Откуда-то сверху, с неба, звеня, упали и покатились по полю двадцать два ярко раскрашенных во все цвета радуги мяча, изготовленных из превосходного сафьяна.
Лазарь Лагин.
Старик Хоттабыч
Позор! Что делать нам со сборной?
Как чёрной избежать судьбы?
Спортбоссы во вселенской скорби
тугим раздумьем морщат лбы.
Нам всё едино, Гус ли Хиддинк,
Капелло или Адвокаат,
пока чиновники лихие
подкат меняют на откат.
А нам в плей-офф попасть хотя бы...
И вот рассеялся дурман,
и в штат был приглашён Хоттабыч,
седой Гассан Абдуррахман.
Всем ведомы его таланты,
и вот, завёрнутый в халат,
в негромком званье консультанта
он хитрый предложил расклад.
Он не кричал, не лез в бутылку,
не нарушал ничей покой
и футболистов по затылку
не шлёпал властною рукой.
Он вёл беседы под сурдинку,
он путал карты и следы –
всё рвал седые волосинки
совсем не пышной бороды.
Он как-то штангу передвинул,
он как-то поле удлинил,
арбитру карточек подкинул,
газон зелёный подменил,
наслал на португальцев хвори,
французам наплевал в харчи.
И всё за ради нашей сборной!
Суровый критик, помолчи!
Знавал я прежних корифеев
и легендарных игроков...
Мышей не ловит Акинфеев,
и мимо лепит Кержаков.
И, видит Хиддинк, всё напрасно,
и с неба падают, стуча,
все двадцать два прекрасных красных
тугих сафьяновых мяча.