Ищу твои лики храню твои ники,
из Крыма бегу, как побитый Деникин,
не Мики я Рурк, чтоб скитаться по пляжам,
где музыка -лишь ресторанная лажа.
Лежак к лежаку, как моржовое лежбище,
маржа на мороженом, древние кладбища,
твои черепки и твои черепа,
там, где в можжевеловой роще тропа.
Не надо ни зелья другого, ни яда,
лишь взгляда кессонного, полунаяда,
иль полубогиня с фронтонов надтреснутых,
чтоб раз утонув, никогда не воскреснуть.
Лежать мне на дне корабельным обломком,
у суши пучиною взятым оброком.
Я сущее бездны. Иона хронический.
Моллюска тугой завиток ионический.
Я буква твоих затонувших надгробий,
которым забвение- вечной наградой,
ограда витой виноградной поковки,
прибежище мидий, парковка покоя.
Уже отзвенело ударами крыльев,
отхлынуло вдруг и повторно накрыло,
не мясо ведь криля, не фри из рапана,
а меж виноградников эта тропа на
гОру, зовущая в высь аки по суху
в полынном венце и с испытанным посохом.
Взойду, как бывало, хламида, как парус,
с мечтательным Сашею Грином на пару.
Прощай побережье Марины и Макса
и профиль в скале, как посмертная маска,
вы максимум мой , как горы экспонента,
что - не для музейного лишь экспоната.
Сонаты синкопа, скопление звёздное,
зависшее крымскою ночью над бездною,
не бездари к струнам твоим прикасались,
их звуки -мне в руки наследством достались.
На снимке: пляж в Новом Свете.
Крым. Авгусст 2014.