Ютится под крышами, в тайне от города, старенький феникс
И крыльями режет дождливый простор.
На трассу коврами упала листва – пожелтевший расколотый оникс -
Стучится рассвет неизбежно во тьму незадернутых штор.
Струна дребезжит в такт словам «я скучаю» и… чайнику.
Вскипит к ноябрю, очевидно, в холодном вагоне.
Когда мы успеем на чай из пространства, мой уникум?
Мы скоро три дня запечатаем нежностью в хрупком флаконе.
У нас разгораются пламенным цветом внутри гладиолусы
В то время, когда холода отрывают подошвы сапог,
Несут их насмешкой под зад Афродите и Ангусу,
Приветом существ на постели, что птицей летят высоко.
Сигналят, безбожно ругаясь, опять машинисты: мы стерли границу.
Мы вне измерений, вне общества, просто мы «вне».
Где утром безлюдным, туманным, уже в бесконечную пятницу
Друг друга любить мы сумеем сильней наравне.