Я старое, я старое ничто,
Такое старое, что стало уже нечто
И человечий облик для него
Который только хрупкая скорлупка.
Он в общем славный, человечий облик,
хотя порой бывает слишком грустным,
порой настырным, злым и одиноким,
не зная как другим сказать о нечто,
живущем в нем как будто в скорлупе.
Он тайно ждет, что вдруг оно проснется,
потянется к такому же ничто,
и треснет скорлупа и разобьется,
и сила океаном разольется
и загорится сотворится все.