I.
.................................... Будь храброй...
Свет, отколовшийся от Сада,
еще дрожит в моей руке,
еще ведет меня из ада
на непонятном языке,
еще меняет дни местами,
совсем чуть-чуть еще болит, —
покуда смерть не перестанет,
и Бог во мне заговорит...
II.
.................................... Нет ничего более печального для человека,
.................................... чем прикосновение к Богу,
.................................... потому что больше нет никого,
.................................... кто мог бы встать рядом..
Потанцуй со мной — во мне осталось совсем немного
нетронутой нежности, радостного огня.
Я дошла до Бога... я даже услышала Бога —
и больше нет никого, кто смог бы наполнить меня.
Наиграй мне что-нибудь — я возьму эти звуки,
туда, где словам нет места и нет пути.
... А потом отпусти в бесконечную ночь разлуки —
в эту тьму и бездну, пожалуйста, отпусти.
III.
.................................... Молчание — единственное, что ты знаешь у последней черты.
.................................... Всего остального не существует.
Господь слепил меня из молчания и сказал: Говори!
Непривычное крошево всю жизнь натирало язык.
И, когда я устала, Он пришел и сказал: Гори! —
как терновый куст, как звонкий сухой тростник.
Я горела три долгих ночи три страшных дня.
Доктора пожимали плечами, цокали языком,
говорили безостановочно, что огня
нет. Что это мне только кажется. Босиком
выводили на снег — и снег начинал пламенеть.
И уже ничто не могло бы меня спасти —
... И тогда Господь прикоснулся к моей спине
и сказал:
...................Лети!