Среди сотни бесцельных и горестных муз
Жизнь внезапным просветом поманит.
Вдруг ОНА возвратилась в Советский Союз,
И встречал её Лундстрем в Казани.
Эмигрантская дочь с беспощадной судьбой,
Обречённая сказка Харбина,
Ей казалась неясная даль – голубой,
А жестокая сказка – невинной.
По пути, что Вертинский уже проложил
Из обманов в иные обманы,
Шла она постигать, словно боль, миражи
И неведомый быт окаянный.
Не сослали,
Не бросили злобно в ГУЛАГ,
Дали капельку сказки и воли,
Но любила не так,
Но творила не так,
Обживая ненужные роли.
Проявила себя на бесцельную треть,
Лишь пыталась взлететь,
Всё пыталась.
Исповедаться всласть помешала ей смерть,
Нам оставила самую малость.
Вновь листаю её воспалённую жизнь,
Где скитанья, и страх, и надежды,
И себе говорю:
- Милый, милый, держись!
Не испытывай дух свой мятежный!
Что случилось – то правда,
Реальность и сон
Так сплетаются – трудно разъять их,
Неугаданный поезд летит под уклон
Средь восторгов и долгих проклятий.
Не гордись суетой,
Не звени несудьбой,
Налетит и ударит лавина.
Пусть же будет неясная даль – голубой,
А жестокая сказка – невинной.
Рафаэль-Мендель
6 сентября 2014г.