. Не желаете ли взглянуть на то, что наш салон смеет предложить Вашей даме? Полагаю, это вполне стоит её внимания, пройдёмте.
   Темпл промолчал, оставаясь по-прежнему невозмутимым. Однако когда он соизволил взглянуть на Джину, которую сотрудницы салона успели обрядить в вечерний туалет, этой невозмутимости был нанесён некоторый урон. Для начала, он сам видел подобные наряды раньше только издали, в самых дорогих ложах для высшей аристократии. Конечно, это более чем достойно для того, чтоб пройти через Хрустальный холл, столь манивший когда-то его как простолюдина,  но теперь снять это с Джины он не имеет никакого права. И никакой сертификат не выдержит цены этого великолепия, это ж очевидно… Ладно, придумаем что-нибудь…
- Вы довольны? – поинтересовался хозяин заведения, да, в этом уже никаких сомнений не было.
- Вопрос некорректен, - хмуро повернулся к нему Скайстон. – Вырядил мне даму в наряд настоящей герцогини и ещё имеет наглость спрашивать.
   Ответом была торжествующая, развесёлая улыбка мальчишки, сумевшего наконец обескуражить:
- Совершенно верно, спецзаказ для одной принцессы. Однако Ваша дама заслуживает его больше, по моему мнению. Не сомневайтесь, всё настоящее и нужного, то есть высшего качества.
   Скайстон медлил с ответом. Он лишь смотрел уже пристально на молодого буржуа, раздумывая, что может означать эта хитрость. Но долго думать не пришлось. Рыжий хозяин положения внезапно прекратил веселиться, почтительно поклонился и вежливо сказал:
- Капитан, я не шучу. Если нравится, забирайте – я вполне удовлетворён нашим разговором про Саймона Флэша. За счёт заведения, полный набор. Или Вам документы показать, что я владелец? Чек уже готов, вот, держите. Не откажите мне в этой любезности, пожалуйста, это же для Вас совсем нетрудно.
   Темпл не пошевелился и ответил нарочито медленно:
- Это не так, мне трудно оказать эту любезность, ведь… - договорить не получилось.
- Тогда я прошу о милости, господин, - выпалил собеседник и грохнулся на колени, склонив голову, - соблаговолите принять.
   Скайстон тяжело вздохнул и взял чек.
- Ладно, придётся оставить своё мнение при себе, будь по-твоему… Что за принцесса вернула тебе заказ, не расскажешь в таком случае?
- А она рожать уехала, говорят – даже на примерку не явилась, - охотно поведал коммерсант, молодцевато вскакивая на ноги. - Но имени полного я так и не знаю, да и главное позабыл, Оримэ, Одори, Ориха, Ордалия… нет, не то, как же…
   Одна из сотрудниц непринуждённо приблизилась и подсказала:
- Оранта её звали, Оранта, точно, - возможно, это и была его жена, слишком уж красноречивым был взгляд украдкой на имперского лётчика.
   Скайстон кивнул и порадовался, что Джина не слышала – её как раз отвлекли каким-то замечанием другие сотрудницы.
- Ну, тогда всё логично, - едва слышно проворчал он себе под нос. – До чего иногда бывает тесно в мире…


 V.


   Темпл не мог настроиться на сам спектакль, вот что наконец стало понятно. И это не было следствием того волнения, которое он задавил при проходе через Хрустальный холл. Что-то очень нехорошее должно было произойти в самое ближайшее время и прямо здесь. Непохоже на опасность для жизни, но явно немногим лучше. Интересно, что ж упущено? Может, было неосторожно не менять наряд Джины, и её в самом деле молча принимают за настоящую принцессу Оранту? Тогда да, всего лишь имперский капитан рядом - повод посудачить. К счастью, он сам рядом только бледная типичная бестия в мундире - вряд ли кто всерьёз запомнит его, а уж тем более снова узнает Саймона Флэша. С другой стороны, общественное мнение всегда закрывало глаза на любые интрижки женской половины аристократии с лётчиками - не иначе, как пресловутая гендерная солидарность. Офицерья в театре нынче навалом, ещё один вряд ли будет заметен даже в пятой ложе, тем более на фоне Лестера, который состроил совершенно невыразительную гримасу, так что узнать его стоило особого труда, да и полковник с Курио и Флэйком, что утопали куда-то на балкон, сейчас более чем будничный, не привлекающий внимания фон. Но что-то явно мешало переключиться на действо - странно, когда Темпл приходил сюда простолюдином, окружающий мир переставал его особо интересовать, и даже горечь сожаления о том, что он так и остался никем, пропадала полностью при звуках увертюры. С досады Скайстон взялся развлекаться обзором всего подряд. И увидел, что в партере пустуют четыре места, которым ну никак этого сейчас не полагается - там же обязаны быть полностью все городские чины, стало быть, кто-то фатально опоздал и счёл невежливым шарахаться по рядам после увертюры. Опоздание - это такая занятная вещь, иной раз они случаются очень кстати... Забавы ради Темпл начал примеривать, откуда можно было бы прицелиться по этому месту возможному террористу - если исключить сцену, где могут помешать остальные актёры, да и шмолять по партеру - это тебе не в ложу целиться, промахнуться риск велик, тогда уж сразу гранату кидать, но можно не успеть уйти со сцены... Эти мысли и занятия разглядыванием так его увлекли, что он совершенно забыл о предшествовавшем щемящем беспокойстве. По всему выходило, что выстрел лучше бы делать снайперу и не из короткоствола, конечно, но это довольно неудобно, если прятаться среди зрителей. Они же не роботы, то невовремя повернутся, то заранее учуют опасность - этак быстрее провалишь дело, чем достигнешь цели. Освещение автоматическое, да и лишний оператор опять же будет заметен. Разве что люстра из потолка - ну, это повод посмеяться скорее. Кстати, а кто это там не появился? Побаловавшись немного расчётами в уме, Темпл похолодел изнутри. На месте не было начальника полиции Сариссы, а это пресерьёзная фигура. Так, что там, люстра? можно ли спрятаться с её помощью так, чтоб уверенно прострелить сверху именно эти места? Место крепления к потолку закрыто довольно значительным по размеру металлическим диском - если сползти к его основанию из служебки, в которой они как-то закрылись с одной из солисток кордебалета несколько лет назад - ишь, как хотелось когда-то острых ощущений, помнится, то можно увидеть много чего интересного, оставшись полностью незамеченным. Да и, пожалуй, спокойно прицелиться успеть. Вот только из служебки не видно этих пустующих сейчас кресел, вот что. Скайстон вытянулся в своём кресле, чуть запрокинув голову, будто сильно уставший мужлан, решивший задремать во время спектакля, и взялся наблюдать сквозь полуприкрытые веки. В этом положении уже слишком отвлекало происходящее на сцене, вот как забавно. Где-то на тринадцатой минуте наблюдения случилось то, ради чего, право, стоило поднапрячься - эх, балбес ты, парень, балбес, перчатки надо было светлые надевать, да и волосы прибрать какой-нибудь светлой сеточкой. Двигаешься-то ты быстро, конечно, но мне заметить тебя уже хватило. Ладно, сиди там, наверху, наслаждайся музыкой - раз твой объект до сих пор не появился на месте, значит, до конца первого акта ты свободен точно, ведь так оно по-твоему, да? Выждав ещё четыре минуты, Темпл не спеша поднялся и двинулся прочь из ложи. На немой вопрос в глазах Лестера он едва слышно пробормотал: "Курить охота" и совершенно непринуждённо вышел в пустующий коридор. Галёрка, служебка, пауза - поглядим-ка сквозь щель в двери, если Франсуа шелестит за мной вслед, то он точно назначен на должность куратора при мне - да лучше тогда он, чем чёрт знает кто. Ага, появился. Ладно, но разве я бы вёл себя иначе на его месте? Ишь, как искусно изображает ленивого барчука - не знай я, зачем он здесь, тоже подумал бы, что у него тут с простолюдинкой свидание. Хорошо, пусть балуется - а мне надо поспешить, пока я ещё помню, как пройти к нужной двери по этим тесным коридорчикам. Так-так, опять по пути никого, стало быть, вся обслуга сбежала к буфетчицам, чтоб выпросить у них малость остатков яств с праздничного стола, но сейчас оно и неплохо даже. Ага, вот оно, нужное место - стало быть, приключения с женщинами моя память хранит лучше, чем пьяные драки и их последствия. Хорошо, что двери тут так и оборудованы допотопными замками, которые пятнадцатым шуриком беззвучно открываются, любовь к архаике - прекрасная штука, как и секс с жаркой брюнеточкой над полным зрительным залом под звуки старинной оперы о любви. Когда-то всерьёз могло показаться, что ради подобных моментов живёшь, коль скоро больше нечего особо вспомнить без того, чтоб не грустить. Итак, кто у нас тут портит своим присутствием место нашего стародавнего удовольствия, что за облезлые анархисты, у которых с этим делом вечные сложности? Ага, ребята, у вас и с обычной реакцией сложности, что за дрянь вы тут грызёте, вместо того, чтоб проникаться высоким искусством?! Хватило какой-то пары нормальных ударов - конечно, больно, а вы как хотели, собравшись вдвоём испортить мне спектакль? И верёвочку свою вы кстати притащили сюда, очень пригодится. Жаль, что я уже не простолюдин - раньше я бы просто вас убил по-тихому, чтоб не возиться, как тех, что напали на того, кто сейчас владеет сетью салонов "Герцогиня", как там его имя-то, забыл опять. Сейчас придётся сдавать вас охране - лучше бы я вас убил сразу, верно? Даже если бы и больно убил, ха-ха! Что у вас там полагается в качестве ужасного образа аристократа? С удовольствием пойду вам навстречу, хоть вы и тяжёлые боровы, но потащу по коридорам именно что лицом вниз - нельзя же выходить из образа, разочаровывать бедолаг, что столько энергии положили, чтоб его лелеять. Так, вот и незаметная тень впереди мелькнула и пропала - молодец Франсуа, далеко тащить мне лень, вызывай помощников по внутренней связи и не порти счастье нашим клиентам, они же идейные мазохисты по своей сути.
   Когда Скайстон не спеша вышел в общий коридор галёрки, весело забавляясь со своей ношей, там его уже дожидались и начальник службы безопасности театра, и какой-то ротмистр полиции, оба с какими-то своими подчинёнными. Темпл швырнул свою добычу им навстречу с каменным выражением лица:
- В кои веки соберёшься приличную музыку послушать, так всегда найдутся желающие помешать. Разберитесь с этим мусором и позаботьтесь, чтоб до конца спектакля меня никто не беспокоил, - и угрюмо прошёл сквозь строй совершенно обомлевшей молодёжи в форме.
   Его действительно никто не побеспокоил на всём пути в пятую ложу. Полковник посмотрел на него едва ли не с ужасом и быстро сделал вид, что безумно интересуется происходящим на сцене. Джина молча кивнула ему, не оборачиваясь - ей было слишком трудно скрывать от окружающих, что она в восторге от спектакля. Лестер сидел себе на месте, будто никуда и не уходил, и весело подмигнул Темплу. Тот вежливо улыбнулся в ответ, непринуждённо устраиваясь в своём кресле.   

Новоиспечённый граф Скайстон упорно просыпаться не хотел. В точности, как не хотел это делать ещё подростком в Академии, когда наступал выходной. Потом, кажется, в клинике Кумасиро несколько раз. И на Гардаре, когда впервые туда попал. Слишком уж комфортно было во сне, чтоб выбираться оттуда именно сейчас - и плевать, что происходит вокруг, честно говоря. Подождут, не захворают. Да и страшного или срочного же факт не происходит - и пусть не сочиняют, знаем мы все эти байки про дисциплину и прочие ерундовые якобы причины... Если тело хочет в воду - надо дать ему свободу, если тело хочет спать - значит, мне на всё начхать, неужели кто-то сомневается, что без уважительных и веских причин студент Академии возьмёт на вооружение сей лозунг! Тут даже полуденное солнце не аргумент, если что - и в нарушивших этакий покой святотатцев полетят не только самые злые и неприличные слова, но и самые тяжёлые предметы, оказавшиеся под рукой или поблизости... Между прочим, в Академии таких дерзновенных тварей не держали никогда - там при сильных затяжках сна меняли график индивидуальных нагрузок автоматически, а слабые даже не учитывали иной раз, позволяя едва ли не бездельничать аж десятками минут. Ну что, окружающий мир, побаиваешься меня покуда будить? Это ты правильно делаешь, братец, очень правильно. Слишком долго ты мне нервы трепал, пора бы и угомониться хоть ненадолго. А я пока понежусь ещё пару часиков - как свидетельствует один отвратительный тип по прозвищу опыт, подобные вещи бывают редки ужасно и обычно выпадают перед какой-нибудь очередной утомительной заварухой... Или не пару - как придётся, что называется. Ну и что, что я выспался и полон сил? Разве это означает, что желание просыпаться в наличии? То-то же, логика - дамочка беспощадная, ей нужны не только необходимые, но и достаточные условия. Как только мы поймём, что необходимость в пробуждении назрела - то, так и быть, соизволим, но не раньше ни на секунду. А пока - ищите пятый угол сколько пожелаете, но меня нет и не предвидится, занимаюсь священным сновалянием в точном созвучии с аккомпанементом мироздания... Эх, лоботрясы, негодники, паразиты, могли бы и рискнуть, а то опять всё сам...
   Нырнув с головой под прохладную струю, Темпл столь же не спеша и вальяжно взялся вспоминать, что было накануне. Вполне себе спокойно прошёл весь спектакль, да и небольшой бал после тоже. Того воодушевления, что было когда-то на Субару под ясными лучами Шуго Тенши, не было и в помине, но не отнять нового ощущения, этакого монолитного, непоколебимого даже теоретически спокойствия - как будто всё идёт не просто, как надо, но и всегда будет идти так. Можно было бы даже решить, что всё мероприятие он затеял только для Джины - в её-то глазах оно скорее так и получилось, помнится, на танцы он не скупился, процедив даже как-то после очередного бокала: "Поди, получше, чем на Бладене, верно?", да и на жаркую ночку его хватило вполне... Нет, всё настолько хорошо, что Темпл вообще не помнит, ощущал ли он когда-нибудь себя вообще настолько спокойным. Он даже не помнит, о чём говорил с остальными офицерами вчера - слишком это всё было естественно и не причиняло беспокойства. Значит, ни о чём серьёзном на деле, просто наслаждался родной обстановкой, с которой, казалось, было однажды покончено навсегда...
   Вдоволь накувыркавшись волчком по часовой стрелке - оборотов этак три десятка - Скайстон уселся на отделанный халцедоновыми кабошонами край купели среди рододендроновых кустов, чтобы натереться гелем. Ага, вот в чём причина непривычного состояния - кроме его желания стать самим собой сбылось что-то ещё, о чём он раньше не думал или не успевал думать. Или... не позволял себе думать? Стало быть, есть ещё что-то, что он совсем упустил из виду. Хорошо бы смог самостоятельно разобраться. Темпл не спеша рухнул в проточную воду и вовсю принялся барахтаться и потягиваться. Голова пока не особо желала работать, как будто всё тело стремилось продлить себе бесшабашный отдых перед очередным марш-броском. Что ж, отметим хотя бы, что есть что-то, что забыто и с чем неплохо бы ещё разъясниться. Поплескавшись ещё с четверть часа, Темпл выбрался из дружественной ему стихии, не отряхиваясь, натянул на себя махровый халат и двинулся из тенистого от множества разнообразных растений павильона снова в спальню - хоть до полудня ещё и прилично времени, но это ещё не значит, что ничего не произойдёт в самое ближайшее время.
   Джина ещё крепко спала - значит, перенервничала больше, чем могла вынести. Она эффектно смотрелась на постели в спальне, выполненной в стиле рококо, и Темпл поневоле залюбовался - он так и не привык ещё, что его спартанское одиночество на "Демоне" завершилось. Опрокинув в себя пол-литра смеси соков каких-то цитрусовых, Скайстон понял, что придавило его вовсе не алкоголем, которого вполне хватало накануне. Или что-то масштабно происходило себе молча за его спиной, или... ломка от новой перемены имени, вот что. Да, он вернул себе родное имя, но, получается, уже не такое, как то, что потерял. Захотелось увидеть вновь Ютаку Хориа и срочно обсудить с ним это. Но вскоре после этого желания, оформившегося в мысль, по спине тихо пробежал едва заметный холодок - значит, делать этого по крайней мере сейчас вовсе не следует. Неспешно расчёсывая волосы перед зеркалом, Темпл задумался ещё крепче. Саймон Флэш умер вместе со своими связями в среде контрабандистов, по крайней мере, так передал Имре Флейк на всю вольницу негоциантов. Это не плохо и не хорошо - но это кардинальная перемена. А кромсать волосы совсем неохота, вдруг кое-что снова окажется полезным, да и Кейтара он ещё не увидел. Кабы только не напугал он друга такой переменой-то... А что у нас взамен? Некий имперский капитан Темпл Скайстон, который водит шашни с леди Орантой - когда он со смехом сообщил это Лестеру, тот со всей серьёзностью посмотрел на него проникновенным взглядом и назидательно порекомендовал оставить этот миф в строгой неприкосновенности. Что ж, неизвестно, чем на деле является эта авантюра, но выбирать не из чего, будь Темпл помоложе, он бы с удовольствием даже за неё ухватился. Он же теперь не просто благородие, а даже титулованное? Ну, тогда пусть волосы просто отрастают - всё канонично и без вопросов. Для окружающих, естественно, чаще незнакомых. А с кем же я остался теперь, будучи графом Скайстоном? Отчего я снова хочу увидеться с Момое Ран, о чём спросить её на этот раз? Пока не знаю вроде. Я тогда был Вальтер Рейнхард, точнее, вместо него, может, он только там и может мне подсказывать? А кто же тогда мне подсказал оставаться на базе распроклятых республиканцев, дожидаясь невесть чего? Нет, похоже, эта страница или перевёрнута, или вовсе зачёркнута, жаль, очень жаль. Но у меня есть Джина, и, вероятно, даже Франсуа - вот уж от кого ни разу не видел ничего плохого, а это хороший намёк. Однако враги у меня тоже ничего обозначились - Эдварда я выбесил неслабо, представляю его харю на подлёте к Бладену, но его можно и позабыть пока, как получившего своё, а вот Генрих Фолькенау... Генрих Фолькенау фигура серьёзная. Уж не оттого ли я ещё не знаю, куда меня командируют, что... фрррр. Ага, а ведь вполне себе красивая была бы вилка - значит, отнюдь не исключаем такой возможности... Что ж, я не против дуэли - только бы это была дуэль, а не новая пакость вроде снотворных иголочек. И кхаргов - вот уже чего вовсе не намерен тебе прощать, весёлый Генрих, что-то ты слишком становишься похожим на кандидатуру узурпатора, не началась бы и впрямь война. Право, радует на деле лишь то, что больше нет необходимости видеться с Арнеем Ормандо - этого не отнять.
   Темпл с грустью вздохнул - он продолжал вспоминать день их плотного знакомства не иначе, как самый поганый день в своей жизни, хотя дней, подпадающих под такое определение, у него хватало с избытком. Всё началось с обмолвки Джины - когда он, усталый после целого дня ремонта корабля, этих бесконечных лазаний с датчиками, просто послал к чёрту необходимость слушать очередную прекраснодушную республиканскую лапшу, которой та успела набраться не иначе как в розовом Ареопаге, а в ответ услышал: "Ты невыносим, Скайстон!". Без сомнения, это услышал кто-то ещё, незаметный, как все соглядатаи во все времена и всюду. Но что-то объяснять было бессмысленно, да и не сомневался он тогда, что они оба скоро навсегда покинут это проклятое место, и он просто ограничился мрачным: "Да, это так". Но на следующий день его любезно и настоятельно пригласили на кофе к самому "Надежде республики", и отказаться было не то, чтоб не вежливо, но довольно подозрительно - а "Демон" был ещё не полностью залатан...
   Хозяин базы и руководитель мощнейшего идеологического фронта, под чьим началом ходила легендарная банда отморозков "Аврора" - с этими беспредельщиками не имел желания сталкиваться никто из тех, кто знал о их существовании - был порядком навеселе. Он вполне достоверно изобразил радость от встречи с культурным гостем на своей территории - ага-ага, поговорить не с кем среди всех этих деревенщин, звучит очень даже убедительно и наверняка полностью правда, кабы не полная корреляция дальнейших сведений с вчерашним эпизодом... Кроме того, его несчастной душе потерявшегося в вечном ледяном холоде аристократа так плохо, так плохо, ведь сегодня годовщина гибели его несчастной возлюбленной, несравненной Офелии Скайстон. Темпл сам не знал, что помогло ему сдержаться и выглядеть невозмутимым - не иначе, как сам архистратиг воинства небесного покинул свой пост у престола Господа и заблокировал все его возможные реакции сразу. Ему было невыносимо находиться здесь и слушать весь этот слезливый импровиз - начиная с того, что он-то лучше всех знал, когда погибла Офелия Скайстон, и уже знал, что Ормандо не предупредил её о гибели станции Урбанетто, спланированной спецслужбой Лиги. А ведь мог, учитывая, что целая монада негоциантов тогда, ничего не подозревая, приближалась к станции - каждый по своим торговым делам... Да даже и не учитывая - Лига просто хотела избавиться от лишней информации и ненужных людей, и плевать ей, сколько ещё посторонних попало под смертоносные ножницы удушья перед полной разгерметизацией станции, просто негоциантов-то точно никто не учёл. А они, все, как один, сбросив груз в открытый космос, взялись вывозить обезумевших от страха людей - но, разумеется, спасти всех не смогли. Темпл молча прикрыл глаза - якобы, слушая, на деле же он физически не мог смотреть на Ормандо, столь бесстыже лгущего ему в лицо и пускавшего какие-то уж вовсе неприличные сентиментальные сопли о великой любви и великом несчастии. Но это плохо помогало - вместо слащавой морды, которая одним своим существованием сделала так, будто по его душе топтались грязными сапогами, так что даже приключение в юности после ареста казалось бледным и незначительным, перед глазами вставал кошмар с эвакуацией на Урбанетто, когда  монада единогласно решила назначить его командующим погрузкой. "У тебя рожа и стать, как у имперского офицера, а корабль перед нашими - просто кроха, так что уедешь последним, давай" - так выразил всеобщее мнение самый старший среди торговцев. Что и говорить, работку ему сбросили самую неподъёмную - каково это, стоять перед обезумевшей толпой с полифункционалом, и по одному назначать, кто должен из неё выйти... Унять бешенство ему удалось сразу, холодно сказав, что его не заслабит просто положить всех сразу прямо сейчас, боекомлекта хватит вполне, но эта ярость остающихся после каждого его ледяного "теперь ты!" - она могла снести своим молчаливым дуновением и целый взвод парней покрепче его раза в четыре. Именно такую Темпл испытывал в тот момент к Ормандо - а может, и того сильнее. Но он молчал, понимая, что выдавать себя нельзя, даже тогда, когда тот пустился рассказывать о своём ребёнке - и правильно назвал дату и место его рождения, а также имя его тётки. Он до сих пор не знал, как у него получилось спокойно просидеть все эти сорок минут кромешного ада - и не только удержаться  от того, чтоб разорвать в клочья скользкого провокатора, норовившего якобы в неуёмном горе приникнуть к гостю или хотя бы коснуться его ладоней и плеч, но даже достоверно изобразить ничего не понявшего болвана и вежливо распрощаться под каким-то благовидным предлогом.
   Тошнотворный вкус кофе с корицей преследовал его ещё неделю, хотя вырвало его сразу же, как он смог уединиться.


VI.


Интуиция снова не обманула – а может, дело в том, что нечего вспоминать то, что хочется забыть… Правда, аппетита особого не наблюдалось, и Темпл вовсе не страдал оттого, что поесть не удалось. И то ладно, что успел полностью облачиться в мундир – как же мечталось в юности надеть его, потом одна мысль, что этого никогда не случится, способна была вогнать в тяжелейшую смурь. А вот сейчас прирос себе вожделенный панцирь – спокойно, уютно, комфортно, но никакой особой радости. Так утоляешь жажду, не испытывая приятного – ничего не чувствуя. Наверное, надо было ещё пару суток проспать, тогда бы срастился  бы новый статус с телом и душой спокойно и радовал бы как следует. А то опять эти пробежки по пепелищу – не в душу ли это потухающее пожарище забралось, а? Успокоиться не удалось, даже повертевшись по-мальчишески перед зеркалом, и Темпл вздохнул с горечью – пожалуй, попытки вернуться в юность уже обречены на провал. И, раз беспокоят звонком – значит, так тому и быть.
   Капитан космофлота Империи Темпл Скайстон вышел в гостиную, чтоб встретить лично того, кто прибыл по его душу – и не перестал удивляться пустоте и тишине внутри себя. Эмоции как будто полностью исчезли, потеряв возможность возникать внутри. Гостей оказалось двое – и Франсуа уже успел из-за плеча незнакомого особиста помаячить предостерегающим взглядом. Обменявшись дежурными приветствиями и усевшись в креслах, офицеры не сразу перешли к делу. Скайстон молчал, не видя предпосылок вовсе говорить что-либо, по-прежнему с грустью отмечая жёсткую опустошённость внутри себя – и был абсолютно равнодушен не только к тому, что это может оказаться заметно, но и к тому, как его молчание может быть расценено незнакомым ротмистром. Тот сверлил его глазами с напускной благожелательностью, цену которой отлично знали все трое – но если от Франсуа прекрасно ощущалась ровная тёплая волна симпатии, вот уж чего никогда прежде не мог за ним заметить! – то второй особист излучал нечто, что можно было сравнить с равнодушием дракона. Под этаким взглядом можно смело ощущать себя объектом продажи на невольничьем рынке – и нисколько не ошибиться в самых плачевных оценках будущего. И самое грустное, что сил понимать, оценивать и как-то лавировать сейчас не наблюдалось. Какой бы шаг Темпл сейчас не сделал – эта сила в состоянии очень эффективно обернуть его против него, вот что наконец выкристаллизовалось в уме из чёткого ощущения опасности где-то внутри, что взвыло себе десятками натянутых нервов и сухожилий, внезапно ставших ватными.
   Помолчав, капитан «Демона» выжал из себя ничего не значащую улыбку – ага, гостя таки смущает его нарочитое отсутствие желания говорить, что ж, неплохо для начала сомнительного поединка невесть с чем, столь подло прикрывшимся эмблемой Империи… Заметив, что тот, кого он тайком назначил себе сюзереном, готов к бою, угадав начало тактики, Франсуа дал понять, что напарник уже за спиной – и потупился, якобы от избытка важности встречи и последующего за ней, но успел сверкнуть язычком пламени в глазах – пользуясь тем, что сидит почти за спиной ротмистра. А и верно, чужак явно уверен, что если Лестер из одного ведомства, так и внимания ему можно уделять совсем мало – а вчерашний контрабандист не может никак быть чем-то серьёзным связан с кадровым штабным офицером, ага. Стало быть, кроме Лестера и Джины, так никто ещё и не знает, на чьих руках Темпл открыл глаза после стенда… Спасибо, друг, я буду предельно осторожен сейчас. Даже буду с прохладцей на тебя поглядывать, будто наше знакомство меня по сию пору тяготит, чем меньше знают о том, что нас на деле сводило в этой истории с Лигаполисом и Ормандо, тем лучше. Ага, вот и подсказка – вдруг щупальца этого негодяя дотянулись и сюда, и сквозь этого ротмистра на меня глядит эта сущность? Помолчим ещё… есть!
- Как Вы себя чувствуете, Скайстон? – наконец спросил пришелец вроде бы совсем благостно и доброжелательно, если бы не характерный блеск в его бесцветных глазах под белесыми ресницами.
- Годным к текущим задачам, - ничего не выражающим тоном отозвался Темпл.
   Что ж, пустота внутри сейчас мне только на руку – он не чувствует никаких эмоций у меня, откуда, когда их нет в помине? – но именно это и будет его смущать, потому что он решит, что я уже переигрываю его…
- Вы намерены покинуть Сариссу уже завтра?
   Ну, вообще-то сегодня вечером хотел, но ладно, кивну – будто ты меня угадал уже… Франсуа, я понял, что надо смыться раньше озвученного – лишь бы ты тоже смог со мной сорваться. Нет, эта моль с залысинами над висками ещё ничего не понимает, тупим дальше.
- Вы всерьёз намерены заниматься проблемой кхаргов и в дальнейшем? – какой безупречный вроде бы интерес…
- Да, конечно. Для того, кто сам пострадал от этой напасти, это вполне естественно, разве нет?
- Однозначности тут нет, капитан Скайстон, - ты зачем таким металлическим тембром меня именуешь, проверяешь, моё ли имя, да, липучка? – Всё же для человека более естественно постараться отстраниться от этой темы как можно дальше – это выводы экспертов, рассмотревших известные по ним данные.
- Точнее, спраздновать труса, - задумчиво проронил Темпл. – У нас среди лётчиков это принято, экспертов вырвало при изучении темы или кроме рапорта Рокка с истерикой никто вообще ничего не читал?
- Вы всегда столь жёстко реагируете на чужие рекомендации? – ага, укололо, ну, это уже не мои сложности… Можешь сколько угодно сиять важностью, серолицый.
- Разве уже меня рекомендовали отстранить от указанной темы? – холодно усмехнулся Темпл. – Или Вы сами нынче на своей шкуре ощутили, что такое нападение кхарга на человека?
- Хорошо, я понял, что Вы постулируете личный мотив для работы над устранением этой проблемы, это Ваше право, как кадрового офицера Рейха. Пока сбор данных по ней – вовсе не моя компетенция. Возможно, Вы с таким подходом захотите также быть задействованным по проблеме лидера мятежников?
- Интересная мысль, право, надо обдумать. А что, Генрих Фолькенау выразил желание познакомиться со мной, или всвязи с чем такой вопрос? – Темпл говорил почти вполголоса, не позволяя себе ни сверлить собеседника взглядом, ни уводить глаза в сторону.
- Вы очень дальновидны в таком случае, Скайстон, я недооценил Вас. Вы правы, Ваш отлёт в систему Центрум с целью диверсионной акции не остался тайной надолго. Поскольку Вы не уведомили Арнея Ормандо перед отлётом о том, что в действительности наделали там, то стали его официальным врагом после завершения своей миссии. Останься Вы вольным негоциантом по сию пору – ни в одном обитаемом порту Галактики Вы не выжили бы дольше шести часов, - нарочито ровный голос ротмистра обволакивал недружелюбным туманом, но показывать, что это ощутимо, было нельзя.
- Я стал врагом Ормандо, потому что отказался от полковничьих погон в Лиге, - спокойно сказал Скайстон, глядя ровным взглядом в лицо особиста, что стремительно начало затем терять невозмутимость. – Ему нужен был человек поблизости от Фолькенау, с моим образованием, чтоб работать на мятежников, и готовностью снабжать его информацией за это назначение. Он полагал, что моя биография должна была сподвигнуть меня воевать против Императора. Как видите, дело даже не в моих приключениях в системе Центрум.
- Как это – отказаться от полковника, будучи негоциантом?! – выпучил водянистые глаза ротмистр. – Вам так не понравилось то, что Вы по их ошибке попали на стенд?!
- Вы опять забыли про кхаргов, сударь, - бесцветным голосом произнёс Темпл. – А Ваше чинопочитание не делает Вам чести. Вы хорошо себе представляете разницу между солдатом Лиги и слугой Императора? Или ни разу не видели ни одной кадровой единицы противника, занимаясь только отловом террористов, навербованных на территории Империи?
- Хорошо, я постараюсь понять эту позицию, Скайстон, благодарю за разъяснение, - ага, понял, что сболтнул лишнее, отползает… - Вы позволите сообщить о этих деталях дальше?
- Это не тайна, - цинично пожал плечами Темпл. – Так что, Ормандо и Фолькенау теперь вместе спят и видят мой истерзанный труп, это Вы мне не успели сообщить? Но я летел в Лигаполис для того, чтоб эвакуировать оттуда единственного человека, и мне было плевать, если после удачного завершения этого дела я в него превращусь. Такую позицию Вы в состоянии понять, ротмистр?
- Как, Вы что, не собирались вовсе восстанавливаться в … - собеседник осёкся, наблюдая, со сколь равнодушным выражением отрицательно мотает головой капитан космофлота, непроизвольно разинул рот. – Но почему?! Из-за трагедии с рудниками?
- Вы там были? – с ледяным интересом полюбопытствовал Темпл, не шевелясь и не дрогнув ни единым мускулом, затем столь же бесчувственно усмехнулся, видя, как в ответ истово подтвердили отрицание. – Сколько народа в тот год сбежало оттуда помимо меня? Эти данные Вы должны были изучить, отправляясь тестировать меня.
- Кроме Вас, Скайстон, с каторги никто не сбегал с момента её основания! – с жаром произнёс особист. – Как, впрочем, никто не совершал налётов на вражескую цитадель с той ничтожной базой, что Вы располагали! Вы смогли вынести пытки, которых не выносит никто! Что ж странного в том, что Вас просто боятся? У Вас и корабль страшно называется…
- Он называется так потому, что он столь же нелегитимен, как и его хозяин, - замогильным голосом сказал Темпл. – Только и всего. Я был молодой и хотел жить. Потом меня уже ничего не волновало. Это понятно? 
   Ротмистр замолчал, глубоко вздохнул и продолжил после паузы почти убитым тоном:
- Скайстон, после диплома Вас обязаны были рукоположить. Почему это не было сделано – известно. Я приехал отвезти Вас в главный Кафедральный Собор, прямо сейчас. Вы можете взять с собой свою спутницу, если она не против подождать Вас в притворе храма.
- Она не против, - услышали все довольно тихое замечание…
   Не удивился вовсе только Темпл – не тратя времени на то, чтоб овладеть собой, потому что этого не требовалось, он скользнул краем глаза по наряду жены. Обычное алое длинное платье, приталенное, но без сексапильных изысков, сойдёт под накидкой вполне, лодочки классические, белые. Молча протянул руку в её сторону, приглашая подойти, дождавшись, когда та выполнит, обнял Джину за талию, не выбираясь ещё из кресла.
- Я тоже ничего не имею против, сударь, - вполголоса сказал Скайстон. – Потрапезничать можно и позже.

   Но у авто прежнее хладнокровие немного разбавилось нахлынувшими воспоминаниями – и нехорошее началось сразу перед тем, как шагнуть в салон. Темпл поймал себя на том, что с грустью смотрит вверх, на лимонное солнце Сариссы. Так приходилось смотреть на звёзды с поверхности планет перед тем, как навсегда покинуть какое-то место – в груди где-то очень глубоко тренькало всего один раз, давая понять, что момент не из лёгких… Это в лучшем случае. Но если себе не врать, успокаиваясь досужими сентенциями о том, что на Сариссу обязательно придётся вернуться, то стоит признать, что дежа-вю полностью совпадало не с боевой обстановкой в самых различных опасных переплётах, а лишь с единственным эпизодом – когда от толпы каторжников на сторону «заклятого студента» повеяло непоколебимым желанием уничтожить… Что-то упущено, наверное – или же надвигается некое очень мрачное будущее. Итак, тогда, на каторге, в этом земном воплощении ада, тот единственный взгляд на звезду-солнце, которая даже и не жёлтого цвета была, а тёмно-красного, как венозная кровь, был уже последним – Темпл знал это, оттого и запомнил горечь этого вздоха на всю жизнь. Сейчас все ощущения повторились – а погибать накануне триумфа так горько и глупо. Но Скайстон же сейчас не один! Надо расстегнуть пуговицу, пришла вдруг очень резвая мысль.
   Темпл тряхнул головой и мгновенно надел на себя вместо доли приговорённого неизвестно к чему жёсткий апломб командира.
- Вот что, Лестер, - раздался его густой и спокойный голос, и брови капитана сошлись в одно, - будь так добр, сядь на диван рядом с Джиной, а я как гость хочу посидеть пассажиром на первом месте, - и он двинулся на указанное место походкой человека, не помышляющего о том, что его слова могут быть подвергнуты сомнению.
   Краем глаза удалось заметить, что Франсуа доволен, что ему уделили роль охранника при бывшей принцессе – как-никак, подобие дружбы у них за время работы в Лигаполисе должно было сложиться. А Джина и вовсе, кажется, перепугавшись, какого солидного человека ей придётся стать женой, уже не считает возможным перечить его словам вовсе. Можно было бы и посмеяться, верно, господин вольный негоциант – пока был им, самоутверждаться она полагала обязательным. Ротмистр, кажется, озадачен и удручён – да плевать, если даже всерьёз был потрясён разговором в гостиной, его личное дело. Смолчал, отправляясь на диван напротив Лестера – тем лучше для меня, всегда успею достать его, вынужденного сесть спиной ко мне, рукой – если очень понадобится. Эге, да модель лимузина тут не универсал, а люкс – но старая, когда водитель не изолирован от тех, кого везёт, полностью – для своих же в этой роли. Прекрасно, даже эпоха кадрового голода, оказывается, может рожать ощутимые плюсы.
   Объездная на Восточную Грань Сердца Сариссы – всё верно, курс на Кафедральный Собор, место, куда почти не допускаются обычные прихожане и горожане, столь же закрытая зона, как недоступная для гражданских пассажиров часть спейсера. Паломников, жаждущих осмотреть вотчину космолётчиков Империи и особистов, обычно тоже почти нет – мистический страх для простолюдина совсем не шутка… Поля, перелески, крохотные домишки для отдыхающих туристов – в этой стороне всё строго, не южная грань, где индустрия развлечений разлеглась себе в полный рост. Ага, мост через реку – унылую равнинную реку, перед которым, тем не менее, развязка на три направления. Вполне походящее место, если что, взялась откуда-то унылая мысль – Скайстон кожей ощутил вибрацию воздуха, которой на самом деле не было… Так. Будто забавы ради шевелим сапогом кнопку вещевого ящика над коленями пассажира – слава Богу, этот лимузин старый во всех смыслах, и внутри спрятано то, чего никогда не будет ни в одном гражданском авто. Ага, водила не в теме – он не успел обратить внимания на мои упражнения в сборке базуки – да-да, я просто весёлый гость, которых возить полно приходится, вот он и развлекается верчением игрушек в руках, а вот те два фургона, издали казавшихся пассажирскими автобусами, уже шофёра напрягают, перегородив проезд. Ты это что, лопух, делаешь? – а ну не смей скорость сбавлять! – не то пальцами руку сломаю, понял?! Понял, молодец – э, да ты парнишка, молодой, младше тебя разве что Дракулеску, ну же, поверил старшему дядьке? Ага, то и будем делать, так что жми, не пугайся. Нет, сигналить ты им не будешь, они сами кинутся врассыпную, если не дураки, я за этим окно у себя и открываю, да. Ну, давай, слушайся командира, и ничего не бойся – будто не тому тебя на полигоне учили, зелень суровая…
   Так и есть, стоило выставиться слеганца в окно с широким стволом, как тут же из-за фургона повыскакивали, кто с винтовкой, кто с обычным бластером… Поздно, парни, ничего личного – но просто не люблю малиновый цвет на рукавах, это любимый цвет Лиги, так что сами знали, что нацепили на себя. Два, три, ещё разок – всё, и эта прошла, не успели подстрелить, эх, спасайте свою шкуру, придурки, сгорит же… Ныряем снова в салон, проскакиваем стену пламени, ну, что там у нас на мосту? Вот же дерьмо… Нет, жми на акселератор, паренёк, надеюсь, я не сделал больно твоему колену, а руль вот сюда и сюда, только и всего, видишь, как всё просто, да, граната в окно затем и была, чтоб волной жахнуло нам в задницу, зато прошли засаду ровно и даже в хвост стрелять уже некому… Спокойно, подбирать трупы – вовсе не твоя забота, ты водила, а не санитар, пусть падают в стороны с капота, тебе-то что за печаль. Всё, идёшь дальше прежним темпом и курсом, а я ещё раз в окно – чует моё сердце, что сверху тоже будут гости.
   Ну, кто там у нас в кресле пилота геликоптера, ряженый или вообще идейный борец с режимом? А то, был бы профи – не замешкал бы эти крохи, или надеетесь, что я уже в салоне несвободен? Спасибо за подсказку, дурень – но ты уже опоздал, всё, молитесь, чтоб ваши страховки сработали, когда хрястнетесь на травку. Дубль два, балбесы – ну, куда ты дёргаешься, дурак, я ж успел переставить регулятор на теплолипучку, ещё бы я этой очереди в белый свет пугался, мои волосы и не такое видали… Ах, как грустно – не пытался бы срулить, так не разнесло бы тебя к чёрту, даже если ты и жив сотоварищи, падать вам всё же слишком высоко даже для успевшего сгруппироваться десантника… Ладно, что у нас ещё в программе шоу? Как – вся? Этак мы ещё спокойно до Собора теперь докатимся на этой скорости, стало быть? Скука какая, но вот ротмистр же вроде должен был быть на моём месте, ну-ка, проверим, что у нас там за спиной в салоне.
- Всё, сдавайте мясо на баланс, впереди пока чисто, - ледяным тоном проронил Скайстон, преспокойно усаживаясь в кресле и вытягивая ноги. – Или пойдём сами проверять, что за дичь тут из кустов повылезала?
- Давайте покинем эту местность, капитан, - вкрадчивым вежливым голосом поспешно отозвался ротмистр. – Наша задача прибыть, куда следует, а инцидентом будут заниматься те, кому положено по инструкции.
- Да мне плевать, право, я же рукополагаюсь нынче, не вы, - холодно хмыкнул Темпл, не забыв заметить при этом отчётливо полыхнувшие глаза молодого шофёра. – Интересно лишь, откуда Лига уже об этом знает.
- Так что, это точно были люди Фолькенау? – чуть дрогнувшим голосом сказал вдруг шофёр.
   Темпл воспользовался этим, чтоб заглянуть ему в глаза ещё раз. Понервничал мальчишка, заметно, ну да ладно, успокойся уже, всё хорошо, право.
- Они нацепили его цвета, так что как минимум желали сойти за них, - невозмутимо пожал он плечами.
- Вы очень обидели Лигу, не став у них полковником, должно быть, - великосветским тоном произнёс ротмистр.
   Ну, так говорят, когда нечего сказать, известно.
- Вы знаете, ротмистр, - с интонациями пригревшегося кота проворчал Темпл, даже чуть растягивая слова, - полковник – звание роковое, в любой армии, даже таких уродов, как Лига. Возможно, потому, что императоры обычно выше не носят, возможно, потому, что бабы слишком любят. А только того чаще никто не пишет и не ждёт, когда оно очень надо – и зачем это, такое счастье?
   Есть! Он смолчит, конечно, но я его достал, и очень больно – ишь, как психанул, сшибёт такая волна запросто, кабы я не ожидал её. Итак, юбка как причина – на контрасте с завистью ко мне из-за этого, но для того, чтоб организовать самолично инцидент, слабоват, значит, только сдать мог направление поездки. Однако и сам боится – не то принял бы предложение остановиться и пошарить по телам, вообще-то это наша обязанность была, а также второй шанс достать меня и прихлопнуть, так чего боится тогда?
- Пожалуй, в мистике Вы тоже прекрасно разбираетесь, капитан Скайстон, - какой унылый тон, право, его что, ломает изнутри, что ли?
- Есть немного, так что можете обращаться, если что, посоветую, - совершенно по-волчьи усмехнулся Темпл, откидываясь на спину поудобнее. – Лучше быть бедовым, чем мёртвым.
   Повисло молчание, и только шофёр то и дело огладывался на пассажира, как будто хотел очень что-то сказать, но не успевал или терялся. Подумав, а точнее, пробежавшись снова по ощущениям, Темпл решил дождаться момента для новой своей провокации. Когда громада Кафедрального Собора столицы Сариссы нарисовалась прямо по курсу уже почти в пяти километрах, Скайстон заметил крытый источник у трассы и жестом приказал водителю двинуться к нему и припарковаться. Тот аккуратно выполнил приказ, с почти детским выражением восторга молча поинтересовавшись – всё ли верно, командор? Темпл дружелюбно кивнул ему и с поистине царственным величием взялся выбираться из авто, оставив оружие, что уже опробовал в стрельбе, на сиденье.
- Это он зачем? – растерянно спросил Лестера ротмистр, когда дверца захлопнулась за вышедшим из авто.
- Руки помыть, должно быть, - флегматично отозвался тот. – Я же говорил, это вполне цельная личность с очень сильным характером. Где другие ломаются и боятся, он только скорбит.
   Ротмистр заёрзал на диване, как будто тот взялся вдруг жечь его…
- Я… пойду поговорю с ним, - бросил он совсем растерянным тоном и выскочил из салона.
- Шшш, - тихо проговорил Лестер Джине, вскинувшейся сразу следом. – Наш выход только через сорок секунд, графиня…

Солнце Сариссы сияло победными брызгами на лазурном небе, ласково пригревая лицо. Но недолго – стоило выбраться полностью на мощёный разноцветным гранитом дворик перед вычурно вырезанным из разноцветного мрамора чехлом источника, с купелью для рук и ложем канала для потока воды, как синеву затянуло бледной плёнкой высоких облаков. По речной долине весело гулял ветер, и плащ лётчика тут же начало трепать очень заметно, так что неизвестно ещё, лучше или хуже то, что особисты плащей поверх мундира не носят вовсе. Темпл не торопился, с видимым удовольствием плескаясь в прохладной воде и критично оглядывая в зеркале обрезанные лазерной очередью пряди волос у правого уха – в нескольких местах они спеклись, а возиться с ножницами было некогда и неохота. Тем более, что приключение вовсе не было закончено – как раз сейчас и начиналось самое важное во всём инциденте.
   Скайстон успел вовремя, и почти побежавший ротмистр застал его в полном чехле невозмутимости – каковой всегда формируется сам собой, стоит сесть в кресло первого пилота. Капитан «Демона» ждал гостя, уже повернувшись спиной к бурлящим струйкам, небрежно держа в одной руке стакан с водой, ладонь другой уложив на талию. Достаточно мысленно скрестить прицелы обеих пушек на переносице собеседника – и сразу взгляд становится таким, что от него замирают в суеверном ужасе все, кто ни разу не смотрел в обзорный экран иначе как будучи пассажиром. Итак, ротмистр, ты у нас штабная крыса, значит, ни разу не бывшая даже за штурвалом «Шквала», ах, как скучно… Тогда многое становится понятным – обычный пилот хоть гражданского спейсера, хоть даже вольный негоциант, которого перед каждым вылетом благословлять надо имперскому лётчику, выдержали бы взгляд нормального штурмовика без всякой истерики. А то смотри не споткнись в полутора метрах от меня, бледная моль – не то совсем будет неуютно.
- Вы что-то хотели сказать мне, господин Пауков? – нарочито деловитым тоном осведомился Темпл, протокольно улыбаясь.
- Скайстон, Вы… превзошли мои самые смелые ожидания, - начал, заметно волнуясь, ротмистр. – Я действительно не представлял себе, с кем мне придётся иметь дело, поверьте.
- Верю, - ледяным тоном проговорил капитан космофлота. – А Вам следует понять одну вещь – продавать первородство позорно даже за дюжину серебряных талантов, не говоря уже о чечевичной похлёбке. Отчего никто не учится на ошибке известного героя, а? Тем более, что похлёбка нынче слишком жидкая.
- Это… жестоко с Вашей стороны, Скайстон! – поперхнувшись, с жаром продолжил особист. – Вы делаете поспешные выводы, не зная толком ситуации!
- Ну так попробуйте прояснить эту ситуацию – кто хочет подсидеть Лестера, коль скоро Вы не смущаясь решили списать и его сегодня? – поинтересовался Темпл столь равнодушным тоном, что в глазах собеседника мелькнул настоящий ужас. – Или его заказали вместе со мной, за компанию?
- Вы слишком прямолинейны, Скайстон! Даже нынешний инцидент не извиняет такой формулировки! – обмер на мгновение Пауков, но быстро овладел собой.
- А что извиняет тогда информатора врага? Какие такие распрекрасные цели он преследует? – холодно полюбопытствовал Темпл, будто раздумывая, не плеснуть ли водой из стакана в собеседника.
- Вы меня так изволили назвать, Скайстон? Это очень смелое заявление! – гордо подбоченился тот.
- Я спросил, а Вы подтвердили – это Вам любой психолог разъяснит, ха-ха! Так что валяйте, говорите дальше – а то можно ведь и освежить Вашу память, как известно, святая вода этому очень способствует! Или сомневаетесь, кто кого в ней сегодня может сполоснуть? – из глаз Темпла выглянуло нечто, что заставило собеседника понять, что разговаривать ему может скоро надоесть, и щадить на этот раз он никого не намерен.
   Оглянувшись, особист увидел на расстоянии малого прыжка неподвижную фигуру Лестера, взгляд которого говорил: «А ты один здесь, если что…»
- Скайстон, да по какому праву Вы… - начал было ротмистр, но быстро сорвался и прокричал почти истерично. – Да что Вы вообще обо мне знаете! Легко рассуждать, если речь идёт только о собственной жизни – ею распорядиться недолго – а как прикажете быть, когда это жизнь самого дорогого Вам существа во всей Вселенной?!
- А что, существо это носит цвета Лиги? – почти весело усмехнулся Темпл. – Гадость какая…
   Пауков издал громкий горький стон, внезапно согнувшись, как от сильного удара в грудь колющим предметом…
- А-ах, и я ещё восторгался подвигами этого дикого варвара, на которого нынче напялили мундир! Посмотрю я на тебя, доблестный герой, когда твою жену станут держать в рабстве, да ещё годами! – горестно затараторил он с воющими интонациями. – Как хочешь, но до знакомства с тобой мне было реально плевать, что с тобой и кем угодно ещё сделают, лишь бы её мне вернули!
- То есть, ты полагаешь, что твоей жене реально плевать, сколько народа ты грохнешь и сколько раз предашь Императора, лишь бы продолжить с тобой кувыркаться, - вполне спокойно произнёс Темпл без всякого выражения. – Тогда вопрос – тебе зачем такая жена, парень?
   Особист резко выпрямился, замолчав на несколько секунд, затем заревел, как раненый зверь.
- Скайстон, не порти мне впечатление о себе таким образом, хотя бы перед смертью! Не моя вина, что будучи кадровым офицером, я не мог сделать то, что ты устроил в Лигаполисе. Я должен сказать, что ты своим появлением заставил меня впервые усомниться в правильности моих действий, но изменить уже ничего было нельзя с моей стороны. Я надеюсь, что провалив твоё похищение в их глазах, я хотя бы буду спокоен, что сменял жену не на кого попало – а моя жизнь мне уже давно безразлична.
- Ты всерьёз полагал, что, работая на Лигу, ты получишь жену назад? – пожал плечами лётчик. – Ты либо круглый дурак, либо складно врёшь.
- Мне твои сомнения понятны – нынче ты триумфатор, а я в дерьме, - в тон ему ответил собеседник. – Может, ты и прав в своём максимализме – но всё же в моей шкуре я не пожелаю оказаться никому. Вероятно, вы все не захотите меня понять – но вас за это трудно осуждать. Я лишь прошу вас тогда попытаться сделать честным способом то, что мне не удалось бесчестным – если оно у вас получится, я очень удивлюсь и обрадуюсь.
- Но Виолетта Паукова пропала три года назад, - задумчиво проронил Лестер. – А сообщили, что она уехала к матери, решив оставить мужа.
- А что ещё можно было сообщить в этом случае, а? – с тоскливым рыданием отозвался ротмистр. – К чему ты об этом сейчас, право?
- К тому, что ты либо лжец, либо полный идиот, Николай, - спокойно заметил Франсуа. – Как давно ты видел её живой за это время – коль скоро столь ретиво исполняешь волю похитителей?
    Пауков замер на месте с остекленевшими глазами, помолчал.
- Перестаньте. Хотя, конечно, ваше право. Год назад. И что?
- А то, что рабы Лиги не живут дольше двух лет, - холодно подытожил Скайстон. – Просто потому, что либо поняв, что их не отпустят на свободу никогда, провоцируют охрану убить себя, либо умирают от нервного перенапряжения сами собой. Ты что, не знал об этой закономерности, Пауков?
   Особист сперва с тоскливым воем согнулся пополам, затем, сжав кулаки, взялся выпрямляться.
- Лучше бы ты никогда мне этого не говорил – ведь тебе я верю, ты был там, - через силу прошипел он. – Лучше бы ты меня сразу пристрелил тут на месте… Какого чёрта, а? Да, я идиот – только в это, значит, никто не поверит уже, а ведь это правда, - и, глядя в никуда остановившимся взглядом, он прорычал уже совсем тихо несколько грязных ругательств.
- Подождите, - раздался в повисшей тишине звонкий голос Джины, - Виолетта Паукова, да? Но сейчас её зовут Маргарита Дюруа, а того чаще и постоянно – Марго Роза…
- Что?! – взревел на этот раз уже Лестер, побелев, как небо над головой. – А ты-то почём это можешь знать, Джина?!
- Да она сама мне как-то хвасталась, нализавшись однажды на приёме, что это её настоящее имя, - растерянно пояснила та, уже не радуясь тому, что сболтнула. – Она говорила, что в Империи у неё остался муж, скучный тип, к которому не хочется возвращаться, да и Фолькенау доволен очень, ведь парню сказали, что… короче, вы всё поняли.
- Марго Роза? – почти прошептал Пауков, горестно качая головой. – Да, был у ней такой пунктик, я это хорошо помню… - и он затих, застыв неподвижно.
- А… ещё что тебе говорила эта… дама? – упавшим голосом спросил тем временем Лестер, не шевелясь.
- Ммм, - задумчиво проронила бывшая принцесса. – Честно говоря, тебя она хвалила, очень. И сильно жалела, что ты уехал из Лигаполиса перед визитом принца Рауля. Но вряд ли это способно тебя сейчас обрадовать, как я погляжу.
- О да, более чем, - деловито проронил Лестер уже в прыжке…
   Он успел вовремя – выпав из выкрученной им руки Паукова, личный бластер ротмистра жалобно стукнул о гранитные плиты покрытия… В следующий миг рядом оказался Скайстон, и оба друга резво взялись защёлкивать на теле особиста гряды оков. Тот не то не мог, не то не хотел им мешать, и никак не отреагировал, даже когда его уложили спиной вверх на прохладный камень – хотя остановившийся взгляд указывал, что он в сознании.
- Куда его теперь? – поинтересовался Темпл у Франсуа. – До Собора или сразу докторам звонить?
- До Собора по-любому надо, - спокойно ответил тот. – Возможно, врачи после и не понадобятся.


VII.


Готическая корабельная громада Кафедрального Собора высилась над долиной, уходя воздушными шпилями в самое небо не хуже всякого спейсера-транспортника… Дорогая облицовка из цветастых скалистых пород сияла под ласковым солнцем Сариссы как альпийский луг весной. Из-за инцидента с нападением мятежников Лиги по дороге Скайстон бы нынче лишён удовольствия подниматься по длинным рядам лестниц, щедрыми волнами сходящими по склону холма посреди долины реки, на котором гордо стоял корабль из камня и металла, уносящий людей в небеса совсем иного толка, нежели привычные им рукотворные борта, сокращающие расстояния в пространстве-времени. И он сильно жалел об этом, вспомнив, как семь лет назад поднимался по этим гладким ступеням, немного смущаясь от того, что каблуки резко стучат по ним – упорно шёл к входу, несмотря на хлеставший в лицо грозовой ветер с дождём, потому что не мог не идти туда. В тот день Сарисса тоже праздновала свою неделю Карнавала, и желающих посетить службу среди аборигенов особо не было вовсе, на что молодой капитан «Демона» и рассчитывал, торопясь успеть на действо, интересующее разве что офицеров имперского космофлота. Об этом своём походе Темпл не уведомил даже Ютаку, опасаясь его вечно насторожённого взгляда, и, хотя с паспортом на имя Вальтера Рейнхарда бояться было нечего, разжёвывать дежурные опасения на тему «можно-де встретить тех, кто с ним знаком лично» совсем не хотелось. А может быть, не хотелось совсем иного – чтобы напарник знал, зачем на самом деле нужен этот поход… Проще говоря, это было настолько личное, куда мог быть допущен разве что бывший ротмистр, с которым с рудников спастись вместе не удалось… А может, и ему сюда, в этот угол души Темпла, заходить оказалось бы заказано. Во всяком случае, хотя нога на пороге опасно поскользнулась на мокрой от дождя поверхности – субарцы могли бы расценить этот факт как недобрый знак – Темпл этого даже не заметил, сам не свой от радости, что наконец-то добрался. А только радоваться пришлось недолго – хотя охрана храма не выказала никаких подозрений к его персоне, а с полсотни офицеров стояло себе напротив алтаря, тоже ничего не замечая, ощущение, что он вернулся не домой, а зашёл туда, где он никак не нужен, не только не покидало вольного негоцианта, но довело его к концу службы до отчаяния, граничащего с истерикой. И, хотя на выходе после оказалось, что дождь сменился роскошным солнечным великолепием с тройными радугами над долиной – немыслимая красота после множества миров, где уже успел побывать, будучи первым пилотом «Демона»! – уверенность, что в этом мире он лишний и не имеет никакого права появляться здесь, не только не исчезла, а тяжёлым монолитом легла на сердце навсегда. Темпл не осуждал нисколько про себя замученного иерея, принимавшего у него стандартную исповедь – паломников с этим добром, надо полагать, тому вполне хватает в этом парадно-ранговом месте – но горечь от того, что так и не стало ни на кроху легче после, уже успешно мешала спокойно дышать. Сколько времени пришлось просидеть на каменной скамье на третьем уровне лестниц, давясь сухими слезами одиночества – не знал уже никто. Офицеры же тогда оперативно загрузились в служебный транспорт и умчались прочь по крытой аппарели – и именно по ней сейчас вкатился на боковой дворик Собора лимузин с новопожалованным графом Скайстоном, капитаном космофлота Империи…
   И этот капитан империи сейчас был вовсе не рад тому обстоятельству, что прибыл к Собору таким способом – из-за этого дурака ротмистра-особиста, что подрабатывал на Лигу, прогуляться по рядам ступеней, оглядываясь на красоты зелёной долины и зная, что теперь имеет на это полное право, не получилось. А тут ещё и молодой водитель лимузина рухнул ему в ноги, истово благодаря за помощь – дескать, без его руководства в такой решительный момент пришлось бы остановиться, и весь экипаж попал бы в плен, а водителя бы точно просто пристрелили, не церемонясь. Темпл, занятый своими грустными воспоминаниями, совсем был не готов к этому пылкому изъявлению чувств, хотя отлично понимал мальчишку… Едва успокоил его, пришлось заняться Джиной – та хоть и не перепугалась насмерть во время налёта врагов, но, испугавшись солидности места, куда они прибыли, снова стала глядеть на него так, будто видела последний раз в жизни. А смотреть на это спокойно было просто невозможно, и парировать это апелляцией к тому эпизоду у республиканцев на базе, когда она сама бросила его, не было никакого желания. Тем более, что её состояние как раз поэтому Темплу было понятно и знакомо дважды, получается – сидеть на скамье дворика и ждать его, ничего приятного, право.
   Потом были дежурно-деловитые пояснения местным иереям, что делать с привезённым пленным особистом, какого рода с ним проблема, росчерки на документах – роскошных целлюлозных пергаментах с классической бахромой – такие не каждый солдат Императора и видеть-то мог быть удостоен в своей жизни, а приходилось с каменным лицом делать это так, будто всю жизнь этим занимался, и это тогда, когда сердце наконец ожило и начало ухать, как в далёкой юности, на первом курсе после зачисления… Дошло до того, что появилось подспудное тупое раздражение от того, что он не может, отвлекаясь на это всё, просто рассмотреть богатое убранство храма, полюбоваться на роскошную роспись и молча постоять у тех изображений, что привлекали его ум и душу своим непростым содержанием. Тем более, что они с Франсуа были уже на втором этаже – там, куда, будучи простолюдином, попасть было и вовсе невозможно. Настоятель, вышедший встречать его благородие с тремя доверенными лицами из иереев, радушно говорил что-то – Темпл всё чаще ловил себя на том, что перестаёт его слышать вовсе. Да, он поистине счастлив от того, что таинства, совершённые им на борту «Демона», стоит признавать действительными, а сам он никоим образом не может считаться самосвятом из-за того, что принял решение воспользоваться требным кейсом погибшего офицера, хотя формально он тогда был простолюдином вне закона, да-да. Ну, не тарахтите столь вежливо и радостно, Ваше преподобие, умолкните хоть на минутку… Не зная, как сказать это вслух, Темпл молча кусал губы, и, наконец, не выдержал – остановился под одним из малых куполов напротив закрытого алтаря и поднял голову вверх. Вежливый широкий жест своего куратора, потребовавшего оставить его в покое, он видеть не мог, да и дела ему уже не было до того, что это наконец произошло. Яркий луч золотого солнца Сариссы, пробившись через хрустальные покрытия верхних окон высоченной стрельчатой башни купола, нежно скользнул по правому виску и щеке капитана космофлота Империи, и тот ощутил как будто лёгкое прикосновение чьей-то заботливой  руки к волосам. Наконец-то в груди перестало трепыхаться и дрожать, и от шеи до талии под нагрудным щитком мундира начало разливаться тихое тепло, как будто голову того, замёрзшего однажды окончательно межзвёздного бродяги, который прятался сейчас под мундиром лётчика и каменным выражением лица, обнимали, прижав к мощной груди, невидимые крепкие отцовские руки. Ощущение было столь сильным, что Темпл прикрыл от глаза от немыслимого вовсе счастья и с грохотом рухнул на колени, так и не дойдя до аналоя, не особо смущаясь тем, что грохнулся после и в полный рост, достав правой ладонью почти до солеи… Потом всё это перестало существовать, затопленное ослепительным белым сиянием, напоминавшим не то утренний туман, наполненный невероятно прекрасными ароматами, не то парное молоко с мёдом пополам, которое было раз когда-то в далёком детстве, что уже и стёрлось из памяти вместе с руками матери, угощавшей его этим лакомством в один из летних вечеров на родине.
   Ему никто не мешал, хотя инцидент произвёл на сопровождающих клириков мощное впечатление, сравнимое с ударом грома посреди ясного неба, а настоятель натуральным образом схватился за голову, едва рассмотрел, в каком именно приделе оказался его гость. Возможно, они бы так и стояли, остолбенев, нужное время, но скорее бы начали суетиться не по делу, и Франсуа решил помешать им, резким жестом прижав палец к губам и потребовав тишины. Он видел мистический трепет в глазах иереев, могущий вполне перейти и в ужас, но сам его вовсе не испытывал, потому что понимал причину даже лучше их. И потому видел, что Темпл вовсе не в обмороке и не в припадке, а напротив, ему так хорошо, что помешавший ему сейчас будет настоящим преступником. Скайстон же лежал неподвижно минуты три, не больше, а затем спокойно поднялся, как будто ничего не произошло – так это выглядело со стороны - а затем ещё через пару минут вернулся к остальным своим сопровождающим. Благодаря своевременному вмешательству Лестера никто из них не счёл нужным дать понять, что видел этот эпизод.
   Темпл, почувствовав, что его почти мгновенно омолодили и починили за все те годы, что он потратил на скитания по тоскливому холоду космоса, вытянулся на полу в порыве благодарности вполне сознательно. Оттого он особо чётко услышал в голове густой добродушный голос: «Всё хорошо, сын мой, вставай». Ещё не в силах даже улыбаться от нежданной радости, Темпл захотел узнать обладателя голоса и открыл глаза с этим намерением. Взгляд упёрся в ростовое изображение на левом краю иконостаса алтаря, и даже прежде, чем удалось тщательно его рассмотреть, в глубине груди ёкнула ещё одна тёплая волна, а затем ощущение присутствия того, кто только что был рядом, растаяло. Будь Скайстон помоложе, он бы не удержался от сдавленного крика, узнав того, кто был перед ним сейчас в виде этого изображения, тем более, что он знал, что некоторые из этих редких икон обладают свойством полной голографии – когда наблюдатель может при желании видеть этого человека таким, каким тот сохранился в истории. Но это было всего лишь изображение на плоскости, да ещё и стилизованное под общий канон – рослый молодой человек в мундире, напоминавший современный, полковника космофлота Империи, но в белом длинном плаще поверх него. Ослепительно белое лицо с голубыми жёсткими глазами, в обрамлении пышной гривы роскошных золотых волос – для кого-то он мог смотреть очень грозно, а для кого-то – и с тихой нежностью, как сейчас. В правой руке он держал увесистый меч, а на ладони левой, чуть прижатой к груди, покоилось спиральное сияние Галактики – его по-прежнему стеснялись изображать в храмах для простолюдинов и посвящать ему целые приделы, памятуя его крутой нрав при жизни и запреты на собственное почитание после смерти, которые основатель правящей династии Лоэнграммов император Райнхард Первый пожелал оставить в силе. Проще говоря, хотя прошло уже без малого пятьсот лет, боялись нарушить его волю так, как будто он по сию пору мог появиться лично перед ослушником из ниоткуда. Оттого хотя Церковь Христова в лице её верных чад и постаралась воздать сохранившему Галактику по его реальным заслугам перед человечеством, храмов Райнхарда Равноапостольного на территории Империи не было. Тот факт, что в этом святилище для офицеров космофлота пошли на то, чтоб изображение было, объяснялся лишь двумя обстоятельствами – тем, что Сарисса была два века столицей Рейха, поскольку однажды Лоэнграммы перебрались на неё с Феззана, слишком зажиревшего в своём привилегированном статусе, да ещё вечным искренним почитанием лётчиков, обусловленным как раз тем фактом, что сам Райнхард Первый был с юности лётчиком и блестящим флотоводцем, да так им и остался, взойдя на трон, и все свои военные кампании вёл с борта своего флагмана. Но никакого смятения Темпл сейчас не ощущал – и наконец понял, что перестал бояться неизвестности. «И никогда ни о чём не жалей» - казалось, эти слова, которые любил повторять ещё совсем молодой завоеватель, сейчас беззвучно сорвались с губ ростовой иконы, на которую смотрел сейчас Темпл, ужасая этим наблюдавших за ним клириков Собора и радуя несказанно Франсуа Лестера.
   Скайстон на миг поник головой, как будто желал склониться перед тем, кто однажды заставил считаться с собой всех без исключения своих современников, затем ровно повернул голову к образу Спасителя. Тихое тепло в груди и на шее не исчезло, а даже чуть усилилось. Отвесив ладный поясной поклон и осенившись крестным знамением, Темпл плавно развернулся спиной к алтарному иконостасу и двинулся к ожидавшему его с тихой улыбкой Лестеру и смущённо притихшим клирикам.
- Я готов к дальнейшему, - сказал он тихим спокойным голосом, приблизившись.
- Это хорошо, - произнёс со вздохом настоятель. – Пройдёмте в придел Архистратига Михаила, Темпл Скайстон, Вас желает видеть кардинал Рацингер, он как раз находится здесь, а не на Брилле.
   Услышь эти слова Темпл раньше, скажем, во дворике сразу по приезде, он был мог и в обморок грохнуться, как уже случилось с ним, когда вместо кандалов он увидел на себе мундир лётчика – как-никак, предстояла встреча с фактическим главой всей конфессии, духовником наследника престола… Но сейчас он лишь вежливо кивнул, спокойно двигаясь рядом с клириками, чья ширина шага не доставала до его на треть – не то они сами слишком волновались от того, что увидят столь высокопоставленную персону, не то не приходилось им не только водить корабли по космосу, но и служить на борту спейсеров. Лестер же просиял такой торжествующей улыбкой, какая уместна разве что на лице воителя, только что одержавшего подряд две блестящих победы. Темпл же был спокоен так, будто предстоял самый обыкновенный полёт на родном «Демоне» в бытность свободной от сапога Лиги Субару – и там его ждёт тишина и счастье. Нет, ещё лучше, в несколько раз. А то и на два порядка.
   Придел, посвящённый архангелу Михаилу, покровителю воинства Небесного, был аж на третьем этаже и похож на повисший в воздухе хрустальный грот. Иконостас, скрывавший алтарь, похоже, был выполнен из алебастра. Темпл залюбовался ажурной резьбой в виде монограммных солнцеобразных крестов вперемешку с кельтскими. Среди офицеров космофлота ходили устойчивые легенды, что в зрелости император Райнхард Первый всерьёз называл архистратига своим шефом. Кроме того, Скайстон понимал уже достаточно, чтоб осознавать, что даже пожалованный ему титул ещё не основание принимать его здесь. Он ведь всего лишь капитан, а не командующий флотилией адмиральского формата. Однако положенный случаю трепет отсутствовал – зато внутри поселилось ясное солнечное небо, которое пока не было возможности интендифицировать ни с одной из известных планет. Оттого когда из алтаря вышел солидный чуть поседевший и  слегка суровый джентльмен в облачении кардинала, который смотрел на него на редкость доброжелательным взором, Темпл даже не удивился и лишь молча застыл в почтительном поклоне. Возможно, за стенами субарское солнце успело разогнать белую облачную дымку, и теперь бело-золотое сияние заливало собой всё помещение придела, возможно, дело было совсем в другом, но сейчас оба офицера – лётчик и его куратор не могли отделаться от ощущения, что они находятся не в одном из слоёв атмосферы планеты, а вовсе в кармане иной реальности. Лестер перестал сиять улыбкой победителя и даже как будто чуть смутился, заметив преобладание ярко-белых тонов с позолотой – такое убранство интерьера  было слишком дорогим даже для столь уникального случая, как нынешний. Скайстон об этом не подумал – его так и тянуло к забранному алой парчой аналою, на котором его ждали позолоченный каплевидный крест и Евангелие в скромной циркониевой обложке…
   Кардинал, видимо, заметил это – и жестом вежливо пригласил Темпла подойти как раз туда. Он с искренним добродушным интересом смотрел на него, хотя было заметно, что эти стальные глаза чаще смотрят совсем иначе… Скайстону было не до того – слишком манящим оказался напрестольник, на который надлежало уложить потом переносицу – не то где-то приходилось видеть как раз такой, в каком-то забытом сне, не то именно эта форма была оптимальной для его сердца и ума. И Темпл, не задумываясь, что делает, с благоговейным почтением несколько раз провёл рукой по гудящему изнутри неведомым кластером информполей металлу, едва не улыбаясь от счастья – столь приятны были эти прикосновения. Он не видел, с каким напряжённым вниманием следит за ним в этот момент кардинал, с каким восторгом наблюдает это Лестер – оба стояли у него за спиной. И уж подавно не мог ничего знать о полном смятении, поселившимся на лицах клириков Собора. «Неужели я дома?» - хотел прошептать вслух Темпл, но слова так и не сорвались с его губ. «Конечно, давно пора» - раздался столь же беззвучный на деле голос за спиной, и эти интонации невозможно было спутать ни с чьими ещё. Это были резкие обертоны того, кто подсказывал ему, как себя вести, в тот вечер, когда Скайстон согласился работать на «Субару Синрабансёу»… В груди крепко и хорошо стукнуло один раз, и в ушах как будто прозвучали чьи-то гулкие шаги – так стучат каблуки сапог с платиновыми виньетками, удаляясь прочь. «Увидимся», - деловитым тоном человека, привыкшего говорить один раз, прозвучало тем же голосом, и в лицо ударила резкая волна пряная волна цветочно-хвойного аромата, хотя, возможно, просто кто-то из подручных кардинала мог подойти поближе с кадилом.
   Тем временем за спиной Скайстона кардинал очень тихо, так, что слышал только Франсуа, но весьма весомо произнёс только одну фразу:
- Он настоящий, Лестер.
- Никогда не сомневался в этом, - отозвался тот, учтиво склонив голову, но заметно гордый собой и моментом, а после отступил на несколько шагов назад.
   Темпл с плавной грацией опустился на колени и тихо лёг лицом на крест, почти прошептав затем:
- Грешный и недостойный раб Твой, Господи.
   Дальнейшее он помнил не очень ладно – главное, что все россказни старших на курс выпускников Академии про ломки, обмороки и тяжесть где попало оказались чепухой, впрочем, подозрение, что это так, появлялось ещё тогда… Может быть, конечно, что они и не врали даже про себя. Темпл, правда, об этом вспомнит гораздо позже – уже через несколько суток. Он был очень обрадован, когда кардинал просто накрыл его голову епитрахилью и взялся читать разрешительную молитву, но удивился лишь когда услышал вовсе не обязательную добавку: «и те грехи, о которых чадо Темпл забыл». А детали всей следующей процедуры он почти не запомнил оттого, что столь хорошо и спокойно чувствовал себя, что почти выпал из времени. Ещё он отметил, что однажды он как будто ощутил прикосновение чьих-то сильных рук – когда уже понадобилось встать с колен на ноги. А также собственное сожаление, что его напрестольник оказался пусть и похожим на тот, что лежал на аналое, но им не был, да и спрятали потом те реликвии в слишком солидного вида дарохранительницы, на которых, среди всего прочего, имелись также изображения геральдических львов правящей династии императоров. Когда же, надев на него полагающиеся облачения, кардинал и ещё один важного вида епископ привели его, взяв за руки, в главный придел второго этажа Собора, неторопливо прошествовав по роскошной лестнице вниз, Темпл, услышав «Te Deum”, просто поднял голову повыше и, вздохнув, открыл рот. Он сам не заметил, что быстро заслушались даже сами певчие. Возможно, Скайстон оттого и не обратил после особого внимания на то, что кардинал абсолютно будничным жестом положил в его карман мундира некий стильный платиновый медальон на цепочке…
   Очнулся он уже в гостиной кабинета для бесед. Заметил, что подписывает бело-золотым пером стилизованный пергамент, на который после кардинал наложил столь классическую сургучную печать, что оставалось лишь позлорадствовать над республиканскими злопыхателями, болтающими об устаревших до безобразия архаичных аксессуарах отживающего своё уклада жизни. Потом рассмотрел свой требный кейс, отделанный рельефными изображениями белых лилий – как будто их не должно было быть даже учитывая высокий титул владельца, но это обстоятельство было столь приятно само по себе, что не хотелось даже угадывать, что могло оказаться причиной их появления… Франсуа снова помог ему, как совсем недавно, на этот раз с бокалом сладкого красного, кардинал же, улыбаясь совсем по-отечески, посоветовал усадить Скайстона в одно из кресел у камина. Это действительно было вовремя – снова став собой, то есть уже офицером космофлота, Темпл ничего пока не мог поделать с заметным головокружением.
- Вы ещё не согрелись, Скайстон? – по-домашнему добродушно осведомился кардинал, усаживаясь в кресло напротив своего гостя. – Не смущайтесь, это нормально, скоро Вам станет лучше.
   Лестер застыл рядом, по правую руку – и его можно было достать, если выпрямить её в сторону… Темпл понял, что его застали врасплох, и лишь устало кивнул головой.
- Всё хорошо с Вами, Скайстон, поверьте, пожалуйста, - прежним домашним отеческим тоном продолжил собеседник. – Конечно, мы очень жалеем, что нашли Вас так поздно, но было бы намного хуже, если бы этого вовсе не случилось.
   Темпл почувствовал, что его голова неумолимо падает на спинку кресла, а глаза застилает липким туманом, но, к счастью, в сон он не проваливается.
- Что Вы хотите знать, Ваше преосвященство? – тихим уставшим отчего-то голосом спросил он.
   Тот озабоченно покачал головой и спросил Лестера:
- Он всегда такой осторожный?
   Франсуа пожал плечами с видом хозяина положения:
- Ему не привыкать, право.
   Кардинал печально вздохнул и покачал головой.
- Понятно, он ни о чём сейчас не хочет разговаривать просто, а времени у нас вечно нет. Сделаем вот что – у нас обоих есть дела на Брилле, и мы можем успеть многое, если Вы не будете против встретиться со мной, Темпл Скайстон, - он достал откуда-то безразмерный перстень с крупным цельным бриллиантом – как известно, сейчас в таких аксессуарах программисты умудряются незаметно хранить целые информатории, впрочем, даже если и нет, то перстень всё равно стоил немалое состояние – и, встав, подошёл, чтобы взять Темпла за руку и надеть ему перстень собственноручно. – Это Ваш пропуск ко мне там.
- Я прибуду, Ваше преосвященство, - почти прошептал Темпл, не шевелясь.
- Вот и славно, - почти усмехнулся кардинал обычным тоном командира и отдал Лестеру какую-то мелкую карточку с эмблемой своего личного герба. – Отвезите его сюда, пусть как следует отдохнёт там со своей наречённой и только потом двигает на своём корабле в столицу, ясно? – Лестер ответил церемониальным поклоном, уместным скорее для дворца Императора, а кардинал ещё раз внимательно и деловито взглянул в глаза офицеру космофлота Империи. – Три дня на отдых, Скайстон, так что извольте выполнять, ладно?
- Так точно, - отозвался тот совершенно автоматически, досадуя про себя на слабость, догнавшую его так невовремя, по его мнению.
- Ах, да, забыл, - с той же невозмутимостью командира обратился снова к Лестеру кардинал. – Он же сын Офелии Скайстон и? – пауза была совершенно незаметной…
   Но только не для Темпла! Хотя тело упорно требовало оставаться в кресле как можно дольше, он едва подавил резкий порыв вскочить, и постарался выговорить как можно ровнее:
- Вальтера Рейнхарда, Ваше преосвященство.
   Где-то в глубине мироздания явно что-то резко изменилось, с ужасающим глобальным грохотом, слышным только вчерашнему контрабандисту, но Скайстон понимал, что почему-то не мог поступить иначе… Однако, похоже, об ужасных последствиях этого шага больше никто и не догадывался. Лестер остался полностью невозмутимым, а кардинал в порыве искренней радости даже щёлкнул пальцами:
- Да это же великолепно! А я-то ещё сомневался, старый дурень, то передо мной или что другое! Умеет же Вальтер обрадовать, право, даже столько времени спустя, да, что бы мы все тут без него делали, - и, просияв улыбкой человека, вдруг нашедшего сокровище, вежливо махнул ладонью на прощание гостю, прежде чем выйти из кабинета чеканной походкой офицера. – До встречи, Скайстон, буду рад увидеть Вас!
   Повисла тяжёлая тишина, и даже свет стал для Темпла намного гуще и темнее. Вот-вот должен был надвинуться старый кошмар с бегом по пожарищу, как чего не хуже… Тело снова стало стеклянным, и даже колени снова подло хрустнули, когда пришлось встать из кресла. Кажется, Скайстон даже заметно побледнел, потому что Лестер очень тихо, но успев участливо заглянуть в глаза, поспешно осведомился:
- Темпл, ты чего это, а?
- А… ты не понял, что ли? – севшим голосом усмехнулся в ответ капитан «Демона», и в этих словах офицер госбезопасности Рейха услышал нехороший скрежет. – У меня всё всегда косо и криво, разве нет, а?
- Ну-ка тихо, - с деловито-заговорщицкой интонацией прорычал Франсуа, крепко взяв его под локоть. – Идём, обсудим этот вопрос тогда.
   Через пару минут они оказались в каком-то уютном дворике под частично открытым небом, среди пышной зелени и плеска воды в клепсидрах…
- Падай, - бесцеремонно скомандовал Лестер, подтолкнув Темпла к скамейке с удобной спинкой волной. – Это место не прослушивается в принципе, исходный заскок архитектора.
   Оставалось лишь выполнить указание, и Темпл в порыве горя уронил голову на руки.
- Ну, и что ты опять убиваешься, изволь сообщить? – начал было Лестер с дружеским апломбом, но, не увидев никакой реакции, резко сбавил тон. - Темпл, прошу тебя, в чём дело?
- Ты же слышал, что я солгал, кому и где, - похоронным тоном проговорил Скайстон, резко выпрямляясь и откидываясь на спину так, что голова в итоге оказалась запрокинутой хорошо вверх. – Я не настолько нахал, чтоб полагать, что это мне пройдёт просто так.
   Лестер сложил руки на груди, снова став самим собой, самоуверенным и в меру самовлюблённым, и просиял ясной доброй улыбкой:
- Ты всерьёз полагаешь, что сказанное следует считать ложью? Ну так ты не прав, вот и всё. Делов-то.
- Чего? – Темпл всего лишь открыл глаза пошире, но интонация его была более чем красноречива…
   Франсуа в ответ тихо вздохнул и нарочито спокойно поглядел куда-то вверх, так что его озорная чёлка опять съехала на лоб, и затем начал выговаривать фразы одну за другой, неторопливо и тепло.
- Вот что скажи мне тогда, разве Арней Ормандо когда-то интересовался, как себе поживает сын Офелии Скайстон? Может, он хоть раз навестил его в школе или прислал подарок на Рождество, а? Или прибыл однажды, чтоб поздравить с зачислением на первый курс Академии? А может, он пытался вмешаться, когда этот парень крепко влип по обвинению в покушении на жизнь окружного прокурора – он, республиканец, со кучей связей среди разных структур Рейха, был просто обязан был поддержать этого террориста, логично? Насколько я помню, дело успешно перевели на статью о государственной измене, так?
   Темпл стиснул зубы и опустил взгляд, а Лестер знай себе продолжал прежним тоном.
- Но Ормандо не сделал ничего ни для того, чтоб дело, сшитое как попало, развалилось, ни для того, чтоб устроить парню побег из-за решётки или с каторги. Зато седьмой отдел его известной тебе корпорации, тот самый, что курировал деятельность банды радужных отморозков «Аврора», занимался также размещением и даже подготовкой кадров для деятельности неких организованных групп граждан, известных в просторечии как секты поклонников Белиала.
- Что? – только и смог выдавить Темпл, уставившись на собеседника пылающим взглядом.
- А ты думаешь, какого чёрта я делал там у них на базе, когда мы познакомились? – невозмутимо пожал плечами Франсуа. – В мои задачи как раз и входило собрать нужные данные по этой теме, а тут ты к ним сваливаешься с пробитым бортом. Я уже озверел там изрядно среди этой публики, и кабы не наши с тобой посиделки то и дело, точно бы сорвался однажды, да поминай как звали. Скажу честно, пьянки с Саймоном Флэшем – единственное, что было хорошего у республиканцев!
   Темпл поник головой, чувствуя, что кровь настойчиво брызнула изнутри к щекам.
- Я понял, спасибо, - тихо выдохнул он.
- А теперь тебе стоит знать ещё кое-что, - серьёзным и спокойным тоном произнёс Франсуа, не шевелясь. – Прости, что говорю, но ты знаешь только то, что среди списков погибших на станции Урбанетто числится Офелия Скайстон, но и всё, верно?
- Да, это так, - горько ответил Темпл. – Это всё, что мне известно. Ну, ещё то, что Ормандо был в курсе того, что станция погибнет. А что? -  он встрепенулся почти в страхе и уставился на собеседника.
- А то, что свидетельства смерти на имя Вальтера Рейнхарда не существует в мире по причине того, что он тоже найден погибшим там, - Франсуа ронял слова так, будто сомневался, стоит ли говорить новые, и, понимая это, Темпл поспешно вскочил на ноги, встав рядом с открытыми ладонями, не оставалось сомнений, что стоит, и обязательно. – Просто учитывая его старания на благо Рейха, в частности, преследования сект поклонников Белиала и остальное, там очень длинный список, было принято решение утаить от заинтересованных лиц обстоятельства, при которых он погиб. Хотя у него фактически нет родни и близких, его персона хорошо известна среди множества военных и духовенства.
   Темпл мотнул головой, чтоб глотнуть побольше воздуха, но сам почти не заметил этого.
- Продолжай, пожалуйста, - попросил он тихим голосом, застыв на месте.
- А эти обстоятельства таковы, что он найдён обнажённым в тесном контакте с обнажённой же дамой, в которой без труда опознали Офелию Скайстон – судя по всему, пара погибла при разгерметизации станции фактически мгновенно. Таким образом, сомневаться в настоящей правде того, что ты только что сказал кардиналу, пришло в голову только тебе – а других таких голов в мире просто не найдётся уже, учти, - Лестер проговорил последние слова прежним тёплым тоном, и едва успел разомкнуть руки, чтоб успеть крепко обнять Темпла, что молча бросился ему на шею. – А учитывая, насколько вы с Вальтером похожи, я бы на твоём месте и вовсе полагал уже, что Ормандо всерьёз пробует отобрать у него право являться твоим отцом пред Богом и людьми. Ты ведь не хочешь позволить это сделать, а?
- Вот что, - спокойно и твёрдо произнёс Скайстон, едва снова смог разговаривать – где-то через пару минут или меньше. – Я тоже должен в таком случае кое-что сообщить. Саймон Флэш несколько лет скрывался под именем Вальтера Рейнхарда и даже собрался жениться, используя паспорт на его имя на Лезвайе. Свадьба не состоялась по причине того, что жених был застрелен на одной из станций, чему есть куча свидетелей, а Кейтар Север, вероятно, подтвердит это под присягой, дав соответствующие показания после разговора с Саймоном. Такая версия, как убийство террористами, мстившими за преследования сект, наверное, больше подходит для свидетельства о смерти, а?
- Так, присядем, ладно? – вежливо попросил Лестер. – Я думал, что меня уже ничего в мире удивить не может, но ты же у нас уникум, Темпл. Тебя точно сделал Вальтер, в этом теперь нет никаких сомнений!   
   Он не обманул подопечного – прослушки в этом месте никогда не было, иначе бы хохот, который раздавался ещё тут некоторое время, заставил бы оглохнуть всякого шпиона… Немного успокоившись, Темпл ощутил, что медальон в кармане как будто шевельнулся, и вспомнил, что даже не посмотрел, что это такое, и достал раритет. Когда же створки раскрылись  – Скайстону оставалось только порадоваться, что он сидит достаточно удобно. На него с интересом смотрел, слегка прищурившись, будто намереваясь улыбнуться, молодой – не старше тридцати пяти - император Райнхард Первый, в обрамлении живых белых лилий. Голограмма была очень высокого качества и вызывала мощнейший эффект присутствия. «Ну что, повоюем»? – казалось, весело намеревался сказать тот, кто первым среди офицеров космофлота надел когда-то напрестольный крест. Да, работы хватит, отчего-то подумал про себя Темпл, хлопнув защёлкой и пряча драгоценность снова в карман.
- Ну что, идём, что ли, Джина уже тебя заждалась, - миролюбиво проворчал Лестер. – Мне ещё указание кардинала выполнять, учти. А он отправляет нас на архиерейскую дачу.
- Да, конечно, - в тон поддержал Скайстон, поднимаясь. – Стартуем, куда сказано.

Впереди были три дня настоящего безоблачного счастья – такого, что поблекли даже поездки на Гардар.


 VIII.


Одна из примет того, что юность ушла безвозвратно – это твоя манера просматривать новости, да. Уже не ищешь позитив во всём, что валится с информационных порталов, зато автоматически решаешь задачку о причинах подачи новостей именно в том виде, в котором они поданы и для какой аудитории, и сразу же в графе «вывод» для себя делаешь пометку на тему «кому это выгодно». Отслеживаешь степень инфернальности общей картины и молча качаешь головой или вздыхаешь. А после уже смотришь на собственное место в окружающем мире и снова отвечаешь себе на вопрос, какого, собственно, чёрта ты делаешь именно на нём сейчас. Если ответ тебя ещё устраивает – значит, можно улыбнуться и заняться текущими делами, но чаще этого как раз и не происходит – ведь юность-то ушла, и твои запросы выросли. А если нет – то сие не только примета зрелости, но и хороший повод для грусти, а то и хандры покруче. А уж если ты не просто вольный негоциант, а выпускник Академии, даже и без мундира – постоянные эти вещи есть неотъемлемая часть твоей жизни, и уныние – твой верный спутник, хоть он и является смертным грехом. Собственно, вся твоя жизнь, пусть и наполненная время от времени неплохими успехами, только и есть бег на полной скорости от этого спутника либо попытки его игнорировать. А то ж, сказано же жуткое количество веков назад, многие знания – многие печали, а быть идиотом как-то неприлично умному человеку, тяга к неизведанному – это то, с чем человек вообще рождается. И все эти запреты на знания, которыми несколько тысяч лет человечество пыталось оградить себя от последствий этой закономерности – при нежелании воспитывать дисциплину внутри себя – такая детская дурь, право, сродни манере прятаться под одеялом от окружающего мира. Ну, сидели себе на единственной планете – после стали жить столь хорошо, что пришлось перебираться дальше. А с собой потащили всё, чем были богаты – и немного изменилось, честно скажем… Впрочем, шанс был всегда – Господь всегда был щедр на них, может, и получится что хорошее.
   Темпл просматривал колонки сообщений совершенно автоматически – как известно, все новости спецслужбы получают из открытых источников, до 95% и выше – привычным глазом не видя пока ничего стоящего его внимания. Он не хотел сознаваться себе, что искал следы Эдварда Рокка – коль скоро этот хмырь с грохотом обставил собственный вылет из Лиги, ага, знаем мы, на каких условиях оттуда выход, только трупом – значит, не усидит на дне и скоро выскочит где-нибудь ещё. Честно говоря, по кодексу чести контрабандистов этого змеёныша следовало хорошо наказать за манёвр со снотворной иголочкой. А уж за дезертирство из армии Империи – никто не осудит капитана космофлота, если тот вызовет его на поединок или просто прикончит на месте. Ладно, грешен, прикрываюсь этими причинами, просто руки чешутся поквитаться за его манеры по пути в Лигаполис, вот и всё. Хотя вроде я не зол даже – наверное, просто в глаза охота заглянуть парню ещё раз, может, он ещё на что путное сгодится. Нет, хватит уже играться в темы про личного врага и попытки простить – меня действительно интересует вопрос с кхаргами, и этот субчик мог бы мне сказать что-нибудь дельное по этой теме, вот и всё. Нельзя смешивать интересы дела и собственные – не то фатально перепутаем опять «хочется» и «надо». По всей видимости, это я себя готовлю к грядущему статусу личного врага Генриха Фолькенау, да? Надо будет подумать ещё, а там уточним у кардинала при встрече, кто на меня ставит и зачем. Э-эх, ненавижу светские сплетни, но тоже надо просмотреть, чем там весёлый Генрих занимается, интересно, а в его мозгах кхарги успели покопаться, или их пока он устраивает в качестве самостоятельного лидера мятежников?
   Скайстон полулежал в своём кресле первого пилота – «Демон» шёл на хорошей скорости, да ещё таким хитрым курсом, что некоторые коллеги в космофлоте Рейха могли и позавидовать. На обзорных экранах полыхало сиреневое сияние сверхсветовой области спектра родной Галактики. Эйрика Чакры на мостике не было – он предпочитал отсыпаться после взлёта, вдоволь набегавшись по туристической программе на планете. Джина тоже спала – Темпл немало для этого постарался совсем недавно, но сам уснуть не мог либо не желал, а потому снова облачился в мундир, искренне желая вызвать юношеский восторг у себя, такого нынче взрослого, но не добился этим никаких эмоций. Кроме того, он не признавался себе полностью, что начал всерьёз беспокоиться за Франсуа – тот привлёк его внимание перед взлётом случайно, когда пришлось увидеть, что новый пассажир «Демона» вдруг пошатнулся при восходе по аппарели, и с заметной тоской поглядел на сарисское Солнце. Такое поведение перед стартом бывалый космический волк не заметить просто не мог, да и отметить, что ничего хорошего оно не означает, тоже был про себя обязан. Как и следовало ожидать, дальше было только хуже – Лестер вполне подходил под определение «ищет пятый угол», задумчиво слоняясь по коридорам и едва не сшибая головой переборки. Можно было, конечно, просто подойти и задать прямой вопрос, в чём дело, статус капитана борта вполне позволял это по обычаю, да и не обижаются старые приятели на подобные жесты, но сложность была в том, что сам захандривший в таком состоянии при всём желании вряд ли смог бы дать толковый ответ, не понимая вообще, что с ним происходит. Скайстон помнил по себе такое унылое, «варёное» самочувствие – когда сам не знаешь, что тебя гнетёт, но не можешь никак с этим справиться самостоятельно и почти не способен ни к какой мало-мальски серьёзной деятельности. Оно, помнится, у него самого наступило отчётливо дважды – перед тем, как нарваться на ликвидаторов. Первый раз его спасло знакомство с Джиной, второй раз – падение на Гардар. Ничего накануне страшного не случалось, но дурацкое муторное состояние самостоятельно тогда так и не удалось преодолеть, а потом было поздно.
   Оттого Темпл ненавязчиво пригласил и Франсуа тоже поглазеть на ленту новостей, чтоб понаблюдать за ним поближе и продумать, чем можно было бы ему помочь, учитывая свой богатый опыт одиночества. Занимаясь ремеслом контрабандиста, но сам будучи совсем иного сорта, чем вся эта публика, он знал множество уловок, позволявших сделать эту горечь намного более сносной, чем она есть на деле, даже для штабного офицера. Кроме того, сам пережив множество горьких эпизодов в своей судьбе, не мог смотреть спокойно, как мучается себе подобный. Лестер принял приглашение совершенно инертно, возможно, понимая, что выглядит не лучшим образом, но уже не в силах оставаться в тяжёлом уединении. Просто подошёл, встал рядом, не озаботившись пододвинуть кресло – как видно, боясь выдать себя окончательно неловкими движениями - и уставился на экран. Прежде, чем Темпл успел выбраться из кресла, дабы осуществить некоторые соображения, что уже всплывали в сознании, Франсуа заметил какой-то рядовой заголовок в пёстрой колонке светской хроники, и побелел сильнее, чем вспышка горящего магния…
- Как это? – прошептал он совсем тихо. – Уже похороны, а я ничего не знаю? Но ведь этого не должно было случиться, по крайней мере, в этом году! – и он поник головой с таким убитым видом, что Скайстон беззвучно, но очень проворно вынырнул из кресла, чтобы встать с ним рядом.
   Заголовок, что вызвал этот приступ искреннего горя у того, кто, казалось, умел только веселиться и балагурить всю сознательную жизнь – а именно так Темпл про Лестера и думал, пока не увидел его в мундире особиста – ничего капитану «Демона» не сказал. Обычное сообщение про похороны какой-то пожилой графини с Солайна – да и думать, кем она могла приходиться тому, чьи плечи затряслись сейчас от беззвучных рыданий, было неохота и некогда.
- Как же я мог такое допустить? – Лестер ронял слова торопливо и небрежно, как человек, которому уже нечего терять, да и жить осталось всего ничего. – Она, значит, звала меня, а я даже не позвонил? Да уж, дорого мне обошлось пытаться доказать, что я не хуже остальных – а я всего лишь проклятый, ни на что не годный кусок негодяя!!! – и он побрёл к своей флэтке на негнущихся ногах, тихонько всхлипывая, как раненый и перепуганный насмерть ребёнок.
   Темпл почувствовал себя, как боевой пёс, у которого на загривке встала дыбом шерсть – проще говоря, по ноздрям ударило нематериальным ароматом озона, который появляется в минуты смертельной опасности, и порадовался, что напрестольник сейчас лежит в кармане мундира. В этот раз это задумчивое раздолбайство оказалось очень кстати – и, проворно надев крест прямо поверх мундира, Скайстон подумал ещё и полез в сейф над своим креслом за хранившимся пока там требным кейсом. Ощущения были такие же, как под обстрелом монады вражьих истребителей – то есть, только нужные движения, и никаких эмоций, просто не до них, вот и всё. Спешить было нельзя, но и действовать надо было очень быстро.
   Лестер лежал на тахте лицом вниз, как будто собирался рыдать в подушку, но не шевелился, и даже правая кисть лежала неподвижно и нехорошо – слишком неестественно белой была сейчас кожа на ней… Задраив вход и бесшумно приблизившись, Скайстон уселся на край ложа, незаметно поставив кейс рядом на пол.
- Это я, - ровным голосом произнёс Темпл, осторожно обняв куратора за плечи левой рукой. – Такой же в точности кусок негодяя, как и ты, если что. Можешь ничего не говорить, если не хочешь.
   Из груди Лестера вырвался громкий стон, и он перевернулся на спину, ешё не смея открыть глаза. Поздно, спокойно отметил про себя Скайстон, твою правую руку, парень, я уже поймал, теперь уже не вырвешься, даже если будешь стараться, а мой плащ тебя уже обвил. Вот так и лежи пока, сейчас я пойму, как тебе помочь, и так больно тебе уже не будет. А то ишь, какие чёрные тени под глазами уже – куда это ты собрался у меня, а? Ну-ка, держался бы ты лучше за меня обеими руками, а, мне совсем не нравится то, что с тобой происходит…
- Темпл, спасибо, что пришёл, - горьким шёпотом выдохнул Лестер. – Вот, забери пожалуйста, прошу тебя, - так-так, личный бластер офицера, вот, значит, что мы под подушкой прячем нынче, неслабо, Франсуа, неслабо.
   Ну, стало быть, я прибыл вовремя – если только ты, гад такой, не успел заглотить чего не надо…
- Хорошо, - тем же спокойным тоном сказал Скайстон, аккуратно спрятав оружие под тахтой в потайной карман. – А больше тебя не тянет ни на какие крайности, а? Всё-таки я здесь капитан, мне и командовать.
   Лестер открыл глаза, и какой боли было там больше – душевной или физической, решить было невозможно. Однако смотрел он ясно и ровно – так смотрят, впрочем, те, кто уже не возвращается…
- Дело ещё хуже, Темпл, - он говорил чётко и ясно, но чуть уже дрожащим голосом. – Я действительно могу сделать кое-что непоправимое, пожалуйста, зафиксируй меня покрепче. Я уже не могу долго держаться, помоги мне, - м-да, с этими браслетами это сделать точно не проблема, даже не знал, что у особистов такое в карманах бывает постоянно...
- И как тебя расположить? – не меняя тона, осведомился Темпл. – На спине лежать будешь или боком? А может, вообще пару кубиков бризина тебе вколоть, и проспишься спокойно?
- Мне нельзя бризин, я умру от него быстрее, чем следует, - тихо пояснил Лестер, нехорошо дёрнувшись всем телом. – На боку, перехлёстом – скорее, Темпл, я слабею, а это уже начинается, - он рухнул на бок, подтянув обе руки за спину. – Я не могу их держать долго.
- Ты любитель зверствовать, что ли? – с некоторым удивлением усмехнулся Скайстон, чётко и быстро занимаясь оковами. – Ты же выдохнешься через сорок минут начисто, это уже пытка, вообще-то – или не приходилось тебе это на себе пробовать?
- В любой другой комбинации моё тело вырвется, - холодно ответил Франсуа. – А в этой – нет, так что выбирать не приходится. Спасибо, - выдохнул он уже спокойно, ощутив, что уже крепко закован, и даже с оттенком радости. – Я твой должник, Темпл, жаль только, что вернуть уже не смогу.
   Скайстон молча кивнул совершенно по-дежурному, а затем действовал резко и быстро. Оттого, когда Франсуа оказался стоящим на тахте на коленях, со стянутыми за спиной руками, и едва не уткнулся лбом в грудь стоящего себе скалой капитана «Демона», он поневоле удивился такому маневру и вынужден был заглянуть в глаза своему теперешнему командиру. А те напоминали сейчас пару алмазов с Сариссы – так спокойно ходят в атаку либо штурмуют вещи поопаснее…
- Почему над тобой враги взяли власть? – тихо потребовал ответа Темпл. – Ты что, в серии смертных грехов успел устряпаться, что ли?
- Да, это так, - горьким, но спокойным тоном сказал Лестер, дёрнувшись, как от удара в грудь – только удар этот шёл изнутри его тела… - Мне жаль, что приходится так скоро платить, да ещё при тебе – но я уже ничего не могу изменить, только прошу тебя простить меня за это.
- Сколько их у тебя? – деловито спросил Темпл, как будто незаметно обняв своего пленника за плечи левой рукой, а правой ладонью аккуратно придерживая его щёку. – Поди, давно в себе таскаешь, раз уже знаешь, что почём?
- Прилично, - заметно задрожав, произнёс Франсуа, не зная, как ему реагировать. – Прости, я не имею права говорить – меня уже не вытащить, а знание того, что ты в курсе, будет для меня ещё страшнее всего этого.
- Я так понял, у тебя и тогда не было выбора – иначе бы с тобой произошло вовсе не то, что я вижу сейчас, - вполне спокойно себе фыркнул Темпл. – Я бы тоже на твоём месте боялся исповедоваться имперскому клирику, тут ты прав полностью.
   Лестер посмотрел на него с искренним удивлением – как видно, он никак не ожидал услышать это. Темпл по-приятельски усмехнулся краем рта:
- Их там никого ни разу не было потому что. Детали ведь никому не интересны никогда, а звучит всё это даже иной раз ещё страшнее, чем само происходящее, верно?
- Темпл, - лицо Лестера на миг озарилось надеждой, но затем снова приняло прежний вид приговорённого к казни, - меня это не извиняет, и ничего уже не исправить. Ты только не смотри потом на то, что от меня останется – и не поминай лихом, ладно?
- Но ты ещё здесь, а это мой борт, и я тут командир, - невозмутимо отозвался Скайстон. – А потому ты обязан слушать и выполнять мои приказы, логично? – он добавил в голос металла едва заметную толику, но этого было достаточно, чтоб Франсуа заметно порозовел, закусив губу. – Так что изволь отвечать мне – каешься ли в немощи своей и прелести греховной, чадо Христово? – добавил он уже без нажима, будничным тоном.
- Да, - без всякой паузы сразу прохрипел Лестер, и его тело слишком сильно дёрнулось, как поражённое неплохим разрядом электричества. – Да, каюсь, всей своей пропащей душой, грешен, - краска, только что проявлявшаяся на его щеках, исчезла полностью, уступив место мертвенной бледности, и стало заметно, что ему стало очень трудно дышать.
   Глаза Темпла тем временем полыхнули странным ярким светом, он аккуратно усилил своё объятие, поскольку тело Лестера содрогалось уже очень заметно и явно помимо его собственной воли, затем быстрым ловким движением запечатал губы пленника своим напрестольником, что висел у него на шее, ещё и прижав его левым плечом для надёжности. Правая рука капитана быстро осенила крестным знамением плечи Франсуа, быстро затем поймав его спину и полностью прижав его к крепкой груди Скайстона.
- Прощаю и разрешаю тебе все грехи, что ты не смеешь поведать вслух, а также те, что ты по болезни своей и от терзаний забыл сейчас, - спокойно, без толики торжественности или напряжения сказал Темпл при этом, как будто и не был занят тяжёлым делом. – Властью, данной мне Господом нашим, забираю твою душу у бесов навсегда и возвращаю тебе твою чистоту такой же, что была при Крещении твоём, Франсуа. Твоё дело только подчиняться, - добавил он уже почти по-приятельски, крепко продолжая сжимать плечи обречённого, но сам внимательно прислушивался, с удовлетворением отмечая, что спазмы в теле у того быстро взялись слабеть и вскоре совсем затихли. Плащ лётчика полностью обвил тело штабного офицера, ещё плотнее всякой епитрахили.
   Затем пришлось долго успокаивать тихо рыдающего Лестера, продолжая крепко держать его за плечи и тихонько поглаживая его по волосам, как насмерть перепуганного зверёныша. Скайстон даже аккуратно расцепил безжалостное перекрестье наручников, притянувшее запястья к щиколоткам, чтобы вернее не выпускать из объятий того, кто только что чувствовал себя окончательно погибшим. Франсуа, постепенно размораживаясь, пытался шептать какие-то обрывочные слова благодарности, стонал и метался -Темпл только молча улыбался лучезарной улыбкой победителя и радовался про себя, что успел вовремя. Скайстон понимал, что работа ещё не закончена, но сделано было самое главное. Кроме того, он не ощущал никаких страшных симптомов вроде ломок или болей у себя – а значит, вопреки возможным последствиям, полномочия исповедника он на деле не превысил, хотя то, что он сказал, привело бы в ужас обычного клирика, не служившего ни разу Литургию в открытом космосе. А это настоящая победа.
- Темпл, я за это никогда не смогу расплатиться, но…
- Молчи, дуралей, я ещё хуже в Лигаполисе был в своё время – кто-то очень вовремя сбегал за Джиной, помнится…
- Тогда всё было иначе. Тебя пытали ни за что, а я… своими руками всё это… - чернота под глазами Лестера стала заметно исчезать, но говорил он ещё с трудом.
- Ну да, ты ещё мне будешь заливать, что тебе нет прощения за то, что ты делал, что сделал – а то будто я не знаю, как республиканцы своё окружение кровью вяжут, - Скайстон говорил совершенно спокойно и столь добрым тоном, что его подопечный осмелел настолько, что посмотрел ему в глаза. - Если меня оно обошло, поскольку Ормандо мой родственник, то не надо полагать, что мне не известно, что вынуждают делать и как тех, кто у них в гостях задерживается.
   Сам не свой от услышанного, Лестер прижался сильнее к своему спасителю и сказал уже намного спокойнее.
- Я правда не знал, куда лезу – мне казалось, что я просто поживу там, да и всё. В конце концов, никто ж в управлении не желал ехать в такую командировку – а я ж вроде как всеядный к всякой работе…
- Твоя работа спасла кучу народа в будущем – а погибших не вернёшь. Не ты, так кто другой сделал бы это, и наверняка намного безобразнее. Не согласись ты на эту командировку, что бы осталось после от меня и от Джины тоже, а? Сейчас у нас есть шанс остановить кхаргов и Ормандо с Фолькенау – а не будь твоих отчётов, Империя бы продолжила с ними миндальничать, и эта нечисть прорвалась бы уже в Рейх. И вот бы мы также все пропали, только всей Галактикой. Как разница, а?
- Темпл, я не смогу это забыть! Как представлю, что они должны были чувствовать тогда…
- А забывать и не надо – мы этим тварям ничего не забудем, уж не сомневайся. Что касается парней – это ж мученики, вообще-то, сразу ушли наверх, стало быть, а панихиду я отслужу сам. Кардиналу же вовсе не обязательно знать всё то, что нам известно с тобой. Чего опять дрожишь, всё прошло уже, хватит бояться.
- Я… я что, рассказал тебе, получается?! И ты… не хочешь меня убить???
- Нет, просто я лучше тебя знаю, что такое радужные упыри в «Авроре» - и что они оставляют от людей после своих забав… Тебе ещё повезло отчего-то несказанно – я ещё тогда там это заметил, что ты уцелел.
- А я и не смог бы сопротивляться – измочалили меня основательно. Просто они отчего-то побрезговали мной из-за того, что у меня тёмные глаза и волосы, - Лестер говорил так, что было заметно, что он всерьёз верил, что ему остаётся жить не больше нескольких минут.
- Тоже в самый раз приключение, - с ледяной усмешкой процедил Скайстон. – Даже не знаю, что приятнее – к поклонникам Белиала на одну ночку или к этим гурманам на полчасика… Куда, спрашивается, твоё прикрытие при заброске смотрело, а?
- Меня никто не прикрывал вовсе – я ж пария в управлении. Не думал разве, отчего я до сих пор младший лейтенант, в мои-то годы уже? Я дважды незаконнорожденный, это очень плохая графа в анкете.
- Можно подумать, графа «отправлен на аборт» лучше, ха-ха! Это я про твоего шефа – не знаешь такую детальку про него? – Темпл улыбнулся уже совсем стальной улыбкой. – Тебя, стало быть, швырнули на погибель – а ты и дёрнуться не посмел? Вообще-то себя беречь надо, ты ж не только себе принадлежишь.
- Не мне дёргаться на моём месте в управлении, - похоронным тоном ответил Лестер. – Мне остаётся только радоваться, что меня вообще там оставили, позволив заниматься тем, для чего я только и пригоден. У меня скверная репутация из-за одной истории в молодости – хотя клянусь чем угодно, я не при делах.
- Каждому не объяснишь, что ты не подонок, а сам факт наличия оправданий обычно расценивается как констатация вины, и никому нет дела до правды, - от слов Темпла веяло таким теплом и спокойствием, что из глаз его подопечного снова упали две крупных слезы. – И перестань уже казниться по теме с похоронами – от тебя зависит не всё даже там, где ты полагаешь себя обязанным. Я отслужу по новопреставленной как только ты придёшь в себя и сможешь спокойно отстоять Литургию, понял? – он аккуратно уложил подопечного на бок и отстегнул оковы с его ног. – Повторяю, на своём борту командую я, а не твоё управление и не Император даже – штабные об этом обычно забывают, - добавил он с хитрой усмешкой.
   Франсуа смотрел на него, как Дракулеску после крещения – с изумлением, переходящим в обожание. М-да, намучался парнишка один во враждебной среде – и всерьёз не ждёт ничего хорошего, подумал Темпл, как бы невзначай незаметным движением раскрывая кейс и выуживая из него нужную фляжку. Жаль, что я не разобрался в своё время, кто передо мной, там, на территории республиканцев – интересно, а когда он понял, кто я такой? Должно быть, когда я устроил скандал в Розовом ареопаге – не вмешайся он тогда в мою перепалку с Ормандо, не видать нам всем удачи в налёте на Лигаполис, это факт.
- Темпл, ты что, хочешь сказать, что я ещё буду… - начал было Лестер с надеждой и осёкся.
- Жить ты будешь теперь, а не доказывать, что имеешь на это право, - с подчёркнуто хозяйской невозмутимостью объявил Скайстон, усаживаясь рядом с ним на тахту и открывая фляжку с изображением лилии. – Пора уже, набегался по преисподней – командировка в ад закончилась. Ну-ка, хлебни, и как следует, офицер Рейха, - и он поднёс фляжку к губам Лестера. – Тебе ещё пред очи Императора вместе со мной, забыл разве?
   Ага, сработало по полной, хвала Господу – пьёт жадно и даже ни разу не вздрогнул, не то чтоб поперхнулся – значит, уже чист и скоро совсем поправится. Ну, можно тогда и эти наручники отстёгивать – насовсем. Ну, чего опять уставился, как на икону? А, поди, понял, что к чему – ну, умницей он был всегда…
- Credo, fateor. Corpus est, Dominus Jesus Christus, Deus noster, in E, ut sit in sempiternum, et remissionem peccatorum in sanguine iusti, - ровным тоном вполголоса вывел Темпл, пока прятал фляжку, и совершенно будничными движениями достал плед с дальнего края тахты, чтоб аккуратно укрыть им подопечного. И старался не смотреть особо в глаза Лестеру – там было слишком многое, а между тем Темпл вовсе не считал свои действия каким-то подвигом ради ближнего своего, поди, парень второй год мучается без Причастия, неудивительно, до чего себя довёл, до края полностью…
- Темпл, я…
- Перестань, не твоя компетенция давно, - тепло и спокойно, но командирским тоном сказал Скайстон. – Теперь отдохни, пара-другая часов тебе точно сейчас необходима, как не больше. Или ты ещё боишься один оставаться?
   Франсуа замешкался с ответом совсем на ничтожное мгновение, но Темплу, делавшему вид, что он вовсе не следит очень внимательно за его состоянием, этого было вполне достаточно – он лёгким жестом указательного пальца приказал прекратить разговор, а затем спокойно положил руку на плечи Лестера. Надо было совсем немного и недолго – просто позволить тому чувствовать себя в безопасности.
- Лежи, воин Христов, ты ещё нужен сюзерену, - сказал Скайстон совсем тихо и чуть поднял голову, чтоб было удобнее петь гимн. -  Non nobis Domine, non nobis Domine, sed nomine tuo da gloriam…
- А голос у тебя и правда как у ангела-воителя, - прошептал Франсуа после, не в силах помешать тому, что неотвратимо проваливается в глубокий сон. – Нисколько не удивительно, учитывая, кто ты на самом деле, но до чего же прекрасно…
   Ну, стало быть, порядок, раз уже стал самим собой и что-то там у себя в голове анализирует, усмехнулся про себя Темпл. Он ещё несколько минут оставался рядом, наблюдая за спящим, и, убедившись, что тот дышит на редкость спокойно, да и на лице его вместо резких теней в этот раз был будто след от солнечного луча в тихий летний вечер, позволил себе беззвучно встать и уйти. Нужно было ещё кое-что уточнить в поисковике по новостным порталам…


IX.


- Да ты волшебник, Темпл, мы же на двое с тремя четвертями суток опередили все ожидания столичных мажоров! – Франсуа сиял от восторга, разглядывая мраморную панораму столицы Рейха на главном обзорном экране «Демона». – Как такое возможно, а?
   Скайстон снисходительно улыбался – всё же у космолётчика в крови сидит упорное желание подковырнуть штабного офицера, даже если он стал у тебя в статусе близкого друга – а это очень часто происходит на деле. Кто-то даже произнёс крылатую фразу о том, что Империя всегда даёт своему офицеру надёжного друга – а остальное они себе сами раздобудут, какое хотят. Этой фразой, помнится, Темпл довёл до белого каления квесторов Лиги – отчего, возможно, им и предпочли заняться уже безопасники. Однако злись не злись – а факт остаётся фактом, личная дружба куратора с подопечным офицером уже настолько стала незыблемой традицией в реальности, что недоумение среди имперских офицеров скорее мог вызвать факт её отсутствия. А Темпл подозревал, что бюрократы Рейха скорее предпочли бы отправить ему куратором не Лестера, а какого-нибудь новенького назначенца, стало быть, и здесь Франсуа старался помочь Темплу по своей воле – вероятно, приключения на территории республиканцев и мятежников сплотили их сильнее, чем они сами себе представляли. Что ж, Скайстон чувствовал, что отыгрался за тот момент, когда увидел Лестера в мундире особиста и почувствовал себя слегка обойдённым. Как знать, сколько раз, впрочем, нечто подобное мог ощущать Франсуа, исключая их эпизод с исповедью, которую так и не озвучили детально они оба? Но удержаться было невозможно, и Темпл сказал чуть пренебрежительным тоном:
- Я привык скромничать, пока был контрабандистом, оттого не сообщил тебе о всех возможностях моего корабля и его капитана. Если ты сочтёшь ещё что-нибудь сюрпризом, то это от моей рассеянности – я ж привык был быть одиночкой за всё это десятилетие.   
- Куча брёвен в хвойном лесу, так у меня есть двое суток на отдых, как ни больше! – с прежним счастьем вещал Лестер. – Ты меня научишь этак искренне радоваться жизни ещё, право!
- Так пора уже, - вкрадчивым тоном командира заметил Темпл, продолжая работать. – Наша жизнь принадлежит не только нам, потому с ней нужно обращаться бережно и ценить. Двое суток у тебя есть, но меня, дикаря, за оставшиеся часы по столице прогуляешь, чтоб обвыкся.
- У меня есть, чем похвастать перед тобой на Брилле, - с лёгким оттенком гордости отозвался Франсуа, весело пожимая плечами. – Полагаю, ты будешь доволен и Джина тоже.
- Ну так нырни в кресло уже, садимся, - фыркнул Темпл, успешно делая вид, что совершенно спокоен – на самом деле в груди заметно щемило: он прибыл в столицу сам, на своём корабле, да ещё под своим настоящим именем, это триумф, о котором даже мечтать ещё не приходилось.
   Можно себе представить, подумалось далее с легкой усмешкой, что должен чувствовать Эйрик Чакра, попав из своего затерянного от галактической цивилизации Гардара в самое сердце Империи. Но тот выглядел столь поглощённым ответственной работой второго пилота, что даже не был на деле взволнован судьбоносным моментом. Джина же, выбравшись на мостик на минуточку, чтоб наградить будущего супруга томным поцелуем, удалилась к себе хворать от дамской немощи, и делить победу прибытия в столицу с Франсуа сам Бог велел. Тем более, что после блестящей победы над бесами, что уже фактически смогли пожрать душу и тело бедолаги куратора, оба мужчины сочли возможным возобновить старое знакомство на новый лад, и даже алкоголь им для этого вовсе не понадобился. Каждый узнал о другом довольно много неожиданного и понятного для самого себя, однако каждый не считал собственное поведение чем-то стоящим внимания, зато действия второго вызывали у первого настоящее уважение, и наоборот.
   Франсуа не стал скрывать, что, узнав в Лигаполисе, как по-настоящему зовут того парня, что назывался имперским шпионом, да ещё и достал всех, кто им занимался, запредельной по меркам мятежников дерзостью, отчего был закинут на стенд для пыток, откуда не возвращаются, навёл справки через архив особистов и знал уже, отчего этот контрабандист вовсе не шпион, после чего совершил подлог, составив Лиге фальшивое свидетельство о смерти Саймона Флэша. Для Темпла факт того, что Лестер ни разу не назвал его настоящим именем после того, как Темпл очнулся, был знаком уважения посерьёзней, чем само это его спасение оттуда, с привлечением Джины, что вытащила его душу из ниоткуда, и отправкой на «Демон» с новыми документами, и с имперскими штампами к тому же. Лестер не видел в этих своих действиях вовсе никакой доблести, узнав часть биографии Скайстона полностью по тем урывкам, что отражали документы с каторги и суда. Для него пиетет Темпла к самой Империи после таких приключений был загадкой и поводом к благоговению, а о кхаргах тогда он и вовсе ничего не знал. Скайстон же искренне не понимал, насколько можно было любить свою работу, если там позволяют себе в лицо обзывать тебя незаконным из-за того, что ты всего лишь плод двойного адюльтера – в юности за реплики «нагулянный» и «безотцовщина» множества народа столь хорошо поплатились, что быстро забыли эти слова в его присутствии, а в Академии такого безобразия не было со времён основания и по сию пору. Доставалось даже родной тётке – последний раз глумливый намёк она позволила себе, когда Темплу было двадцать – и с той поры племянник совершенно забыл о ней, проигнорировав даже сообщение о смерти. Франсуа же эти детали порядком шокировали – его тётка была единственным существом, кто искренне любил его, даже несмотря на то, что это стоило ей семейного счастья в итоге.
- Когда мне исполнилось шестнадцать, - с тихой горечью вещал Франсуа пару эталонных суток назад, лёжа на тахте – после ухода нечисти человеческое тело становится полностью беспомощным и обессилевшим, - тот, кого я считал своим отцом вызвал меня к себе в кабинет и сообщил, что я слишком долго стеснял своим присутствием его честную семью, и без того все знают, что жена наставила ему рога, а посему проваливал бы я куда прочь и немедленно. Я вспылил, поинтересовался, отчего он позволяет, чтоб о его жене говорили такие вещи – ведь если моя мать мне не мать, а только тётка, то о каких его рогах можно болтать в этом случае? Оказалось, он и сам поверил уже, что я – сын его жены от неизвестно кого, хотя прекрасно знал, кто сделал его свояченице меня, - здесь он холодно усмехнулся. – Бытует мнение, что камердинер спас ему жизнь, вызвав пару пятёрок балахрыстов из конюшни. На самом деле я просто хотел проучить наглеца, раз он мне не отец ни разу.
- Даже не покалечил? – с ясной улыбкой поинтересовался Темпл, сидевший рядом, привалившись спиной к переборке флэтки. – Да ты гуманист, однако.
- И не собирался даже, - в тон ответил больной. – Ты прав, как всегда.
- Это он похлопотал, чтоб тебя не повышали в управлении? – холодно повёл плечами Темпл, и его глаза снова превратились в пару сарисских алмазов. – Ты ведь ничем ему не обязан с тех пор, как он овдовел, получается, так можно его и визитировать после.
- Вот ещё, позволять ему думать, что я о нём помню, - сухо процедил Франсуа, тяжело закашлявшись. – Вряд ли у него хватило настолько связей и желания, здесь случилась совсем другая мерзкая история. Мной очень интересовалась младшая сестра зама начальника – столь сильно, что я почуял неладное и проигнорировал все её авансы. И поплатился за это – когда оказалось, что моя тогдашняя пассия была её подружкой. На моё счастье, когда грянул скандал об изнасиловании честной девушки, к которой я близко не подходил даже, эксперт оказался слишком дотошным, и кроме моей спермы в теле пострадавшей ещё и слюну моей красотки нашёл – и меня выпустили из-за решётки.
- А обвинение не сняли, что ли? – не шевелясь, полыхнул молнией в глазах Скайстон.
- Сняли, но не оповестили в полном формате.
- А вот об этом я кардиналу намекну, учти сразу, - сверкнул быстрой улыбкой Скайстон. – У меня есть к нему один разговорчик, так что не удивляйся, если что.
   На самом деле он уже мог сказать вслух «не удивляйся, когда получишь капитана, младший лейтенант», но предпочёл не торопиться с заявлениями, пока дело не сделано окончательно. Он уже предполагал, как отреагирует понтифик на подробное изложение событий, произошедших при устранении Эриды Дорас, а также на имевшийся у Темпла ридикюль с жетонами погибших космолётчиков – сейчас это вещественное доказательство молча лежало себе в требном кейсе, дабы его никто не видел. Отчёты по личным делам погибших Скайстон успел изготовить, пока остальной экипаж корабля спал в пути, а также отслужить панихиду по несчастным, уничтоженным поклонниками Белиала.
- Да не нужно особо хлопотать, право, - смущенным тоном сказал особист, опустив глаза. – Это разные ведомства, начнут ещё где попало языками чесать, а я так надеялся, что всё забыто.
- Я не намерен давать повод кому бы то ни было думать, что я, имея возможность вмешаться, не впрягся за своего вассала, - ледяным тоном ответил новопожалованный граф, ясно улыбаясь. – Даже если это будет только мой ангел-хранитель. Это вовсе уже не твоё дело, Франсуа, не бойся, шума не будет.
- Но мне неловко, что ты берёшься заниматься моими делами, право, - растерянно хлопнул длинными ресницами тот. – Мне оно кажется неправильным.
- Ну так ты не прав, да и всё, - заметно потеплевшим голосом ответил Темпл, продолжая улыбаться. – Твои отчёты о традициях республиканцев будут иметь больший вес, когда тебя повысят, а от этого зависит куча жизней в будущем, вообще-то. Думаешь, мне приятно сознавать, что обо мне всё известно и скоро будет вообще лихо, когда мой титул подтвердят? Еще поотбираешь у меня оружие не раз, я парень импульсивный, а в стендовой стрельбе по живым мишеням в разных захолустьях не мазал ни разу.
- Что ж, я стало быть, привык пахать не за спасибо – совсем забыл об этих резонах, - с тихой грустью покачал головой Лестер. – Да и дико для меня уже давно, если кто мне добра желает. Прости.
- Итак, радужные упыри совершили нападение на частного извозчика-торговца, так ты попал к республиканцам? – как будто между прочим полюбопытствовал Скайстон и, увидев только слабый кивок и потускневший взгляд, фыркнул с апломбом командира, возмущенного безобразием подчинённых. – Уволить к чертям того, кто тебе легенду составлял, вероятность смертельного исхода в этой ситуации свыше восьмидесяти процентов. О потерях гражданских вообще молчу.
   Вопреки его ожиданиям, после этих фраз Франсуа тяжело вздохнул похоронным тоном  и с видимым трудом проговорил.
- Ты толковый дознаватель, Темпл, и даже много лучше меня на этом поле, но тебе позволено, потому что ты спас мне жизнь и душу. Это был мой биологический отец, такие вот дела. Прости, но ты ведь хотел, чтоб я проболтался.
   Но удивляться пришлось ему самому. Скайстон медленно навис над ним, полыхая грозным пламенем в алмазных очах, и сказал тише обычного своего голоса, но вполне себе спокойно и проникновенно:
- Что, вообще без духовника живёшь несколько лет? Ну так успокойся, я не позволил нечисти глумиться над тобой, а людям и подавно не позволю. Если тебя закапывают, это не значит, что ты достоин только этого, поверь мне хотя бы, что ли.
   Чья ладонь потянулась первой к ладони другого – сказать было бы невозможно, но сцепились в пожатии обе довольно быстро и сильно. Темпл просто полыхнул довольной улыбкой, Франсуа же смотрел на него широко открытыми глазами, в которых было слишком много чувств, но на этот раз – ни одного унылого…
- У меня есть шанс, думаешь? – неуверенно сказал он наконец совсем тихо.
- Я же сказал тебе, что будешь теперь жить, а не выживать, - усмехнулся Скайстон с непоколебимой уверенностью. – Пора тебе уже и привыкнуть к этой перемене.
   Франсуа резко рванулся в его сторону, чуть прикрыв глаза, и Темпл аккуратно поймал его за плечи, позволив прижаться головой к своей груди.
- Ты… ты заставишь меня верить, что я ничего уже не должен, - глухим голосом уронил он. - Спасибо тебе.
   Скайстон тихо, но весело рассмеялся, осторожно успокаивая его, как малого ребёнка.
- Франсуа, да ты вообще никому ничего не должен, даже мне, - с приветливым добродушием проговорил он, убирая упрямую чёлку, забравшуюся её хозяина поверх прикрытых век. – Глупости, право, какие, ты просто лучше многих остальных, вот и всё. Успокойся уже и перестань бояться, ты не виноват в своих злоключениях ну ни разу, поверь. Бывает и хуже, сам знаешь. Всё скоро пройдёт, тебе просто нужно окрепнуть, слишком много сил потеряно, вот и вся недолга.
   Ему снова хотелось сказать, что сам он после стенда для пыток ощущал себя столь же вымотанным и обессиленным, да и жить дальше было просто страшно, но чутьё подсказало, что не следует. Лестер тяжело закашлялся и дальше начал хрипеть, будто его что-то душило.
- Не жмись, если давит – можешь сказать вслух, - деловито посоветовал Темпл, осторожно выровняв тело подопечного, но не выпуская из объятий. – Всё равно дальше меня не уйдёт, а слышать тут некому. Если станет хуже – не бойся, я всё равно тебя вытащу.
   Сейчас уже было невозможно поверить, что этот цветущий парень когда-то выглядел так, будто только и делал всю жизнь, что веселился и болтал чепуху – эта слишком безжизненная бледность очень не нравилась капитану «Демона», настолько, что он подумывал, не залить ли её вином с Литургии – столь экстренно однажды пришлось спасать и собственную жизнь, помнится…
- Или не говори, просто выдохни и выплюни, - тем же тоном добродушного хозяина территории и положения продолжил успокаивать друга Темпл и аккуратно расстегнул у него ворот мундира.
   Это помогло лишь частично – спазмы дыхания стали просто менее сильными. Сообразив, что пора глушить зашедший далеко стресс через соматику, а точнее – просто дёрнуть некоторые мышцы на груди, а того лучше – на спине, капитан просто плавно отстегнул нагрудный щиток и расстегнул мундир подопечного почти полностью, а затем и чехол рубашки. Нательный крест у Франсуа был совсем не крохотным, каплевидной формы с обрамлением кольца из терновых веток. Характерные белые шрамы в форме канонических крестов на груди едва не заставили капитана самого закашляться, а Лестер глухо застонал и закусил губу, подсознательно пытаясь отвернуть хотя бы голову от собеседника, поскольку не мог сопротивляться пальцам Темпла, уже нашедших нужные точки и прижавших их довольно ощутимо.
- Да, впечатляющая красота, согласен, - спокойно сказал ему Темпл. – Но ты не думал о том, что тебе стесняться всё же с этим нечего? С каких это пор пострадать за Христа у нас позором считается, не просветишь? Могу тебе свои украшения показать, если забыл уже, что я тоже меченый. 
   Франсуа открыл глаза и посмотрел на него с такой тоской, что Темплу стало холодно.
- Видеозапись сделана так, что зритель не понимает, что меня просто резали, - глухим голосом едва слышно произнёс он. – Я не смогу доказать, что меня не пользовали вместо девки.
   Темпл снисходительно покачал головой, затем, осторожно взявшись ладонью одной руки за скулу друга – другой рукой он крепко держал того за плечи, внимательно и спокойно посмотрел ему в глаза:
- Даже если бы это и случилось вдруг, ты не имеешь права думать, что стал из-за этого хуже, чем был. А кто посмеет такое утверждать кроме тебя, сам заслуживает этой участи. У кого эта запись сейчас, ты можешь предположить хотя бы?
- Я точно знаю, у кого по крайней мере один экземпляр, - заметно задрожав, ответил Лестер прежним глухим голосом. – Он требовал, чтоб я убрался из управления, но я отчего-то затупил – видать, просмотр на меня как-то не так подействовал. Короче, невовремя вошёл охранник и свалил меня парализатором. Замяли.
- Тот, кто выдумал легенду и руководил заброской? – чуть поспешно вставил Темпл, больше никак не реагируя.
- Да, но он явно не один, надо полагать, - с заметным трудом, но твёрдо проговорил Франсуа.
- Значит, интерес только у него – упыри из «Авроры» не отличаются дисциплиной и явно потеряли свою запись, это у них в порядке вещей, когда полный бардак, - спокойно фыркнул Темпл. – Иначе бы они уже вытащили и запустили в дело эту ценность. А твой папаша будет большим идиотом, если засветит её – придётся объяснять, где он это взял и уж не сам ли держал камеру, так что забудь, а остальное тебя не касается. Смотрю, имперский народ живёт слишком хорошо, если позволяет себе некоторые вольности в оценке того, о чём понятия не имеет. И выбрось из головы всё, что этот индюк тебе тогда наговорил, ладно?
- Ты будто знаешь, что именно, - чуть смелее сказал Лестер, и его лицо стало чуть светлее.
- Да уж знаю, нечего хлам ворошить, - безапелляционным хозяйским тоном заявил Скайстон, бережно укладывая друга на подушки. – Сейчас уберём из тебя всё это, чтоб дальше жить не мешало, и будешь ощущать себя так, будто всё это было не с тобой. Ваш начальник управления в своё время молодым с иголки спрыгнул, как только его вытащили из заточения – этакая штука пострашнее даже, чем просто осквернённое тело. Не приходилось такие вещи про своё начальство знать? – добавил он уже совсем деловито, будничным движением надевая напрестольный крест, незаметно вынутый из кармана. – Впрочем, возможно, Ормандо и врал мне – но вряд ли он всё это сам придумал, а с помощью Господа возможно всё поправить обычно.
- Я смогу быть прежним? – с каким-то детским выражением тихо произнёс Франсуа, тихо вздохнув.
- Не совсем так, ты будешь лучше прежнего, - весело подмигнул ему Темпл на краткий миг, прежде чем обрести суровый солидный вид исповедника. – Ну, что чадо Христово, каешься в унынии и отчаянии, постигших тебя в несчастии и оскорблениях незаслуженных чести твоей?
   Лестер смотрел на крест, что ровно приближался к его лицу, с выражением узника, вырванного из темницы, который видит наконец солнце и небо, под которыми быть уже и не чаял.
- Да, каюсь, Господи, - тихо, но очень твёрдо проговорил он. – Грешен.
   Скайстон величаво кивнул, приложил крест к губам Лестера и плавно прочёл разрешительную молитву, радуясь про себя, что это у него получается спокойно и гладко. Он отлично знал хрестоматийные примеры о намёках в виде запинок и внезапных выпадов текста молитвы из памяти иерея в таких случаях, не говоря уже о ломках и тошноте, в случае, если исповедь была неверной или просто трудной, и отделаться от тайного восторга за друга не мог. К концу последних слов мертвенная бледность просто исчезла с лица офицера, и он глубоко и ровно вздохнул. Темпл, заметив это, а также характерную поволоку у того в глазах – всё ясно, парень просто стесняется разрыдаться, как ребёнок, а значит, всё прошло отлично, и главное – вовремя, лихо перекрестился и запрокинул голову вверх, чтоб перевести дух.
- А ты боялся, - почти обрадованным приятельским тоном сказал Скайстон при этом. – Всего-то.
- Хорош шутить со мной, Темпл, я ж знаю, что меня ждало с обычным клириком, - горько ответил Франсуа, широко раскрыв бездонные сейчас глаза.
- Обычных там не было, вот они и не умеют, - снисходительно улыбнулся капитан, снова становясь просто другом, а не слугой Господа. – Так что я тебя не сужу за то, что ты боялся с ними иметь дело. Как самочувствие, лучше намного, поди, а?
- Честно говоря, в сон заклонило немилосердно, и только что вот, - растерянно ответил Лестер.
- Нормально, - деятельно кивнув головой, пожал плечами Темпл. – Восстановишься быстро и сразу, значит, - затем, заметив, что подопечный тянет к нему ладонь, явно пытаясь поймать его руку в свою, взялся за неё дружеским жестом. – Что, совсем лихо с непривычки, или что? – и, молча прочитав в глазах Лестера ответ, улыбнулся. – Ах да, конечно, почему бы нет, раз я командир…
   Скайстон вздохнул поглубже, тряхнув головой, чуть приподнял её, чтоб было удобно петь, и негромко затянул:
- Da pacem, Domine, in diebus nostris
Quia non est alius
Qui pugnet pro nobis
Nisi tu Deus noster…      
    Когда пришлось закончить, Лестер уже крепко спал, а лицо его было как будто озарял изнутри некий ровный свет. Темпл осторожно высвободил из крепкого пожатия свои пальцы, встал, заметно пошатнувшись. Нужно было срочно достать из требного кейса Евангелие и выполнить все полагающиеся случаю молитвы – и как можно скорее. Остаётся лишь надеяться, что сил на это ещё хватит полностью. Уже выходя прочь, Скайстон с заметной горечью обронил на пороге флэтки, зная, что его из экипажа корабля всё равно никто не услышит:
- Ээх, Галактика, отчего ты никогда не думаешь даже, какую цену за твоё благополучие платят твои лучшие парни? Ты очень плохая избалованная тётка!

   Вечерняя прогулка по улицам Брилла, да ещё и в обществе того, на чью верность можно было рассчитывать, а на силу и реакцию спокойно положиться – когда-то это были только горькие мечты. Инстинкт бойцовой собаки, оттренированный до самых дальних глубин подсознания, поневоле заставлял трепетать сердце каждый вечер, если он был связан с любыми городскими кварталами, либо толкал смотреть на звёзды и петь – и, пожалуй, самое тягостное за минувшее десятилетие бытности никем состояло как раз в том, что голос был сорван в ту ночь, когда Темпл не по своей воле познакомился с поклонниками Белиала. Подражать же хрипам тех, кто родился без голоса, как советовал ещё Ютака Хориа, сил отчего-то не находилось, да и повторять самостоятельно встречи с собратьями по касте вроде достопамятного вечера на корпоративе «Субару Синрабансёу» Скайстон побаивался, чувствуя, что всё же не равен офицеру космофлота де-юре, и опасаясь, что об этом могут догадаться. Оттого хотя его и тянуло в каждом порту побывать там, где шумели такие же, как он, но в полной своей легитимности, капитан «Демона» с горькими вздохами не позволял себе приближаться настолько, чтоб быть замеченным, затем мчался прочь, особо не разбирая дороги и уверяя себя, что просто прогуливается по городу. Разумеется, такие «прогулки» заканчивались хмельными похождениями разной степени риска для жизни, в которых прекрасно развивалось чувство опасности и нужной степени принятия необходимых мер к разным ситуациям. Только даже при наличии второго пилота на «Демоне» его капитан успешно находил свои приключения в одиночку – и хотя и сознавал, что ему нужен напарник, никак не решал эту проблему, опасаясь обычного людского любопытства и каверзных вопросов. Оттого идти нынче в мундире и с настоящим напарником было сущим наслаждением – хотя каменное лицо Темпла никак не располагало заподозрить в нём никакие, а не то чтобы столь жаркие чувства.
   Брилл сиял стильным великолепием с жёстким хладнокровием надменного аристократа – и попади Скайстон сюда в бытность Саймоном Флэшем, это сквозившее в каждом изгибе линий превосходство раздавило бы его полностью, вот что стало ясно. Даже нежное очарование Сариссы с её ласковыми переливами тогда часто действовало на Темпла угнетающе, заставляя ощущать себя ночным котом, напуганным резким светом фар в потёмках провинциального дворика. Но сейчас стесняться было нечего – и бояться тоже. Сердце стучало свободно и спокойно, радуясь этой возможности. Скайстон доверился вкусу сопровождающего – и не прогадал, Лестер был настоящим аристократом, когда позволял себе это. Видимо, это как раз была его настоящая сущность, потому что столь легко и беззаботно Темпл не чувствовал себя ещё ни с кем из тех, кто волей случая оказывался рядом с ним в этой роли – гида на прогулке по незнакомому городу. И верно, подумалось затем, когда Франсуа убедительно строил из себя простолюдина на их попойках ещё на территории республиканцев, он неизменно начинал раздражать через час-другой, очевидно, играть нужную роль ему было тяжеловато. А сейчас они, вдоволь нахлебавшись белого пива в каком-то милом заведении на террасе под открытым небом, неторопливо оставляли за спиной квартал за кварталом, любуясь на подсвеченную иллюминацией изысканную архитектуру, симпатичные, не раздражающие взгляд и ухо картины лазерных шоу, иногда сворачивая в какие-то уютные мелкие парки с фонтанами. Лестер при этом часто начинал рассказывать какие-то занятные городские легенды и байки, Скайстон, дождавшись конца, увенчивал повествование подходящим анекдотом или случаем из собственной памяти, отпускал разные замечания по разным поводам, оба частенько хохотали, и, похоже, были по-настоящему счастливы в равной мере. Они ещё не знали, что за приключение случится именно в этот вечер.

Через четыре дня после разговора, окончившегося исповедью, Лестер с грохотом вбежал по ступеням особнячка, который занимали гости Императора, ворвался в гостиную с совершенно дикими глазами, и замер на миг, прикрыв их, заметив, что Темпл тоже здесь и никуда не делся. Прежде, чем Скайстон смог поинтересоваться, в чём дело, Франсуа подскочил вплотную и молча грохнулся перед ним на колени, прижав лицо с зажмуренными глазами к его ладони, которую порывисто схватил обеими руками. Всё произошло столь стремительно, что ни Джина, ни ещё пара гостей в мундирах ничего сказать не успели, а после и поняли, что не нужно. Скайстон же, овладев собой явно быстрее, чем можно было ожидать, с радостной улыбкой неторопливо проговорил, скользнув взглядом по пястьям мундира Лестера:
- Вставай, ротмистр, нечего мне тут сантименты разводить, тебе ещё лично бутылку открывать придётся! – и расхохотался столь радостно, что приказание было выполнено незамедлительно. – Ты что, думал, я потерплю такое безобразие, как простой поручик, в моём присутствии, когда сам графа за наши приключения получил, а?
- Темпл, я… за это никогда с тобой не расплачусь, - тяжело дыша, отвечал офицер особого отдела госбезопасности Рейха. – Они вымели с должности этих…
- Ну, и что ты трясёшься так, будто с тобой обошлись так, будто со мной при приёме в офицеры? – как будто сурово подняв бровь, как будто строго поинтересовался Темпл, упорно пряча улыбку. – Это вообще не моя заслуга, если хочешь знать.
- Так именно так и обошлись! – почти радостно выпалил Франсуа и сразу встревожился. – Как это – не твоя? А чья же ещё, во имя вечного космоса?
   Скайстон помолчал, затем не выдержал восхищённого взгляда своего вассала и сказал спокойно, прежде чем расхохотаться, как мальчишка и хлопнуть его по плечу:
- Эту работку сделал Вальтер Рейнхард, а я просто помолился вовремя. Ну что, ротмистр, белое или красное, а? Или вообще с коньяка сразу начнём?

X.


- Темпл, почему ты за вечер так часто смотришь на небо? – эх, и вот так из-за невинного вопроса, по сути, уничтожено всё очарование вечера, во всяком случае, его лучшая часть…
- Я уже не смогу отделаться от этой привычки, - Скайстон сам не заметил, как в его голосе оказалась густая тихая грусть. – Каторжник обязан смотреть себе под ноги и не поднимать голову вверх, подобно свободному человеку. Я же был молодой, злой и упрямый, и постоянно нарушал это правило нарочно. Даже когда мне сделали особый ошейник, чтоб не мог поднять голову, я изворачивался и глядел – мне казалось, что я остаюсь лётчиком, пока могу это.
- Прости, я не знал, - Франсуа понял слишком много и теперь чувствует себя виноватым, ах, как жаль этой милой нашей прогулки, настроение теперь будет совсем не то… И это – в первый же вечер на Брилле!
- Ерунда. Я бедовый, вечно что-нибудь не так со мной, - с прохладцей фыркнул капитан «Демона», весело пожимая плечами. – Тебе не за что извиняться, право.
- Не надо этого говорить так серьёзно, - осторожно попросил Лестер. – Сейчас же всё иначе, и ничего не обязано повторяться как прежде.
   Темпл горько улыбнулся, вспомнив вдруг, как три года назад на Маате в магазине он услышал некоторый шум из-за стеллажа с какими-то бытовыми мелочами – на торговую точку какие-то уголовники вздумали совершить налёт, напугав кассира… Стоило просто выглянуть, а затем появиться в проходе, как четвёрка удальцов в ужасе ретировалась прочь, крича друг другу: «Это же имперский лётчик, спасайся, кто может!»
- Я не изменился, Франсуа, - с жалящей грустью произнёс он. – А значит, всё как всегда…
- И? – с некоторым апломбом, похожим на вызов, отозвался тот, подбоченясь. – Ты что, опять ждёшь чего-то неприятного?
   Скайстон весело усмехнулся, воздев кверху указательный палец.
- А вот и нет. Я чую приближение этого – но уже и достаточно.
- А если оно идёт за мной? – хитро прищурился в ответ Лестер. – Или нам поровну достанется?
- Подождём – проверим, - флегматично пожал плечами Темпл. – Мы ведь оба с тобой с рождения нежеланные гости в мире…
- Ну уж нет, я с этим мириться не намерен, - сурово проворчал Франсуа, ускоряя шаг. – Пусть я родом с Солайна, но Брилл – родина моего сердца, и я не позволю тебе чувствовать себя здесь грустно, тем более, сейчас. Идём, тут есть одно милое место…
- Уверяю тебя, нынче скучно точно не будет, - весело подначил Скайстон, величаво шагая рядом. – Выгуливая меня, ты никогда не знаешь, чем оно закончится, - и оба враз расхохотались.
   По пути оказалась небольшая серия аллей с капризами из дикого камня и ручьями, пышными кустами. Кое-где у них наблюдались парочки и стайки гуляющих. В основном это была совсем зелёная молодёжь – студенты колледжей ещё, разодетые во все мыслимые и немыслимые наряды всех стилей и цветов. В свете иллюминации небоскрёбов, обрезавших своими стенами дальнее пространство, они смотрелись и вовсе как фрагменты цветной мозаики. Уже почти на выходе из этой зоны Темпла потянуло поплескаться в одной из пустых гранитных клепсидр высотой в три человеческих роста – всё же акклиматизация на всякой планете, даже на такой комфортабельной, как столица Империи, где совсем не нужен пластырь антиаллергена и предварительные уколы от непривычной микрофлоры, вызывала иной раз эту потребность, смыть лишнюю информацию с рук или лица. Он пытался снова вызвать то счастливое состояние, в котором оба друга бродили по городу совсем недавно, до того, и совсем не хотел снова что-то предугадывать и идти на ситуацию с опережением. Хотелось снова беззаботно бродить и веселиться, не вспоминая больше, ни как тосковал о том, что не может надеть офицерский мундир, ни как ужасно было дать неизвестно чего на территории республиканцев, ни про плен и пытки. Отчего всё это мимолётное счастье оказалось таким хрупким, может, из-за беды с Франсуа в пути и ридикюля с жетонами погибших? Да, скорее всего, так и есть – не привык ещё к работе иерея, а не только капитана корабля. Наверное, накрыло ответной волной негатива – отпел же парней сам, без санкции или помощи, да ещё и вне храма на планете, только на своём борту – а ведь палуба всё же не стационарный намоленный каждодневными службами храм, там не тот уровень защиты от информационных воздействий. Ладно, вечер ещё не закончен, перекусим где-нибудь и развеемся на каком-нибудь танцполе, плевать, если местные штиблетники почувствуют себя вторым сортом, судьба у них такая – быть под защитой космофлота, но и офицеров пропускать вперёд. К смерти, ага. 
   За стенкой клепсидры обнималась молодая парочка, робко и застенчиво целуясь. Два худощавых парнишки в классических костюмчиках, шатен и брюнет, сбросив на траву пиджаки, зардевшись и неловко сцепившись ладонями, пытались поймать обманчивое тепло своих душ, наивно полагая, что ничего страшного их ждать не может. Вот же щенки подслеповатые… Темпл покачал головой, покосившись на напарника – я действую, а ты подможешь при необходимости, говорил его спокойный взгляд. В следующий миг его рослая фигура оказалась на месте, где стояла парочка юношей, а их тела – на траве, по бокам от стоявшего себе на месте Скайстона, уложив обе ладони на талию.
- Смотри-ка, Сахай, - нарочито небрежным тоном, полным весёлого высокомерия, говорил он, наблюдая, как ошарашенные студенты пытаются сесть, с ужасом глядя на его мундир и плащ. – Вроде на нищих не похожи и не уроды даже. Жаль сразу убивать как-то, не находишь? – казалось, его фигура лишь единожды вздрогнула в мареве вечернего тепла, но оба парня тихо взвыли от боли, получив ощутимый тычок по рёбрам. – Может, сперва попользуем их полностью, раз они к этому готовы?
- Вот ещё, стараться, прижимая это костлявое мясо, - ехидно процедил Лестер, шагнув поближе, так, чтобы поверженные видели и его полностью, величаво сложив руки на груди. – Я брезгую лапать мальчишек с детства и тебе не советую привычки менять, как бы безобидно эти не выглядели. Лучше сначала наказать их немного, а там посмотрим на их поведение, может, любитель и найдётся.
- Мы пропали, это космофлот, - простонал один из парнишек, белокожий брюнет, обращаясь к другому. – Прости меня, если можешь, это из-за моей глупости случилось.
- Это я идиот, что позволил, так что как оно бывает, мы уже не узнаем, - горько усмехнулся тот. – Может, оно и к лучшему, но неважно, не поминай лихом, если что.
- Смотри-ка, Темпл, а они как будто не очень опытные ещё по содомским забавам, - глумливо пророкотал Франсуа. – Давай не будем их сдавать в бордель тогда, пусть сразу своё получат. Который будет верхним – пусть монетка решит, да?
- Да смотреть погано, я блевать не хочу, - индифферентным тоном произнёс Скайстон, вздыхая. – Лучше сдать, я думаю, пусть познают, чем заинтересовались, по полной – если им не понравится, не наше дело, а если понравится – там им и место.
- Послушайте, - проговорил, поднимаясь, первый юноша, и в его голосе чувствовалась некая скрытая сила. – Он ни при чём, отпустите его. Делайте, что сочтёте нужным, со мной, потому что я виноват, это была моя идея. Только не унижайте меня при нём, а его – при мне. Он чист, по всем понятиям.
   На лице Темпла не шевельнулся ни один мускул, но говоривший только что с тихим стоном почти согнулся пополам от ощутимого удара по животу.
- Понятия на воле не бывают, парень, они только в рабстве имеются. Ты своему другу этой участи хотел, развращая его?
- Да не собирался я настолько продолжать! – чуть обиженным тоном отозвался тот. – Мы просто баловались. Вы не похожи на бандита, сударь.
- А если бы захотел продолжить? – холодно процедил Скайстон, застыв неподвижно. – Тогда что?
   Парень силился продышаться и выпрямиться, но тон его остался прежним, полным достоинства.
- Право, не знаю, что Вам ответить, но не думаю, что дело зашло бы столь далеко.
- Ты всерьёз так думаешь? – ледяным тоном уронил Темпл, взглянув собеседнику в глаза, и, увидев твёрдый уверенный кивок, жёстко усмехнулся. – Тогда ты просто идиот либо невежда.
   Тот заметно удивился и даже задумался на несколько мгновений, затем просил очень вежливо:
- Это действительно так? Право, совсем не хотелось верить, что всё так страшно, вроде бы ничего нехорошего не ощущалось даже.
- Воткнув шприц, здоровый человек поначалу тоже ничего не ощущает плохого, - холодно кивнул ему Скайстон. – А после уже поздно, как известно. Главное, что все думают, что могут всё контролировать, да.
   Мальчишка сильно загрустил, поникнув головой, затем снова поднял её, явно приняв решение.
- Что ж, спасибо Вам тогда, что вовремя вмешались, - скорбно вздохнул он. – Отпустите моего друга и поступайте со мной по своему усмотрению.
- Да никуда я не пойду сейчас без тебя! – вполголоса, но твёрдо заявил вдруг второй, резко встав на ноги. – Оба влипли, так нечего меня выгораживать, я тебя не тормознул, значит, тоже виноват.
- Вы что курили оба, парни? – миролюбиво поинтересовался Лестер. – Или выпили чего перед тем?
   Оба юноши смущённо потупились.
- Это я коктейль с добавками купил, - порозовев, сказал шатен. – Мне сказали, что он очень особенный и вызывает феерические чувства.
- Да уж, не обманули даже, - едва слышно процедил Темпл, потемнев и вовсе как грозовая туча. – Ну и что, рад или как? Рискнёшь теперь другу в глаза смотреть после этого?
   Тот захлопал молча ресницами, и по задрожавшим губами стало понятно, что очень испугался. Затем резко обернулся к приятелю и почти прокричал умоляющим тоном:
- Я правда ничего такого не думал даже, прости меня!
- Да ладно, не туманься, - опустив глаза, вздохнул тот. – И так погано на душе, ты ещё взбаламутился.
   Франсуа резким движением схватил того и другого за вороты рубах и очень быстро потащил к струе, бежавшей из клепсидры, после чего активно начал макать их лица в чашу.
- Ну надо же какие балахрысты чистоплюйские выискались, а? – ворчал он при этом. – Щенята вообще неразумные, а туда же, невесть кого из себя корчить полезли! – заметив, что никакого сопротивления его действиям не оказывается, устал скрывать усмешку под внешне суровым тоном. – Смотри-ка, Темпл, а они от воды не шарахаются, может, ещё и не очень к грязи-то привыкли!
- Осторожно, не утопи, - ровным тоном ответил ему Скайстон, широким жестом правой руки осеняя спины юношей крестным знамением, пока те не были в состоянии видеть это. – От щенков тоже иной раз польза бывает, ты прав.
- Отряхивайтесь, негодяи! – издевательски-театральным тоном прорычал Лестер, макнув головы подопечных в чашу последний раз поглубже и отпустив их. – Выпороть бы вас, по-доброму, как следует, да мне что-то лениво сегодня. Право, стыжусь собственной нерадивости, что за напасть.
   Юноши и впрямь напоминали полугодовалых щенков, рухнувших неожиданно в глубину и только что выбравшихся на берег. Оттого только Франсуа и заметил, что губы Темпла почти беззвучно шевелятся, а сам он застыл, как натянутая струна, но при этом чуть склонив голову. Это продолжалось недолго – когда капитан космофлота Империи снова оказался величественной горой силы и невозмутимости, от которой можно было ожидать чего угодно, несмотря на молчание, мальчишки успели только отжать мокрые волосы и уставиться с напряжённым ожиданием своей участи на тех, от кого сейчас всецело зависела их судьба.
- Ладно, Сахай, думаю, сегодня твоя нерадивость тебе простительна, - задумчиво произнёс Темпл, с апломбом командира поставив ладони на талию. – Обойдёмся без дальнейших экзекуций. Пусть топают домой, а дальше уже им жить, не такие уж они и щенки, раз знают, где оступились.
   Выражение лиц юношей было трудно описать – на них обозначилась смесь изумления, восторга и неверия происходящему, а ещё – искреннего почтения к говорившему. Они даже переглянулись, разинув рты, очевидно, оба с трудом веря своим ушам.
- Да как скажешь, сюзерен, тебе виднее, право, - с деланным безразличием пожал плечами Лестер, отворачиваясь в сторону. 
- Вы даёте нам шанс, сударь? – полным настоящего благоговения тоном произнёс брюнет. – Вы правда не шутите так? – и тут его взгляд случайно упал на кольцо с бриллиантом на мизинце Скайстона, которое оставил там кардинал, и молодой человек вздрогнул, как от мощного разряда электричества.
   Для Темпла этот сильный приступ смятения, накрывший юношу, оказался новостью, и он лишь молча величественно кивнул, подтверждая, что его правильно поняли. Две пары глаз – похожих на сарисские алмазы и холодных, как ветер с вершин гор, и жарко-изумрудных, как летние леса Гардара, полных слёз благодарности – скрестились взглядами. Это длилось не больше двух кратких мгновений, а затем молодой человек резким движением очутился у сапог Скайстона на коленях, прижимая его руку к своему лбу.
- Спасибо Вам, государь, - почти прошептал юноша при этом. – Я не забуду это, клянусь Вам!
- Вот как? – с некоторым интересом сказал Темпл, высвобождая руку, чтобы приподнять сияющее счастьем лицо за подбородок и рассмотреть внимательнее. – Что ж, время покажет, можно ли тебе доверять, вставай.
- Вы… не побрезгуете моей верностью? – молодой человек выпалил эти слова с такой чистой и искренней надеждой, что взрослый мужчина тихо вздохнул, чтобы не выдать, как они растрогали его.
- Пока нет, - холодно сказал Скайстон. – А позже увидимся, когда подрастёшь, - он не спеша повернулся и зашагал прочь, взглядом приказав напарнику следовать за собой.
   Франсуа деловито мотнул головой и не отстал ни на пару дюймов, отлично понимая, что Темпл не произнёс вслух остаток фразы: «Если доживём до встречи». Ещё ему было ясно, что Темплу резко стало нехорошо, и он нуждается в отдыхе, срочно. Поэтому поспешно вскочившему на ноги юноше пришлось едва ли не прыжком догонять их, чтобы уцепиться за рукав Лестера и произнести почти умоляющим тоном:
- Как зовут моего господина, сударь? Пожалуйста, скажите мне, чей я теперь?
- Его сиятельства графа Темпла Скайстона, парень, - прохладным тоном спокойно произнёс особист, вежливым движением высвободив руку и назидательно покачав указательным пальцем. – Получишь диплом – пред очи явишься, а пока ступай, недосуг с тобой дальше время терять.
   Офицеры взяли шаг чуть шире обычного, направившись в пустующую аллею по прежнему направлению их прогулки. Мальчишки молча глядели им вслед, разинув рты, еще не меньше чем с треть минуты. Затем оба с тяжёлым вздохом посмотрели друг на друга.
- Кажется, мы определились, куда пойдём учиться после этого года, - проворчал брюнет, озадаченно ероша пятернёй мокрые волосы. – Во всяком случае, у меня уже сомнений нет, а у тебя?
- Куда уж яснее подсказка, - пожал плечами его друг, безуспешно пытаясь улыбнуться. – Поздравляю тебя – с таким покровителем может, будет и не сладко, зато спокойно.
- Давай уже уйдём отсюда, меня отчего-то в сон потянуло, - уставшим голосом предложил первый.
- И то дело, у меня тоже отчего-то глаза слипаться начали, - в тон ему согласился второй.

Рухнув наконец на скамейку в малом гроте, что притаился среди цветущих кустов почти на выходе из аллейных кущ, Скайстон с трудом перевёл дух и срывающимся шёпотом прочёл тропарь Кресту и 90й псалом. Головокружение и жёсткие тиски на уровне бровей отпустили. Лестер молча устроился на скамье совсем рядом, участливо глядя на него.
- Да пока терпимо, - попытался успокоить его Темпл, осторожно восстанавливая ровное дыхание. – Честно говоря, притомился – тащить двоих из ада тяжелей, чем одного, но могло быть гораздо хуже.
- У тебя получилось, - почти радостно уронил Франсуа. – Но сил оно ворует немеряно, знаю.
- Я теперь понял, что на самом деле попал в Империю, - слабо улыбнувшись, произнёс Темпл, неторопливо потягиваясь. – Нормальные честные мальчишки попались, не то, что тот сброд, который я гонял на республиканской базе.
- О, там на редкость мерзкая гниль, - сухо заметил Лестер, фыркнув. – Как сейчас помню.
- Ну да, лизали мне сапоги по собственной инициативе, умоляя не рассказывать, а сами искали, где бластер лежит, - чуть прикрыв глаза, проговорил Скайстон, потягиваясь. – Хотя там у меня не было никакого права гонять их, просто на пути попались. Я тогда всерьёз думал, что когда-то все радужные упыри были чистыми детьми, но мне пришлось быстро понять, что это у них было взращено поколениями.
- Нет, «Аврора» ни разу не люди и никогда людьми не были, - холодно процедил Франсуа, слегка помрачнев. – Плохо то, что наше цивильное население не желает в это верить и не видит опасности. Они полагают, что если сами не мразь, то мрази и в мире существовать не должно, и не хотят верить ничему.
- А потом к нам же с диким визгом бегут, дескать, спасай их, - с горечью продолжил Темпл. – Интересно, когда Фолькенау поймёт, во что он вляпался с кхаргами? Неужели только тогда, когда они его самого препарировать начнут?
- Вполне возможно, кстати, - озабоченно уронил куратор. – Тебе лучше уже?
- Да, двинем сейчас куда-нибудь поужинать поплотнее да размяться. Проверим всё же мою дурную закономерность – обычно где я веселюсь по первому прибытию на планету, там возникает либо драка с поножовщиной, либо перестрелка с трупами, - спокойно ответил ему подопечный с ясной улыбкой. – Причём возникает всегда без моего участия, а заканчивается уже… ну ты понял.
- Да, конечно, - сверкнул улыбкой в ответ Лестер. – Но отчего ж нет, мы ведь и гуляем вместе толком в первый раз, я не против причастности к развлечениям сюзерена. Быть бесконфликтным примирялой – это так скучно, поверь.
   Расхохотавшись, они одновременно поднялись на ноги и двинулись прочь из увитого зеленью с мелкими цветами мраморного грота. Через пару минут они уже подходили к уютному ресторанчику на первом этаже небоскрёба. Взглянув на окна с витринами, полными винтажного барахла, Скайстон глумливо рассмеялся:
- Видишь эту иллюминацию, Франсуа? Что я тебе только что говорил, а?
   В нежной полутьме внутреннего зала полыхали яркие лучи бластерного огня… Лестер только цокнул языком и покачал головой. Из-за упавших с креплений полотен шторок главного входа, отчего они повисли, перегородив собой всю зону видимости и половину – открытого прохода, проворно выскочил заметно нервничающий метрдотель.
- Какого чёрта на этаже легла связь, патруль же не успеет прибыть вовремя, - рычал он себе под нос со злостью голодного хищника, от которого ускользает добыча.
   Однако одного взгляда ему хватило, чтоб оценить обстановку и спрятать переговорник в карман…
- Господа офицеры, милости прошу и милосердия! – взвыл он с протокольной интонацией, кинувшись под ноги друзьям с истовыми поклонами. – Спасите наше заведение от позора и разрушения, там какие-то лютые боевики напали на гостя, уж не знаю, зачем, но пострадаю-то я! Прощу Вас, господа офицеры, вмешайтесь, не дайте погибнуть честному подданному Императора вместе с малыми и служками!
- Катись на безопасную позицию, - проскрежетал ему Франсуа с интонацией кабацкого сквернослова, с неудовольствием вынимая бластер. – Сколько штук этих злыдней?
- Восемь, господа, восемь негодяев с вот такими же стрелялками. Они все в чёрном с капюшонами на лицах и с голубой паутиной поверх трико, - деловито тараторил мужчинка, смешно сжимая в пальцах полы жилетки и без устали отвешивая пренизкие поклоны. – Им нужен какой-то громила в синей кожаной куртке и полуармейской форме чёрно-серого цвета, блондин, тупорылый, глаза зелёные, он от их выстрелов уцелеть пытается, а там же девочки за стойками, да мальчики на кухне, ай-яй-яй как нехорошо!
- Тупорогий зеленоглазый? – тихо уронил Скайстон, ощущая крохотное волнение где-то в глубине груди и спокойно вынимая руки из складок мундира, обе занятые бластерами. – Франсуа, его надо оставить в живых ненадолго будет, учти. Не бывает таких совпадений, - последние слова он уже прошептал себе под нос.
- Понял, я иду первым, не обсуждается, - по-бытовому тускло обронил Лестер, сжимаясь перед прыжком внутрь помещения. – Идёшь на три кивка, да.
   Быстро поддакнув и дождавшись после рывка резкого окрика: «Сдавай оружие, здесь имперский космофлот!», Скайстон отключил сознание и отпустил на волю рефлекс… Секунды ему считать было некогда и лень, особенно когда дважды увидел дуло в руках зверочеловечка, наведённое на наплечные украшения мундира напарника. Конечно, лучи из дула не успели вырваться, но не только восьмёрка киллеров, но трое их прикрывавших оказались в результате полностью мертвы. Офицеры, с грустью вздохнув посреди полного разгрома обеденного зала, с тоскливой улыбкой переглянулись. Франсуа жестом свободной руки попросил второй бластер, и, получив его по воздуху, продолжил внимательно следить, не появится ли ещё кто в помещении некстати. Скайстон тем временем неторопливым шагом подходил к распростёртому на полу рослому телу пострадавшего – он явно хотел в прыжке сгруппироваться и укрыться хотя бы за столом, лежащим на боку, но его настиг выстрел с совсем другой стороны… Тем не менее, парню дико везло – его обугленные раны не хлестали потоками артериальной или венозной крови, а значит, шансы уцелеть были огромные, разве что от болевого шока с непривычки мог потерять сознание.
   Темпл остановился прямо перед раненым, внимательно вглядываясь в его лицо, да так, что носки его сапог почти касались подбородка лежащего. Затем пошевелил носком подбородок, заставив того резко открыть глаза – по их яростному выражению сразу было понятно, что это не гражданский… Скайстон глумливо присвистнул и с совершенно паскудным выражением рассмеялся:
- Ага, я так и знал, что это наш расстрига тут развлекается! Ишь, куда драпанул с Бладена – аж на Брилл, видать, крепко перетрусил уже. Что ж, поделом вору и мука, - и он плавным движением вскинул оружие, явно намереваясь выстрелить в лицо лежащему. – Давно в расход пора.
   Лестер же видел отлично, что палец капитана космофлота даже не шевельнулся на курке, зато ствол оружия как будто дрогнул… Но кроме него, этого заметить было некому, и раненый взвыл на очень неприятной ноте, заставлявшей против воли брезгливо поёжиться:
- Не надо! Ваше благородие, умоляю, не надо!
- Вот же кусок дерьма, теперь ты меня умолять тут будешь? – с громадным удивлением произнёс Темпл, как потрясённый до глубины души человек. – Да плевать я на твои мольбы хотел, шлюха ты панельная!
- Я заплачу Вам, Ваше благородие! У меня в правой подкладке, оно представляет серьёзную ценность для Рейха, возьмите, пожалуйста, только не убивайте, - скрипучим голосом продолжал частить лежащий.
- Возможно, но ты точно не представляешь никакой ценности для Рейха, - со снисходительным ехидством процедил Темпл, - уж я-то знаю. Быстрее молись, а то мне прискучило уже стоять здесь.
- Прости меня, - севшим голосом, но внятно и без режущей слух истерики проговорил вдруг раненый. – Я был неправ. Я это слишком поздно понял.
   Улыбку Скайстона можно было смело назвать дьявольской…
- Ты бы на моём месте не слушал даже этого, верно? Ты мне ещё скажешь «я больше не буду», да? Боюсь, ты лжёшь и ничего вообще не понял, ха-ха-ха! – от металла, появившегося в этом смехе, стало нехорощо даже Лестеру, и он тихо очутился рядом, незаметно очень осторожно толкнув напарника локтем.
- Хватит, Темпл, - вполголоса произнёс он. – Отойди, я сам его пристрелю, да и всё.
- Спасибо, - со слишком сильным оттенком в голосе поблагодарил Темпл, отстраняясь, чтобы можно было подумать, что он сразу потерял интерес к делу. – С меня пиво тогда.
- Пустяки, - с ясной улыбкой беззаботным тоном ответил Лестер, не глядя на лежащего и не обращая никого внимания на сдавленный вопль.
- Как – Темпл? – в неподдельном ужасе хрипел лежащий. – Он же Саймон!
- Заткнись уже, падаль, - тихо прошипел Франсуа и выстрелил ему в висок.
   Снотворной иголкой. Тело ещё инстинктивно дёрнулось разок, но особист, не обращая на это никакого внимания, уже шарил в подкладке куртки Эдварда Рокка и вытаскивал оттуда какой-то хорошо запечатанный пакет. Вытащив, он вежливо и сдержанно кивнул напарнику:
- Пойдём отсюда, сейчас полиция приедет, кабацкие её уже вызвали.
   Скайстон, стоявший неподвижно уже мрачнее тучи, молча кивнул. Они двинулись к выходу. За порогом их опять атаковал суетящийся и сияющий деятель:
- Господа офицеры, ну как же вы так сразу, а откушать за счёт заведения, мы же это быстренько сейчас организуем, что желаете, у нас всё отличного качества, вам очень понравится, уверяю вас! Господа офицеры, - и, увидев ледяной взгляд алмазных глаз, сдулся, как проколотый шарик, и продолжил уже совсем жалобно. – Ну хоть за кого молиться, скажите тогда!
   Темпл вздрогнул и процедил с дребезжащим оттенком:
- За Императора молись, человек. И за весь его космофлот, так оно верно будет, - и, отвернувшись, прибавил шагу прочь так, что Лестер тоже заметно поторопился. 



 3. Это правильно.


Промелькнуло перед глазами
Много жизней в короткий миг...
Кто тут смелый - рискните сами
Раздавать не свои долги.

Хельга Эль-Кенти


Упав наконец на диван в авто, Темпл ощутил тоскливое опустошение, которое раньше он принимал за усталость. Что ж, в некотором смысле оно так и было – ворочать валуны в каменоломне была реально тяжёлая работа. Но ещё до той тоскливой участи каторжника ему было известно, что после некоторых событий человек вполне может ощущать себя столь же вымотанным, как будто выдал две нормы по твёрдой скалистой породе. И сейчас был тот же случай, и сознавать, что виртуальные горы, которые приходилось разводить руками, были побеждены, было уже не радостно, а муторно. Пробежка по пожару – как раньше это было страшно и волнующе, ещё совсем недавно, превратившись из безвестного контрабандиста в капитана космофлота Империи, он помнил это как старый возвращающийся кошмар. Сейчас произошло что-то не на один порядок более масштабное и страшное, пусть внешне и выглядевшее вовсе никак. Франсуа смотрел на него с тревогой, но это лишь означало, что на его месте всякий куратор бы озаботился. Ни осуждения, ни восхищения в этот раз он не выразил, значит, новопожалованный маркиз Темпл Скайстон снова встрял по-крупному, и есть смысл ему об этом сообщить, но не сразу, а суток через трое, когда титул прирастёт к плечам и можно будет говорить с ним уже как с маркизом, а не с графом или простым аристократом, попавшим в переплёт смены титула – это ведь его логика, верно? Но у Темпла нет этого времени и возможности спокойно анализировать сложившиеся обстоятельства. Как не было у него времени на Урбанетто, анализировать, кто более достоин сейчас быть спасённым – приходилось слепо доверять чувствам и сердцу, сделав порой единственный взгляд на нового человека, их было там так много… Как жаль, что он так и не встретил там Вальтера Рейнхарда – он интриговал его намного больше, чем родная мать, которая погибла в его объятиях, оказывается. Как давно он не подсказывал мне, что делать, я уже жалею об этом, получается?
   Темпл поднял уроненную голову на грудь, и его глаза заблестели опасным блеском, тем самым, которого боялись все, кому доводилось его наблюдать – просто потому, что люди чувствовали, что натворит этот молодчик прямо сейчас чего-то такого, чего никто не ждёт в принципе, а от этого паренька – подавно…
- Франсуа, где у нас сегодня гуляет имперский космофлот, уточни, пожалуйста, - вежливо и спокойно попросил он Лестера, и снова поник, дожидаясь, когда тот исполнит указание, занявшись поисками в нужных сетях и местах для сообщений.
   Перед глазами обозначился скипетр маркиза, и Темпл взялся вертеть его в пальцах, как будто разглядывая вензеля и эмблемы. Имперский лев, виньетки космофлота, его собственный новый герб в виде летящего не то метеора, не то кометы, цветы сакуры и лилий в память о приключениях на Субару – геральдисты тщательно учли все намёки и пожелания владельца, и сваяли все аксессуары, начиная от отличительных знаков на личном авто аристократа и заканчивая покроем и подсветкой плаща, в столь элегантном стиле, что придраться не мог самый взыскательный вкус. Более того, это было должным образом оценено также Императором и наследником – Темпл это чувствовал и не сомневался, хотя как будто эти люди не давали ни разу намёков на эту тему, как чувствовал также и ненависть новых собратьев по касте, хотя никто бы не вздумал внешне хоть как-то проявить её. Разумеется, он мог бы догадываться, что всё это и он сам были сейчас самым насущнейшим предметом обсуждения и злословия, и ужасного раздражения как раз тем, что по сути придраться было и не к чему. Скайстон был полностью чужд плебейскому торжеству от получения высокого титула, это бы заметил и слепой, а для устоявшейся тусовки аристократов это уже было знаком, указывающим, что новенький очень непрост, учитывая также его биографию… Опыт подсказывал, что это скорее плохо, чем хорошо – если нет крючков вроде тщеславия, самодовольства или уж хотя бы комплекса неполноценности от попадания в незнакомую среду – таким индивидом очень сложно манипулировать, если и вообще возможно… Оставалась, правда, великолепнейшая и вкуснейшая возможность порезвиться и поинтриговать по другому вопросу, но, к ужасу всего почтенного собрания, человек, невозмутимо прошедший все длиннющие метры до трона, сам пресёк её, да ещё так, как никому и не снилось… А с точки зрения Темпла, его прямой ответ на вежливый протокольный вопрос монарха о пожеланиях награждённого был вполне естественным поведением – он был слишком неискушён, чтоб понимать, что надлежало произнести какие-нибудь цветистые пустозвонства о том, как он счастлив в данный момент, что даже не может помышлять о чём-либо ещё.
   Франсуа ничего не сказал ему заранее и не предупредил… Это-то как раз понятно – он весь в изучении нового феномена, каковым для него является Темпл, да и всё. А сам Темпл так привык к рабочим моментам везде, что ляпнул свою фразу исходя лишь из этой привычки…
 - Я бы хотел жениться уже сейчас, Ваше Величество, как насчёт высочайшего позволения на это дело?
   Как плащ не вздыбился выше плеч от волны эмоций, промчавшихся за спиной от титулованных благородий? Этакий вихрь, пожалуй, и сдуть с места может легко, но для Скайстона было неожиданностью само его появление, а вовсе не сила… Конечно, он всё понял – но потом… Но, сам не имея привычки указывать другим, как жить, не воспринимал позитивно и чужие соображения на этот счёт касаемо себя. И, хотя он не очень досадовал на полученный в итоге ответ Императора, уже веселился про себя – ага, не успел стать своим, уже стал нежелательным типом, ведь его даже женить нельзя, настолько самостоятелен. Интересно, а сам венценосец действительно видел насквозь, кто перед ним, стало быть?
- Думаю, через полгодика появится возможность погулять на Вашей свадьбе, маркиз, - этот рафинированный ответ содержал в себе слишком много.
   Для Темпла это означало указание «сначала реши вопрос с Генрихом Фолькенау». Но он и не думал, что публика за его спиной ничего не уловит и начнёт выстраивать воображаемые схемы степени фавора, в котором мог бы оказаться новенький… М-да, нам как будто не по пути лишь оттого, что мне не нужны ваши авансы, господа? Ну зачем же так грубо и глупо…
- Ну, Ваше превосходительство, из всего, что у нас могло засветиться, - деловитым чуть дружеским тоном вещал Лестер, продолжая глядеть в экран, - тебя может заинтересовать три места. Это «Метрополь», там в цоколе празднуют чью-то свадьбу, не то капитана спейсера, не то кого рядом, - Темпл отрицательно кивнул головой. – В «Старой лагуне» большая вечеринка лейтенантов, на трое суток, вход без мундира…
   Скайстон захохотал, запрокинув голову:
- Нет, там мне точно делать нечего, я знаю, в каком виде там вход, это ж бильярд для неженатых…
- Ну, и сходка пилотов в алмазном зале третьего уровня в порту, обычный формат, четыре борта, среди которых наблюдаются офицеры с «Парсифаля», «Легенды», «Гордого Рейха» и «Прекрасной Катрин», - закончил Лестер, пропустив замечание мимо ушей, и поднял голову, чтоб продолжить разговор.
   Он не мог знать, отчего новопожалованный маркиз стремительно бледнеет, но с обычным вниманием особиста отметил это про себя, никак пока не реагируя на то, что ему неизвестно. А Скайстон лишь вежливо кивнул и отдал отрывистый приказ обычной повадкой командира:
- Туда, на полной скорости, даже если сшибём по пути что попало, - и откинулся головой на подушку, тихо шепча что-то себе одному.
   Лестер даже не расстроился, передавая нужные указания водителю, ведь два слова «Шуго Теньши» ещё ничего не успели ему сказать, пока он не вернулся к поисковику, да и после сообщили немного – одинокая звёздочка без планет, да и всё. Он понимал, что само нахождение упомянутых кораблей на Брилле, с западной стороны планеты, фактически в столице – уже событие неординарное, ведь даже флотилию, капитаном которой является Скайстон, согласно протоколу надлежало оставить в доке на входе в систему, но в виде исключения в честь получения титула флагман было позволено припарковать на площадке спутника Брилла, скромной луне Адаманте, у которой не было атмосферы. Поэтому счёл интерес Скайстона вполне себе корпоративным и ничего не заподозрил. Не заподозрил и тогда, когда тот вышел из лимузина без плаща и регалий, нарочито оставшись в мундире – не привык ещё к новым игрушкам неизбалованный жизнью бывший контрабандист, всё понятно. Лишь обрадовался тому, что Скайстон позволил пойти с собой, молча кивнув – это доверие он ценил вполне искренне, вне всяких служебных заморочек.

Алмазный зал, третий уровень главного порта, эх, когда-то это было из области того, о чём не доводилось даже мечтать, а теперь вот заходим, даже не оглядываясь на охрану, ха-ха… Нет, таких совпадений не бывает в природе – если я тут ещё и субарцев встречу, то решу, что мне пора в психушку, иронизировал Темпл, чтоб отключиться от слишком стучавшего в груди сердца… Хотя отчего нет – вон, кто-то из обслуги, уже меня заметил, судя по нарочитому отсутствию  интереса, ага, или я уже натуральным образом схожу с ума? Да к чёрту, в конце концов, мне никто не мешает в итоге напиться в хлам и счесть всё потом фантазией, верно? Но сначала проверим, за что судьба надо мной так весело глумится, интересно, кадровый состав на спейсерах обычно значительно не меняется, поскольку подбирается годами, значит, грубо говоря, я должен увидеть те же лица. А, вот оно что – видимо, смысл в том, чтоб по их реакции оценить масштаб того, что произошло со мной за эти годы. Нет, слишком просто, видать, я что-то не знаю, и пока не могу сложить в голове всю мозаику. Эх, всё равно занервничал, ладно, начнём с белого, не повредит бокальчик…
   А настроение на гулянке вовсе не было весёлым, хоть и не отдавало похоронными нотками. Это ощущалось столь хорошо, что не требовалось даже подходить близко. Скайстон узнал Витторио со спины, не столько по голосу, сколько по манере себя держать. С точки зрения же Лестера, «мы увидели слаженный митинг, на котором призывалось, правда, без особого успеха, поучаствовать в судьбе арестованного без всякой санкции на то офицера с борта «Прекрасная Катрин», капитану которого надлежит поставить на вид невнимательность к своим подчинённым» - именно так и напишет он потом в своём отчёте.
- Что-что, куда девали Хелла Хэвена? – беззаботным тоном осведомился Скайстон, ненароком очутившись рядом с приунывшими беседующими коллегами в мундирах и с самым невозмутимым видом отхлёбывая из третьего бокала, поскольку второй он осушил залпом прежде, чем доказал им факт своего существования рядом в данный момент. – И за что, поясните поточнее?
   Появлению Скайстона не особо удивились, только оратор застыл на месте с открытым ртом. Начался общий гвалт, из которого Темпл довольно быстро уяснил себе причину и суть произошедшего несчастья. Хэлл Хевен снова прикрывал команду спейсера в эпизоде с красным пиджаком, но беда была в том, что дамочка оказалась племянницей очень знатного и имеющего влияние и связи графа, водящего дружбу с самим наследником престола. Амбициозный и принципиальный аристократ принял меры, на его взгляд, адекватные, но не к девице… В результате вытащить человека из тюрьмы не представляется возможным, зато есть основания предполагать, что дело в лучшем случае закончится тихой ссылкой в рудники, поскольку среди судей хватает обязанных высокородному представителю элиты, в худшем случае – о существовании в этом мире человека вообще лучше забыть.
- Ну мы же не бандиты, Витторио, - с горечью вещал кто-то из капралов, - и у нас семьи, в отличие от Хэлла. Что нам даст тупая забастовка или бунт здесь, на Брилле? Расформируют к чертям под флот новенького маркиза, недавно подавшего Императору какой-то там Гардар, и пиши пропало, в самом лучшем случае.
   Оратор наконец овладел собой и продолжил прежнюю пикировку, отвечая уже на этот пассаж:
- Просто замечательно, давайте все дружно промолчим! Сделаем вид, что ничего не произошло, ага. Только ответь мне, пожалуйста, Игнат, как ты будешь дальше жить с этим, а? Спокойно будешь спать, да?
   Прежде, чем на эту шпильку кто-то вообще успел среагировать, к тихому ужасу Лестера, довольно тихо, но с эффектом раската грома, над собранием поплыл сочный тенор Скайстона:
- Он прав, вы – не бандиты, вы все в мундирах. Для такого дела мундир надо снять или прикрыть. Ты готов двинуться дальше слов, Витторио, то есть лично поучаствовать в налёте?
- Да какого же чёрта, Вальтер, я тут глотку деру, по-твоему? – сокрушённо помотал головой в ответ всё ещё бледный оратор. – Мне нужны подельники, скажем прямо. Считайте меня идиотом и идеалистом, но мне не противно рисковать своей шкурой в этом случае.
- На кону не шкура, а мундир, - холодно процедил Игнат, с неодобрением покосившись на Скайстона, а затем будто невзначай толкнув локтём соседа, что в ответ на это молча кивнул головой. – Это подороже. 
- И ещё один белый плащик, - сверкнул ядовитой улыбкой Скайстон, успевший заметить это движение. – Ладно, кто не ставит, тот не в игре. Времени нет, поэтому сейчас или никогда. Кому надо – те идут со мной, остальные отдыхают. Всё понятно? – холодным великосветским тоном поинтересовался он, скользя внешне равнодушным взглядом по лицам офицеров, затем молча поставил бокал на стол и двинулся прочь.
   Это вызвало заметное замешательство, такое, что даже Лестер замешкался, прежде чем стукнуть себя ладонью по лбу и двинуться следом – а шаг Скайстон взял вовсе не церемонный, почти переходящий в бег.
- Вальтер, я не отказываюсь от своих слов! – охнув, почти крикнул Витторио и кинулся следом лишь для того, чтоб увидеть ледяной кивок без оборота, как оказалось. – Погоди, я с тобой!
   Его примеру последовали молча восемь человек – из без малого сорока пировавших, лично знавших Хэлла Хэвена. Всего же слушавших этот краткий разговор в портовом ресторане было больше в полтора раза. Однако Скайстон на деле вовсе не рассчитывал, что за плечами окажется вообще кто-либо, и всерьёз рассматривал по пути на парковку перспективу вести свой гербовый лимузин собственноручно. Фактически выбежав на парковку, он немало удивился новой компании и холодно произнёс, покачав головой:
- Целых полвзвода, это рота против планетных штиблетников, нехило. Франсуа, может возьмём ещё бортик для ребят у таксистов, что ли?
   Лестер ответил ледяной улыбкой, указывая на пустой пассажирский кеб спортивного стиля:
- Вот, сами с усами, пусть загружаются. Арсенал под сиденьем, могут поживиться там, пока едем.
- Какого чёрта? – подняв правую бровь, недоумённо вопросил Скайстон, приближаясь и пользуясь суетой посадки в авто среди офицеров, чтоб выяснить с куратором резко возникший у него вопрос. – Это же превышение полномочий, разве нет, Франсуа?
- Темпл, - вздохнув и закусив губу, тихо ответил Лестер, - у меня есть свои принципы, понимаешь? Суть имперского мышления состоит в том, чтоб становиться над законом там, где он уже не обеспечивает защиту тем, кого ты должен защищать, раз надев корону, ясно? Иначе будет, как в республике – сначала дух закона будет убит его буквой, а потом бюрократия убьёт всё живое.
- Ого, - только и нашёлся проворчать Скайстон, ослепительно улыбаясь. – Горе книжникам и фарисеям, как я гляжу, да? То есть, верим в Бога живого, верно?
- Верно, - спокойно кивнул Лестер. – Я поведу, ты не против? Просто знаю дорогу, ничего личного.
- Не верю в ничего личного, - весело усмехнулся Темпл, покачав головой. – У тебя же есть мотивы, просто не хочешь сообщать сейчас.
- Не хочу, - охотно подтвердил собеседник, кивая уже с величавым достоинством. – Достаточно и того, что вмешаться сейчас – моя прямая обязанность, Темпл, и я намерен помочь тебе не только потому, что служу тебе. Меня очень выбесило это известие как законника, пойми.
- Репутация Империи? – с ясной улыбкой пожал плечами Скайстон, забираясь в лимузин. – Кажется, я понял.
- И это обязательно, - деловито подтвердил Лестер, отправляясь на место водителя. – Аббас, ступай за второй номер, пойдёшь следом за нами без просвета.

Когда в ворота следственного изолятора Западного материка Брила закатился кеб нужной точёной модели с затемнёнными окнами, это не вызвало никакой обеспокоенности у персонала – мало ли, кого принесло на особистском транспорте, достаточно спокойно доложить по протоколу и ждать дальнейших положенных церемоний, каковые осуществлять – уже забота самого начальника учреждения. Но то, что произошло уже в следующие мгновения, ошарашило всех так, что ни одна рука не потянулась к средствам экстренного оповещения… Сразу же, следом за этим авто, на двор прорвался белый лимузин нарочито жёстких очертаний, украшенный такими львами и лилиями, что и слепому ясно, что владелец точно носит титул не ниже маркиза, как минимум… Гадать, кто именно, было уже некогда – лихо став правым боком к направлению к главному входу, лимузин замер, слегка задрожав, но двигатель не заглушил. Дверь, через которую должен был появиться некий суровый высокородный аристократ – уж не принц крови ли? – в ужасе думал каждый, резко распахнулась. Однако человек не вышел, но не спеша и с явным апломбом поставил ногу в форменном сапоге офицера космофлота на поверхность покрытия двора. Большая часть персонала вздохнула с облегчением и перекрестилась – всего лишь визит к начальнику кого-то из экстравагантных благородий, докладывать об этом – забота адъютантов, а остальным можно без всякого ущерба и понаблюдать за странным событием, будет что после обсуждать. И очень даже хорошо, что не стали беспокоиться и поднимать тревогу – не то потом можно и пострадать за излишнюю ретивость на службе, что, как известно, идёт, даже когда спишь.
   Но начальник учреждения как раз предавался трапезе в компании друзей и далеко не сразу понял, о чём ему докладывают и что вообще произошло. В результате этой заминки событие решило продолжиться самостоятельно – попросту говоря, из лимузина раздался выстрел, шмоляли явно из бластерного полифункционала, и пока только простым лучом, что проделал дымящуюся дыру в покрытии двора. Это вызвало уже серьёзное беспокойство и общий визг и стон – что за конфликты у начальника с аристократией, неизвестно, но известно, у кого трещат причёски в подобных делах… К счастью, начальник прекрасно понял сей знак внимания и что он означает, и уже не заставил себя ждать, практически бегом добравшись до гостя. Видимо, человек, тот самый, что уже убрал ногу с покрытия двора, брезгливо тряхнув ей при этом в воздухе, отдал короткое распоряжение, и начальник тюрьмы резво заскочил внутрь салона. Двери лимузина захлопнулись, и наступила тишина.
   Внутри салона действительно оказался некий маркиз из тех, кого начальник за годы службы отчего-то не знал в лицо. Эти ледяные глаза ему видеть не приходилось также где-то ещё, это он помнил точно, но также точно знал по опыту, что ничего хорошего для самого ближайшего будущего они явно не сулят.
- Простите, с кем имею честь, Ваша Светлость? – робко позволил он себе реплику, ещё раз поклонившись.
   Аристократ нарочито пренебрежительно скривился, будто раздумывая, стоит ли отвечать самому, и слегка поправил на плече складки плаща, казавшегося в полумраке салона не просто иссиня-белым, но ещё мерцавшим слабым изумрудным сиянием. Затем аккуратно поддел концом вычурного жезла подбородок гостя и посмотрел ему в глаза уже совсем нехорошим взглядом:
- Не следишь за модой и новостями, стало быть? Значит, прокис уже на своей должности, пора менять. Так я  и знал.
   Это туманное обещание вовсе не туманных перспектив вызвало у начальника изолятора сильный стресс, каковой привёл к резкому повышению умственной активности, в результате которой ему удалось припомнить, что не далее как сегодня должно быть явлено… вспомнил!!!
- Маркиз Темпл Скайстон, - в замешательстве пробормотал он, - чем же я могу быть полезен Вашей милости? Простите меня, но я действительно не знаю…
- А мою биографию и репутацию знаешь? – с усмешкой, не обещавшей вовсе ничего хорошего прямо сейчас, проговорил аристократ, откидываясь спиной на сиденье и укладывая скипетр свободным краем на ладонь в белой перчатке с вензелями из лилий. – Хорошо понимаешь, что оно значит?
- Ммм, Ваша репутация весьма неоднозначна, даже чуть экстравагантна, - вежливо склонил голову слуга закона. – Но я по-прежнему не понял намёка, Ваша Светлость, мы на службе действительно сильно закисаем и становимся доступны лишь для прямых и чётких указаний. Извините.
- Что ж, ты прав, пора говорить чётко и прямо, - с величавым достоинством кивнул головой маркиз. – Темпл Скайстон известен как профессиональный контрабандист, бандит, в одиночку совершивший налёт на столицу Лиги и полный отморозок, не стеснённый особо никакими рамками приличий, верно? На твоём месте я бы уже опасался за свою жизнь, находясь столь близко с этим опасным и неуравновешенным типом, который теперь ещё и пожалован титулом, а не только имеет под рукой флотилию кораблей.
- Вот как? Но разве я заслужил немилость столь серьёзного человека? – несмотря на всё самообладание, человек ощутил немалое беспокойство, и его брови заметно поползли вверх. – Если же оно так, то чем можно исправить создавшееся положение?
- Не знаю, можно ли, но попытаться стоит, верно? – холодно усмехнулся аристократ, но его глаза ни на гран не подобрели, и, дождавшись поспешного кивка, он спокойно продолжил. – У тебя есть некто Хэлл Хэвен, парень, можешь не запираться даже. Было бы неплохо, если б ты сейчас мне положил его вот сюда, - он царственным жестом указал скипетром на пол лимузина. – Чем скорее это произойдёт, тем быстрее можно будет разрешить все возможные недоразумения в будущем, - и тут его глаза полыхнули столь нехорошим пламенем, что игнорировать дискомфорт от этого стало полностью невозможно.
   Но в целом сообщение подействовало на начальника тюрьмы скорее позитивно, хотя он и ощущал, что по спине его уже предательски заструился холодный пот.
- Всего-то? – даже не пытаясь скрыть облегчение, сказал он и приосанился, доставая блок связи. – Я буду только рад избавиться от этой обузы. Сейчас сделаем. Но, Ваша Светлость, вынужден предупредить, что я переведу ответственность, мне придётся сообщить графу, что я отдал этого офицера Вам.
- Посмотрим сперва, в каком виде ты мне его отдашь, - сверкнул недоброй улыбкой маркиз. – От этого будет зависеть, сможешь ли ты вообще что-то кому-то ещё говорить.
   Это хоть и не напугало, но озадачило не очень почтенного слугу закона – ему показалось, что всё же не все каверзы ещё озвучены, но он без колебаний и даже с удовольствием отдал нужные распоряжения подчинённым. Затем снова склонился в учтивом поклоне, с молчаливым вопросом, не нужно ли ещё что-либо. Аристократ не удостоил его взглядом в ответ и молча застыл, глядя в никуда и как будто без всякого напряжения сжимая в руках символ своего могущества.
   Ровно через пять минут, что на самом деле означало солидную скорость исполнения указаний, у дверей лимузина раздался топот нескольких пар ног. Дверь открылась, и пара тюремщиков резво забросила на пол авто очень рослое и крупное тело в мундире космофлота, наручниках и с плотной повязкой на глазах. Затем, увидев полыхающие страшным огнём глаза сурового титулованного аристократа, от которого за версту тянулся аромат ауры опасности, инстинктивно отпрянула прочь и попятилась спиной к главному входу, постепенно увеличивая скорость. Дверь в авто закрылась с тихим шелестом прежде, чем можно было догадаться выпрыгнуть из салона на двор, но даже если бы это и можно было сделать, не роняя лица, от выстрела из бластера нельзя быть застрахованным, с тоской подумал начальник, услышав ледяное:
- Трогай отсюда, аккуратно, - произнёс аристократ вглубь салона и жезлом указал своему гостю на руки пленника. – Браслеты с его рук убери, живо.
- Один момент, Ваша Светлость, прошу прощения, - подобострастно пробормотал тот, торопливо исполняя требование. – Вот, пожалуйста, - добавил он, на всякий случай занимая позицию как можно дальше от тела.
   Хэлл Хевен был в сознании, это доказывало то, что он неторопливо и глубоко вздохнул, затем потянулся во весь свой огромный рост даже для офицера космофлота и молча остался лежать на спине, вытянув руки вдоль тела, вероятно, вовсе не желая торопить события. Он даже не препятствовал Скайстону, когда тот, склонившись над ним, расстегнул мундир по всей длине до талии, также не особо торопясь и краем глаза следя за реакцией тюремщика. Тот же пытался сохранять невозмутимость, но явно был не рад этим действиям. Темпл расстегнул также пястья мундира и сразу нашёл, что искал. Ему стоило огромных трудов сохранить свою титулованную невозмутимость и не наброситься на гостя с намерением придушить…
- Так, а это у нас тут что такое? – шорохом ледяных кристаллов на высоте в пять километров над планетой прозвенел голос высокородного благородия. – Очень так похоже на следы от электродов, да? – и он улыбнулся самой сиятельной улыбкой, на которую был способен, как будто снова стоял перед кучей камер и микрофонов. – Какой модели стенд, изволь сообщить? А также все сопутствующие цифры, потрудись уточнить подробно.
    Начальник тюрьмы побледнел, как меловая порода в рудниках, и задрожал, как лист на ветру с перевалов…
- Это… было без меня, - почти прошептал он. – Я не мог дать санкцию, Вы же понимаете, маркиз.
- Ты считаешь меня идиотом? – безжизненным голосом осведомился маркиз, отвернувшись. – Смело, ага…
- Меня ввели в заблуждение! – умоляющим тоном проговорил тюремщик, заметно заикаясь. – Я не знал, что эти благородия способны на это! Я ничего не видел!
- Да, я бы на твоём месте тоже не стал лицезреть подобное, - усмехнулся тем же тоном Темпл и резко обернулся, проткнув собеседника таким взглядом, какой тот не видел доселе вообще. – Именно поэтому я ни разу не оказывался на твоём месте до нынешнего дня, но сейчас подумал, отчего бы не попробовать, а?
- Не надо! – в ужасе выкрикнул насмерть перепуганный собеседник. – Я сделаю, что скажете, я напишу любые показания и документы…
- Что скажу? – с интересом отозвался Скайстон, с ярким апломбом подняв подбородок и похлопывая ладонь скипетром. – О, у меня фантазия богатая, не то, что у тебя!
- Темпл, брось, дальше Ракша сам справится, - произнёс вдруг добродушным тоном Франсуа. – Хватит тратить внимание на этого плебея. Снято в хорошем разрешении, не сомневайся.
- И то верно, - с ледяным высокомерием отозвался маркиз, как будто мгновенно потеряв интерес к рассматриваемому вопросу. – Да будет так, - и он уселся на диван, дожидаясь, когда коренастый смуглый крепыш, возникший откуда-то из глубины салона, молча уведёт всхлипывающего от ужаса начальника тюрьмы долой с его глаз.
   На это понадобилось совсем немного времени, но Темпл молчал ещё долгих четверть минуты – на самом деле, они были ему нужны, чтоб хоть как-то овладеть собой и не позволить себе сорваться. Затем проговорил совершенно севшим, убитым голосом и очень тихо:
- Хэлл, если можешь, сними повязку с глаз сам. Мне ещё тяжело двигаться, напсиховался с непривычки.
- Было б сказано, маркиз как тебя там, - с лёгкой усмешкой отозвался пленник, не торопясь и с удовольствием выполняя указание. – Чистая работа, парни, не ожидал вовсе, спасибо, - и он нарочито лёгким и плавным движением уселся на полу. – Опаньки, так это вовсе не театр? – с апломбом, но уже и с огромным изумлением сказал он, мигом оценив, где находится, и воззрился бездонным взглядом на сидевшего на диване аристократа – опытным глазом бывалого старшего по борту он уже определил, что с этим кадром неладно, и было бы неплохо влить в того стаканчик вина, желательно освящённого… - Кажется, я помню это лицо, но в другой экипировке, хотя могу и ошибаться… - и он проворно защёлкал застёжками мундира, продолжая тщательно изучать черты  и весь образ титулованного благородия, недвижно сидевшего с лицом оттенка под стать своему блистательному плащу. – Нет, видел, видел, точно, сейчас вспомню, где и когда…
- Не трещи попусту, Хэлл, - тихо выдохнул маркиз и протянул пленнику фляжку с гербом, правда, внимание того привлёк не сам жест и не герб, а цветок сакуры, выдавленный на покрытии ближе к горлышку. – Отхлебни и садись рядом уже, герой в красном, догулялся, на сегодня пауза, - он ронял слова совершенно опустошённым тоном, и вид у него был самый что ни на есть похоронный, когда он медленно отложил скипетр в сторону – таким движением пилоты истребителей снимают шлем с головы, выбравшись из кабины после тяжёлого рейда.
- Интересная светлость, вроде настоящая, но и мундир тоже не бутафорский ни разу, - озадаченно пробормотал Хевен, отхлёбывая ещё раз из фляжки и с громадным удовольствием, затем проворно, но с заметным почтением к высокородной особе уселся рядом на диван – но его разноцветные, карие с голубой мозаикой глаза изучали её с неподдельным профессиональным интересом. – Вот же компот, командир флотилии, но при этом ещё и… так ты и есть тот знаменитый Темпл Скайстон, стало быть? Это тебя на съедение Фолькенау кинуть решили, так? – и с настоящим изумлением покачав головой, добавил. – Ну, я смотрю, у Генриха Стремительного наконец-то есть все шансы подавиться…
- Тарахтишь так, будто ко мне в команду напрашиваешься, - прежним безжизненным тоном едва слышно проронил Темпл, принимая фляжку, и отхлебнул солидный глоток сам. – Считай, что я не против, если всерьёз надумаешь. А сейчас поедем и проветримся чуток.
- Не-ет, командор, это, конечно, всё прекрасно и правильно, и я нынче твой с потрохами до конца света, как полагается,  - вежливым тоном покровителя произнёс Хевен, пожимая плечами, - но тебя узнавать-то сейчас позволено, или как?
- А что, признал всё же? – Скайстон наконец взглянул в глаза собеседнику, и тихо улыбнулся, от чего бледность постепенно начала уходить с его лица. – Пока мы тут, можно, раз желаешь.
- Не обижайся, если что не так, но Вальтер Рейнхард был мне вместо отца, такие дела, - с тихой светлой грустью сообщил Хэлл.
- Что?! – Темпл слишком поздно понял, что нервы всё-таки сдали, и вздрогнул, уже не таясь. – И ты промолчал тогда, на Субару?!
- А смысл болтать? – сухо пожал плечами Хэлл. – Его решения не обсуждаются до сих пор, вообще-то…
- Вот оно что, - озадаченно проворчал Скайстон, покачав головой. – Ну, тогда мы квиты сегодня, вот как.
А Темпл Скайстон – моё настоящее имя, такие дела.
- Так ты сын Офелии, получается? – вздрогнул уже Хевен. – Они же собирались пожениться, даже погибли вместе на Урбанетто…
- Да, я её сын, но почти не помню её, жил у тётки, - прежним убитым тоном произнёс Темпл и отвёл взгляд.
- Нормально, я вообще от красного кушака на свет явился, - весело усмехнулся Хэлл. – Так что служу тебе, не отменяется, я сказал.
- То-то красный же тебя и упёк, сколько ты не бегал, - фыркнул в ответ Скайстон. – Подумываю, не запретить ли у себя на спейсерах эту традицию….
- Пока не надо, а вот после победы над Генрихом…
- Ты всерьёз думаешь, что у меня получится? – сверкнул стальным блеском маркиз, уставившись в глаза собеседнику. – Вроде бы традиция в том, что быдла всегда больше, а за этим ещё и кхарги.
- Это республиканская мифология, - жёстко проговорил Хэлл, неодобрительно покачал головой Хэлл. – А она лжива и подменяет понятия. Традиция же в том, что наши победят, не смотря ни на что, мы ведь белая империя, не чёрная и не красная. А потому выберемся и ещё потанцуем. На их гробах, отчего ж нет-то?
- Сим победиши? – уже вполне себе лучезарно улыбнулся Темпл, не шевелясь. – Было б здорово…
- Разве я мог знать, что меня вытащишь ты? – бесшабашно пожал плечами собеседник и наконец тихо улыбнулся сам. – Ни разу, там не на что было надеяться. Значит, мы не одни.
- Да, ты прав, на эти грабли мне наступать уже приходилось, в обе стороны, - тихо произнёс аристократ, снова бледнея. – Вполне возможно, что и прорвёмся.
- А твой плащ нам даже в тему, - спокойно сказал Хэлл, продолжая улыбаться. – У реальной аристократии есть три замечательных привилегии – это всё, что у неё на деле есть, но именно поэтому быдло её и ненавидит – вне зависимости от того, где сидит.
- Хм, я слышал, что плащ делает характер, - задумчиво отозвался Темпл, слегка нахмурясь, - но ты о чём сейчас, поясни.
- А корона – короля, как известно, - прежним тоном подхватил Хевен, чуть погасив улыбку. – Три орешка с привилегиями звучат так – наличие адекватности, способность делать невозможное и необходимость принимать ответственность на себя. Ну и кто, если не мы, получается, брат?
- Ладно, убедил, - великосветским тоном проворчал Скайстон, снимая правую перчатку, и протянул ладонь собеседнику. – От креста не отрекаются, будучи людьми.
   Рукопожатие было крепким, но Хэлл довольно быстро после поймал запястье Скайстона:
- Позволь, пожалуйста, я осторожно, - и аккуратно потянул другой рукой в сторону застёжку на пястье мундира, пристально глядя на лицо нового друга, как будто ожидал какой-то нужной ему реакции.
- Лучше не надо, - тихо прошипел Скайстон, темнея так, что это не скрывал даже полумрак салона, и, хотя он не сделал попытки вырвать руку, Хэлл сразу отпустил её, кивнув с явным удовлетворением.
- Ага, поклонники Белиала когда-то порадовали своим гостеприимством, да? – сообщил он вполне себе утвердительно. – Так я и подумал тогда, на Субару, так что не квиты, оно не считается.
- Не будь таким педантом, - холодно сказал Темпл, отвернувшись. – Я что, не имею права на комплекс неполноценности уже теперь?
- Попав под замес, хуже не становишься, забыл? – весомо и настойчиво процедил собеседник. – Искренность – оружие аристократа, против которого нет приёма.
- К ней ещё чехол из спокойствия нужен, а я парень импульсивный, - вяло усмехнулся Скайстон, не оборачиваясь. – Будешь помногу лечить – тресну в глаз, плащ не помешает.
- Ничего не имею против спарринга, но потом, хорошо? – спокойным добродушным тоном сказал Хэлл, и от его слов повеяло каким-то тихим спокойствием, которого так не хватало маркизу. – Денька через два. Интересно же, за сколько минут я смогу связать настоящую светлость, да ещё и офицера космофлота…
- Заткнись уже, - сокрушённо покачал головой Скайстон, протягивая фляжку собеседнику. – Иначе сегодня петь не буду и напьюсь в хлам, - он снова не обернулся, но на этот раз потому, что хотел скрыть улыбку.


II.


Когда понадобилось остановиться, чтобы Лестер передал насмерть перепуганного начальника тюрьмы выездной бригаде особистов, Темпл уже успел прийти в себя и с бодрым апломбом отпарировать недовольство офицеров, желавших поучаствовать в налёте.
- Я не мог знать, что будет достаточно того, что сделано. Я думал, этот тип верен конкретному имени, а оказалось, что лебезит перед любым плащом, - невозмутимо пожал он плечами и скрыл улыбку. – Но вас всё же было хорошо видно, и это тоже было аргументом, а главное – Хэлл теперь точно знает, на кого мог бы рассчитывать в беде. Неужели мало?
   Ответа как такового не последовало – до всех наконец дошло окончательно, не сразу, как и до спасённого пленника, что гербовый лимузин – не декорация, и тот, кто организовал всю дерзкую операцию, носит настоящий титул маркиза. Немного отойдя от шока, каждый уставился на командира налёта, что теперь уже не снимал плащ и перчатки титулованного благородия, с изумлением и благоговением – оценив тот факт, что сделал этот их собрат по мундиру, не успев толком побывать в новом статусе. Каждый наконец догадался припомнить боевую биографию этого командующего флотилией, и оценить её по достоинству – выжив после нападения поклонников Белиала, известных своими изуверствами, тут же попытаться сорвать рейдерский захват монастыря, получить пожизненный срок за это, а потом сбежать с рудников, чтобы жить десять лет в шкуре контрабандиста и совершить дерзкий налёт на столицу Лиги – за дамой, к которой был неравнодушен, оказывается, да ещё ввести в состав Империи самостоятельно открытую планету, так, между делом… Собственные приключения теперь казались сущей безделицей против хоть одного из этих, а ведь явно известен далеко не весь список. И, хотя всем мужчинам ещё не довелось отпраздновать тридцатку, а Скайстон вроде как давно оставил её за плечами – они понимали, что плащ на его плечах стоит дороже такого же, но обычного – каковые носят другие обладатели такого же титула. Пауза подвисла.
- Хорошо, сейчас вы нашего героя увидите, - нарочито холодно произнёс Скайстон. – Только с условием, что никто не даст знать в Алмазный зал, чем всё закончилось, ясно?
   Всё почтительно кивнули, как один, и молча продолжили созерцать чудо в виде живого человека. Темпл не мог долго выносить это восхищение собой, которое светилось в девяти парах глаз, слишком щекотала горло эта их почти детская искренность. Состроив мину посуровее, он проворчал вглубь салона:
- Хэлл, ты не хочешь на закат полюбоваться сейчас, а? – и протянул руку для дружеского церемониала.
   Появление живым и вроде невредимым всеобщего любимца, которого уже и не особо чаяли увидеть, вызвало дружный рёв такой радости и восторга, что улыбка у Хэлла вместо невозмутимой вышла смущённой, чего за ним не водилось никогда прежде.
- Вот его и качайте, - бросил покровительственным тоном Темпл и отошёл прочь, чтоб привалиться спиной к корпусу лимузина.
   Ему снова отчего-то стало нехорошо, как будто некий зыбучий песок выкачал большую часть его сил, причём совершенно незаметно, даже появились устойчивое подозрение на тошноту. Франсуа незаметно очутился рядом и участливо глянул прямо в глаза с немым вопросом.
- Резко стало очень муторно, а вроде не с чего, - очень тихо ответил ему Темпл. – Странно как-то, всякий раз, как сделаю чего по своей воле, так начинаю после по стенке сползать.
- Быть позитивным корректором реальности – тяжёлое бремя, - вежливо пояснил тот, затем, увидев нарочито красноречивый взгляд, взялся за терпеливые объяснения. – Ну пойми, делать что-то реально хорошее всегда очень тяжело, и такие ломки – нормальное явление. Тупо радоваться жизни без того, чтоб наступила такая фаза – значит, попусту прожигать её. Не грусти, ты просто ощутимо протащил свой крест – а значит, без награды не останешься.
- Не согласен, - сухо ответил Скайстон, нахмурившись. – Я не для бонуса себе всё это затеял, а потому, что знаю об участи каторжника на своей шкуре и не могу позволить, чтоб она настигла невиновного.
- Это уже частности, а главное в том, что ты был не обязан шевелиться с риском для себя. Быть свободным человеком – дар Божий, но, как известно, не всем он на деле нужен, вспомни-ка притчу о талантах.
- Не грузи меня премудростью, Франсуа, лучше поделись своим опытом, на конкретных примерах я лучше пойму, - очень тихо проговорил Темпл, истово мотая головой и зажмурясь.
- Ну, меня вытошнило как-то, но сильнее, когда ты поцапался с Ормандо перед отлётом в Лигаполис в Розовом Ареопаге, помнишь? – задумчиво произнёс Лестер, сложив руки на груди. – Я очень боялся, что он выбесит тебя окончательно, заставит сорваться, и тебя упекут куда-нибудь крепко так, что моих резервов не хватит тебя оттуда вытащить, всё ж таки приёмчики и повадки у всех слуг дьявола одинаковы.
- Я оценил это гораздо позже – ведь ты был прав в своих опасениях, - с глухой грустью сказал Темпл, опустив голову. – Со стороны же всё выглядело так, будто ты балуешься, не более того. Кстати, я тебе до сих пор не сказал спасибо за это.
- Ммм, а куда ты денешь спасибо, которое мог бы захотеть сказать тебе Хэлл? – хитро подмигнув, добродушно осведомился Лестер, и его роскошная каштановая чёлка снова сползла на лоб. – Вот и твоё туда же отправляется, ясно? – добавил он уже почти озорным тоном, с удовлетворением отметив про себя, что в опустевших глазах собеседника вспыхнул наконец огонёк. – Или не ты вытаскивал меня, когда я узнал о гибели моей названной матери? Директива о правой и левой руке в действии выглядит так, понял? Мы ведь люди, и нас ресурс ограничен, потому и устаём так, - продолжил он объяснения тихим ровным тоном. – Это только бесы на своём карнавале никогда не устают, вот только они и радости не знают в итоге.
- Ладно, спасибо всё же, успокоил, - устало проговорил Скайстон, вздыхая. – Значит, всё получилось, и за Хэлла я могу быть спокоен?
- Пожалуй, ты прав, - задумчиво пожал плечами Лестер. – Хотя ещё будут некоторые последствия, но они уже легко разрешимы. Мы же не знаем, что планировалось делать с ним в ближайший час, а начни я толкаться по закону со всеми формальностями – время было бы ощутимо упущено. Это тебя даже на третий раз не поломали на стенде, а с конституцией Хэлла второго раза бы он не выдержал, и собирать его личность потом было бы некому, как это Джина сделала с тобой.
- Меня на первый раз на стенде поломали, - сверкнув льдинками в серых глазах, фыркнул Темпл. – Я ж помню, и очень хорошо.
   Лестер улыбнулся и поцокал языком, затем продолжил снова спокойно:
- И ведь всерьёз так думает, как видно… Темпл, я отлично знаю, что ты только кричал и не сказал ничего.
- Да мне ж нечего было говорить – меня приняли за того, кем я тогда не был! – с сильным изумлением выпалил Скайстон, повернувшись всем корпусом к собеседнику.
- В самом деле? – через силу усмехнувшись, поднял брови Лестер. – Ты не столь глуп, чтоб не сообразить, что информация о том, кто такая их леди Оранта на деле, могла бы их заинтересовать. Слишком много особей человеческого рода попытались бы откупиться от стенда, предложив её в обмен.
- Ну и что бы это дало? – скривившись, процедил Темпл сквозь зубы. – Джина бы точно подверглась моей участи – что я, мерзавец, что ли? А моя бы участь осталась прежней – они бы решили, что кто начал говорить, тот не остановится.
- Вот такая позиция и свидетельствует о том, что человека не сломали, - с каким-то мрачным величием произнёс Лестер. вздохнув. – А вовсе не наличие крика от боли и мольбы о пощаде. Пожалуйста, сумей объяснить нынче Хэллу, что он должен будет дать показания о том, что с ним там делали. Не будет слушать – дави на то, что если он промолчит, то такие случаи будут повторяться. Его куратор уволен – поскольку не сообщил вовремя о случившемся, это между нами, а меня он не знает, так что выручай.
- Ты уже и его реакцию успел просчитать? – с тихой грустью улыбнулся Темпл. – Сделаю, раз так.
- Я просто заглотил пилюлю чуть раньше, меня ведь тоже мутит сейчас, а между тем, это моя работа, - ответил такой же улыбкой Франсуа, чуть картинно всплеснув руками. – Поэтому в первый час забудь о тостах в мою сторону – пить мне будет ещё нельзя. И не подавай мне руки никогда на людях, во всяком случае, пока на тебе плащ и перчатки, понял? Потом объясню, если захочешь.
- А я понял, - спокойно пожал плечами Темпл. – Всё равно спасибо, что подмог.
- Расходимся, Ваш выход, Ваша Светлость, - совсем тихо произнёс Лестер, почтительно кланяясь. – Держись, Темпл.
- Первый пошёл, - коротко кивнул Скайстон и плавно обернулся спиной, затем неспешно двинулся к остальным ровным подиумным шагом благородия. – Ну что, нарезвились? Нам пора в Алмазный зал, так что по местам и поехали, - негромким, но слышным каждому голосом вельможи проговорил он совершенно ровно и спокойно, и сделал знак Хэвену следовать за собой.

Отвратительное настроение, прочно поселившееся в Алмазном зале третьего уровня ресторана космопорта Брилла после резкого старта оттуда Скайстона и девяти последовавших за ним смельчаков, ещё не успело оформиться в безобразную пьянку, когда Витторио появился там вальяжной походкой победителя. Одного взгляда на его полыхающее высокомерным торжеством лицо было достаточно, чтоб понять, что успело произойти за время их отсутствия. Игнат и группа его единомышленников – человек восемнадцать – заметно нахмурились по прибытии этого пламенного вестника новой победы имперского космофлота. Остальные по большей части застыли, с искренним изумлением и радостью уставившись на посланца удачи, их было безусловное большинство, а около трёх десятков человек непроизвольно вскочили со своих мест либо поспешили приблизиться, чтоб подтвердить как можно вернее свои самые радужные догадки. В результате Витторио пришлось идти уже сквозь живой коридор к сцене – и он с удовольствием шествовал по нему, сияя, должно быть, самой довольной улыбкой, на каковую был способен за всю свою жизнь. Однако его снисходительное молчание добавило напряжения, а ждать, пока он не спеша поднимется, собрание особо не желало, и его продвижение по ступенькам уже происходило под резкие удары слаженных аплодисментов – так происходило всякий раз, когда офицер в красном кушаке поднимался в белое пятно света, так спонтанно произошло и сейчас.
- Ага, притомились дожидаться? – произнёс наконец Витторио, дождавшись, когда эти удары грома стихнут, и нарочито медленным царственным жестом поправив тёмную волну волос. – Ладно, лентяи, нынче нам крепко повезло. Впрочем, это ещё не означает, что всё хорошо закончится, но потрясающая тактическая победа налицо – которую вы все тут проворонили, - он вальяжно подбоченился и продолжил, разом заставив замолчать всех, кто уже собрался что-то ответить. – Честь имею сообщить, что Хэлл Хэвен освобождён одним крутым парнем, который рискнул для этого кое-чем посерьёзней мундира, и теперь требую, чтоб вы встретили ребят сейчас как следует. А также заявляю, что если нас всех сейчас потревожит какая банда планетных крыс, вознамерившись забрать наших парней, лично буду таких отстреливать на поражение. Есть кто, не согласный с моей позицией на этот раз?
- Витторио, не возбухай, командуй уже туш и героев сюда, что за лишние разговоры? – пророкотал кто-то из сержантов, что оказались ближе к сцене.
- А я просто не хочу выстрел в спину получить от некоторых апологетов позиции «кабы чего не вышло», - ледяным тоном прогремел оратор, с мрачным торжеством наблюдая, как резво бросились врассыпную от Игната его сторонники. – Или скажете мне сейчас, что мои опасения беспочвенны? Ну-ну… - он демонстративно отвёл взгляд вниз и в никуда, будто ожидая нужных уверений.
- Витторио, мы тебя поняли, - раздался голос ротмистра с дальних столов, прогремевший с негромкой интонацией не хуже аплодисментов. – Но невежливо уже заставлять героев ждать, так что давай замнём эти выяснения пока, ладно?
- Только из почтения к парням, - хищно оскалился оратор в ответ на эту реплику. – Я же ничего не забуду и никому не советую. Итак, встречаем – снова нынче родившийся Хэлл Хэвен и его спаситель, маркиз Темпл Скайстон, прошу любить и жаловать, чтоб вам всем всегда кислорода хватало, лоботрясы! – и сделал резкий жест вытянутой правой рукой в сторону входа в зал.
   Тапёры вовремя успели подладиться под его слова, и грохот марша космофлота очень кстати отрубил всякую возможность сказать что-либо ещё вслух – значительная часть собрания мигом побледнела и даже зашаталась на месте. Но уже в следующие секунды все взоры обратились туда, куда указывал уже сияющий от счастья Витторио. Сначала появилась восьмёрка офицеров и застыла в почётном церемониале, как будто ожидали не меньше, как прибытия командующего флотом, она после сопровождала пару до самой сцены. Ещё через несколько длинных до заметного томления секунд на пороге зала неспешно возникла пара столь жарко ожидаемых героев. Сначала все жадные глаза впились в крепкую фигуру Хэлла – он был выше любого из присутствующих, хотя в космофлоте не служило низкорослых – и его вечно бледное лицо, яркие мозаичные глаза под чёлкой, будто вылитой из мрака беззвёздного космоса, без единой светлой нитки, аккуратно слитые в короткую причёску. Его точёные черты сейчас не давали не малейшего намёка на то, что он чувствует да и чувствует ли что-либо вообще. Скайстон был ему на полдюйма выше плеча, и белый плащ аристократа и перчатки, надетые поверх мундира, для всякого постороннего взгляда делали его и без того коренастую фигуру ещё значительней. Почти золотистая грива уже до плеч была заметно украшена широкой полосой седины, и оттого его глаза цвета бесцветного кварца выглядели намного суровей, чем на самом деле. Собрание, узнав офицера, что прибыл позже всех и быстрее всех отбыл, испытало немалый шок и не сразу сообразило, как дальше жить с таким позором – многие в его присутствии прошлый раз очень нелестно отзывались о новеньком странном маркизе, отчего-то вдруг ставшем командиром флотилии…
   Но Скайстон и Хэвен, похоже, действительно не особо многого ожидали от своей парадной роли, и, молча, с лицами, будто высеченными из белого мрамора, преспокойно прошествовали на сцену. Их движение полностью отвлекло внимание от ещё одного посетителя, что пусть и с бесцеремонностью своего человека, но уже почти никем не замеченный, проскользнул в зал вслед за героями. Франсуа занял позицию хоть и вдали от сцены, к которой двинулись почти все присутствующие, но очень удобную для того, чтоб его и далее не замечали. Тем временем, Скайстон и Хевен, которых встретил там Витторио уже с подносом, церемониально распили вино и разгрохали бокалы. Затем раздался общий стон и вой, который означал просьбу сказать хоть что-то, и Темпл деловито подмигнул другу, затем, дождавшись кивка, плавным шагом танцора отступил чуть назад. Хэлл приосанился, подбоченился и сложил руки на груди, после чего над собранием повисла тягостная тишина.
- Чего уставились? – произнёс он совершенно бесцветным тоном. – Раз гулянка в мою честь, то сейчас просто танцы объявим, а я напьюсь, наверное. Можно ведь, Скайстон? – с лёгкой улыбкой спросил он напарника, и тот величаво кивнул. – Короче, парни, я ему сегодня присягнул, как сюзерену, если что. Вас нынче не агитирую за то же самое, чтоб никого пока не дразнить, но на досуге подумайте, у кого эта способность ещё осталась.
- Это лишнее, - холодно отозвался Темпл, озорно подмигнув. – Я жутко некоммуникабельный привереда, так что многим ну никак не понравлюсь, учитывай. Если меня грохнут, горевать будет только невеста.
- Ну вот что значит нет грамотного старшего по борту, сразу сплин у командиров начинается, - как будто совсем непринуждённо расхохотался Хэвен. – Тогда о милости просить придётся, Ваша Светлость…
- Чего? – как будто на миг потеряв самообладание, Темпл резко шагнул к другу. – Ты чего несёшь, я офицер космофлота, прежде всего…
- Шшш, - картинно подняв руки, просиял упоительной улыбкой Хэлл, - я всего лишь настаиваю, чтоб первую песню сейчас спел ни кто попало, а маркиз Темпл Скайстон, - и он, не поворачивая головы, протянул руку в сторону столпившихся у сцены, ритмично пощёлкивая пальцами, - офицер космофлота Его Величества.
    Его жест был быстро принят к сведению, поэтому тишина, грозившая повиснуть после его слов, сразу была уничтожена вполне конкретным рёвом и воем, который усиливался с каждым разом, уже заданным ритмом щелчков. На седьмой по счёту лавине из крика и хлопков Скайстон величаво кивнул головой и отвёл руку в сторону собрания, призывая замолчать.
- Убедил, - жёстко обронил Темпл и не глядя бросил в сторону тапёров. – «Soy Rebelde», в стиле рок.
- Вот так ничего себе, - совсем тихо сказал Хэлл, мгновенно оказавшись вплотную к плечу друга. – Ты уверен разве?
- Будешь ворчать – вообще «Je suis malade» спою, понял? – пригрозил тот, весело посмеиваясь. – Не стоит волноваться, не из-за чего. Пойдёшь отсюда по рукам на втором такте и жди там, я пью нынче белое.
- Так точно, - вежливо отчеканил вассал, медленно кивая. – Так бы и сказал, что позажигать тебе охота.
- Ваша Светлость, а скрипачей выпускать там тогда? – оперативно выставив стриженую голову повыше, деловито осведомился один из тапёров. – Ну, вместо флейт в самый раз тогда, верно?
   Скайстон снисходительно кивнул головой – и не заметить, что указания выполнялись здесь едва ли не молниеносно, было трудно. Пояснять, что клавишников заменять ударниками вовсе не пришлось, и через какие-то четверть минуты та же голова молча дала знать, что всё готово. Вместо привычной нежной баллады под потолок тревожным пламенем взлетела гремучая звенящая субстанция, напоминающая язык открытого пламени или дышащее изображение протуберанца на обзорном экране через красный фильтр. И вместо ровного однотонного исполнения мощный голос Темпла подпалил известные и привычные слова, превратив их в реальные ощущения и заставив вдруг относиться к ним серьёзно. Собрание, подспудно ожидавшее того, что придётся удивляться, единогласно признало, что это произошло намного сильнее, чем можно было ожидать. Ни единого тоста не было произнесено, пока Скайстон, стоя чуть вполоборота к слушателям, пел будто из-за плеча – на самом деле такой ракурс позволял ему рассматривать происходящее в зале, поскольку осветители были вынуждены убавить мощность потока света из-за белого плаща исполнителя. Для зрителей его взгляд был направлен в никуда – на деле бывший контрабандист очень внимательно смотрел за их реакцией. А те, заворожённые, восторженно глазели на него, по большей части остолбенев совершенно искренне. Но всё же от внимания бдительного командира ускользнул разговор, который он подсознательно старался заметить. Точнее, он не видел его и не мог слышать, но ощущал спиной, что этот обмен фразами всё же происходит, хоть и не успевал пожалеть об этом.
   Переместившись к стене за спину певца, Игнат и несколько его соседей, снова присоединившихся к нему после выхода на сцену Витторио, как будто невзначай проплутав по помещению, смотрели на поющего совершенно безрадостно. Именно их неприязнь и ощущалась его спиной, хотя остальные не считали нужным вовсе обращать на них внимание, занятые чествованием Хэлла, что, нырнув со сцены, уже всласть путешествовал по рукам честной компании коллег.
- Вот же баламуты, откуда их только принесло на нашу голову, - ворчал коренастый приземистый капрал с близко поставленными карими глазами. – До утра будут гулять теперь, что ли? А нас побоку с годовщиной победы, стало быть?
- Ну-у, это явно сладкая парочка – только имена чего стоят, Хэлл и Темпл, ага, - в тон ему вторил другой, бледный блондин с водянистыми глазами. – Точно же из-под аристократов оба, не просто так нарисовались.
- Владимир, а этот Скайстон мне очень кого-то напоминает, у тебя нет такого дежа-вю? – полюбопытствовал Игнат, слишком прищурив и без того слишком раскосые глаза на мускулистом лице. – Как будто на некого Вальтера Рейнхарда похож, да и Витторио его нынче так именовал, заметил?
- Не знаю, надо уточнить, скорее не сам, а сын его, - ответил всё тот же светловолосый, принимая вновь нарочито незапоминающуюся личину, и оттого стало ясно, что цвет глаз у него не настоящий серый, а подогнанный препаратами. – То-то я и говорю, парочка, да ещё этот святой дух типа, ага… Ох, заварят они нам щи, чувствую, нахлебаемся досыта.
- Да что вы несёте такое, - недоверчиво пожал плечами первый, с неудовольствием надувая щёки. - Того Вальтера давно с бабы на Урбанетто подняли, они там задохнулись, даже не одевшись. А этот новенький маркиз похож на совсем другую морду, из хрестоматии, напрягите свои мозги, если ещё есть что в черепах.
- Ты не мути, Серёга, выкладывай начистоту, чего увидел, - вступил в обсуждение ещё один капрал, почёсывая ёжик жёстких чёрных волос на макушке. – Мы все не в восторге от того, что аристократия на мостик мимо кубрика прёт, но и на рожон лезть глупо. 
- А то, что этот парень может быть как сыном Вальтера-кинжала, так и ещё кое-кем, с этаким голосом-то, - фыркнул тот, важно подбоченясь. – Посмотрите, выпендрился, как Император Райнхард Первый, не признали по плащу, нет? Если он съест Генриха Фолькенау, то ровная ему дорожка к трону, факт. Я бы на вашем месте поторопился присягнуть парню – как бы оно лишним не оказалось.
- Тю, Серж, у тебя крыша поехала, факт! – едва ли не в голос расхохотался только что обронивший реплику капрал, истово тараща слишком крупные глаза мутного зелёного цвета. – Дорожка к трону уже перед Генрихом лежит, просто про это не всем дано понять. Да и кровь Лоэнграмма – ну не смеши, пятьсот лет уже прошло, от кого, от рыжей бестии, что ли? Он же не гулял принципиально от жены, общеизвестно.
- А кровь Сладкоголосого Неустрашимого будто не от Лоэнграммов, а, братва? – паскудно ухмыльнувшись, парировал Серж с нескрываемым удовольствием. – Забыли, что голос этого принца не достался никому из его сыновей? А то не пятьсот, а гораздо ближе лет было, ха-ха! Так что по ходу, у Генриха проблема уже есть, ага! Он либо подавится этим кадром, либо ослабнет, и тогда Император прихлопнет его каблуком, не напрягаясь вовсе.
- А почему ты не рассматриваешь вариант, если Генрих ляжет под этого певца? – нахмурившись, проворчал Владимир. – Тогда хана уже Императору, не находишь?
- Не ляжет, заревнует, - горделиво заявил Серж, усмехаясь. – Генрих хочет принцессу Оранту, потому и лезет к трону, а она, говорят, на Сариссе спала с этим Скайстоном – их видели в опере как раз перед поимкой тамошних террористов от Лиги, накрыли там всю сетку.
- Не слишком ли много Скайстон уже насолил Фолькенау, еще не выйдя против него прямо? – весело захихикал Игнат, с весёлым удовольствием потирая ладони. – А ну как он вообще его завалит? Вот будет потеха, право – и что Император будет делать в этом случае?
- Ну, в этом случае – ничего, останется один монарх или поменяются, режим будет тот же, - замогильным голосом откомментировал Владимир, и его невыразительные черты чуть заострились. – А вот без Лиги будет скучновато – без войны кисло выслуживаться только во втором рукаве Галактики… И потом, вы не слишком ли идеализируете Генриха, полагая, что юбка даже в ранге принцессы значит что-то по сравнению с возможностью залезть на трон? Это скорее украшалочка для легенды, чтоб взять себе симпатии сентименталистов везде. Всерьёз влюбиться может настоящий имперец, но мятежник - ни разу.
- Ооо, но по твоему раскладу получается, что с бабами везёт Скайстону, - продолжил веселиться Игнат, бесшабашно сверкая карими глазками. – Тогда ему и в драке повезёт больше, это несомненно!
- Несомненно то, что драка наконец будет, - холодно отозвался Владимир, сухо сжав губы. – И даже сегодня уже начнётся – команда аристократов обязана реагировать на наезд Скайстона, ведь он поставил не на них, а на космофлот. Придётся встать на его сторону, как ни обидно это делать.
- Чего обидно-то? – расхохотался стриженый капрал. – Или ты всерьёз полагаешь, что Генрих бы долго усидел там, куда лезет? Такие ценят тех, кто помогал ему в процессе, а не переметнулся, когда уже всё достигнуто.
- Хррр, достигни он, чего хочет, кадровый голод заставит не быть таким разборчивым, - прежним скучающим тоном ответил Владимир, и его бледное лицо как будто приобрело серый оттенок. – А у Скайстона мы не выслужим ничего, помяните моё слово, если он и впрямь столь везучий, как похоже.
- Ладно, хватит трепаться уже, дайте послушать, классно же поёт! – фыркнул Серж, внезапно нахмурясь. – Достали уже гадать тут на кофейной гуще, умники!
- Иди и слушай, - холодно ответили ему. – А нам его наличие тут неприятно.

За пару последующих часов собрание успело основательно навеселиться – танцы на радостях от обретения товарища, молча многими уже записанного в погибшие, цвели пышным цветом, Скайстона умудрились не только ещё три раза упросить спеть, но и напоить, к гулянке уже постепенно, но настойчиво стали подтягиваться разнаряженные горожанки всех мастей и сословий… В бурное веселье успешно включились даже те, кто на деле не был вовсе в восторге от инцидента, служившего поводом для буйной радости. Темпл мог с полным правом считать, что забылся и развеял свой сплин после похода к трону Императора, он грустил лишь от того, что он здесь без Джины, и приходится делать вид, что в упор не видит зазывных взглядов жадных до его общества красоток. Беззаботно развалившись на диване во главе одного из столов, он застыл, чуть прикрыв глаза, так было удобнее наблюдать за происходящим. Хэлл сидел рядом примерно столь же вальяжно, не торопясь потягивая вино из бокала, искренне радуясь, что обязанности старшего по борту в кои веки можно манкировать. Он уже успел успокоиться после шока с вызволением из застенка, как следует нарезвиться на танцполе и теперь наслаждался обществом нового – а на деле пока и единственного друга. Оба понимали, что прекрасная пауза на деле ненадолго, и оттого не желали её прерывать как можно дольше. Их не беспокоили – полуприкрытые глаза Скайстона и холодный остановившийся взгляд Хэвена в потолок без обиняков говорили коллегам по мундиру, что этого делать не следует, оба либо молча разговаривают, либо пока никого не хотят видеть вовсе.
- Ваша Светлость простит меня за это бесцеремонное вторжение? – проворковали над самым ухом с неподражаемой субарской интонацией, всегда желающей добра и много…
   Темпл даже не удивился – хотя голос был не знаком и он вовсе не ожидал его услышать. Он не пошевелился, только полностью открыл глаза и тихо проговорил бесцветным голосом:
- Это зависит от того, с чем Вы пришли, уважаемый. К делу, пожалуйста.
- Великолепно, - в зоне прямой видимости обозначился типичный сияющий приветливостью субарец в костюме для деловых церемоний на территории Империи, просиял ослепительной улыбкой для особо важных персон и с глубоким поклоном протянул на обеих ладонях какой-то пухлый конверт для документов, запечатанный пышной лентой с логотипами «Субару Синрабансёу». – Я, увы, не имею чести знать, что руководство корпорации считает нужным передать Вашей Милости, маркиз Темпл Скайстон, но вынужден нижайше просить Вас принять это послание. Прошу прощения ещё раз, но я лишь посыльный, и смею предположить, что Вы сами знаете, что здесь и почему оно назначено для Вас.
   Хэлл попытался сделать плавное и ненавязчивое движение, но Темпл вовремя успел остановить его движением предплечья.
- Для курьера Вы занимаете слишком высокий пост, уважаемый, - едва заметно усмехнулся маркиз больше для друга, чем для собеседника, и царственным жестом принял конверт другой рукой. – Уж не Ютака Хориа ли Ваш начальник, а?
   Субарец заметно побледнел и как будто стал ещё ниже ростом, хоть и так не блистал габаритами в высоту.
- Тише, Ваша Светлость, это имя не стоит произносить вслух, а тем более громко! – испуганно всплеснул он руками и снова низко поклонился. – Это слишком высокопоставленная персона в корпорации, слишком!
- Вот как? – уже с чуть заметным удивлением в голосе сказал Темпл, положив посылку перед собой, и пристально посмотрел на собеседника. – Тогда передайте кому следует, что я желаю встретиться с тем, кого упомянул, хорошо? – и, не дожидаясь, когда тот закончит нужное количество кивков и поклонов, сделал неспешный разрешающий жест. – И можете быть свободны.
- Это ещё что за чертовщина? – нараспев проговорил Хэлл, когда субарец исчез, уже не стесняясь потерять некоторое количество своей извечной невозмутимости. – Ты знаком с одним из Девяти Высоких, кому принадлежит вся корпорация?
- Наверное, да, - тихо улыбнулся другу Темпл, приступая к возне с распечаткой конверта – пришлось для этого снять перчатку. – Наверное, даже был у него первым пилотом на дрокэне, ещё до встречи с тобой в кафе «Даймё», ага. Тебе тогда не делали никаких заманчивых предложений той ночью?
- Ага, я должен был учуять, что Вальтер кому попало своё имя не даст просто так, - с грустью вздохнул Хевен, пожимая плечами. – Интересовались, смогу ли я взять отпуск на пару месяцев и подхалтурить на корпорацию капитаном, было дело. Но я отчего-то не загорелся идеей, даже куратора не уведомил. Меня очень хорошо тогда приняли на борту, намного лучше, чем на других до того, и я не хотел рушить это.
- Ага, значит, я подменил тебя, - деловито усмехнулся Скайстон и посмотрел на него в упор. – И не жалею, десять рейсов на «Изольде», той самой, она не уничтожена на лом была, понимаешь? А нынче что твой капитан, что куратор – заткнулись и промолчали, как настоящие трусы. Никогда не угадаешь, откуда прилетит и что иной раз.
- Да ладно, - похолодев, процедил тот, - ты ж сам боишься заглянуть внутрь, раскачиваешься. Открывай, не дрейфь, прорвёмся. Или спрячь это вообще и прикажи забыть эпизод.
- Я устал бояться очень давно, - с жалящей грустью произнёс Скайстон, замерев на несколько мгновений. – А резкие перемены чаще вызывают раздражение, даже когда они явно к лучшему. Но это не повод медлить, ты прав, - добавил он и углубился в изучение документов.
   На это занятие у него ушло больше трёх минут – что могло означать лишь то, что лётчик Темпл Скайстон сражён наповал и действительно боится сейчас реальности… Ещё раз внимательно проверив всё и убедившись, что ничего не привиделось, он сложил содержимое конверта в той же последовательности, что и была, аккуратно запечатал и спрятал во внутренний нагрудный карман. Эти движения уже были столь неестественно медленными, а бледность, выступившая у него на лице, столь мертвенной, что, когда Темпл плавно отвалился спиной на диван, прикрыв от слабости глаза, под руку его держал уже не только Хэлл, но и Франсуа.
- Не бойтесь, всё хорошо, - очень тихим и слабым голосом сказал им Темпл, не шевелясь. – Ничего не надо, сейчас это пройдёт. Переход в новый статус обычно вызывает ломки, чепуха.
- Ты уверен, что всё действительно хорошо? – с сомнением в голосе обронил Хэлл, аккуратно прижимая пальцами нужные точки на кисти друга. – А выглядишь кисловато, поверь.
- Темпл, может, пилюлей не побрезгуешь, а? – почти умоляюще проворчал Франсуа, с сильной тревогой наблюдая за тенями под глазами подопечного. – Или прогуляемся на воздух?
   Скайстон глубоко вздохнул и медленно открыл глаза, затем ослепительно улыбнулся, и бледность поползла с его лица прочь. Он проворно поймал ладонями руки друзей и весело усмехнулся:
- Всё, прилетели, парни. Двадцать процентов контрольного пакета акций «Субару Синрабансёу» - теперь я обязан немедленно сделать себе наследника и только потом начинать воевать. Всегда считал, что жениться после того, как станешь отцом – пошлость, оттого, видать, придётся испытать этот позор в полной мере.
- Сколько?!!! - Франсуа первым грамотно успел оценить новость, и его брови заметно поползли вверх. – У самого Императора только десять, они на что намекают, эти хитрецы?! Вот что, Темпл, давай-ка этот пунктик скроем от общественности, она может среагировать на него очень коряво.
- От Императора тоже скроем, что ли? – с сомнением поинтересовался тот, перестав улыбаться. – А ну как он неправильно это поймёт?
- Да, пока так, - с непривычной ещё для Темпла серьёзностью заявил Франсуа, и его глаза чуть потемнели. – Кабы он позволил тебе жениться нынче сразу, то я бы не настаивал сейчас на этом пункте. А поймёт он всё правильно, не сомневайся – вот если ты не станешь молчать, тогда точно разочаруешь его. И не горюй – теперь с твоей женитьбой придётся поторопиться, в таком раскладе адекватность выше эмоций.
- Ещё не понял, но, кажется, ты прав, - фыркнул Темпл, покачав головой. – Ах, до чего иногда утомительно держать удар бывает. Устану скоро от этих сюрпризов.
- Та-ак, - более чем многозначительно проронил наконец Хэлл, закончив что-то вычислять в уме. – Так значит, это ты и есть национальный герой субарцев, знаменитый Солнцеволосый спаситель с хрустальными глазами, о котором они наскладывали столько песен, что эстрада Империи уже задыхается? Прилетели, ага.
- Я… ничего об этом не знаю, - только и  смог выдохнуть Скайстон почти шёпотом. – Ты что, серьёзно?
   Хэвен кивнул со всей солидностью, затем постепенно затрясся от веселого смеха.
- «Затянет время в пустоту любые раны, кто твой напарник на борту – ведь правда, странно?», - задумчиво пропел он едва слышно. – «Вокруг твердят про инь и ян – как надоело»…
- Чего?! – ошалело произнёс Франсуа. – Ты вывез Субару восемь лет назад, стало быть? – и, дождавшись покорного кивка Скайстона, хлопнул себя по лбу. – А вот это уже совсем другая комбинация получается, даже круче, чем можно было представить. Вот же игра по-крупному, а, вот же козырной валет в королевской мантии, ну и рокировочка, ну да ничего, всех поставим, куда надо… - тихо проворчал он уже с каким-то мрачным азартом. – Ладно хоть, я вовремя узнал, успеем. Больше света – глубже тень, как известно…
- Разливайте уже, - обречённо проронил Темпл. – Плотность событий зашкаливает, я не успеваю осознавать.


III.


Через пару часов веселье в Алмазном зале достигло апогея, и Темпл решил, что можно перестать горевать о странных перипетиях в прошлом и будущем. Общее число гуляющих возросло едва ли не в три раза – поглазеть на новую достопримечательность космофлота Империи, что только что спас офицера, которого уже записали в погибшие, прибыли многочисленные приятели тех, кто уже расположился на пиру, а также те, кто находился на планете в этот день и мог себе позволить оторваться от дел. Появление новых офицеров, в свою очередь, стимулировало приток красоток из центра города – большинство из них снимало там квартиры как раз из-за близости ресторана космопорта… Скайстон уже был достаточно пьян, чтоб успеть пожалеть о том, что не снял плащ маркиза вовсе, но сейчас в силу этого прилива нового народа именно это было никак не возможно. Он уже хотел посоветоваться с Франсуа, не стоит ли собраться и покинуть бурное сборище, как вдруг знакомый мотив, раздавшийся со сцены, заставил его слегка протрезветь. А также мгновенно состроить столь суровую мину, что смутился, и очень сильно, даже сам Хэвен, что поневоле пребывал в эйфории от факта того, что его всё же выдрали из когтей мучителей.
- Пропустим эту шпильку мимо сегодня, - почти умоляющим тоном проговорил он Скайстону. – Как будто не для нас поётся, сделаем вид, что и не касается.
- Касается, Хэлл, это же вызов, - холодно процедил Темпл. – Причём без предупреждения, стало быть, вызов как раз мне. Так что дай-ка сюда красный кушак, будь добр…
- Темпл, не надо, ты ж фактически женат, - обмер на месте Франсуа. – Лучше дайте мне, моя всё равно ничего не узнает.
- Вы ни черта оба не поняли, раз, - уже ледяным тоном командора взялся ронять слова Скайстон, поставив локти на стол – он явно готовился преодолеть плен алкоголя перед новыми решительными действиями. – Второе – если это не провокация от знавших, по какому поводу гуляем, то просто масштабы этого безобразия уже слишком разрослись. Считайте меня дикарём, но мне всё это не нравится. Так что Хэлл, дай-ка сюда это, чай, я не Витторио, имею право потребовать.
- Хорошо, Темпл, - грустно вздохнул Хэвен и, достав из пястья мундира пачку алого сарисского атласа, протянул его на ладони маркизу. – Хотя честно говоря, я побаиваюсь твоего решения, пусть ещё и не знаю его. Считай это комплиментом, но ты из тех везунчиков, что без тормозов.
- А вот за соблюдение субординации спасибо, - тихо улыбнулся тот, принимая и перебирая пальцами ткань, будто знакомясь с новым предметом – а именно так оно на деле и было. – Но не дрейфь, чтоб нормально прорваться, нам нужен ещё один вираж, так что не мешай пока своими опасениями.
- Простите, командор, - церемониально склонил голову Хэлл и умолк с выражением глубочайшего почтения.
   Лестер, с тревогой наблюдавший за разговором, поспешил вмешаться:
- Темпл, дай мне, пожалуйста, - вежливо попросил он, стараясь выглядеть как можно спокойнее, но волнения скрыть так и не смог. – Честно тебе скажу, давно хотел отметиться в этой роли.
   Скайстон сиятельно улыбнулся, вставая.
- Штабным офицерам не полагается, - добродушно ответил он, пожимая плечами. – Да и нынче случай не обычный, тебе не справиться, куратор. Так что не мешайте командиру, парни, и сидите спокойно, добром прошу, - он весело подмигнул и неспешно двинулся к сцене, чтобы успеть подойти к ней к концу песни.
   Франсуа с ужасом посмотрел на Хэвена:
- Никогда командир флотилии не выходил сам в этом качестве. Я боюсь предположить, что он задумал!
- Мешать ему опаснее, - флегматично пожал плечами тот. – Придётся стерпеть и довериться его голове.
   Дамочка на сцене была обычной ничем не примечательной молодухой не старше тридцати – из тех, что миловидны лишь потому, что ещё молоды. Если бы после всё огромное сборище мужчин кто-либо удосужился спросить, как она выглядит – никто из них не вспомнил бы никаких деталей, и честно ломал голову, какого цвета её волосы. Наряд её тоже не был из тех, что запоминаются профессиональным ценителям женской красоты, какими справедливо слыли офицеры космофлота Империи – можно лишь определённо сказать, что он явно был ей к лицу, но и только. Стоит упомянуть, впрочем, что ничего другого никогда и нельзя сказать о тех представителях женской половины человечества, что позволяют себе решиться на такой шаг – вынудить офицеров Имперского космофлота бросать жребий или решать иначе, кому придётся нынче ублажать даму. Тем не менее, в этот раз традиция была нарушена уже хотя бы тем, что гонец с сообщением заранее не был заслан – хотя это вполне можно было списать на то, что дама сунула неплохой аргумент тапёру в виде пачки кредиток, предположим. Или она была слишком глупа – а таких всегда тем меньше, чем ближе к сердцу Рейха, или же Темпл прав в своих параноидальных предчувствиях, и происходящее – аккуратная провокация тех, кто постарался сделать так, чтоб Хэлл Хэвен сгинул в рудниках. А значит, Скайстон прав, сочтя всё это вызовом не столько офицерству, сколько себе, с грустью подытожил про себя Франсуа Сахай Лестер, раздумывая, что перспектива быть куратором у сразу двоих очень непростых экземпляров, конечно, даже любопытна и к диссертации об запасном институте императоров послужит ему прекрасной иллюстрацией, но даже если заявка и поступит вовремя, то полмесяца он проработает на второй ставке зря. С другой стороны, наличие дружбы с подопечным отрицать сложно – служить панихиду по его реальной матери Скайстон был вовсе не обязан, такое не забывается, и про деньги за полмесяца, что явно не насчитает канцелярия, можно смело забыть. Что ж, если эта парочка – а имена Хэлл и Темпл просто великолепно сочетаются по шкале противоречий – действительно подружится крепко, есть уже сейчас на то намёки, то второй куратор для такого тандема просто лишний. Да ещё и тандемчик обещает быть очень интересным – сколь уникальны оба эти экземпляра, так ещё и в паре… И всё же, при всех резонах, руководствуясь которыми Император притормозил свадьбу Скайстона, вероятно, желая отыграться за то, что приняли того в капитаны просто грязно – сам же писал о том свой разгромный рапорт! – и закатить роскошную церемонию, ох, лучше бы парень уже был женат, столь он неуправляем и непредсказуем. Вот, спрашивается, что сейчас будет делать, учитывая, что он из тех, кто не гуляет от подруги даже через красный кушак, или пиджак, чёртова традиция? Хэлл, кажется, не знает ничего об этом пунктике – наличии Джины, что с головой сейчас погрузилась в спецпрограмму по обучению специальности медсестры, вот и спокойно относится к мысли, что командор флотилии вышел вместо своих офицеров. Но Лестер слишком хорошо знал уже неожиданный порой нрав Скайстона, чтоб думать, что он сейчас просто выполнит то, что следует сделать по традиции. И не ошибся, конечно, в своих предположениях – оттого остался единственным, кто не удивился дальнейшему нисколько.
   Справедливости ради стоит упомянуть, что Хэлл Хэвен в этот момент был гораздо менее спокоен, чем хотел казаться. Красный кушак, всегда хранившийся в пястье мундира, был уже давно не просто столь же привычной вещью, как личное оружие, но и его настоящей разновидностью. Ведь сделать человека – задача часто более сложная, чем убить его, право. Да и последствия того и другого обычно похожи, в мистико-событийном плане. Тем не менее, до Хэвена история космофлота Рейха ещё не знала подобных прецедентов – чтобы человек, появившись на свет с помощью алого кушака, пошёл дальше обычного техника или солдата. Оттого от него и шарахались чины помладше, быстро заметив, что сей образец породистого племени красавцев играючи обходит всю ту мутную волну негатива, которая обрушивается вскоре на того, кто рискнул однажды в очередной раз пройтись в этом украшении под одобряющий грохот боевых аплодисментов – то, что не вписывается в рамки привычных представлений о реальности, вызывает у людей обычно суеверный ужас и полностью отключает способность адекватно воспринимать происходящее. Хэвен и сам уже смирился с ни чем не обоснованным утверждением о собственной уникальности как о проявлении некого проклятия, и ничего хорошего от жизни на четвёртом десятке лет уже не ждал. Он и арест по необоснованному навету воспринял философски, и вряд ли что сказал бы в свою защиту, будучи даже осуждённым по обвинению, что успешно состряпали ушлые дельцы – в отличие от Скайстона, что в этом вопросе так и остался тем пылким, взбешённым несправедливым обвинением юношей, каким был десять лет назад, за два дня до получения диплома лётчика. Но серия пыток, которые ему устроили в камере ради забавы циничные аристократы – друзья начальника тюрьмы, не только лишила Хэвена философского восприятия реальности, но сподвигла думать дальше разные унылые вещи о собственной неудобности и мистической неполноценности. Оттого, когда его в спешке выволокли из камеры и почти потащили куда-то с завязанными глазами, он только и смог предположить, что даже рудники, где иногда можно увидеть солнце, уже стали недостижимой мечтой. Однако, услышав всё то, что говорилось в салоне лимузина над ним, и, как будто, узнав один резкий голос – кто ж знал, что фальшивый Вальтер Рейнхард есть ни кто иной, как маркиз Темпл Скайстон! – Хэлл быстро успокоился окончательно. Он понял, что теперь у него не просто есть шанс на спасение, а за ним натурально пришли и вытащили. Но этот заместитель ангела оказался очень непростым парнем, хоть и своим до типа и цвета сухожилий, как принято было говорить у боевой десантуры. Отобрать у него столь личную вещь, которую не рискнули тронуть даже палачи – это слишком жёстко и болезненно, право. Что ж, теперь считать, что настоящий Вальтер Рейнхард снова взялся командовать, с того света? Хоть бы тот тогда выбрал кого попроще… Или постарше. Во всяком случае, уйти сегодня они оба могли отсюда вполне, проигнорировав провокацию – пусть бы это была проблема остальных двух сотен лоботрясов, что пальцем не шевельнули, чтоб отстоять честь космофлота, как это сделали те, кто побежал за белым плащом Скайстона. Ну зачем тот второй раз подставляется, это ведь серьёзные неприятности сулит. Да и отобрать проклятый раритет – всё же было слишком, да. Неважно, что Хэлл не воспользовался бы им ещё раз, по крайней мере, в ближайшем будущем точно, но тронуть этот кусок сарисского атласа сейчас означало причинить боль – уж очень привык к нему тот, у кого просто не было, в сущности, больше никаких сувениров в личной собственности. Хэлл не был женат, разумеется – приличные невесты смотрели на него с подозрением, узнав о происхождении рокового красавца, а на что попало он не был согласен, имея всё же яркую индивидуальность, как все офицеры космофлота, и разгоняя меланхолию дисциплиной. Вот и вышло, что ложное ощущение собственной никчемности при всех талантах вызвало привязанность к единственной вещи, которая незаметно перешла в статус фамильной драгоценности. Оттого её утрата хоть и прощалась спасителю, но вызывала, всё же, заметный дискомфорт.
   Скайстон стремительно приближался к сцене – хотя со стороны это движение и казалось неспешным… Стоит сказать, что в Алмазном зале освещение не было слепящим для того, кто выступал на сцене, и та, что стала на полторы минуты певицей, его приближение увидела. А оттого проглотила последний куплет, на что тапёр аккуратно отреагировал, выдав после того, как она смолкла, финальный проигрыш, и застыла на месте неподвижно, не зная, как толком реагировать на такое счастье – мужчину не просто в мундире, а при регалиях командора флотилии, да ещё в плаще маркиза Рейха. В результате Темпл поднимался на сцену уже под стремительно затихающие волны музыки, а шагнул на неё уже в полной тишине. Дамочка повернулась боком к зрителям, чтоб оказаться лицом к незнакомому мужчине, и постаралась улыбнуться как можно ослепительнее – правда, когда она, наконец, догадалась посмотреть уже на его лицо, её прошиб холодный пот. Ни следа вежливой доброжелательности, которая всегда ясным летним ветерком веяла от офицеров космофлота Империи – только угрюмый взгляд исподлобья, из тех, что никогда не обещают ничего хорошего. Да ещё глаза – серые стальные пронзительные глаза, столь же беспощадные, как холод открытого космоса… Кабы не это, красавец был бы ярче любой девичьей грёзы: грива волос цвета белого золота, ладные точёные черты лица, идеальная фигура космолётчика – как известно, пилоты Рейха не выступают на спортивных состязаниях среди обычных подданных короны, даже бывшие, просто потому, что в этом случае других победителей не осталось бы в природе.
   Стоило герою дня ступить на ровную гладь сцены, как офицерьё хоть и без всякой команды, но совершенно синхронно разразилось ритмичным громом аплодисментов, на каждый шаг командора отвечая страшным грохотом. Оттого за несколько метров, которые тот неспешно прошёл, явно не очень торопясь, эти страшные звуковые удары, способные вывести из равновесия самую устойчивую психику, которой либидо даже не касалось, разогрели остальных зрителей до немыслимого напряжения. Подожгли даже группу тех офицеров, что очень не одобряли появление Скайстона вообще. Что же осталось от натянутых эротическим напряжением нервов дам – можно и не упоминать, уже на третьем грохающем хлопке в зале послышались и далее только усиливались стоны сладострастия, а лоб стоявшей на сцене молодой женщины заметно покрылся испариной. Знатоков ритуала не очень смущало то, что кушак Темпл не повязал на талию, как полагалось по традиции, да и плащ свой не снял – об этом никто, кроме Лестера и Хэвена, не догадался подумать, столь привычен был выхода в красном в ответ на нужную песенку сам по себе везде, где имперский космофлот позволял себе развлечься. Темпл небрежно держал кушак чуть сложенным в левой ладони, дабы зрители хорошо видели, что это за предмет. А то, что новопожалованный маркиз бледен намного больше обычного, постороннему взгляду установить было невозможно. Он остановился не более чем в трети метра от женской фигуры, и аплодисменты наконец смолкли.
   Пощёчина была совсем не болезненной, но нарочито церемониальной, и всё же столь неожиданной, что женщина едва устояла на ногах. Зал охнул и застыл в гробовом молчании, ужаснувшись и ожидая неизвестно чего. Темпл не торопясь процедил в безжизненной тишине, холодно и подчёркнуто бесцветно:
- Пошла прочь отсюда, ничтожество, которое не может заинтересовать собой самого завалящего самца. Офицеры космофлота Империи, служащие под моим началом, не пачкаются об такой контингент.
   Бегство насмерть перепуганной женщины не привлекло внимания зрителей – просто потому, что это внимание сейчас полностью приковал к себе ещё один изящный жест Скайстона, выполненный также столь естественно, что завораживал своей простотой. И не только простотой, но и мощной смысловой нагрузкой.
   Темпл подбросил левой ладонью красный кушак в воздух – чтобы тот расправился в свободном падении – и поджёг алый атлас выстрелом из бластера, что очутился у него в правой ладони. Языки пламени ещё блестели долгие доли секунд перед глазами остолбеневшей от шока аудитории, и даже когда на пол сцены упали прозрачные капли от уничтоженного алого великолепия, молчание не было нарушено ещё несколько предлинных мгновений.
- В моей флотилии нет места рабству настоящих мужчин перед блудницами, - с величественным апломбом неспешно проговорил Скайстон, опустив вдоль тела руку с личным оружием и развернувшись лицом к зрителям. – Я, маркиз Темпл Скайстон, с этого дня объявляю традицию красных пиджаков вне закона, - он чеканил слова нарочито холодно, но эффект они вызывали просто жаркий, достаточно было взглянуть на резко просиявшие лица тех, на ком был мундир лётчика… - На своих кораблях и под своим плащом я никому не позволю впредь унижать офицера Рейха лживыми просьбами о снисхождении к ничтожествам. Недовольные моим приказом могут покинуть борт немедленно, в противном случае претензии я не принимаю, и за нарушение будут санкции согласно протоколу. Существующие на данный момент красные кушаки подлежат уничтожению на каждом борту. Вопросы есть?
   Молчание длилось ещё не более трёх секунд – а затем раздался более чем красноречивый радостный стон, вырвавшийся из глубины груди у десятков присутствовавших мужчин. Алмазный зал не покинула ни единая душа мужского рода, и перед самым шквалом оваций кто-то успел крикнуть срывающимся от волнения голосом:
- Скайстону - виват и навсегда!!!
   А тот постоял себе несколько мгновений, вежливо сияя лёгкой полуулыбкой, затем незаметным движением профессионала убрал прочь личное оружие. Чуть тряхнул головой, снисходительно наблюдая общее радостное беснование, неспешно пожал плечами и спокойно двинулся прочь со сцены к своему прежнему месту. Когда он спустился в зал, тапёр включил, наконец, что-то залихватское и стремительное, и сцену мигом превратили в танцпол. Таким образом, когда Темпл уставшим шагом дошёл до друзей и уселся, общее веселье уже обеспечило спокойную атмосферу для разговора.
- Ты превзошёл мои ожидания, - нарочито небрежно выдохнул Франсуа, как будто желая показать, что вовсе не взволнован, нисколечко, ага. – Мои поздравления, скажем кратко.
- К чёрту, - сиятельно улыбнулся Скайстон дружеским тоном. – Это надо было сделать, я слишком ценю своих офицеров и не желаю их гибели от красной петли.
- И только-то? – с интересом вскинул брови Лестер. – Ты иной раз так восхитительно простодушен, Темпл.
- Чего я опять не учёл? – тихо проворчал тот, почти улыбаясь. – Я не спец по тонким материям.
- Ты сделал жест, который не под силу даже тому, чей титул ты носишь, - вежливым тоном наставника взялся пояснять Франсуа, мгновенно полностью успокоившись. – Такие вещи может делать разве что рука императорской породы – менять столетние традиции единым движением.
- То-то у меня рука отчего-то отнимается, - весело осклабившись, фыркнул Скайстон. – Надеюсь, от моего самочиния нынче вреда не будет и на этот раз, привычка у меня уже рушить устои, стало быть, - и, вдоволь нахихикавшись от известия куратора, он лихо подмигнул Хэвену. – Не грусти, ты всё равно в красном уже отбегался, хватит с тебя.
- Как ты мог спалить именно этот кушак, негодяй, а? – не то с показной грустью, не то с издёвкой проскрипел тот, понемногу отходя от полностью безжизненной бледности. – Кабы ты предупредил, нашли бы другой для этой цели, не проблема.
- А что такое? – холодно сдвинул брови Темпл.
- Понимаешь, - Хэлл заметно замялся, хоть и пытался сладить с собой, - этот был мне дорог, всё же.
- И чем же, позволь узнать? – холодным тоном командира осведомился маркиз.
   На щеках Хэлла вдруг обозначился румянец.
- Ах да, я забыл, что тебе не приходилось пользоваться традицией, - сокрушённо проворчал он уже намного тише. – Понимаешь, это была единственная красная тряпка, в которой можно было не только вытянуть всё приключение, особо не напрягаясь, но и удовольствие при этом получить. Я сам её когда-то покупал в лавчонке у одного старьёвщика на Сариссе, - и он смущенно умолк, как осёкшийся мальчишка…
   Темпл снисходительно покачал головой, как будто был намного старше.
- Сомнительная ценность у раритета, - холодно пожал он плечами, и его глаза вновь стали ледяными. – Кроме того, с тебя разве не хватило недавнего? – и, радуясь про себя, что засмущал собеседника настолько, что тот опустил голову, прибавил уже совсем барским тоном. – Жениться тебе пора, факт. Решим сразу после похода вопрос, не возражаешь?
   Хэлл вместо ответа лишь понуро кивнул и прикрыл лицо ладонью. Франсуа молча кивнул в такт собственным мыслям, как будто всё, что он услышал только что, соответствовало его ожиданиям в полной мере. Темпл потянулся за вином с нарочито скучающей миной, как будто вовсе не желая бросать окрест изучающий взгляд. Возможно, он предвидел разговор, который не мог наблюдать в силу ограниченности обзора помещения. Потому что получившая от него пощёчину дама уже была вне его. А она, слишком ровно всхлипывая, чтоб можно было подумать, что и вправду горюет искренне, говорила сейчас человеку без определённых запоминающихся черт лица:
- Заберите уже свои ампулы назад, мне они теперь не пригодятся. И посочувствуйте хотя бы, сударь – кабы Вас самого вот так оставили без вкусного, Вы бы тоже были недовольны, верно? Так что гонорар я оставлю у себя, не обессудьте.
   
  Дальнейшее Скайстон помнил, как сквозь бледный туман. Сам он склонен был просто приписать это усталости, подкреплённой алкоголем, хотя Лестер был совершенно другого мнения, уверяя, что плотность потока событий просто выбила его из привычного состояния, начав стирать эпизоды из памяти, да так и не справившись с этим полностью. «Ты мне ещё про контуженную голову как-нибудь поведай!» - ядовито как-то заметил ему однажды ещё граф Скайстон после очередной гулянки, и отвадил куратора сразу от разъяснения слишком многого из того, что тот по доброте душевной мог бы ему рассказать про истинные причины того или другого явления. «А когда-то была поговорка про военных, мол, чем выше звание, тем тупее голова работает! Без году неделя как капитан, а замашки те же, древние!» - огрызнулся Лестер в ответ и сменил тему. Кого третьего рядом не случилось, чтоб разрядить обстановку, равно как отметить тот факт, что нынешние вояки не теряют дежурной адекватности в любом состоянии даже при значительной дозе алкоголя, впрочем, как и при такой же доле усталости, а вычисление коэффициента корреляции – вообще профессиональная работа куратора, а не офицера вовсе... Итак, как всякий космолётчик, Скайстон знал, что реагировал на окружающий мир вполне логично и грамотно, но скверно помнил, в чём это на деле выражалось. Окружающий же мир просто ничего не знал о том, что воспринимается маркизом плоховато и скорее автоматически – именно в силу профессиональной способности того вести себя спокойно и адекватно как раз хорошо приняв и уже слишком устав нервничать накануне.
   Таким образом, мимо внимания Темпла прошли такие вещи, как его собственное выступление соло на сцене два раза, несколько быстрых плясок – последняя и вовсе без плаща, после которой, правда, Лестер ненавязчивыми незаметными жестами убедил подопечного успокоиться и присесть за стол, налегая больше на закуску. Почти не помнил сумрачный капитан «Демона» также и тот факт, что подарил Хэллу сапфировую застёжку на пястье взамен уничтоженного кушака – она отчего-то очень кстати завалялась у него в кармане ещё с первого визита на Брилл. В памяти только осталось слабое воспоминание о всплеске какого-то приятного оттенка эмоций, которым повеяло от всегда как будто невозмутимого и мрачного, как дальние трассы на коротационном круге, самого грамотного старшего по борту среди лучших кораблей космофлота Рейха… Хотя внешне ничего не произошло вовсе – только мозаичные глаза Хэлла, карие с голубыми, стали ненадолго чуть глубже обычного, да и заметил это только Лестер. А уж вздумай Темпл задаться вопросом, как он добрался до дивана внутри своего гербового лимузина – он бы за полдня не смог бы найти после на него ответ. Хотя для всего окружающего мира его царственная походка и скупые жесты, полные величавого достоинства, были более чем логичны и естественны, и ни у кого не вызвали никакого желания вычислять, пьян ли маркиз Скайстон или трезв, как достигший святости схимник. В общем, по единогласному мнению всех присутствующих офицеров, настоящий командир флотилии, за которым не стыдно и к чёрту в пасть полезть с гордой улыбкой и ледяным сердцем. И оттого и те, и он, сами того не желая, дождались события, которое уже не стиралось из памяти новопожалованного маркиза и тех, кто с удовольствием двинулся следом за его плащом в прямом и переносном смысле.
   Лестер уже открыл было рот, чтобы предложить закончить вечеринку и удалиться с пира, как понял, что просто вынужден его захлопнуть. Штабные офицеры на униформу курьеров Императора реагируют гораздо острее остальных его ревностных слуг и даже самого Космофлота Рейха – те в первую очередь всё же командиры своего борта и экипажа, а лишь затем верноподданные, для того институт кураторов и появился как бы невзначай аж пять веков назад. В то же время у тех, кто тренирован не водить спейсеры всю жизнь, а в случае какого непредвиденного аврала водить как раз капитана этих космических городов, бороздящих космический холод и жёсткое излучение звёзд, реакция на эмблему метеора под геральдическим львом императорской династии была полностью противоположной – попросту говоря, мгновенной… К счастью, полностью выдать своё реальное назначение слишком своевременным щелчком каблуками форменных сапог Лестеру не удалось – он достаточно хорошо терялся в тени своего блестящего подопечного, а курьеры Императора отвлекли на себя внимание от его скромной персоны вовсе, чеканным шагом приближаясь к столу, за которым Темпл и Хэлл развалились уже достаточно непринуждённо. Хэвен заметил эту пару в мундирах цвета серого гранита с алыми лентами в петлицах быстрее своего нового друга, и неспешно поднялся на ноги, явно не ожидая ничего хорошего от таких гостей. Он действительно боролся с искушением сложить руки на груди, понимая, что гости на службе и никаким образом не причастны к скандалу, что явно разгорелся вокруг его высвобождения из плена – ничем другим их появление здесь обосновать было нельзя – но жест так и просился осуществиться, как детская попытка заслониться от опасности. Темпл сидел себе, не шевелясь и подперев уже чуть тяжёлую голову ладонями, упираясь локтями в стол, и глядел не то в никуда, не то в открытый космос, что преследует своей бездной каждого, кто хоть однажды стоял против неё, у обзорного экрана прямой видимости. Покосившись краем глаза на притихшего сюзерена, Хэлл решил действовать сам и выдвинулся навстречу гостям. Теперь его рослая даже для космолётчика фигура, будучи на голову выше кого угодно из присутствующих, почти заслоняла собой Скайстона, по-прежнему не реагировавшего на происходящее.
- Да вы никак к нам, парни? – с юношеской бесшабашностью выпалил Хэвен, тряхнув головой так, что смоляно-чёрная чёлка полностью сползла на лоб. – Может, винца тогда по бокальчику?
   Но ведущий в паре курьеров сам был не младше его, и знал все подобные подначки лучше тех, кто ими пользовался. Он чуть усмехнулся с независимым прищуром, отлично понимая, какое на деле впечатление производят эти его внешне безобидные жесты, и проговорил тихим спокойным голосом:
- Если ты будешь Хэлл Хэвен, то и к тебе, но сегодня без винца – служба, всё-таки.
   Космолётчик неторопливо приосанился, будто хотел вытянуться в струну, но счёл это ниже своего достоинства, встал всё же ровнее, вытянув руки вдоль тела, но заметно опустив подбородок.
- Я он самый и есть, к твоим услугам, если что, - с холодным радушием проговорил он неспешно. – А в чём дело? – спросил он как будто совершенно непринуждённо и весело, и надо было обладать навыками и знаниями опытного куратора, чтоб догадаться, что на самом деле сказавший это сам не свой от страха, хотя даже обычной тени бледности не появилось у него на лице.
- Да так, сущая мелочь, парень, - в тон ему ответил гость, позволив себе вполне ясную тень улыбки на лице, и чуть пристальней взглянул на собеседника вполне холодным взглядом – он знал, что делал. – Приглашение тебе на аудиенцию к Императору завтра – думаю, ты не занят будешь, верно? – и рыжебородый синеглазый хмырь, очень довольный собой и сказанным, протянул собеседнику фактически ослепивший того на несколько мгновений документ. – Держи и отмечайся в листе получения, мне твоё удостоверение личности вовсе без надобности нынче. Твою наглую харю тут полпланеты знает, если что.
   Хэвен побелел, успешно приобретя оттенок света звезды спектрального класса В4, и совершенно безжизненным движением, скорее напоминавшим жест робота, протянул руку вперёд, дабы коснуться краем пястья мундира широкого браслета на руке гостя, чтоб сигнал об интендификации записался где надо, а затем поймать в ладонь аккуратную плитку, сияющую золотыми геральдическими львами и перламутровыми белыми лилиями… Затем, крепко зажав полученный предмет пальцами и опустив руку, он чуть вздохнул, слегка склонив голову. В этот момент его глаза вдруг резко захлопнулись, и мгновенно потерявшее равновесие тело довольно быстро стало заваливаться назад и немного набок. Оно бы так и рухнуло себе довольно стремительно на пол, кабы Лестер не среагировал быстрее и не позаботился уложить его на диван, где сидел сам. Франсуа Сахай явно предвидел этот инцидент, поскольку успел не только вовремя помочь потерявшему сознание от слишком долгой нервотрёпки офицеру, но и наградить курьера резким неодобрительным взором, молча запретив тому зубоскалить по поводу увиденного, что тот явно намеревался сделать сразу же.
- Как неаккуратно с Вашей стороны, сударь, если Вы и вправду знали, к кому откомандированы и в чём дело, - раздался вдруг негромкий, но нарочито великосветского тона рык, заставивший окружающих почувствовать себя чуть менее комфортно, чем раньше. – В любом случае, выкладывайте, с чем ещё пожаловали, да побыстрее тогда, - Скайстон церемониально уложил обе руки на стол, выпрямившись и чуть подняв голову – так смотрит начальник на подчинённого…
   Курьер сперва был явно склонен воспринять колючий взгляд говорившего как настоящий укол, но затем быстро сообразил, что делать этого не стоит. Поэтому он вежливо протянул аналогичный, только ещё украшенный крохотной копией герба маркиза Скайстона, сияющий документ новопожалованному аристократу, и произнёс с дежурной вежливостью:
- Ваша Светлость, соблаговолите получить. Я действительно не предполагал, что обычные пикировки наших корпораций могут приводить к столь серьёзным последствиям.
   Темпл холодно усмехнулся, молниеносно отправляя полученное во внутренний карман мундира.
- Сам хорош будешь после шести часов модели семьсот девяносто пятой стенда дзета-эль? Или слишком красочная перспектива, как я вижу?
   На лице собеседника промелькнула слишком красноречивая гамма эмоций, чтоб после появилась необходимость говорить что-либо вслух, и он лишь молча застыл в подобострастном поклоне. Его молчавший спутник не пошевелился, но побледнел не хуже бесчувственного Хэвена… Скайстон снисходительно хлопнул ресницами, слегка улыбнулся и небрежным жестом разрешил попрощаться и удалиться без слов. Что и было проделано, не теряя лишних мгновений. Темпл ощутил себя уставшим, как после полуночной смены в рудниках, когда каждое движение становится невыносимой каторгой для измученного тела. Но нашёл в себе силы быстро повернуться, чтоб посмотреть и убедиться, что стараниями Лестера Хэлл уже приходит в себя. Франсуа, как оказалось, вовсе не оставил без внимания законченный Скайстоном разговор.
- Да ты настоящий командир, Темпл, - спокойным дружеским тоном сказал он ему. – Теперь за Рейх можно быть спокойным – да и у тебя всё получится.
- А что, этот хозяин тюрьмы уже дал все нужные пояснения? – безжизненным от усталости голосом осведомился Темпл, пропустив похвалу мимо ушей.
- Точнее, показания, - весело подмигнул в ответ Лестер. – Но если бы ты не устроил налёт, вскрыть инцидент не удалось бы точно, там умеют зачищать подобное, если что.
- Я помню, - едва заметно, но с колоссальной горечью в голосе проронил маркиз едва слышно. – Как бы я хотел уже забыть это, право. А налёты устраивать – в моей манере, как известно, это ты мне вовремя подсказал, - добавил он уже совсем спокойно, хоть и задумчиво. – Пожалуй, со столицей Лиги так поступить и следует, придумал. Будет чем позлить как Генриха Стремительного, так и наследника престола, стало быть, хотя чем я насолил принцу, я не понимаю, право.
- Ничего не нужно забывать – просто позволять прошлому помыкать собой не стоит, - ровным дружеским тоном ответил Лестер, усаживаясь поближе к собеседнику, дабы не мешать Хэллу потихоньку восстанавливать дыхание и зрение. – Твоя повадка действительно незнакома большинству народа как в Империи, так и в Лиге, да и республиканцев ты всё же вертел на деле, если честно. Так что будь собой и дальше – это залог твоего успеха. А насчёт принца – я тебе однажды объясню, но не здесь и не сейчас.
- Жениться парню пора, а не на ком? – ехидно осведомился Темпл. – Я на самом деле параноик, наверное, полагая, что он мне здесь завидует и положил глаз на Джину.
   Лестер побледнел на несколько мгновений и прикусил губу, затем, видимо, всё же решил говорить.
- Это тоже верно, Темпл, хотя я о совсем другом вопросе упомянул. И проблемы тут могут быть, но наши позиции довольно сильны, уверяю тебя.
- Разве можно всерьёз полагать, что я могу быть соперником наследнику? – брови Скайстона заметно приподнялись на полсекунды…
- «Разве можно всерьёз полагать, что эти крошки-звёзды равны самому Солнцу, о фараон?» – ехидно процедил Франсуа, снова иллюстрируя свои выкладки цитатами из древнейшей до-истории… - Факты же плевали на их интерпретацию в чьей-то голове, верно? Так что необходимо уже так полагать, Темпл, поскольку на деле оно именно так. Но мы наконец-то живём в ту эпоху, когда соперники не только могут себе позволять быть соратниками, но и сделать это стилем. Остальное – скажу дома.
   Скайстон довольно красноречиво замолчал на пару минут, затем царственно кивнул, давая понять, что тема учтена и закрыта. Лестер в ответ улыбнулся светло и тихо, явно довольный этой реакцией.
- Парни, это что, не театр, да? – слабым голосом позвал наконец их Хэвен. – На кой чёрт я понадобился Императору, кто мне объяснит?
- Да не парься, он тебе сам и объяснит, - с добродушной ухмылкой отозвался Скайстон. – Поехали отсюда, делать тут больше нечего, да и спать уже охота, чай, нервы не титановые у всех.


IV.


Когда полностью заканчиваются душевные силы, не хватает эмоций даже там, где без них обойтись невозможно. При этом тело может вполне себе оставаться в нормальной форме, да-да. Вот почему, стало быть, существует чёткое правило как раз среди имперцев – нельзя жить только ради долга, иначе очень быстро умрёшь и огорчишь не только тех, кто тебя помнит со светлым чувством, но самого Императора. И верно, пусть себе мятежники набирают в обойму живых мертвецов, а для Рейха ценен каждый солдат, как известно – живой и целый человек, во всех смыслах. Но всё же, насколько проще носиться по космосу обычным солдатом удачи, думая только о сегодняшнем дне! Этим и многие офицеры космофлота Империи грешат с удовольствием, как известно – ужраться в хлам накануне и после пробуждения шпарить дежурную работу с ледяным спокойствием реликтового излучения, не заботясь вообще ни о чём, кроме того, чтоб остаться в нужном ритме, выполняя всё, что требуется, благо навык отточен до бессознательного автоматизма. Но такая методика хоть и эффективна, а тоже и опасна, и ни к чему, кроме внезапной гибели без всяких видимых причин не ведёт – для того и создали триста лет назад институт кураторов, чтоб бравые офицеры не повторяли ошибок основателя Нового Рейха, буквально сжигая себя на службе. Но всё-таки, хотя вроде бы опасаться нечего, да и Франсуа с утра выглядел столь довольным, что можно не сомневаться, что всё вообще в порядке – отчего же внутри столь же пусто, что напоминает старую бессмысленную гонку на выживание, в бытность ещё контрабандистом? Ведь нужно же, чёрт побери, взволноваться хоть разок, снова оказываясь там, где ступает августейшая особа, да ещё накануне встречи с ней! Где положенный офицеру волнующий трепет, заставляющий сердце стучать слишком неровно? Ну, или хотя бы тщеславие аристократа, приглашённого к монарху – не каждый год провинциалам даже в плаще маркиза такое счастье выпадает? Хотя минувший вчера денёк и выдался насыщенным, нервотрёпка не была сильнее той, что приходилось играючи выносить в молодости – и алкоголя было выпито не столь много, чтоб бесчувственность могла объясняться его следами в крови… Неужели я не могу долго быть один совсем, без Джины? Стоп, сейчас память навалит мне кучу эмоций, все очень сладострастного толка – эге, значит, дело и не в этом тоже. Тогда в чём?
   Темпл очень хотел бы поделиться хоть частью своего непривычного монолитного спокойствия с Хэллом – настолько сильно тот был взволнован и не находил себе места, пребывая в натуральном ужасе от предстоящего. И, хотя он внешне как будто был по-прежнему каменнолицым с привычной уже всем, кто был с ним знаком, бледностью – достаточно было встать рядом, чтоб без труда ощутить колючие иголки, что так и дрожали облаком в полуметре от человека. Невозмутимо оглядывая дворцовый интерьер, Скайстон не ощущал вовсе никакой отчуждённости с этой традиционной роскошью – хотя для того, кто десятилетие ютился во флэтке крохотного грузовика, сам факт нахождения в такой обстановке должен вызывать очень неуютные ощущения на физиологическом уровне. И ничего подобного – лёгкое волнение наличествовало только на транспортнике «Изольда», да и то оттого, что Темпл понимал, что ведёт его полулегально, не будучи тем, кем он должен быть. В казённых интерьерах спейсера, став наконец офицером космофлота, Темпл подавно не ощущал никаких намёков на даже тень волнения – но что делается с тем, кто жил только в офицерских каютах, казавшихся хоромами по сравнению с обстановкой крохи «Демона», а?  На это было просто больно смотреть, видя, как Хэвена натуральным образом ломает изнутри, поскольку его подсознание внушает ему звериное желание сбежать прочь куда глаза глядят. Франсуа поглядывал на него с невозмутимой миной, явно ещё не решив, что с этим делать, и предпочитая не лезть без разрешения к ещё не знакомому толком подопечному. Почувствовав эти сомнения куратора, Темпл снова решил взять инициативу в свои руки. Отметив по хронометру для себя, что последние десять протокольных минут вполне способны доконать его старшего по борту полностью, если не введя того в перманентную истерику, то уж точно сделав парня не способным к адекватному восприятию реальности, он уже привычным для себя чопорным движением очутился рядом и влепил Хэвену пару хороших пощёчин без всякого намёка на то, что станет это делать, ещё за пару секунд то того.
   Что и требовалось доказать – Хэлл не только не попытался автоматически блокировать удары, но воспринял их как должное и даже молча потупился, как будто и впрямь ощущал себя виноватым и достойным такого обращения. Темпл многозначительно подмигнул Франсуа – тот отлично помнил, что со Скайстоном такой фокус не проходил никогда, даже в Лигаполисе после стенда…
- С каких это пор мой старший по борту тряпку празднует, а? – без всякой паузы тихо прошипел Темпл, как можно ближе располагаясь к лицу своего вассала, чтоб пылающие как будто гневом глаза было видно как можно лучше. – Уж не с того ли раза, как из него тряпку сделали в застенке?
- Темпл, не надо, это неправда! – срывающимся голосом вскрикнул Хэлл, почти умоляя о пощаде.
- Вижу, что неправда, - сурово прорычал его сюзерен. – Тогда какого чёрта жмёшься, если чист? Или не твои слова были – попав под замес, хуже не становишься?
   Хэвен застыл не месте, затем глубоко вздохнул и чуть прикрыл глаза. Темпл усмехнулся про себя с немалым облегчением – он видел, как былое хладнокровие возвращается к его другу, буквально вливаясь в того из ниоткуда и струясь по жилам.
- Так-то лучше, - проворчал он покровительственным тоном. – Нашёл, чего бояться – справедливости Императора… ещё и под моим плащом…
- Мне… неудобно, что скандал из-за меня, - очень тихо произнёс Хэлл, снова потупившись.
- Неудобно спать на потолке на планетах с единичным жи – одеяло падает, - по-прежнему сурово прошипел Скайстон, подбоченясь, чтоб не рассмеяться. – И ещё неудобно, когда соседские дети на тебя похожи. Весь список, кажется, верно?
- Да, командор, - чуть приободрившись, с явным изумлением произнёс Хэлл, еще не понимая, куда клонит маркиз Скайстон.
- Учись огрызаться, негодяй! – взревев, как будто и впрямь прогневался, Скайстон слишком широко размахнулся, как будто для того, чтоб поразмашистей влепить ещё одну пощёчину с оттяжкой. – Особо, когда бьют не по делу, - добавил он уже вполне спокойно и даже с оттенком радости, увидев, что рука перехвачена не у самого лица Хэвена, а на половине расстояния между друзьями.
- Спасибо, Темпл, - с тихим сильным чувством едва слышно проговорил Хэлл, но сейчас большего было  и не нужно. – Прости, я сам не знаю, отчего так расклеился.
- Отдохнуть не успели толком, а ты ещё и не выспался, как я погляжу, - вполне добродушно пожал плечами Скайстон, отворачиваясь, чтоб Хэлл не видел, как он лихо хлопает ресницами в сторону Лестера, что обозначил на лице улыбку довольного происходящим наставника. – Не дрейфь, не тот случай.
   Хэвен ещё потягивался и тряс головой, но Темпл уже не смотрел на него всерьёз. Ему внезапно передались сомнения друга – а стоит ли действительно ждать хорошего от встречи с Императором? Во всяком случае, впереди явно что-то хоть и не очень волнительное, но серьёзное; похожее чувство появлялось и перед ранешним визитом ещё в бытность графом, когда после официальной церемонии к нему тихо подошли двое герольдов в парадках – а веяло от них как от хороших киллеров – и вежливо сообщили, что его желает видеть Его Величество прямо сейчас… Но всё же отсутствие эмоций как таковых уже сказывалось. После стенда пришлось взволноваться лишь дважды – найдя Джину в своей же камере в тюрьме да ещё в кабинете Курио, когда с него сорвали куртку, чтоб надеть капитанский мундир, - и Темпл ждал положенные минуты столь же невозмутимо, сколь спокойно неслись сквозь пространство космические лучи, не обращая внимания ни на чьи эмоции в этом мире…
   Это оказался не то малый рабочий кабинет, на пятёрку советников от силы, не то какая-то официальная мелкая гостиная – не так мы давно титулованы, чтоб уже правильно разбираться во всех тонкостях, да и скучаем иногда по старой форме без опознавательных знаков. Темпл уже давно перестал сознательно отвлекаться на осознание нужных ритуальных мелочей – он с привычной интеллектуалу ленцой заметил, что ориентируется в пространстве достаточно, чтоб опытные царедворцы не придирались к его действиям в нём, и перестал изучать теоретическую базу правил поведения. Это вызывало тайные глубокие вздохи у Франсуа – ибо тот слишком хорошо понимал, что означает такое отношение, но говорить об этом вслух не имел права, да и не хотел вовсе. С его точки зрения, как раз сумасшедшее волнение Хэлла от осознания важности события более уместно, но талантливый особист был благодарен Темплу за вмешательство – сделать что-либо в подобной ситуации даже опытному куратору сложно, а Скайстон в очередной раз обошёл трудности играючи… На кой чёрт, в самом деле, нужен венценосцу верноподданный, полумёртвый от помеси волнения и страха? Хотя что может быть естественнее, конечно – если у человека всё в порядке с головой. И ни один автор блестящих инструкций ещё не решил эту проблему – какого чёрта всё опять приходится делать самому, ворчал про себя Лестер, отчего мне было не родиться как все, в нормальной семье?! Хотя, что считать нормальным – наше происхождение, как у всей троицы, один другого краше, или формально благочестивый брак, не давший Империи ни одной светлой головы – прекрасные исполнители, но никакие командоры?.. А умные и светлые головы сейчас нужны, как воздух – накануне войны.
   Император непринуждённо сидел себе в кресле начальника, чуть склонив голову влево – классическая поза, выдающая лишь лёгкий интерес к происходящему перед глазами… Глаза его напоминали не то глубокий тихий омут, не зимнее небо перед бураном – сразу отметил про себя взволнованный донельзя Хэлл, чувствуя, что почему-то резко успокаивается, окончательно и насовсем. Может быть, злые языки и правы, болтая, что династия, которую основал красавец, за глаза получивший прозвище Золотоволосый, давно уже утратила эту деталь и пользуется богатствами косметики, чтоб сохранять это впечатление – но стоит признать, что эстетически это вполне себе оправданно – а грива, отпущенная аж до талии, действительно идёт солидному мужчине, которому уже давно за полтинник. В остальном – да, без новых впечатлений, то же чуть суровое крепкое лицо, которое тысячи раз приходилось видеть на всевозможных изображениях, только в этот раз через лоб шёл очень тонкий золотой пласт с фигурками львов и стилизованными звёздами всех видов четырёхлучёвок. Без церемониального плаща – явно затем, чтоб знаки различия на мундире полковника космофлота Рейха ничем не перебивались – к счастью, зачем это, Хэвену было неведомо, но Лестер про себя тихо усмехнулся – значит, всё пойдёт так, как он и предвидел, проще говоря, не завидуйте тем, кто нынче попадёт под раздачу… Понял ли это Скайстон – сказать трудно, скорее, да, иначе бы ограничился поклоном, а не грохнулся бы на правое колено с резвостью уличного мальчишки.
- Вставай, герой эпохи, ни дня без твоих подвигов, право, - с надменной усмешкой приказал монарх, с непонятным для всех вовсе выражением поглядев на заметно смущённого маркиза. – Как же до тебя спокойно было в Рейхе, всё же.
   Охранники остались непроницаемы, каждый глядя в никуда, а Лестер сжал губы в одну линию – опытный глаз мог бы заметить, что он скорее недоволен, чем всерьёз волнуется, но Хэвену было не до того. Он с изумлением смотрел, как изящно, будто заботясь лишь о красоте жеста, выпрямляется Скайстон, застывая в ровной стойке с прямыми руками – так, чтобы плащ остался за спиной, не накрывая локти, и отвечает на реплику правителя Галактики лишь мелким церемонным кивком, будто не ощутив никакой иронии в свой адрес. Повисла тишина – пусть краткая, но более чем красноречивая, коль скоро маркиз Скайстон не счёл возможным её нарушать, и сам факт этого явно не понравился ещё одному внимательному зрителю, что сидел себе за столом, облокотившись на него лишь левым боком, занимая позицию по правую сторону от венценосца. Был ли этот амбициозный человек в золотой парче придворного на деле моложе Темпла – Хэлл бы не решился оценить окончательно, но то, что настроен был к нему явно не очень хорошо – заметил легко. Это сероглазый чуть худощавый для своих лет мужчина отчего-то носил ровную стрижку, что скорее шло его шевелюре светло-каштанового цвета с оливковым блеском, и непринуждённо делал вид, будто он здесь всего лишь зритель. Однако именно с его горла сорвалась невидимая и почти неощутимая молния, когда взгляды Скайстона и Императора встретились – встретились на редкость спокойно, сразу отметил про себя Хэвен, но молния-то была, в этом смело можно клясться спасением своей души…
- Ну что, так и не оставил своих разбойничьих повадок, стало быть? – в том же тоне холодно проронил Император, и, получив в ответ лишь длинный хлопок ресницами, продолжил с лучезарным спокойствием. – Что ж, раз молчит, значит, возможно, прав. Давайте-ка сюда его оппонентов, поглядим, кто кого переговорит тогда уж.
   Офицер у дальней двери молча открыл её – и в помещение ввалились трое расфуфыренных по рамкам протокола посещения придворных мужчин, все весьма важные и недовольные происходящим, это было первое, что удавалось понять, увидев их. «Ни разу не военные», - с ледяным спокойствием отметил про себя Франсуа, бесцеремонно разглядывая парадные камзолы и сапоги, да ещё праведные твёрдые лица, явно пришедшие за подтверждением своей правоты – ибо такие солидные люди неправыми быть не могут. Они с такой ненавистью молча уставились на застывшего на месте Хэлла, что тот сразу отвел взгляд в потолок, и можно было  уже не сомневаться, кто это были такие.
- Здравствуйте, господа, - ознаменовал их прибытие спокойный голос императора. – Скажите, Вам знаком кто-либо из этих достойных офицеров?
- Ещё бы нет, Ваше Величество, - церемонно клянясь, но явно стараясь поскорее успеть с этим, ответил один из солидных аристократов. – Вот этот молодчик опозорил нашу семью и отчего-то шастает на свободе по сию пору! – он полным негодованием жестом указал на побледневшего Хэвена, нимало не смущаясь выросшими тенями в форме лейб-гвардии за спиной у себя и спутников.
- Это тот, кто указан в отчёте как главный организатор некоторых действий? – с невинным интересом осведомился монарх у молчащего Лестера, что лишь с царственным достоинством молча поклонился в ответ. - Хотя, кажется, офицер Хэвен также узнаёт данного господина, верно?
- Да, узнаю, - едва слышно уронил Хэлл, поникнув головой на грудь. – Узнаю всех, если что.
- Достаточно, Хэвен, можете сказать этим господам, что желаете, - ничего не выражающим тоном статиста разрешил Император.
   Вместо ответа Хэлл медленно поднял голову и посмотрел на лицо монарха, как будто желая в последний раз увидеть солнечный луч. Однако тот сам заглянул в мозаичные глаза Хэлла настолько спокойным взором, что тот против собственного ожидания перестал бояться и лишь отрицательно мотнул головой, затем застыл, пытаясь осмыслить, что с ним только что произошло.
- Достаточно, - лучезарно улыбнулся Император для всех и снова посмотрел в лицо Хэлла. – Правильно, Хэвен, тебе не о чем в таком случае говорить, - и без всякой заметной паузы обернулся к лидеру аристократов. – А Вы всё сказали, или ещё у Вас есть что нам поведать?
- Мы требуем справедливости, Ваше Величество! – с апломбом ярого борца за эту самую справедливость провозгласил тот. – Опозоривший честную семью должен быть наказан!
- Совершенно верно, граф, так и следует поступить, - нарочито великосветским тоном проговорил монарх и почти скучающим тоном проронил. – Сейчас мы выясним, кто у нас опозорен, и будем действовать сообразно полученным данным, коль скоро от Вас я услышал только это, - он сделал некоторый жест ладонью, будто приглашая к себе кого-то из челяди.
   Дальняя дверь снова была приоткрыта охранником – но теперь в сопровождении гвардейца она пропустила достаточно молодую для полного замужества, но вполне уже перезревшую для раннего – вычурно одетую аристократку. В её чертах лица было слишком много общего с тройкой тех, кто всерьёз полагал себя оскорблёнными, что ли – так что сомневаться, что это была одна семья, не приходилось, только нумерацию братьев и сестры было сложно сразу угадать. Дама явно желала подчеркнуть своё женское очарование – хоть и не нарушив при этом приличий… Но от миловидного лица веяло чем угодно, кроме кротости, сразу отметил про себя Франсуа, и уж очень заметно было, что её амбиции могут поспорить по величине с кем угодно из присутствующих – во всяком случае, самой красивой дамой Галактики она себя точно считала. Когда она лихо выполнила слишком глубокий реверанс даже для текущего протокола, Хэвен уставился в потолок с видом приговорённого к казни, и это Император даже счёл нужным молча отметить быстрым взглядом. Впрочем, сам Хэлл этого не увидел – зато аристократ вспылил…
- Ты зачем сюда явилась – ещё раз на своего насильника поглядеть, что ли?! – прорычал он, свирепо поглядев на вошедшую. – Мало того скандала, что уже гремит, да?
   Леди молча и очень неодобрительно цыкнула губами на него, и независимым жестом продемонстрировала зажатое в ладони приглашение на аудиенцию – золотые львы на голограммах было невозможно спутать с каким другим документом…
- Какое жёсткое заявление, - неодобрительно покачал головой Император. – А между тем Вы как будто, граф, не наблюдали означенное Вами действо лично, верно? – он поглядел на того слишком пронзительным взглядом, и это можно было бы заметить, но мужчина пребывал в пафосе оскорблённого слишком глубоко.
- Изволите шутить, предположив, что я бы наблюдал изнасилование сестры, не вмешавшись? – прорычал он с повышенной суровостью. – Да я бы …
- Как будто этого не было год назад, - раздался вдруг негромкий голос дамы. – Ещё расскажи, куда твои нукеры девали тело после.
- Дура! – вполне владея собой, провозгласил дальше аристократ. – Ваше Величество, она не в себе, у неё голова не в порядке после контакта с Хэвеном, тут врач нужен…
- Порядка в голове обычно хватает у тех, кто тянется к красному кушаку – и причина как раз в родне, верно? – прошелестел вдруг Скайстон, с ненавистью уставившись в надменные черты говорившего. – Как смеешь ты, гражданская крыса, обвинять в изнасиловании женщины офицера космофлота, надевшего красное – или твоих мозгов не хватает уяснить, что изнасилован мужчина?!
- Мозгов у него хватает вполне – просто натура такая, - холодно вставила леди, заметно радуясь, что успела сказать нужное. – Сейчас он наговорит тут про добродетели много чего…
- Я отказываюсь принимать слова маркиза на свой счёт, - холодно возвестил аристократ. – Как и бредни моей полоумной родственницы, нуждающейся в помощи психиатра.   
- Ваше право, граф, но вот освидетельствование Вашей родственницы моими медиками показало, что она вполне вменяема, - неторопливо проговорил Император. – Вы, стало быть, сомневаетесь в их компетенции?
   Троица гражданских сиятельств недоумённо поглядели друг на друга, как будто выясняя между собой некий вопрос…
- Но даже если Вы полагали, что Ваша сестра настолько ветрена, что не может контролировать себя, то как Вы объясните те действия, что совершили над моим офицером, находясь в следственном изоляторе Западного материка? – с вежливым интересом полюбопытствовал монарх, не давая им времени договориться.
- Меня там не было, - с ледяным спокойствием уронил граф, складывая руки на груди. – Не знаю, о чём речь.
- Похоже, в помощи психиатра нуждается сам граф, раз страдает выпадениями памяти, - вкрадчиво произнёс Франсуа. – Но мы можем помочь ему вспомнить всё и сами, Ваше Величество.
- Почему бы нет, - с деланным интересом проговорил Император, вежливо кивая ему. – Помогать своим подданным в беде – долг всякого сюзерена, а уж тем паче того, кто носит корону Рейха. Извольте, Лестер, думаю, даме будет тоже любопытно, - церемонно кивнул он особисту и вдруг резко повернул голову в другую сторону, будто только сейчас заметил, что лицо Хэлла становится слишком бледным, аж до серого оттенка. – Хэвен, присядь, пожалуйста, пока мы тут будем выяснять известный тебе вопрос.
    Шансы на то, что вместо выполнения этого указания Хэлл просто грохнется на пол, не удержавшись на подкашивающихся ногах, были слишком велики, и Скайстон видел, что Франсуа не успеет в любом случае, а позволять незнакомому охраннику дотрагиваться до плеч и рук друга ему вовсе не хотелось – и оттого оставалось только молча прыгнуть с места… Да пусть хоть изсверлятся своими гляделками, я один тут знаю, что это такое – смотреть на себя самого на стенде! Темпл успел отметить, что его маневр не был неожиданностью не только для Лестера, что не раз уже невозмутимо шагнул к ещё тёмному экрану транслятора, уже сжимая в пальцах плашку с нужной записью, но и для самого монарха, однако удивиться этому не успел, занятый страховкой Хэлла… Тот, не имея особенно сил даже для того, чтоб поблагодарить за помощь, покорно подчинился ведущему командиру, и только когда вся его рослая фигура оказалась сидящей за столом, поспешно схватил пальцами ладонь Темпла, давая понять пожатием, насколько тронут его заботой о себе.
- Отключись вообще и не вздумай глядеть, - будто не заметив этого, прошелестел ему Скайстон совсем тихо, однако успел поймать на себе очень заинтересованный взгляд принца. – И молчи пока, - заметив, с какой злобой смотрят на них аристократы, он передумал и вообще закрыл от их взглядов голову друга плащом, встав рядом с непоколебимым апломбом лётчика Империи, не позволяющего себе сидеть в присутствии старших по званию.
   Гражданские оценили этот жест по достоинству, с чувством скрипнув зубами. Только леди ясно улыбнулась, как будто увидела нечто очень приятное её сердцу, и вздохнула так, будто хотела умилиться вслух несколькими фразами. Скайстон бесцеремонно указал глазами врагам на это поведение, не забыв при этом цинично усмехнуться. Из-за этого он не видел, с каким благодушным выражением посмотрел на него венценосец, что был как будто уже занят только тем, чтоб с интересом смотреть на экран. Аристократы же, проследив за указанным им, громко возмутиться не успели, поскольку экран в следующий момент полыхнул появившимся на нём изображением… А дальше всем было уже не до этого.
- Мы можем избавить тебя от второй серии, - с каким-то сладострастным удовлетворением вещала личина графа, снятая столь крупным планом, что сомневаться в том, кто это, не пришлось бы уже никому. – Если ты окажешься сговорчив и догадлив, Хэвен.
   Скайстон узнал ракурс без труда – стандартная запись, которую автоматически делает комп стенда, дабы после видеть хорошо не только реакцию того, кого пытают, но и поведение палача. Тот же набор последующих точек съёмки, выдающих нужное особисту – отличное качество, между прочим! – дабы тот мог сразу же беспристрастно судить о происходящем во время подобных мероприятий – и, разумеется, как страховка от беспредела, который то и дело возникает с этой аппаратурой из-за пороков человеческой природы. Всё верно, в кадре просто обязано было теперь появиться серое лицо Хэлла, обезображенное подтёками жаркого пота – стандартная нарезка автоматики, понятное дело… А вот и мелкая цифирь параметров того, что применялось к «допрашиваемому» - Скайстон поспешно включил в мозгу мгновенное запоминание, без разбора по деталям…
- Чего вы хотите от меня? – голос Хэлла было узнать нетрудно, но скрежетание, в которое он превратился при попытке ответить, красноречиво свидетельствовало само за себя…
   Интересно, эти гражданские крысы и впрямь настолько идиоты, что искренне не понимают, как оказалось возможным то, что подобные файлы могут существовать в природе? Всерьёз считают, что их подставил собственный приятель – начальник тюрьмы? М-да, иной раз дурость людская доказывает, что бесконечность существует не только на задворках видимой части Вселенной… Но дамочка хороша, ещё краше – вот же тварь, кувыркалась с Хэллом, а теперь спокойно себе наблюдает, как его изуверски истязают? Убил бы такую, право!
- Немного, пару-тройку пятиминуток – и хватит, - глумливо вещал себе граф с записи. – Или тебе не знакомо понятие интимных услуг?
- Вы сдурели, что ли – я офицер космофлота Рейха?! – без всякой возможной паузы прорычал в ответ Хэлл, и его глаза натуральным образом почернели – принц, до того с интересом разглядывавший всех присутствующих, заметно закусил губу, вспыхнув нехорошей молнией в своих…
- Братец в своём репертуаре, как всегда, - пренебрежительно процедила сквозь зубы леди. – Как скучно…
   Эта реплика вызвала какие-то очень смутные ассоциации в памяти Темпла – и он попытался как можно скорее решить, какие именно, что не мешало ему молча возмущаться всеми деталями происходящего, хотя он и понимал необходимость этого. Как не свирепеть, видя, что дамочка не ощущает никакой, самой завалящей неловкости от просмотра того, как человека корёжит от боли? Да и братцы её хороши – на лицах ничего, кроме жеманной досады, стало быть, настолько уверены в своей безнаказанности даже сейчас?
- Можешь спокойно забыть об этом, Хэвен, - самодовольным потоком этой самой чудовищной уверенности в своей безнаказанность веяло тем временем с экрана. – Космофлот не станет держать в своих рядах насильника, а твой обожаемый император поверит мне, можешь не сомневаться. Да и выбора у тебя сейчас нет – или подчиняешься, или мы заставим тебя это сделать, не сомневайся.
- Будьте вы прокляты, - прохрипел Хэлл. – Только с моим трупом, стало быть…
   Звук был вовремя затушёван вежливой рукой Франсуа, но изображение искажённого страданием лица осталось, и лишь через три резиновых секунды оно было частично перекрыто крупной цифирью параметров, взятых из карты регистрации компа. Император небрежным жестом ладони приказал прервать трансляцию, и в этот момент Темпл, чьё сознание было занято уже поиском нужных ассоциаций, вызванных присутствием леди, решил наконец в уме этот ребус и совершенно непроизвольно уронил в наступившем мгновении тишины имя, которое уже и сам успел забыть…
- Долорес де Сангре, - услышали все очень тихое замечание. – Как странно…
- Ничего странного, - оживилась вдруг дама, с ярким интересом разглядывая маркиза, что теперь двинулся
в сторону аристократов, повинуясь ещё какой-то пришедшей ему в голову мысли. – Это же моя кузина.
  Темпл молча кивнул, приближаясь, и ничем не выдал того, что это известие его фраппировало – а между тем в глубине души он был потрясён, поняв, наконец, чем был в глазах своей неудачливой поклонницы…
- И тем не менее, увиденное здесь ничего не доказывает, - с апломбом хозяина положения возвестил граф. – Моё изображение сюда явно вмонтировано теми, кто заинтересован в том, чтоб опорочить меня, вот и всё.
- Не всё, - тихим и спокойным голосом сказал ему Темпл, остановившись в шаге от врага. – Дай мне наручники из своего набора, пожалуйста, - вежливо обратился он к стоящему за спиной у того охранника, что выполнил эту просьбу, не изменив каменного выражения лица.
   Аристократ взглянул на маркиза с надменным интересом, явно нисколько не смущаясь.
- Надень их мне, будь так добр, - ничего не выражающим тоном сказал ему Темпл, протягивая на ладони полученный предмет врагу.
   Тот с сомнением покосился на белые перчатки на руках Скайстона, однако браво выполнил указание.
- И зачем это? – он произнёс эту фразу с прежним высокомерием, но, увидев, что Темпл ясно улыбается, понял, что выдал себя, но растерялся, не поняв, чем именно…
- Хочу тебе показать, что умеет офицер космофлота Рейха, будучи без оружия - это ведь аудиенция у Его Величества, а не посиделки у тебя в гостиной, - тихим спокойным голосом проговорил Скайстон, - а также будучи в оковах. Тебе интересно?
- Да, - с вызовом пожал плечами граф. – А только что это может…
   Договорить он не успел – как и толком удивиться, оказавшись лицом вниз на полу, с выкрученными руками так, что от боли было невозможно шевелиться, и полностью неспособным хоть как-то двигаться…К тому же каблук сапога столь недвусмысленно расположился на шее, что становилось страшно, что он опасно передавит нужные кровеносные сосуды… Братья, увидев столь плачевное положение своего старшего, предпочли отбыть на некоторое расстояние прочь, похолодев от ужаса.
- Как насчёт пары-тройки пятиминуток, скажем, для уборщиков? – с вальяжным интересом осведомился Темпл прежним доброжелательным тоном. – Думаю, ты не сомневаешься, что я могу заставить тебя подчиниться?
   Он не мог видеть, с какой гордостью смотрят на него Хэлл и Франсуа – столь сильно его накрыло волной эротического напряжения от кузины племянницы Арнея Ормандо… Что за гнилая семейка, право.
- Да, не сомневаюсь, - поспешно прохрипел граф. – Отпустите меня, маркиз.
- Не хочу, - невозмутимо уронил Темпл. – Твои просьбы мне неинтересны.
- Но мне больно! – граф явно потерял солидную часть своей невозмутимости, ощущая, что лётчик плавно усиливает эти ощущения для него…
- Чепуха, - скучающим тоном отозвался Скайстон, никак не реагируя. – Пожалуй, ты намеренно сочиняешь это, чтоб опорочить моё имя.
- И кроме того, увиденное нами сейчас ничего не доказывает, стало быть, - великосветским тоном подытожил Император, холодно усмехнувшись. – Логично.
- А ещё я могу сейчас сделать тебе больно по-настоящему, - вежливо сообщил графу Темпл. – Хочешь узнать, как это?
- Нет, - выдавил тот, уже начиная пугаться не на шутку.
- Отчего же? Это ведь так интересно, - нарочито деланно удивился Скайстон. – Соображения справедливости требуют, чтоб ты был в курсе, чего требуешь от других. Разве не так?
- Ваше Величество, прикажите ему отпустить меня, я признаю, что на записи – я! – взвизгнул граф так, что поморщились даже непроницаемые охранники.
- В таком случае причём тут я? – с интересом осведомился Император. – Я не приказывал маркизу ничего, Вы сами взялись с ним общаться, стало быть, Вы в состоянии себя контролировать. А Ваше сообщение мне ещё нужно обдумать – оно вызывает некоторые мысли. Например, о том, кого Вам следовало было сейчас о чём-то просить, наверное.
- Ну уж нет, если на записи – ты, то я могу и не послушать приказов, и это оправдает любой психиатр, - участливо заметил Темпл графу. – Как известно, слово аристократа взять назад нельзя, да?
- Хэвен! – взревел тот, ощущая, что его прошиб ледяной пот. – Я всё подпишу, только спаси меня от этого парня сейчас!
- Как Вы должны были заметить, граф, Хэлл Хэвен подчиняется только маркизу Скайстону, - вежливо процедил Франсуа. – И от Вас, в сущности, ничего никто и не требует сейчас, не нужно фантазировать.
- Я всё сам расскажу и напишу, только пусть он перестанет! – жалобно проскулил вдруг граф, начиная трястись крупной дрожью. – Я знал, что Хэвен ни в чём не виноват, просто мне хотелось самовыражения! Все обвинения против него – моя работа через подставных, потому что меня устраивал скандал. Хэвен, я заплачу за всё, прости меня!
- Я бы не стал, Хэлл, - холодно откомментировал эти вопли Темпл. – Есть вещи, которые деньгами не меряются, как известно.
- Лестер, разберитесь как-нибудь с этой ситуацией, - вежливо попросил Император. – Право, наручники маркизу Скайстону не идут, как и всякому настоящему офицеру космофлота.
   Франсуа грациозно склонился в почтительном поклоне, а затем начал неспешно приближаться, с явным неодобрением бросив взгляд на томные черты графини, что продолжала с удовольствием глядеть на унижение брата.
- Дай сюда браслеты, Темпл, пожалуйста, - проговорил он нарочито церемонно. – Его Величество считает, что без них ты лучше выглядишь.
- Он прав, должно быть, - добродушно ответил Темпл, даже пожав плечами. – На, забери тогда, - к ужасу графа, он совершенно будничным жестом крутанул запястьями в непосредственной близи друг от друга, а затем столь же невозмутимо подал пустые наручники куратору.
   Тот мгновенно убрал их куда-то в карман, а ладонью другой руки постарался поддержать выпрямляющегося во весь рост Скайстона. Темпл ответил долгим тёплым взглядом и с благодарностью молча хлопнул ресницами. Затем не торопясь вернулся к сидевшему Хэллу, который скорбно уронил голову на руки, и слегка сжал ладонью его плечо, пытаясь успокоить его этим жестом. Хэвен молча кивнул, не меняя позы. Тогда Скайстон снова закрыл друга плащом, на этот раз полностью спрятав его голову и плечи у себя на груди и застыв в этом дружеском объятии над ним.
- Держись, Хэлл, бывает и хуже, верь мне, - почти прошептал он при этом, уже не смущаясь реакцией принца, что во все глаза наблюдал за ним.
   Тем временем граф наконец смог подняться и кое-как выпрямиться – но на лице его по-прежнему царило страшное смятение. Император вовсе не намерен был давать ему время опомниться и спокойно заговорил.
- Итак, благодаря всем присутствующим мы выяснили следующее. Трое негодяев позволили себе воспользоваться доверием офицера моего космофлота, чтобы лишить его свободы, честного имени и глумливо обесчестить, при этом подвергли жестоким пыткам и пытались прикрываться моим именем. Всё это было проделано с исключительным цинизмом и было прекращено благодаря вмешательству маркиза Скайстона. Вы согласны со мной, граф?
- Да, Ваше Величество, - похоронным тоном ответил аристократ.
- Стало быть, опозоренным оказался я, позволив такой ситуации произойти, а негодяям – продолжать носить титулы, пожалованные их предкам моими. Верно, сударыня? – нарочито великосветским тоном поинтересовался он у дамы.
- Да, возможно, Ваше Величество, - озадаченно отозвалась та, явно плохо понимая ещё, что к чему.
- Личности преступников, покусившихся на честь космофлота Империи, а стало быть, и на меня лично, установлены, а своей вины они не отрицают, правильно, Сахай Лестер?
- Так точно, Ваше Величество! – отчеканил Франсуа, лихо отсалютовав.
- Что ж, тогда пора приступить к исправлению этого безобразия, - холодно подытожил монарх, тем же небрежным жестом ладони скомандовав что-то.
 Что именно – не поняли только гражданские. Охрана, до сей поры стоявшая себе сущей мебелью, чёткими и слаженными движениями взялась действовать. Да так грозно и красиво, что дама, которую будто все мужчины перестали замечать, в ужасе и восторге одновременно рухнула на колени, не зная, что может ожидать её лично в таком случае… Пышные протокольные юбки улеглись вокруг её застывшей фигуры, а в наступившей тишине несколько десятков секунд слышались резкие щелчки, треск и жалобное металлическое звякание – это с поставленных на колени аристократов срывались их гербовые значки и прочие украшения, что указывали всякому взгляду, что перед ним высокородный подданный Императора. Троица благоразумно помалкивала, хотя по их побелевшим лицам было хорошо видно, как происходящее действует на их привычную манеру осознавать своё место в мире. А кроме того, Темпл в самом начале действа резким жестом, но не без налёта театральности скинул плащ прочь, и приподнял голову Хэлла в нужном направлении, вежливо, но твёрдо приказав ему:
- А вот теперь смотри на это, и хорошенько смотри! Это правильно, понимаешь?
   Хэвен смолчал, с протокольным любопытством выполнив сказанное, отчего враги против воли потеряли значительную часть самообладания, чего Скайстон и добивался. Да и сам он сейчас напоминал очень грозное изваяние некоего сурового ангела мести, который не тратил энергию на ненужные добродушные жесты, предпочтя остаться олицетворением страшной стихии, что неумолимо разрушала всё, что было привычно и давно считалось само собой разумеющимся и непоколебимым. Ненависти его сверкающий мрачным торжеством взгляд отнюдь не излучал – но преступники сами видели её сквозь пелену собственных представлений о реальности. Когда же настал черёд ломать родовые клинки перед глазами тех, кто полагал себя всегда и везде правыми благодаря их существованию, Темпл позволил себе сдержанно улыбнуться. Он краем глаза видел того, кто, в отличие от него, просто выполнявшего нужный церемониал без всяких эмоций, торжествовал по-настоящему, со всем пылом своей юношеской души, скрытой под маской равнодушного законника – Франсуа едва ли не кокетливо воздел очи к потолку, отчего стал похож на карикатуру на лицемера-святошу. И правда, весело, решил про себя Скайстон. Интересно, если бы он в молодости знал, что такие вещи возможны в мире, насколько было бы проще или же сложнее прожить кошмарное десятилетие, будучи никем? Жалости униженные гражданские у него не вызывали никакой – хотя их удручённый вид, кажется, смог растрогать не только их сестрицу, но и Хэлла – что-то он слишком сильно сжал кулаки… Брось, друг, ну какая жалость может быть к тем, что перестал быть человеком по собственному желанию, поговорим нынче об этом за бутылкой, накачать тебя нынче до отключки – моя святая обязанность на вечер. Так, принц, ну сколько можно уже там переживать по моему адресу? Придётся приветливо улыбнуться тебе уже. Ага, так это тебе нравится? Ну, вот и славно, у нас много общего, стало быть, волноваться было зачем? А, понял – я, должно быть, по-прежнему очень страшно выглядел, когда пугал этого графа, ну, это ты, Ваше Высочество, зря, вот ежели бы я всерьёз был рассержен, то – да. Ого, да он, кажется, понимает, о чём это я, хоть и не вслух – а ещё кем-то считается, что чудес не бывает, как же. Вон, если спросить Хэлла, он нам наплетёт о том, что происходящее – из рода чудес, право. Ещё бы нет, ты ж понимаешь, принц, что он там чувствовал – ну, запись тут хорошо тебе это подсказала. Но такие чудеса делать – наша работа, не более того, верно? Хватит уже придумывать невесть что про меня, как эти уроды – я всего лишь слуга престола, а ты – наследник, и делить нам нечего, парень, не то что без нас будет ждать таких, как Хэлл?
   Темпл спокойно сам отвернулся, прервав этот зрительный контакт с принцем – пусть знает, что не за его благоволением я на него оборачивался, а просто игнорировать его внимание было невежливо, так пусть дозирует его в другой раз тщательнее. Процедура превращения аристократов в обычных ничего не значащих людей была с прежним изяществом и молчанием закончена, и их отпустили, позволив встать на ноги. Франсуа уже вежливо вещал им что-то протокольное про поражение в правах и конфискацию всего и вся. Скайстон с интересом смотрел на напуганную, но отнюдь не слишком, их сестрицу – она тоже поднялась, погрузившись в некоторую задумчивость. Так и знал!
- Но я беременна, - растерянно произнесла леди, всплеснув руками.
   Однако она опоздала – ладонь Темпла уже крепко лежала на плече Хэлла, и тот прекрасно понял приказ – не реагировать!
- Это никого здесь не касается, - церемонным тоном уронил Скайстон. – Вы совершеннолетняя, сударыня.
   Ага, сколько злости во взгляде! Ну, значит, я ни разу и не ошибся нигде. Кабы Хэлл тебя хоть раз интересовал, как женщину и человека, ты бы не смотрела спокойно запись, да и двадцать девять из тридцати моих знакомых юбок бы хотя бы подбежали к нему с искренним волнением, и уже не раз.
- А Вы свободны, можете идти, - раздался вдруг голос принца, поднявшегося из-за стола. – Мужчины сами выяснят оставшиеся вопросы.
- Да лжёт она всё, - прогудел тут бывший граф. – Уж я-то знаю, ничего там в помине нет, просто полагает успеть залететь, если объект внимания купится на сообщение – не в первый раз уже этот номер отыгрывает. А не получится – налжёт про выкидыш, и всё.
- Дрянь, - прошипела в его сторону его сестра. – Давно была бы замужем, кабы не твоё свинство.
- Да кому ты нужна, такая шлюха? – в тон ей холодно усмехнулся брат. – Насколько я помню, космофлотовские ни разу не женились на тех, к кому заходили в красном, можешь у них уточнить сейчас!
- Молчать! – жёстко приказал ему один из охранников. – Сударыня, Вам пора, будьте любезны покинуть помещение.
   Похоже, самообладание наконец изменило той, кто была страшно разочарована своей неудавшейся ролью, и она наконец поспешила бросить провокационный взгляд на угрюмо молчавшего Хэвена, но тот молча указал ей глазами на погасший экран.
- Я не знала, Хэлл, - голос был жалостливый, но напоминал скорее интонации героини сентиментального сериала.
   Забыла сказать «прости меня», безжалостно уточнил про себя Темпл, нарочито громко усмехаясь. А это очень досадное и о многом говорящее упущение, нельзя так грубо себя вести актрисе.
- Точнее, не хотела знать, - ровным тоном беседующего о погоде сказал он охраннику, стоявшему ближе всех к нему.
- Она и как зовут его вспомнила только, как на дверь указали, - осклабился тот в ответ.
   Хэлл плавно поднялся на ноги.
- Мы не знакомы, сударыня, - ничего не выражающим тоном произнёс он.
   Темпл успел заметить, что тот, на ком столько времени лица не было, отчего-то в этот момент стал прежним невозмутимым старшим по борту, и с облегчением вздохнул про себя. Дамочка, оторопев, ещё смотрела на невозмутимого красавца-офицера каким-то истеричным взглядом, будто срочно перестраивалась на режим «горе навзрыд», но глаза Хэлла уже излучали титановое: «Нет». Из-за того, что на эту пару фактических дуэлянтов смотрели сейчас все – военные с гордостью за коллегу, гражданские с досадой – только Лестер и увидел, что Император тихо улыбнулся, поглаживая на мундире полковничьи знаки отличия… Однако дама вовсе не была той дурочкой, каковой попыталась выглядеть – общее настроение она уловила ещё быстрее, чем Хэлл успел произнести фразу до конца. Она, бросив вокруг взгляд, полный уже чистой ненависти, просто быстро ретировалась прочь, да так, что охранник у двери едва успел вовремя открыть её. Почти сразу раздался сардонический смех – и бывший граф демонстративно сделал в сторону Хэлла резкий одобрительный жест, заставив того снова побледнеть.
- Рано встал, Хэвен, мы ещё не закончили, - раздался по-прежнему слишком ровный голос Императора. – Подожди ещё малость, пожалуйста.
   Граф вздрогнул, инстинктивно почувствовав опасность, и насторожился. Хэлл, старательно пытаясь сохранить спокойный вид, снова опустился на стул, но и младенцу было бы видно, что он успел перепугаться ничуть не меньше, чем в начале аудиенции. Он остановившимся взглядом скользил по помещению, понимая, что не справился и выдал своё смятение – пока не наткнулся на весёлый взгляд принца. Его Высочество подмигнул подданному совершенно по-приятельски, быстро отвёл глаза в сторону троицы бывших аристократов – и тут же стал непроницаемым, как обшивка спейсера…
- Я не удовлетворён, потому что оскорбление, нанесённое мне, ещё не учтено, - спокойно сообщил Император. – Попытки извиниться перед моим офицером сами по себе ещё ничего не значат. А между тем унижение офицера космофлота Империи – прямое оскорбление меня лично. Лестер, подскажите мне, как тут следует поступить.
- Вам лично ничего не нужно делать, мой Император, - бархатным тоном прирождённого царедворца пророкотал Франсуа. – Закон об оскорблении Его Величества в Рейхе никем не отменялся и должен быть применён немедленно – так что позвольте мне это осуществить сейчас, вот и всё.
- Что ж, быть по сему, раз так, - невозмутимо пожал плечами монарх, снова касаясь пальцами полковничьих знаков различия на своём мундире. – Действуйте, Лестер.
   О-о, только и успел подумать про себя Темпл, с восторгом глядя на своего куратора, да по Франсуа драматические подмостки рыдают горючими слезами! – и боюсь, это не единственный его звёздный час…
- Капитан Панвиц, эти трое посмели оскорбить Императора, - неспешно проговорил тот тем временем, небрежным жестом указав одному из офицеров охраны на побледневших до слабой синевы братьев по злодейству и несчастьям. – Уберите их отсюда куда следует.
   На этот раз тихо не получилось – нервы у обвиняемых сдали не на шутку, и стенания, вопли и мольбы о пощаде успели некоторое время позвучать в помещении.
- И куда их? – с праздным интересом полюбопытствовал Хэлл у Темпла.
- Кажется, в силе формула воздать по мерке, ими самими определённой, - задумчиво отозвался тот. – Скорее всего, в рудники – во-первых, они сами тебя туда хотели упрятать, во-вторых, это логично, учитывая тяжесть преступления.
- И всё же, видеть их унижение мне неприятно, - с оттенком грусти заметил Хэвен. – Сам не знаю, отчего.
- Этим ты от них и отличаешься, не забывай. Это нормальная человеческая реакция, а они не люди уже давно.
  Рядом с беседующими друзьями очутился приветливый принц.
- Как Вы себя чувствуете, Хэвен? Я прошу прошения у Вас за всё произошедшее, но увы, иначе было просто нельзя. Понимаете, по закону полагается и вовсе чудовищная полицейская процедура с протоколами и очными ставками, мы попытались максимально избавить Вас от неё.
- Да уж, а эти штиблетники не упустили бы случая вдоволь наглумиться над лётчиком, - вставил Темпл.
- У меня нет никаких претензий, - тихо проговорил Хэлл, уставившись с неприкрытым изумлением на наследника престола. – Я в порядке.
   Принц снова ослепительно улыбнулся.
- Спасибо, но Вы немного ошибаетесь. Я ведь знаю, что у Вас не было времени восстановиться после истязаний. Поэтому мы ждём Вас через пару дней – Вам пришлют приглашение, как полагается, барон Хэвен. Позвольте ещё раз выразить Вам признательность за то, что Вы смогли отстоять честь космофлота Рейха в невозможных для этого условиях.
- ЧТО? – едва слышно прошептал Хэлл, опасно покачнувшись. – Как? – он едва понимал, что его снова обхватили и поддерживают крепкие руки Темпла, но стакан с оранжадом к его губам явно поднёс принц…
- Успокойся, Хэлл, всё нормально, право, - тихо улыбнулся Скайстон. – Ты просто не выспался.
- Ну что, с этим героем у нас порядок? – раздался над ухом бодрый тенор Императора. – Это хорошо, но мы ещё Скайстона за помощь не наградили.
- Да наградили уже, Ваше Величество, я рад, что мой друг титулован теперь, - чуть повернув голову в его сторону, вежливо ответил Темпл. – Или, если уж оно так важно, так мне бы жениться поскорей не мешало, а то грохнут меня на войне, коли бездетным останусь.
   Крепкая ладонь Императора ощутимо, но совершенно по-отечески сжала его плечо…
- Ты выиграешь эту войну, Скайстон, потому я тебя и назначил уже сейчас. Как – ни ты ни я ещё не знаем, но выиграешь. А тогда и на свадьбе погуляем как следует, вот и все резоны, не обижайся. Это ведь только пожелание, а не приказ.