Посвящается К.Д.
Темным лесом шел я ночью
И увидел мужика.
Но почти не испугался:
Что пугаться-то пока?
Он сидел, на пне качаясь.
Лоб рукою подперев.
Очень тонко намекая,
Что сидит типичный Лев.
Ветер раздувал бородку
И кудрявил волоски.
На нагом по пояс теле –
Напряженные соски.
Взгляд суровый и надежный;
Ровный ряд гнилых зубов;
На кистях заматеревших –
Отпечатки от оков.
Весь портрет его изрядный
Так легко на слог ложился,
Что я понял: он – романтик.
И слегка насторожился.
-Здравствуй, путник запоздалый, -
Мне сказал мужик устало. –
-Все зовут меня «Масдаем –
Хоп – и никого не стало».
Мы намеки понимаем,
Даже если и не сразу.
Мы врагов искореняем,
Как типичную заразу.
Со времен еще тех давних,
Что покинул психпалату,
Я всегда ношу в кармане
Двухпудовую лопату.
И подобно Геркулесу,
Разрывающему пасть,
Я решился непременно,
Что не дам себе пропасть.
А Масдай тяжелым шагом
Надвигался, как гроза.
Лишь катилась по щетине
Одинокая слеза:
«Я таким уж уродился.
Ты прости меня, дружище».
И занес он для удара
Безразмерный сапожище.
Научился я в больнице
Упреждающей атаке.
Там таблетку не получишь,
Если не затеешь драки.
Санитары все в укусах.
Больше месяца не служат.
Потому что через месяц
Сами с головой не дружат.
Не такому же герою
Уступать природной силе!
Я решил сопротивляться,
Хоть меня и не просили.
Бегал-бегал между елок.
Прыгал с кочек да на кочки.
И когда он утомился,
Впился челюстями в почки.
Ведь у нашей у психушки
Есть свои авторитеты:
Кто-то поедает трупы;
Кто-то стильно ест газеты;
Кто-то вертит на приборе;
Кто-то нож пускает в дело;
Кто пугает медсестричек, -
Ну, а я кусаю тело.
-Ты не прав, - сказал ему я,
Уступая место в Рай. –
Почему я должен сдохнуть,
Если это ты – Масдай!
Он поник главою буйной,
Расчлененный на куски.
Но по-прежнему вздымались
Напряженные соски.
-НЕПОНЯТНО! - лишь слетело
С посиневших мертвых губ.
-Извини, - сказал я грустно
И забросил труп за дуб.
Ты свети-свети Светило!
Мошка робкая летай.
Не встревожит больше мира
Укрощенный мной Масдай!