жара в москве, и плавятся слова,
их можно мазать кашей по тарелке…
аморфная не ладится строфа,
и мысли разлетаются, как белки…
не плачет раскалённый небосклон,
потерян сон, толпа течёт, потея,
в пространстве безвоздушном городском…
жара в москве, и даже зло немеет…
во благо было бы жару спалить,
и пусть хоть как-то разрешится лето…
раз даже небу нас не остудить,
зачем нам жариться на этом свете?
так может получиться, что добром
мы назовём всего лишь избавленье
от города, пылающего днём,
а ночью не дающего забвенья…
и, всё равно, мы жмёмся в городах,
в квартирных ульях плавимся от зноя,
намазано нам мёдом в тех местах,
где телу да, но нет душе покоя…
но вот беда – и телу дискомфорт –
жара, ну, что поделаешь тут, боже,
бежать – от ветра застывает пот,
а впрочем, бегать от невзгод негоже…
так нас учили, были времена,
а нынче жмёмся да и то без толку…
надеемся, что может быть, весна
нам принесёт не только кривотолки…
а как же благодатные лучи,
сходящие огнём на лобном месте?
надёжно спрятаны от нас ключи,
далече заповедное поместье…
а нам, как воздух, надо бы туда,
мы, как прохладной осени, хотели б
вдруг очутиться в зале, где всегда
не белый шум, но свет исконно белый…
не истины мы жаждем, но любви,
не понимания мы ищем – веры…
хоть с вирусом борьбы живём в крови,
хоть ничему, что в нас, не знаем меры…
такая, видно, участь на земле,
как будто истина всегда далече,
что, кажется, растаяло во мгле,
всего дороже, странный человече…
такая участь – видеть, но не знать,
и знать, что где-то есть лучей источник –
к нему стремиться, даже полня рать
безумную и то ведь не нарочно…
в москве жара – покоя нет телам…
и как наполнить каждый шаг значеньем,
когда, не веря собственным словам,
наречь готовы благом избавленье?