Открылась дверь и в комнату вбежала внучка, держа пальчиками за уголок лист бумаги.
- Бабушка, привет! Смотри, что мне подарила Анна Вячеславовна!
И я увидела хорошо выполненный карандашом портрет нашей Верочки-красавицы! Я знаю, что Анна Вячеславовна хорошо рисует (она руководит отделением изобразительного искусства в музыкальной школе), но в очередной раз получила истинное наслаждение от этой работы. Верочка ушла домой, забрав портрет с собой. А я, вдруг, вспомнила своё детство.
Родители, заметив, что я хорошо и с удовольствием рисую, решили определить меня в художественную школу имени И. Е. Репина в г. Чугуеве, несмотря на то, что учёба была платной, а с финансами в семье было не густо. К тому же школа находилась в райцентре за 7 км от нашего посёлка. Добираться было непросто: автобусом, поездом, иногда на велосипеде, а то и пешком. Приняли меня сразу во второй класс. На вступительном экзамене я рисовала карандашом скворечник. Мама сохранила некоторые мои работы, среди них и этот рисунок.
С этого момента моё время родители строго расписали по минутам. Занятия были три раза в неделю, во вторую смену. После окончания уроков в основной школе я прибегала домой, обедала и отправлялась в Чугуев. Преподаватели были маститые художники. Директором школы был Богославец Николай Иванович, позже - всемирно известный художник. Но кто же тогда из нас знал, какой человек работает с нами?
Изучали мы несколько дисциплин: рисунок, живопись, скульптуру, историю искусств. Мне всё нравилось в этой школе: мольберты, античные вазы, бюсты, маски, разные предметы для натюрмортов, глина для лепки и прочее. Помню, как нас учили затачивать карандаши лезвиями. Так красиво их затачивают только в художественной школе. Это целое искусство. Сами преподаватели были чудесными людьми.
Прошло два года. В основной школе я перешла в восьмой класс, а в художественной – в четвёртый, последний. Мы уже рисовали не только в школе, а часто выезжали на этюды. Папа смастерил мне этюдник, в котором было всё необходимое для рисования: бумага, кнопки, карандаши, резинка, кисточки, акварельные краски… Выезжал с нами, чаще других, на этюды Степан Павлович Милько(преподавал историю искусств). У него было поразительное сходство с моим кумиром - киноактёром Георгием Жжёновым. Даже голос и улыбка были одинаковыми.
Мы рисовали не только карандашом и акварелью. Освоили технику рисования тушью. Для этого мы делали перья из стеблей камыша. У меня лучше получались чёрно-белые рисунки карандашом и тушью. Для рисунка тушью сначала надо было подготовить ватман. Залить нежный серо-сиреневый фон, дать бумаге просохнуть, а потом уже рисовать. Такие рисунки смотрелись очень красиво, особенно пейзажные зарисовки.
Однажды ко мне подошёл Николай Иванович и попросил, чтобы я зашла к нему в учительскую после занятий. Прозвенел звонок и я побежала к директору. Он пригласил присесть напротив него. Долго смотрел на меня, а потом и говорит: «Предлагаю тебе побыть натурщицей. Хочу тебя нарисовать». Моё сердце чуть не выскочило из груди. Позировать самому Богославцу! Это – счастье, о котором можно было лишь мечтать!
Иногда он рисовал своих учеников, их портреты висели в классах на стенах. Мы, конечно же, завидовали этим ученикам. Заметив неприкрытую радость на моём лице, Николай Иванович сидел молча, думая о чём-то своём. После длительной паузы он снова заговорил: «Видишь ли, я хочу нарисовать тебя… обнажённой до пояса…».
Эти слова ударили меня, будто громом среди ясного неба!
- Как обнажённой? – думала я. - Неужели я дала повод сделать мне такое предложение? Как Олечку Попову рисовали, так только её миленькую головку, а меня – обнажённой!
Всё поплыло перед моими глазами. Я уже не слушала, что говорил мне директор. Обида завладела всем моим существом. Николай Иванович подошёл ко мне, взял меня за руки, начал успокаивать. Мол, это же искусство, всё прекрасное надо рисовать, и красивое тело в том числе.
- Ты не думай ничего плохого. За работу ты получишь деньги, так же, как получают натурщицы. Это очень тяжёлая работа, и очень нужная… Без натурщиц мир не увидел бы художественных шедевров… Вы ведь изучаете историю искусств. Степан Павлович рассказывал вам о великих художниках, рисовавших обнажённых женщин. Вспомни, без красивых натурщиц не было бы известных на весь мир картин Дали, Кустодиева, Рембрандта, Рубенса, Пикассо».
Но я ничего не хотела слушать. В моей голове засела одна единственная мысль: «Почему Николай Иванович думает обо мне так плохо? Почему он не постеснялся предложить мне такое? Почему выбор пал на меня, а не на кого-то другого?».
Николаю Ивановичу было в то время 36 лет.
В итоге, я выбежала из кабинета, схватила свою сумку и помчалась вся зарёванная, на автобусную остановку. Родителям я ничего не сказала, хотя мама, заметив моё заплаканное лицо, спросила, что случилось. Я придумала какую-то отговорку, на этом и закончилась эта история. После этого под разными предлогами я перестала посещать художественную школу. Николай Иванович передал записку моим родителям через наших поселковых мальчишек, которые учились вместе со мной.
Мама поехала в школу и узнала, почему я не хотела учиться дальше. Она была умной женщиной, начала меня уговаривать и оправдывать Николая Ивановича, но всё было бесполезно. Школу я, с горем пополам, окончила. На прощание Николай Иванович сказал, что очень сожалеет о том, что произошло, но ещё больше он сожалел о том, что не нарисовал меня. Больше мы никогда с ним не виделись.
Прошли годы. Мы все начали пользоваться мобильными телефонами, компьютерами, затем появился интернет-разбойник. И вот, именно благодаря интернету, я получила возможность снова столкнуться с Николаем Ивановичем, вернее, с информацией о нём. Началось всё с того, что я случайно прочла о том, что всемирно известный художник Николай Иванович Богославец, живущий в г. Таганроге, в день своего 89-летия презентовал книгу воспоминаний «Эхо». Я заинтересовалась этим.
Естественно, что я нашла в интернете всё, что мне было нужно. Я хотела узнать, тот ли этот Николай Иванович. Да, оказалось, что это – он. Вот так через десятки лет я узнала, что родился он в 1925 году в Полтавской области. В 1943 году, когда ему было 18 лет, его угнали в Германию. Так он стал остарбайтером. Не буду писать всё, что с ним случилось дальше (об этом он написал в своей книге). Скажу только, что он был узником фашистского концлагеря «Гросс-Розен».
После войны окончил Харьковский художественный институт. По назначению работал директором Чугуевской художественной школы имени Репина, той самой, где училась и я. То есть, это - тот самый Богославец Николай Иванович. Затем он переехал в г. Енакиево, был там первым директором художественной школы (1968-1975 гг.) А уже позже переселился в Таганрог, где был признан, как талантливый живописец. В последнее время основное место в его творчестве занимает графика, как самый близкий ему способ самовыражения. Николай Иванович - всемирно известный художник.
Однажды я рассказала своей подружке об этом случае. Она и говорит мне: «Ну ты - дура! Ты, что не понимаешь, что осталась бы на картине на века? Ну ты даёшь!». Я даже пожалела о том, что сказала.
P.S. Мой портрет всё-таки был нарисован художником без моего ведома, когда я работала на летних каникулах пионервожатой в детском лагере турбинного завода. После планёрки этот художник пригласил нас, девчонок-вожатых, в свою мастерскую, чтобы мы посмотрели его работы. И, вдруг, я увидела портрет девушки в профиль, вырезанный на доске, покрытой чёрной краской.
Все сразу посмотрели на меня. Мужчина улыбнулся, и сказал, что это действительно мой портрет, который он сначала нарисовал, когда мы сидели на планёрке, а потом уже вырезал. Эту работу он подарил мне, поставив свой автограф. Но в общежитии, когда я была дома на каникулах, подарок у меня аккуратно «стянули», к сожалению.
25. 05. 2014 год
Фото из интернета