Тебя, говорит, когда беру в руки, все так хрупко,
Будто бы в целом мире тоньше материи нет,
Я боюсь раскрошить ненароком, как будто скорлупку,
Как приправы в тяжелой, с прожилками мраморной ступке,
Легким жестом, в ритме звонких, тугих кастаньет.
Я тебя не искал, не просил, но гори оно всё,
Отмести совпадения - так не бывает некстати!
Может, коли уж так, не убьет, а напротив спасёт
Это то ли пристанище, то ли свободный полёт...
Отойти, отказаться? Да с какой это, собственно, стати?
А она ему вторит, мол, это такой концентрат
Необузданной близости, жажды и жизни в одном;
Обретает все смысл, лишь когда они рядом лежат,
И без слов, ощущеньями их разговоры искрят;
И так хочется пить тебя, пить, без остатка, жадным глотком.
И она замолкает. И молчит при этом так громко,
Обнимает пронзительно: гордо и очень по-женски,
Он её прижимает к себе - жестом бережным, властным, ёмким,
И в простейших вещах обретают покой вселенский,
И качается мир, и вращается вальсом венским.