На одном фотоснимке
под жемчугом уличных мидий,
под тугими железками
крашеных фонарей,
я не знаю, кого бы
хотелось сегодня увидеть,
но последняя мысль
возникает, конечно, о ней.
И не дрогнут дорог
аккуратно лежащие зебры,
не ответит театра
заносчиво-яркий шпиль,
погружаясь неловким
железом в дымящие дебри,
утомленные звезды
и просто небесную пыль...
Не прожамкают скупо
и вывески на дорогах
с потемневшими буквами
в горестном слове "Stop!",
только тихо скрипит
древесина чужого порога,
как визжит навсегда
засыпаемый грунтом гроб.
И ищи, и беги,
и стремись, неизвестно откуда
под забитую каменной
плиткою тень площадей,
пробивая на каждом
прохожем клеймо "Иуда",
оставаясь всегда
одиноким среди людей...
– Никого, никому... –
отвечает, приблизившись, осень.
Вся улыбка ее
проступает на ржавой листве.
Я люблю и тебя,
и холодно-туманную просинь,
и одежды твои,
и очей угасающий свет.
14.08.2014