Опишем еще одну грань древне-египетской сущности kA в современном мире.
Начнем чуть издалека. Многие египтологи обратили внимание на образный ряд фигурок на фресках Древнего Египта в том ключе, что одни из них перемещаются либо установлены без основания, скажем так, другие же поставлены на какие-либо предметы.
Египтологи такое построение сюжета определяют как выноска (что-то с родни подсвечиваемой информации, при указании на которую стрелкой курсора, возникает разворот сюжета, причем эти развороты могут иметь различную группировку по цветам, чтобы объединить одни области выносок и отделить их от других).
Попробуем объяснить более доступным языком. Представим картину, на которой изображено некое действо на поверхности земли и действо, которое определяется как "на небесах", где изображаемые явления "опираются" на облака. Суть такого соединения и есть выраженная в египетском изобразительном искусстве фабула многослойности отображаемого мира.
Теперь собственно к kA. Двойник - Хат.
В русском языке мудрить не станем: хат-ка. Два экрана, которые одновременно выдают один и тот же отрезок времени.
Вас удивляет возникновение образа Хат(ынь)? Не должно бы...
Можем дополнить доказательную базу верности исследования Хат в современном языке.
ЯR.
Отображением Я будет тот же kA, сложно не заметить очевидное.
Вот почему знания древних египтян за предопределяющую роль Хат в судьбе kА нельзя списывать со счетов.
То что будет со мной - это будет с тобою. [1].
Так ли бесспорно утверждение Исуса, что не бойтесь убивающих тело, ибо Его интересует только Душа. Вероятно, рассуждая, как Сын Божий - так оно и должно быть. Но где Сын Человеческий? Он сказал бы тоже самое?
Многие века утверждается, что разницы нет. Но люди постоянно чувствуют этот подвох с распятым человеческим телом. А может и не подвох - а предупреждение? Хат от kA.
Я от Ка.
1 - из стихотворения Визбора "Я бы новую жизнь своровал бы как вор..."
Я бы новую жизнь своровал бы как вор,
Я бы летчиком стал, это знаю я точно
И команду такую: "Винты на упор!",
Отдавал бы как бог, домодедовской ночью.
Под моею рукой чей-то город лежит
И крепчает мороз, и долдонят капели,
И постели метелей, и звезд миражи,
Освещали б мой путь в синеглазом апреле.
Ну, а будь у меня двадцать жизней подряд,
Я стал бы врачом районной больницы
И не ждал ничего, и лечил бы ребят,
И крестьян бы учил, как им не простудиться.
Под моею рукой чьи-то жизни лежат,
Я им новая мать, я их снова рожаю,
И в затылок мне дышит старик Гиппократ,
И меня в отпуска все село провожает.
Ну, а будь у меня сто веков впереди,
Я бы песни забыл, я бы стал астрономом,
И прогнал бы друзей, просыпался б один,
Навсегда отрешась от успеха земного.
Под моею рукой чьи-то звезды лежат,
Я спускаюсь в кафе, словно всплывшая лодка,
Здесь по-прежнему жизнь, тороплюсь я назад
И по небу иду капитанской походкой.
Но ведь я пошутил, я спускаюсь с небес,
Перед утром курю, как солдат перед боем,
Свой единственный век отдаю я тебе,
Все что будет со мной - это будет с тобою.
Под моею рукой твои плечи лежат,
И проходит сквозь нас дня и ночи граница,
И у сына в руке старый мишка зажат,
Как усталый король, обнимающий принца.
1968