Кеннет Фиеринг
АМЕРИКАНСКАЯ РАПСОДИЯ 2
Сперва вы обкусываете ногти. Потом вы без конца расчесываете волосы. А потом вы ждете. Ждете.
(Говорят, сначала вы говорите неправду. Потом вы берете чужое, так говорят. А потом вы убиваете. Так вы говорите.)
Далее звонок в дверь. Входит Пег. Билл. Джейн. Док.
Сперва вы ведете беседу, курите, прослушиваете новости, пропускаете рюмку.
Потом вы спускаетесь по ступенькам.
Обедаете, потом отправляетесь на прием, потом еще, кажется, ночная реклама, и опять домой, взбираетесь по ступенькам, ныряете в постель.
Но сначала Пег настаивает, а Док возражает. А вы танцуете тот же самый танец. И пьете тот же напиток, который пили всегда.
И фортепьяно воздвигает над миром стеклянную крышу из нот.
И купол из звуков ткет над Вселенной труба. Барабан возводит потолок над пространством, временем, ночью.
Застольные прибаутки. Номерок, протянутый гардеробщику. И снова домой, спать.
Но вначале эти ступеньки.
Вы уверены, детка, что, поднявшись по этим ступеньками, вы чувствовали себя так же, как там, внизу?
Разве так вы чувствовали себя утром? За ночь до этого? За две ночи?
(Так говорят, и вы сами знаете, что сначала вам были голоса. Потом виденья. Потом вы кого-то ударили, взвизгнули, заревели.)
А теперь вот ваши чувства: что такое одна лишняя ночь во мраке всех ночей жизни?
Что такое одна лишняя смерть, дружба или распавшаяся совокупность двух, трех, четырех, пяти тел?
Одно лишнее лицо среди многих и многих лиц, одна лишняя жизнь среди множества миллионов жизней?
Но все же вначале, детка, пока вы взбирались по ступеням и считали их (и насчитывали всегда одно и то же число), не приходила ли вам в ум мысль особого рода?
А именно, детка, та мысль, что вы родились на свет чувствовать, творить, трудиться и жить?
(С английского)