За красками холста затихли голоса,
Небрежно опрокинуты часы
И томно задышали телеса,
Отбросив стринги,мысли и трусы.
И крайней плотью сморщился банан,
Пропитанный помадой и слюной.
В чугунной ванне бритый «Мопассан»,
С окурком между вдохом и рукой.
Смерть строго осмотрела интерьер.
Она блюдёт банальность ритуала.
И Пети нет, но есть умЕрший Пьер.
И дождь смывает даты с тротуара…