Как похмельный окончился сон,
как из койки исчезла девица,
опустилась ко мне на балкон
перелётная курица-птица.
Одарила помётом балкон,
снисходительно клюнула крошек,
прокудахтала:
- Что, удивлён?
Я ответил:
- Да нет, огорошен.
Ведь ни в жизнь на девятый этаж
не взлететь тебе, квочке-гордячке!
Значит всё это либо мираж,
либо происки белой горячки.
Почитай в незапамятный век
предкам выпало определиться:
Баба… мол… не совсем человек,
а уж курица – точно не птица.
- О, невежество! – был мне ответ
странной рябы, взлетавшей с балкона. –
Ну, какой ты, Баулин, поэт?
Ты – унылый заложник шаблона!
Горний голос витал в вышине,
и уже не насмешливый, строгий:
«Не ищи аномалий во мне,
не приемли диктат аналогий».
Чудеса!
Но мораль налицо.
А когда разгорелась денница
я узрел на балконе яйцо.
Вот же шустрая странница-птица!
Не простое яичко, видать.
Что с ним делать, не ведаю братцы.
Слопать или учёным отдать?
Без пол-литра тут не разобраться.