Мы уедем, взорвемся, когда уже ждать
станет пыткой удушливей, чем не дышать,
со следами колодок на бледных руках,
мимо глаз птицелова с решеткой в зрачках,
мимо мшистых домов, мимо жадных болот,-
в наш свободный полет.
Мы сорвемся измученной в луке стрелой,
ты из А. я из Б. по свистящей прямой,
на которой годами лишь письма, звонки
нас сближали на расстоянье руки,
на расстоянье тепла из глаз, из груди
по строке «ты еще подожди…»
Мы уедем, исчезнем (чтоб я пропал!)
среди птичьих метелей в выступах скал,
где из пуха выстелив гнездовье,
будем мирно глядеть, как морское зверье
у подножия извивающееся, ползком
падает в пену волн.
И жалеть согласимся у края земли
лишь вулканы, - соседей, что не смогли
вырвать из плена, из топки дна
демонов жара, пепла, огня,
лавы, сползающей по ледникам
в закипающий океан.
А пока они ждут, - храни, обнимай
крылья друга, их гордый размах,
чтобы в час извержения – взлететь
и над заревом с клекотом проалеть,
укрепляя надеждой всех ждущих, живых,
падающих только ввысь.