Когда меня оставили сомненья,
я сделал шаг – и тут же пожалел:
я сделал шаг туда, где нет везенья,
где правят САМОсуд и САМОстрел.
Гляжу судье в обугленные очи,
сверлящие мой мягкий черепок,
и вижу – это я, но только ночью
сужу себя, как распоследний бог.
Объявлен приговор и ставят к стенке –
ночь дольше жизни, крепче анаши.
Палач-садист сказал: «Откроем зенки» -
и помолился на помин души.
«А где же поп?»
«Дык, сокращенье штата:
здесь три в одном».
И холодеет ум:
напротив – я, палач замысловатый,
угрюм и светел, светел и угрюм.
Перекрестил и сделал верный выстрел,
контрольный – в голову. Всё как заведено.
Заплачет ветер где-то в поле чистом.
Кому-то голубь постучит в окно…
Когда меня оставили сомненья,
я сделал шаг – и наступила ночь
последнего земного осужденья:
спастись нельзя и некому помочь…