Не внемли радостному взору -
Чужих очей нам чужд обман!
Мы предаем сомненья спору,
А сердце ведает роман...
Один, собравшись в путь далекий,
Он ниц упал на хладный пол.
Из глуби сердца вздох глубокий,
Как дух истерзанный исшел.
И в пустоте, в уединеньи
На месте том остался он.
И утомленный, в сновиденьи
Увидел судьбоносный сон...
Светало, он перекрестился,
Покинул комнату свою.
И в час, когда в мир свет излился
Пустился прочь. Не утаю
Его я имени, не скрою
Его унылую тоску,
Что била нашего героя.
А имя - Дмитрий - нареку.
Не ведай, дух переполненный
Больным сознаньем суеты,
Тоски, печали угнетенной,
Какую ведал, Дмитрий, ты...
Не знай той боли развращенной,
Когда насмену плача вдруг
Гость - Безразличье - вечно сонный
Приходит, сея мрак, испуг.
Димитрий мчался... Раня ноги.
А каждый дуб и свод осин
Напоминал тот вздох глубокий,
Шепча: погибший, ты один!
Он изметался, изнемогший,
В бессильи бился наш герой
И сел. Восторженной, иссохшей
Кроваво-бледною дугой
Гроза вовсю торжествовала -
Рвала, кричала, воздыхала!
И дождь полил. Димитрий бедный
Закрыл лицо больной рукой
И весь больной, в грех дум запретных
Он предавался с головой.
Остановилось. Смолкло. Стихло.
Как будто сжалилась гроза.
Природа к грозному привыкла,
Тепла не требует назад.
Она ведь знает: ей полезны
И первый снег, и смог ночной.
А человек, слепой, болезный
Леченью предпочтет покой...
Вдруг прозвучало: о живот мой
Так близок к аду, Боже мой!
Дай возложить на Тя усталость
И пребывать вовек с Тобой...
Он вспомнил, как родная матерь
Его в ночи пришла обнять,
А Дмитрий встал больной с кровати
Ее в ланиты целовать.
И вдруг ее он вновь увидел,
И Божий мир в нем говорил.
И предвестил конец обиде,
Что враг коварный положил.
Вернувшись в дом, Димитрий часто
Тот чудный случай вспоминал.
Так ожил юноша несчастный,
Что Бога в матери узнал!