Никто в мире не любит Энтони так, как Майя -
Обнимает его, словно ребра вот-вот сломает,
Его трепу пустому, как проповедям внимает,
И последнюю кофту без требований снимает,
Медленно и под музыку. Все как Энтони хочет.
И он знает, что в шесть утра Майя с постели вскочит,
Чтоб погладить ему рубашку, поджарить тосты,
Хотя ей на работу к двенадцати. Майя просто
Не умеет и даже уметь не думает по-другому.
Ей достаточно только того лишь, что Тони дома,
Что когда он спит, можно слушать его дыхание.
С точки зрения Майи, Энтони - воплощение Мироздания.
Энтони душно в ее постели, доме, в ее руках,
От восторженных взглядов загривок кусает холодный страх.
Пока Майя живет с его именем на устах,
Тони шепчет: "Спаси меня, Господи, Будда, да хоть Аллах,
Я не могу, мне ее слишком, мне неуютно от этой ее любви."
И Господь отвечает Энтони: "Я терпел, вот и ты терпи."
"Думал, что так легко быть кому-то смыслом, миром и прочими атрибутами?"
- Подключается к разговору внезапно Будда и,
Усмехаясь, небрежно подкуривает сандал:
"А скажи-ка нам честно, не этого ль ты желал?
Лет в семнадцать не ты ли хотел для кого-нибудь стать вселенной?
Ты учитывай, все желания исполняются непременно,
Но не факт, что вовремя. Так что ты распишись, получи, и таскай сей крест, что твои медали.
Мы в ответе, Энтони, знаешь ли, все за тех, кого вовремя не послали".
И Аллах одобрительно Будде кивает из-за плеча.
Энтони смотрит молча - что уж тут отвечать.
Майя спит, улыбаясь, любовью дышит все ее естество.
Майя знает, что будет жить, покуда с ней рядом ее персональное божество.