Ночь. Уткнувшись в колени, она беззвучно рыдает, размазывая тушь по розовым от мороза щекам. Как сказать ему об этом, повернется ли язык? Самый лучший на свете, таких больше нет. Так трепетно и безгранично бережно никто и никогда любить не сможет. Она тоже любит его нежно, преданно, но… только как друга. Никогда раньше, да и теперь, она не воспринимала его как объект обожания, любви и страсти. Просто он всегда был рядом, как тень. Она настолько к этому привыкла, что при мысли расставания с собственной тенью, ей стало страшно.
Имя у него было под стать непохожести на других – Ливерий. Почему его так назвали, он не знал, но имени своего всегда стеснялся, представляясь новым знакомым – Валерием. Друзья ему дали кличку «Ливер», она звала просто – Лерка. Он писал ей письма каждый день и собственноручно бросал в почтовый ящик, не доверяя почте. Вечером встречал после занятий танцами и выходя из трамвая, галантно подавал руку. Таким вниманием к себе, ни одна из ее подруг, похвастаться не могла. Но ее сердце принадлежало другому и сегодня ей предстояло сказать об этом Лерке. Как?! И она снова беззвучно заплакала.
Когда привычно дзинькнул старенький звонок, она тяжело вздохнув и наспех вытерев слезы, метнулась к двери. С души, будто камень свалился, когда открыв двери, она увидела не собственную тень, а змея – искусителя Ваньку, которого обожала до умопомрачения. Не взирая на простоту имени – Иван был не прост, точнее совсем не прост. Казалось, что он был страстно влюблен в Марину, но это была видимость, или ему хотелось, чтоб так было. На самом деле, с ней было легко и просто. У девушки всегда было время выслушать, по – матерински пожалеть, помочь морально и материально. Можно было остаться на ночь, не заботясь о ее комфорте, а утром потягивая крепкий обжигающий кофе, с удовольствием вдыхать запах свежеотутюженной рубашки. А вечером, после очередной стычки с дворовыми корешами, принимая ванну, наблюдать через приоткрытую дверь, как оторванный рукав аккуратно прилажен на прежнее место. Марина никогда и ни о чем его не просила, но в тот день, внезапно из командировки вернулся её отец. И удивленно вскинув брови на ночного гостя дочери, пригласил его на лестничную площадку.
Ее сердце готово было выпрыгнуть из грудной клетки, а эти пять минут, пока их не было показались ей вечностью. И когда хмурый, как туча Иван, с улыбающимся отцом вернулись, сердце и вовсе, казалось, остановилось. Пытливо вглядываясь в их лица, Марина, молча, ждала…
- Ну, вот, доню, ты и невеста, сказал отец и дружески похлопал Ивана по плечу.
- Собирайся, глухо продолжил будущий зять, едем в загс подавать заявление.
- Правильно, зятек, усмехаясь, вставил отец, свадьбу надо сыграть до моего отъезда, чтобы душа не болела. И уходя, бросил на ходу – переночую у матери.
- А ты, Мариш, матери бы своей позвонила, хотя… вряд ли Америка ее отпустит.
Дверь за отцом захлопнулась, и Марина торопливо стала прихорашиваться, нанося заново тушь на ресницы. Выйдя из подъезда, Иван вспомнил, что забыл сигареты, но возвращаться не стал.
- Иди к машине, я за сигаретами.
Марина задумчиво смотрела ему вслед и не понимала, почему вместо предполагаемой радости, она ощущала смутную тревогу.
- Привет! От неожиданности она вздрогнула, и резко обернувшись на приветствие, стояла, как громом пораженная.
- Лерка?!
- Ты, как будто привидение увидела, Мариш, что случилось? У тебя странное выражение лица, но об этом позже. Мне надо сказать тебе что – то очень важное.
- Удивительное совпадение, глухим голосом ответила Марина, мне – тоже!
- Думаю, что на правах мужчины, смеясь, продолжал Ливерий, я буду первым.
- А если я попрошу уступить это право мне, грустно улыбнулась девушка.
- Нет, я конечно, как воспитанный джентльмен обязан пропустить женщину вперед, но сегодня, уверяю тебя, не тот случай. Держи! И он протянул маленькую коробочку.
- Открывай!
- Не надо, вспыхнув, пробормотала Марина.
- Надо, еще как надо, торжественно провозгласил Лерка, откидывая крышку футляра. На малюсенькой бархотке лежало изумительное колечко с бирюзой.
- Примерь, я сгораю от любопытства, а вдруг я ошибся, и оно не подойдет.
- Ты ошибся, не подойдет! Почти истерически выкрикнула девушка, уходи, пожалуйста.
- Не понял…
- Я замуж выхожу, опустив голову, тихо сказала Марина.
- Замуж?!
- Что здесь происходит? - хрипло произнес подошедший Иван.
- Да, вот, Ливерий, показывал кольцо своей невесты, спрашивал, не ошибся ли с выбором.
- Ну и как? Ты одобрила?!
- Да, ей очень понравилось, выдавил из себя Ливерий, застыв в той же позе.
- Ну, тогда пока, романтик, нам пора.
- Пока, выцветшим голосом робота, промямлил юноша, тупо уставившись в одну точку, пока… Он еще долго смотрел вслед удалявшейся машине, не заметив, как колечко, сверкнув бирюзой, покатилось по асфальту. На следующий день скорый поезд увозил его в неведомые края.
Шли годы, и однажды, проводив мужа в очередную загранкомандировку, Марина решила заскочить к подруге в ресторан, где та работала администратором. Это был не визит вежливости, а деловой разговор насчет юбилея тридцатипятилетия их, совместной с Иваном жизни, который совпадал с датой возвращения супруга домой. Ей так хотелось устроить подарок – сюрприз. Каково же было ее изумление, когда входя в холл ресторана, она нос к носу столкнулась с Юлькой, которую обнимал её… Иван??!
Вечером, в квартире он обнаружил записку на оборванном клочке газеты – « Прощай!» и все. Устало опустившись на диван, с горечью подумал - хорошо, что дети в другом городе.
Ночь… она, уткнувшись в колени, плачет навзрыд, не вытирая черных слез, бегущих грязной размазанной дорожкой на светло - зеленое платье, купленное к юбилею. Когда задребезжал все тот же старенький звонок в отцовской квартире, она, тяжко вздохнув, уверенно пошла, открывать дверь. Марина все для себя решила и, распахивая дверь, уже четко знала, что ему скажет.
В проеме двери стоял моложавый мужчина с букетиком ландышей, улыбаясь, широко и открыто.
- Ну, здравствуй солнышко, не узнаешь?!
- Вы ко мне?
- Я всегда приходил только к тебе, и за тридцать пять лет своей привычке не изменял. Как ты?!
- Лерка, ты???
- Ты что, собственную тень не признала?! И он весело рассмеялся.
- Вот – продолжение… Он протянул ей пачку писем, аккуратно перевязанных ленточкой.
- Я думал, тебе обязательно надо знать, что я чувствовал без тебя эти долгие – долгие годы.
- Я когда то прочла, что при отсутствии освещённого тела, нет и Тени. Значит, я всю жизнь прожила в темноте?!
Он, молча, взял ее холодную руку в свою и очень тихо сказал:" Теперь моя любовь, настоявшаяся и окрепшая, как вино, будет освещать тебя безгранично долго".
- И ты согласен оставаться тенью?
- Твоей, несомненно!
Ливерий нежно коснулся губами слезинки на ее щеке, и она впервые, за последние годы, счастливо улыбнулась, спрятав лицо на груди своей собственной тени.