Пусти меня в сумрак своих вечеров,
холодных от лунного света.
Маньяк темноты во мне жив и здоров,
фантомною болью согретый.
Он в вечной тревоге, ведь мир не щадит
того, кто так тонок и светел,
чьё слово во мне безутешно болит,
горит и настойчиво бредит.