Сказка
Погасла последняя краска,
Как шепот в полночной мольбе
Что надо, безумная сказка,
От этого сердца тебе?
И.Анненский
Царевич в отъезжее поле
Пустился, Оленя-красу
Добыть обещав. Тот на воле
Гулял в заповедном лесу.
Вот едет тропой незнакомой
Царевич меж частых дерев,
Неведомой силой влекомый,
Копье свое к солнцу воздев.
Он едет: багровые тени
Ложатся тропы поперек.
Вдруг видит следами Оленя
Усеянный черный песок.
Он съехал с тропы и помчался
По следу вдоль русла ручья,
А лес неприметно сгущался,
Закатным багрянцем горя.
Петляет ручей, поспешает
За ним, точно тень, вороной,
И страшные мысли внушает
Царевичу свет огневой.
Вода-то в ручье, будто кем-то
Разлитое густо вино –
Кроваво-кипящая лента,
Манящая в даль, где темно.
Царевич подумал: «Вот диво».
Конь встал, чуя страх седока.
Как вдруг среди чащи игриво
Блеснули оленьи рога.
И вмиг позабыто смущенье:
«Теперь-то от нас не уйдешь!»
И прежним огнем нетерпенье
Вонзилось под сердце, как нож.
Царевич, как облако мчится,
Тугая звенит тетива,
Стрела, словно хищная птица
Летит, багровеет трава.
В душе торжествуя победу,
Царевич на стремя привстал,
Но пятна кровавого следа
Как будто нечистый слизал.
Вокруг та же темная чаща.
Ручей в отдаленье журчит.
Лишь сердце больнее и чаще
В висках воспаленно стучит.
Что ж это? В глазах помутилось
Олень златорогий исчез.
Огромное солнце садилось
За ставший невидимым лес.
Царевич на берег спустился
И лег близ ручья отдохнуть.
Багряновый лес расступился,
Рассеялась жуткая муть.
Сгорая в полуденном зное,
Пред ним распласталась земля,
И небо томит голубое,
И запах томит ковыля.
В степи, по безлюдной дороге,
Склоняясь на своем вороном,
Он едет в какой-то тревоге,
Окутанный сладостным сном.
Следы потерялись. Он знает –
Что ищет ему не найти.
И вот невзначай замечает
Высокий курган впереди.
Забытая чья-то могила?
Надгробье героя? Царя? –
Кто знает. А сердце щемило,
Подъехать к нему торопя.
Царевич ободрился. Скачет.
Глядит – у подножья холма
Какая-то девушка плачет
О ком же? – Не знает сама.
Печальна, бледна, светлоока,
Земле что-то шепчет она,
Как если бы тот, что далеко,
Мог вспрянуть от вечного сна.
«Прекрасная, кто ты?
– не слышит, -
Послушай меня, отзовись!»
Напрасно. Все тише, и тише
Печальные песни лились.
Внезапно царевич очнулся:
Над степью закат догорал.
Ковыль придорожный качнулся,
Сгустившийся сумрак был ал.
«Что б ни было, девушку эту, -
Царевич сказал, - я найду.
Поеду по белому свету
Упавшую кликать звезду.
Авось, у того же кургана
Отыщется». Дрогнул ковыль,
И черная тень Великана
Обуглила красную пыль.
Копье засветилось в деснице,
Сверкнула в руке булава.
Враги начеку – обагрится
Их кровью степная трава.
Надвинулась туча. Внезапным,
Как душною ночью гроза,
Был бой. В полусвете закатном
Предсмертно сомкнулись глаза.
Царевич увидел равнину,
Курган поднимался вдали,
Под ним, извиваясь змеино,
Багровые тени текли.
С них девушка глаз не сводила.
«Прекрасная, кто ты? Ответь».
Спросил, и мечом опалило
Мгновенное: «Я твоя смерть».