Михаил Борисович вгрызается в нефтяные пески Канады,
в арктический шельф, или другой, что нам знать не надо,
не требует никакой особой награды,
сдержанно улыбается в объективы.
Михаил Борисович делает свое дело -
он повышает прибыль акционеров
и они ему доверяют всецело
свои значительные активы.
Рядом компания смехотворного вида:
пингвин забравшийся в нефть, два подводника инвалида,
серый белый медведь, индеец - на строгом лице обида,
к чему-то вечно пристегнутые гринписы.
Они упрямо толкутся в этом своем пикете,
призывают подумать о зверях, о детях,
говорят, что все на одной планете,
а выживут только крысы.
Все что во мне теплого, что от сердца -
симпатизирует этим лишенцам,
но баварским моторам, и мерседесам бэнцам
надо пить коричневые коктейли.
Пусть в Мексиканском заливе в небо взлетают вышки -
это издержки, а интересней излишки,
и кажется, что потерпят белые мишки,
и Михаил Борисович в деле.
С другой стороны медали, все обстоит похоже -
группа серьезных людей в погонах уже под кожей,
делают дело где ставки выше и сбой дороже
и молчат и во время, и до, и после.
Но это люди, не зомби и не химеры,
и у них есть тоже акционеры
и они тоже гребут на галерах
и этим летом всерьез налегли на весла.
Рядом компания вопиет аки агнец нежный:
Макаревич, Шендерович, человек без имени на манежной
и Михаил Борисович, все лелеют одну надежду,
что у птицы тройки есть тормозные диски.
И все человеческое конечно заныло,
но какой русский не любит большую силу,
и не хочет теперь Саур-Могилу,
с дырами в обелиске.
Ночь, шуршание деньгопада…
в окне напротив горит лампада.