И находясь в своём же доме,
когда бываем мы в себе,
принадлежа уже Содому,
ещё надеясь на Эдем?!
До комфортабельной квартиры,
частично жертвуя душой,
дожить, воюя, как до мира,
что на твоей передовой!
Ждать журавля в руках с синицей
привык ничтожный человек,
пока не выскочит пружина,
пробив спиралью шкуру, век,
как в тех матрасах довоенных,
что перетягивались вновь
на двориках ветхозаветных,
в подъездах, если хлынет дождь….
______________
С утра на солнышке сверкает
зеркальной лысиной горбун,
над утварью колдуя старой,
мастеровитый говорун.
Свои ремёсла «зная туго»,
он живописцем на виду,
настройщик с абсолютным слухом,
обойщиком венчает труд.
Мобилизованная мебель
до «гениальной простоты»
всех рассекреченных моделей,
где не до жиру красоты….
Землянки вынянчили город,
бараков прогрессивный рост
всходил к этажности Обкома,
где находился Первый пост!
Что из клоповников добудем,
что из утиля подновим, –
тем и живём, какое чудо!
И пусть завидует нам мир.
И если бы Режиму силы
не угодивший господин
сам доходил бы до могилы,
то в нём бы не было нужды….
______________
Тот Диоген под сочным небом,
в подъездах рудокопный гном,
что на досуге ладил мебель,
был наш бессменный почтальон….
Возможно, он слегка свихнулся,
но я уверен, что прозрел….
Ссутулился, потом замкнулся
в горбатый жизненный удел.
Христос распят. Упал художник,
запутавшись в прямых углах,
прибитый «безобразным прошлым»
без неба в звёздах и слезах.
Себя самих снесём в убыток
с обидой дикой не-судьбы,
духовно будучи забиты
убойной паникой толпы.
Но в драматической развязке
всех добродетелей объём
не до абсурда и маразма,
так до победы доведём!
Служенье Муз в культурных храмах –
ничто без выжитой среды,
где подвиг – преступленье в рамках
нужды, тщеты или беды.
Из лжи моментов ложементы
становятся Прокрустом уст –
в границах времени и места
необходимых жертв союз.
И что ещё сказать, не знаю.
В какой пустыне возопить,
что не живём, но вспоминаем,
чтоб окончательно забыть!