Тебе не представить как жгло мне руку твое приветственное пожатие.
Как раз за разом, когда ты уходил за гору, я в темноте срывалась вниз,
сдирая кожу и ломая кости, и к новому утру собирала себя всю заново,
не позволяя проявить слабость своему нутру, чтобы тебя не спугнуть.
Я хотела, чтобы ты был светел, чтобы был светом и если не мне, то им.
Я бы хранила память, о первом дне, что была ветром под пальто моим,
и могла бы довольствоваться отголоском, космическим отзвуком твоим,
сколько бы парсек не разделяло, суть в том, лишь бы ты был невредим.
Веками ждала, звала, срывая голос, а теплоту твою заменила радием.
Оставив на левой руке следы взлетных полос, на правой выжгла имя,
оберегом ставшее, я его хранила как хрупкий колос райского гербария,
и не по твоей вине, уставшая, обронила лунный волос на память уходя.
Как обезумевшая жгла мосты, чтобы прошлое мне не дышало в спину.
Я подпалила платье, когда прыгала через костры, сама обжигала глину,
пытаясь воссоздать тебя, схожие черты, и как же мне хотелось в палец
воткнуть иглу, чтобы поставить подпись, но листы бумаги были так остры,
что я излила кровь в книгу.