Он знал Курилы и Каир.
Оскалы сквозь прицел «Фантомов».
Его тропа в высокий мир
Взяла разбег с аэродрома.
На чем он только не летал,
Ввергаемый грозою в штопор,
Трезубцы в молниях срезал
Слои над шпилями Европы.
Или завинчиваясь ввысь
В неистовом восторге птицы,
Ему был виден дальний мыс
И вместе с тем рубин столицы.
Так в глубине сквозь небеса
Плыл «Миг», как рыбка в океане,
Где шар земной нес паруса
И ниже двигатель земляне.
Однажды поднимая «АН»
(Так тяжело взлетают дрофы)
Он испытал несчастье ран
Но пережил и катастрофу.
Верстак, напильники, тиски,
Сверлилка со станком токарным,
Да боль текущая в виски
С огнем в спине достались парню.
Заснуть мог в три, а на рассвет
Уже отказывали ноги.
Какой же тот заветный свет
Ему указывал дорогу?
К тому земному верстаку,
Где мог полезен быть отчизне,
Предать резцу и молотку
Еще свою частицу жизни?
Теперь влюбившийся в металл,
Изобретал, чертил эскизы,
На равных с теми, кто летал,
Он любовался небом снизу.
Я видел тонущих на дно
И горькую потерю веры.
Любому мужу не дано,
Менять на клещи стратосферу.
Среди шабашников, чудак,
Он делал чудную работу.
Сорвите с сокола колпак
И он окажется в полете!
Но что дает нам дальний блеск
С петлею белою над рожью
В сравнении с тем, кто из небес
Принес на землю искру божью?