жалкий узник пространства и времени,
тайно вымолив волю глазам,
не дыша, провалюсь в измерение,
где почти что не ведаю сам,
как опять опускаюсь на корточки
и целую невинный проём
летней полурасстёгнутой кофточки,
вдруг ожившей в дыханьи твоём...
сдавшись в плен её плавным движениям,
разум, словно изношенный хлам,
став на паперть с пренебрежением
ко всем нотам, палитрам, словам,
осуждённый земными запретами,
ниц падёт в осознании том,
что всё, сказанное поэтами -
графомания и моветон.